Возвращение Путина. Что будет?

Новость о том, что Владимир Путин через полгода вернётся на президентский пост, была встречена в российских либеральных кругах с нескрываемым раздражением. На Дмитрия Медведева посыпались упрёки в слабоволии, обвинения в том, что он долгое время вводил в заблуждение своих сторонников, заверяя, будто бы готов участвовать в президентских выборах, тогда как у него с самого начала была договорённость с премьером, что баллотироваться будет именно тот. У наиболее ретивых критиков с языка сорвалось даже словечко «предательство».
Уязвлённый Медведев пус-тился в объяснения, не все-гда достаточно убедительные. Да, признался он, его не раз подбивали открыто выступить против Путина, но он отказался, чтобы не вносить раскол в правящую элиту. Тем более что премьер оставался наиболее авторитетным политиком в стране, обгоняя по рейтингам в опросах самого президента. Медведев обошёл молчанием публичные антипутинские кампании последних полутора лет, развязанные не без ведома президентского окружения и имевшие целью дискредитировать премьера, заставив его отказаться от планов на третий срок. Этой цели кампании не достигли. Незадолго до того, как было объявлено о выдвижении Путина, президент напрямую обратился к собранию крупных бизнесменов с призывом поддержать его президентские амбиции. Ответом было оглушительное молчание. Кажется, этот эпизод был последней каплей в переполненной чаше, в которой утонули надежды Медведева на новое президентство.

Что либералы потерпели крупное поражение, это, конечно, факт. Но преувеличивать его размеры не следует. До возвращения Путина в Кремль осталось ещё немало времени, и непредвидимые повороты отнюдь не исключены. Но и теперь ясно, что Медведев сумел добиться важного для себя компромисса, заручившись обещанным местом премьер-министра и значительной свободой рук в формировании правительства. Судя по всему, он собирается радикально обновить и омолодить состав Кабинета министров. До сих пор это была прерогатива президента, которой Путин, несмотря на обещания, вряд ли захочет поступиться. Столкновения между будущими президентом и премьером на этой почве неизбежны. В нынешнем правительстве все его члены – путинские назначенцы, и ему будет нелегко с ними расставаться.
Ещё большие проблемы возникнут при определении будущей экономической политики. Формально сфера деятельности президента включает оборону, внешнюю политику и безопасность, экономика же остаётся за премьером. Во втором президентстве Путина глава государства занимался всеми вопросами, а премьеру была отведена роль технического координатора. В будущем правительстве Медведев вряд ли согласится на такие ограниченные полномочия, но и повторить роль всевластного премьера Путина из нынешнего тандема ему не удастся.
А о том, что у Медведева есть такие амбиции, говорят недавние высказывания некоторых его близких помощников.
Так, Игорь Юргенс, председатель правления медведевского Института современного развития, в большой статье о будущем России пишет, что теперь главная задача страны – довести до конца программу модернизации так, как она сформулирована в работах ИНСОР. Именно эти работы он считает единственным программным документом, которым можно руководствоваться, поскольку никакого другого не существует. При этом Юргенс игнорирует тот факт, что сентябрьский съезд «Единой России» утвердил в качестве предвыборной программы партии тексты выступлений на съезде Путина и Медведева. Там, разумеется, ничего не сказано ни о политической модернизации, ни о других прозападных новинах ИНСОРовского документа. Таким образом, предлагается навязать будущему правительству политику, противоречащую позиции будущего президента. Если Медведев будут проводить такую линию, опираясь на своё положение в будущем правительстве, это неминуемо приведёт к расколу в правящей верхушке.
Путин, видимо, поступил не-
осторожно, предложив Медведеву возглавить список кандидатов от единороссов на выборы в Госдуму. Президент охотно принял это приглашение, отметив, что отныне ему придётся заняться партийной работой. Тем самым в «Единой России» может возникнуть двоевластие – наряду с официальным председателем партии появляется нечто вроде неформального со-председателя. Последний может воспользоваться случаем, чтобы постараться установить собственный контроль над партийной фракцией в Думе.
