Русская Боль

«Русская боль» — так называется одна из глав книги игумена Кирилла (Сахарова) «Воспоминания. Книга третья» (М.: 2012). Пронзительным чувством сострадания, горя и боли пронизан каждый фрагмент «Воспоминаний» — ибо они о нашей русской жизни, современниках, кровоточащих ранах переживаемой нами трагической эпохи.
Игумен Кирилл — уникальная личность, которую Господь наградил многими дарованиями. Выдающийся подвижник Православной церкви, ревнитель богослужения по исконно русским канонам древнего обряда, мудрый руководитель многочисленной церковной общины храма св. Николы на Берсеневке. И, наконец, талантливый литератор и высокообразованный, оригинальный мыслитель — таким он предстаёт на страницах своего очередного тома (в 400 страниц!) «Воспоминаний».
Перед нами своеобразная энциклопедия русской действительности начала XXI века. В ней описано множество событий, явлений, имён — автор погружает нас в поток нашей национальной жизни, захватывая читателя меткостью, остротой и живостью своих наблюдений и оценок.

Автора волнует набирающее темпы вымирание русской деревни, алкогольный геноцид русских. Приводится убийственная статистика: в стране более 15 миллионов алкоголиков (!). Сокращается продолжительность жизни сограждан — беспощадные сопоставления с цифрами западноевропейских стран. Потрясают приводимые в книге картины спивающегося населения в сельской глубинке, где о. Кирилл построил храм и пытался вести антиалкогольную пропаганду. Её безуспешность «ввергала в уныние»... Однако главу венчает чёткий волевой итог, наказ верховной власти, указание на три важнейшие меры: восстановление государственной монополии на алкогольную продукцию; ликвидация безработицы («праздность — мать всех пороков»); строгое наказание производителей и продавцов палёной водки.
Конечно, автор не мог обойти проблему преступно легализованной в стране содомии (признаюсь, более уместным мне представляется исконно­русское определение — «педерастия»). Сугубо негативная, обличительная позиция церкви к этой «мерзости перед Господом» и не может быть иной. Столь же непримирим о.Кирилл и
к процветающей на всех государственных уровнях русофобии. Его возмущает, как впрочем, и всех русских людей, то, что «именно русских чаще всего преследуют по обвинению в разжигании межнациональной розни... А русские, на мой взгляд, больше всего страдают от притеснений со стороны представителей других народов»
Закономерно, что о.Кирилл энергично выступил в защиту замечательного русского православного националиста Владимира Осипова, против которого было спровоцировано судебное преследование. Описан в книге и визит к «опальному» архимандриту Боголюбского монастыря Петру Кучеру как выражение солидарности с его позицией и деятельностью: о.Пётр — это «настоящий ревнитель благочестия и выдающийся противник антихристианской глобализации».
Тревожит автора и крушение семейных ценностей. Как всегда, верный завету «вера без дел мертва», настоятель Берсеневского храма напоминает, что в его общине учреждено «послушание свахи», задача которой «деликатно и тактично помогать молодым членам общины в устроении личной жизни».
Всюду, где представляется возможность (иногда преодолевая жёсткое сопротивление), игумен Кирилл спешит поддержать Русское Дело во всей его полноте — церковной, общественно­политической, духовно­культурной. Актуальным представляется и призыв автора книги чтить память митрополита Иоанна (Снычёва). С завидной педантичностью изложен ход конференции к 15­летию со дня преставления митрополита (2 ноября 2010).
О. Кирилл воспроизводит особо важные цитаты из речей выступавших. С. Бабурин напомнил, что владыка Иоанн «произносил слово «националист» с гордостью». И разве не стало строго обязывающим напутствием владыки слова, прозвучавшие в одной из его последних бесед незадолго до его гибели: «Нам необходимо преодолеть беса разъединения в русском народе».
Диапазон содержания «Воспоминаний» поистине необъятен. Здесь присутствует и Русь XVI—XVII веков, и вдумчивый анализ «западного христианства», очерки «Об истории России начала XX века», об исторической роли Иоанна Грозного и Иосифа Сталина.
Отражённое в книге обаяние и своеобразие личности о. Кирилла — в его неуемной «жадности» к познанию русского мира, общепланетарных процессов, к богатству нашего духовного наследия, к познанию необозримых пространств русской литературы. В его творчестве, в его многообразной, напряжённой деятельности гармонично и могуче соединились два пронизанных русской болью направления: слово и дело. Эту особенность высокого служения игумена Кирилла великолепно запечатлели страницы его новой книги.