Существует мнение, что победа правящей партии на парламентских выборах предрешена. С этим нельзя было бы не согласиться, если бы список кандидатов возглавлял Путин с его особенно высокой популярностью. Но рейтинг Медведева ниже путинского, что не может не отразиться на результатах голосования. Считается, что в декабре партия не сможет повторить свой прежний рекорд и получить конституционное большинство в две трети депутатских мест. Согласно наиболее пессимистическим прогнозам «Единая Россия» не наберёт и 50 процентов. В этом случае оппозиция, сплотив ряды, смогла бы блокировать правительственные законопроекты. Это, конечно, крайний, мало вероятный случай. Скорее же всего будущему правительству придётся работать, имея обычное парламентское большинство.

С возвращением путинского президентства наши либералы и западные наблюдатели почти единодушно предвещают России длительную стагнацию. При этом она понимается в двояком смысле. При новом Президенте Россия, по их мнению, застынет в её нынешней экономической и политической структуре. Опираясь на известные слова Путина, что он за равномерное развитие без резких скачков и либеральных экспериментов, нынешнего премьера объявили консерватором и врагом реформ.
Будущая стагнация при Путине понимается также в смысле невозможности повторить опыт двух первых сроков, когда рост экономики происходил необычно высокими темпами, а объём валового продукта удвоился за считаные годы. Рассмотрим последовательно оба эти утверждения.
Начнём с того, что неясно, каким именно реформам противодействует нынешний премьер. Он вовсе не против главного пункта медведевских лозунгов – модернизации. Не возражал он и против требования приватизировать государственные банки и корпорации, согласился и с требованием убрать из их директоратов представителей профильных министерств. Отнюдь не сопротивлялся он и привлечению иностранного капитала в отечественную промышленность. Именно он подписал ключевое соглашение о совместной разработке нефтяных богатств Карского моря с гигантской американской компанией «Эксон Мобил».
Видимо, либеральные изобретатели стагнации имеют в виду не прошлые и нынешние, а замышляемые ими будущие реформы, которые болезненно скажутся на уровне жизни народа. Это повышение пенсионного возраста, против чего упорно возражал Путин, отмена индексации пенсий и зарплат бюджетников, ущемление других социальных выплат. Об этом в преддверии выборов не принято распространяться, но что именно такие меры имеются в виду, очевидно из выступлений ныне отставленного министра Кудрина, мечтавшего о «честных» выборах и болезненных реформах. Кудрина в правительстве уж нет, но либеральное дело его живёт и только ждёт момента, чтобы проявить себя.
В окружении Медведева достаточно советников, которые уже не раз поднимали вопрос о необходимости и даже неизбежности повышения пенсионного возраста, ссылаясь на опыт западных стран. И не случайно Медведев, говоря о причинах отставки Кудрина, сделал акцент на военных расходах, но обошёл молчанием разногласия по социальным расходам. До сих пор Путин твёрдо отбивал подобные наскоки на свою социальную политику. Как он поведёт себя, снова став президентом, предсказать трудно. Иначе как прикажете трактовать его недавнее высказывание о том, что Кудрин хороший друг и останется членом «нашей команды». Возможно, что после выборов он не откажется провести непопулярные меры чужими, медведевскими руками.
Вернёмся к проблеме приватизации. Под нажимом Медведева нынешнее правительство утвердило перечень соответствующих компаний и банков, подлежащих приватизации, а также примерные сроки их преобразования. Но осуществление этого плана задерживается и почти наверняка будет отложено на послевыборное время. Причина задержки – неблагоприятная ситуация на российских и зарубежных фондовых рынках, где намечено разместить соответствующие пакеты акций. Торопиться в такой обстановке значило бы понести крупные потери. В приватизации 90-х годов акции госкомпаний раздавались олигархам за бесценок. Сегодня никто не рискнёт повторить этот опыт. Но при нынешней плохой конъюнктуре ждать фондового подъёма придётся долго. Не исключено, что при новом президенте программа приватизации будет пересмотрена или вовсе отменена. Такое решение может понадобиться и в системе мер по повышению темпов роста экономики. Но об этом более подробно ниже.

Новый срок президентства Владимира Путина можно будет считать успешным, если при нём будут обеспечены достаточно высокие темпы развития экономики. Выступая на съезде правящей партии, он сам назвал этот ориентир – 6—7 процентов ежегодного прироста валового продукта. Такой темп позволил бы за шесть лет ещё раз удвоить ВВП и существенно повысить уровень жизни населения. Это возможно только при значительном повышении производительности труда и капитала, т.е. суммарной эффективности производственных факторов. За этим стоит радикальный прогресс в модернизации, который бы позволил увеличить темпы с нынешних 3—4 процентов. Именно таким был прирост российского ВВП в два последних послекризисных года. Потенциал для ускоренного развития, утверждают наши либеральные коллеги, в стране попросту отсутствует. Но верно ли это?
Конечно, в экономике сейчас нет некоторых благоприятных факторов, которые способствовали быстрому росту в 2000-х годах. Например, отсутствуют избыток свободной рабочей силы и резерв готовых, неиспользованных производственных мощностей, которые тогда позволили быстро наращивать выпуск продукции. Вряд ли сегодня можно рассчитывать и на быстрый рост экспортных цен нефти, что прежде позволяло увеличивать совокупный внутренний спрос.
Появились и новые негативные факторы, с которыми нельзя не считаться. Речь идёт о неустойчивом состоянии федерального бюджета, балансирующего на грани дефицита, а также о чрезмерно быстром росте импорта, что в перспективе грозит дефицитом платёжного баланса.
Недавний мировой кризис обнаружил опасную зависимость нашей экономики от превратностей внешней конъюнктуры. Сейчас западный мир, едва пережив большой кризис, погряз в новых долговых потрясениях государственных финансов. С тревогой ждут и вторую волну мирового спада. Но независимо от этих ожиданий застой в западной экономике продлится скорее всего ещё несколько лет.
Объясняется это не только бюджетными трудностями, не позволяющими запустить аппарат фискального стимулирования, и не только кредитным тупиком, в который загнала себя банковская система. Дело также в том, что западная экономика оказалась в полосе продолжительного спада длинного Кондратьевского цикла. Началась она в первые годы нынешнего столетия и продлится, как минимум, до конца нынешнего десятилетия. Именно этим объясняется тот факт, что при рекордно низких кредитных ставках и сравнительном изобилии свободного денежного капитала практически отсутствуют длительные капитальные инвестиции в инфраструктуру нового технологического уклада. Очередной подъём таких инвестиций начнётся не раньше будущего десятилетия, а до тех пор сохранятся низкие темпы развития.
На российскую экономику западный застой повлияет по нескольким каналам. Прежде всего нашему экспорту станет труднее пробиваться на западные рынки. Капиталы этих стран будут менее охотно вкладываться в нашу экономику.
Спекулятивные иностранные капиталы будут скорее покидать российские фондовые рынки, осложняя наше валютное положение. Внешний застой будет снижать цены нефти. Всё это, вместе взятое, неблагоприятно скажется на темпах роста нашей экономики.
Итак, нового президента ожидают довольно трудные времена. Судя по всему, он это понимает. В одном из своих выступлений Путин вполне адекватно оценил мировую ситуацию, дав понять, что следует ожидать не столько второй волны мирового кризиса, сколько длительной поры роста с низкими темпами. Против внешних рецессий, отметил он, у России сложился аппарат средств противодействия, и его можно использовать также против внешнего застоя. Но этих средств может оказаться недостаточно для обеспечения сравнительно быстрого роста. Вывод очевидный: стратегия экономического роста это особая материя. В применении к нашей стране это значит, в частности, необходимость находить дополнительные стимулы и механизмы для быстрого развития.
По этому вопросу между взглядами Медведева и Путина существуют не просто разночтения, а принципиальные разногласия. Как выразился недавно помощник президента Аркадий Дворкович, надо свести к минимуму участие государства в экономике, т.к. оно ограничивает свободу частной инициативы, мешая ей развернуться в полную силу. По словам советника, именно такую линию намерен проводить Медведев, когда станет премьер-министром. Ничего хорошего российской экономике такая политика не сулит. Дело тут в специфике нашей экономики, где свобода рыночной конкуренции практически отсутствует, а всесильные олигархические группы сосредоточены на получении краткосрочного максимума прибыли. Они сконцентрированы в узкой группе высокодоходных отраслей и вкладываться за их пределами не желают. Государство им при Путине в этом вовсе не препятствовало, а, наоборот, всячески призывало их инвестировать в менее доходную обрабатывающую индустрию. Именно такая жёсткость поведения олигархических групп объясняет однобокость российской экономики, её чрезмерную зависимость от сырьевого экспорта. Даже если государство уйдёт из экономики совсем, такая искривлённость останется. Это означает, что минимизация государственного вмешательства приведёт к консервации нынешней отраслевой структуры, продолжению упадка малодоходных отраслей и низким темпам общего роста. Очевидно, что такая политика не устроит будущего президента Путина.
Классическая экономическая теория гласит, что когда не срабатывают силы свободного рынка, на помощь должно приходить государство. К такому выводу пришёл и Путин в конце своего второго президентского срока, когда по его инициативе были созданы объединённые госкорпорации в самолётостроении, судостроении и производственном машиностроении. Тогда же он объявил о необходимости перехода к промышленной политике, т.е. координированной системе стимулирования отстающих отраслей.
Первые шаги госкорпораций были положительными. Но вскоре к власти пришёл президент Медведев, который объявил госкорпорации не имеющими перспективы. В последующем он несколько раз вмешивался в их деятельность, создавая для них неблагоприятную атмосферу. Что касается промышленной политики, то о ней было попросту забыто. Кстати говоря, эти факты опровергают ходячую версию, будто все эти годы Медведев был простой марионеткой Путина. Как видно, он активно мешал своему премьеру проводить правильную политику роста. Помогало ему и то, что всё внимание премьера было сосредоточено на борьбе с кризисом. Теперь же кризис пошёл на убыль, и все силы можно посвятить ускорению экономического развития.
При этом придётся считаться с нынешними ограничениями, не позволяющими широко использовать фискальные стимуляторы. В большей мере придётся рассчитывать на внутренние финансовые ресурсы соответствующих отраслей и компаний.
В первую очередь надо оживить деятельность государственных корпораций, несколько ослабевшую в медведевские годы. Особенно важна работа корпорации «Ростехнология», от которой в решающей мере зависит возрождение отечественного машиностроения. Производственные мощности нашей промышленности безнадёжно устарели, их быстрое обновление требуется безотлагательно. Финансовым источником такого обновления должны послужить не только прибыли компаний, но в первую очередь их амортизационные фонды, которые сейчас зачастую расходуются на другие цели. На этой основе должны выстраиваться цепочки заказов, которые позволят постепенно восстановить производственное машиностроение.
Сложная ситуация сложилась в транспортном машиностроении. Участившиеся катастрофы последнего времени вызваны обветшалостью парка самолётов и речных судов, который практически не пополняется ни за счёт собственного производства, ни за счёт импорта. В стране насчитывается почти десяток крупных авиационных заводов, а выпуск самолётов для гражданской авиации, измерявшийся когда-то многими сотнями ежегодно, сократился теперь до считаных десятков. Дело дошло до того, что отечественные авиалинии предпочитают покупать подержанные зарубежные лайнеры, которые дешевле наших самолётов из-за включённых в их цену чрезмерных налогов.
Очевидно, что без специальной государственной программы помощи положение в отрасли не поправить. На речном флоте положение ещё сложнее, т.к. функционирующие там теплоходы были в своё время по большей части произведены в Восточной Европе, которая прекратила их выпуск, и, следовательно, заменить их новыми достаточно трудно. Для того чтобы обновить весь речной флот, пришлось бы создавать заново целую промышленную отрасль.
Одно из вопиющих наших отставаний от промышленно развитых стран — это практическое отсутствие сети современных автомобильных дорог и, конечно, автострад, если не считать кольцевых дорог вокруг Москвы и Сант-Петербурга. Плохо и то, что ни в одном из существующих планов ликвидация этой прорехи даже не предусматривается. И пока мы будем собираться лететь на Марс, число смертей от дорожных катастроф будет стремительно нарастать. Когда-то надо начать строить дороги, и новому президенту придётся этим заняться.
Собственно говоря, уже в конце второго срока Путина приняли постановление о строительстве платной автострады между двумя столицами. Вскоре начались работы, приостановленные, однако, решением Медведева после кампании, развёрнутой экологическими и другими либеральными группами. В конце концов, строительство возобновилось, но задержалось на несколько лет и идёт ни шатко ни валко. Итак, казалось бы, начало борьбе с бездорожьем всё-таки положено. Но делает ли погоду одна единственная автострада? Конечно, нет. Своей очереди нетерпеливо ждут дороги Москва — Минск, Москва — Нижний, Москва — Краснодар и другие.
Встаёт вопрос – а кто заплатит? При нынешней бюджетной напряжённости ответ может быть только один – платные дороги. Сомневающимся напомним – именно так начиналось сооружение автострад в США. Первая платная дорога от Нью-Йорка до Филадельфии так и называлась «тернпайк», что значит «шлагбаум»: дескать, остановись и заплати. И только в конце 1950-х годов при президенте Эйзенхауэре конгресс ассигновал средства на строительство сети федеральных бесплатных автострад. Строились они ещё 20 лет. Постепенно вокруг них выросли новые наукоёмкие предприятия, новые исследовательские учреждения, котеджные посёлки и городки, мотели, рестораны и торговые центры, автозаправочные станции и ремонтные мастерские. Оказалось, что автострады порождают развитие производств, далеко выходящих за пределы непосредственных функций дорог. Россия, конечно, не сможет в точности повторить этот американский опыт, но ясно, что какой-то новый импульс развитию нашей экономики автострады дадут. Не вдаваясь в подробности, то же можно сказать о развитии хозяйственной инфраструктуры в целом.

При новом президенте высшая власть будет в руках Путина. Он по идее и должен определять направление политики. Но непосредственное осуществление экономической политики будет во многом зависеть от премьера Медведева и его «молодых» министров. Из-за существенных разногласий новый тандем может оказаться ещё менее эффективным, чем старый. Тем более что по заявлению Медведева он хотел бы свести опеку нового президента над правительством к минимуму. Путин ещё публично не отреагировал на это заявление, но вряд ли оно могло ему понравиться. Тем самым посеяны семена глубокого конфликта. Чем он закончится и удастся ли избежать раскола в правящей элите, пока можно только гадать. На встрече с единомышленниками Медведев усугубил ситуацию, заявив, что должен будет заняться улучшением системы управления государством. Там же он поделился своим замыслом о создании большого или расширенного правительства, куда кроме министров, руководителей отраслей вошли бы также некие представители разных общественных организаций. Ни об их функциях, ни о порядке назначения ничего конкретного он не сказал. Позже он уточнил, что речь идёт о создании при правительстве некоего консультативного органа из своих единомышленников, который будет обсуждать деятельность правительства. Речь Медведева вызвала недоумение, т.к. она явно выходила за пределы его полномочий как будущего премьера. Стало ясно, что, пользуясь своим нынешним положением, он старается навязать будущему президенту свою позицию и тем самым связать руки.
Не вполне этичным показалось и высказывание Медведева о его намерении перестраивать «Единую Россию». Не будучи руководителем партии, он присваивает себе эту роль при живом председателе.
Владимир Путин ответил большим интервью трём каналам федерального телевидения. Он не стал напрямик комментировать слова президента, но косвенно коснулся тех же тем. При увольнении и назначении членов правительства, сказал он, нельзя проявлять торопливости и создавать горячку. В каждом случае надо подходить индивидуально, учитывать сильные и слабые стороны работника, не спешить освобождаться от долголетних, но опытных кадров. Тут он явно имел в виду своего младшего коллегу с его склонностью действовать торопливо, отдавать команды, поддаваться эмоциям.
Что касается «Единой России», то в ней только что прошло кадровое обновление, и надо ещё проверить по результатам выборов, улучшится ли дееспособность её думской фракции.
Отвечая так, Путин специально избегает обострять отношения, что могло бы повредить партии на предстоящих выборах в декабре. Но если рассматривать предвыборную ситуацию в целом, то объективно выборы послужат чем-то вроде референдума «за» или «против» членов правящего тандема. Чем больше голосов получит возглавляемый Медведевым избирательный список на думских выборах, тем сильнее могут оказаться его позиции в будущем раскладе политической власти. И наоборот, чем хуже результат на выборах, тем слабее влияние в будущем тандеме.
Как признаёт в недавнем интервью в газете «Коммерсантъ» упомянутый выше Юргенс, Медведева поддерживает не только меньшинство электората, но и меньшинство элиты, в том числе и большого бизнеса. Тем не менее Медведев намерен, став премьером, проводить свою, либеральную линию, вопреки позиции Путина.
Однако решительная победа Путина в первом туре в марте обеспечит ему положение бесспорного лидера России как минимум на шесть лет. И тогда состоянию политической неопределённости, вероятно, наступит конец.