Служение Отечеству

Великолепный подарок сотворил он себе сам, выпустив к юбилею сборник своих воспоминаний, живописных картин и вполне художественных фотоснимков, а также отзывов о нем друзей и поклонников его таланта. Символичное название книги «В одно пламя» ярко и своеобразно объясняет составитель сборника Т. Соколова с первых же страниц. Не удержусь, чтобы не привести вдохновенные эти строки:

«Любовь — определяющее чувство в жизни Владимира Александровича Десятникова.

Любовь к родной земле, на которой родился, и к Родине, которую защищал, будучи пограничником, которую запечатлел в своих картинах, в книгах — они хранятся ныне во многих библиотеках, российских и зарубежных.

Любовь к дедам и прадедам, к родителям, давшим жизнь, и к детям и внукам своим, которые идут вослед.

Любовь к учителям и наставникам, которые научили профессии, дали чёткие, единственно верные человеческие ориентиры.

Любовь к товарищам, с которыми пережил горе и радости, исходил немало дорог по родной стране.

Любовь к делу, ставшему призванием — изучению и охране паятников Отечества.

Любовь к святыням, борьбе за сохранение которых посвятил все думы, все дела без остатка.

Владимир Александрович из тех людей, которые живут высокой идеей, или, как он сам говорит, горят в одно пламя…»

Интересные документы приводит Владимир Александрович: многочисленные письма, направляемые им в различные инстанции в защиту наших святынь. Обращался он и в ЦК КПСС, и в Министерство культуры, обращался и к высшим иерархам Церкви. Так, 30 ноября 1996 года обращался он с письмом к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II и блаженнейшему Виталию, митрополиту Восточно-Американскому, архиепископу Монреальскому и Канадскому, первоиерарху Русской Православной Церкви за границей. Он просил их «не обойти молчанием вопрос пагубного, чреватого смертельной опасностью разделения Русской Православной Церкви; как нам, русским людям жить, коли трещина проходит по самому сердцу Отечества». Когда я среди других верующих в Храме Христа Спасителя приветствовал сообщение о достигнутом между двумя ветвями единой Церкви согласии, я и не знал, что Владимир Александрович уже не первый раз поднимал эту проблему в печати и таких вот письмах…

В своеобразном отчете о важнейших этапах своей жизненной борьбы упоминает он участие в записи Ростовских звонов (1963), создании молодежного клуба «Родина» (1964) под руководством архитектора-реставратора Петра Барановского и художника Ильи Глазунова. Задумывали они успеть записать Ростовские звоны, пока ещё живы традиционные мастера-звонари, Десятников вместе с Глазуновым. Но пока Илья Сергеевич покорял Италию, Владимир Александрович сражался в Министерстве культуры РСФСР и с парткомом, и с Управлением музыкальных учреждений министерства. Кому бы, как не музыковедам, знать, что колокольный звон — ярчайшая страница нашей культуры! Я вспоминаю при чтении не только финал оперы Глинки, но и то, как спустя несколько лет уже другому подвижнику, Анатолию Полетаеву, пришлось убеждать Минкульт, что достойно ответить на потрясающий успех делегации Украины, завершившей свой юбилейный концерт именно Глинкой, можно исполнением финала из «Картинок с выставки» Мусоргского, посвященного победе над Наполеоном. Тем более, что этот финал назывался «Богатырские врата». Исполнение его в Киеве двумя оркестрами и объединенным хором — с использованием Ростовских звонов — было принято с восторгом…

И как же увлекательно описывает Десятников сам процесс записи этого дива, специальный камертон для настройки и само исполнение которого на Всемирной Парижской выставке получили Гран-при и золотую медаль!

О, какие это были бурные годы! С одной стороны, в среде так называемых шестидесятников взрастали деятели, «целившие в Советский Союз, но попавшие в Россию». С другой — поднималась волна русского национального самосознания, осознания великого прошлого и надежд на прочное будущее многовековой истории России. Участвовал Десятников и в подготовке первого проекта Устава будущего Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (1964), подготовке и проведении Учредительного съезда ВООПИиК и был избран председателем первичной организации его правления (1966). Вместе с Д.А. Жуковым, В.В. Кожиновым, П.П. Палиевским создавал он Русский клуб (секцию ВООПИиК по комплексному изучению русской истории и культуры). А ещё Владимир Александрович оставил свой яркий след в создании Русской школы на базе московской школы № 141, где вел факультативный курс «Берегите святыню нашу» и организовал общество «Паломник». В 1990-х годах под эгидой академика Ф.Г. Углова он создал и возглавил Сергиевопосадское общество «Трезвость» (первое в Московской области). 14 июля 2009 года вместе с Б.И. Царёвым и Н.П. Смирновой открывал созданный ими в Сергиевом Посаде историко-культурный центр «Маковец». Крепко дружил он с художниками этого важного центра православия, немало писал об их работах как искусствовед.

С удовольствием узнал я, что мой старший наставник и друг Валерий Николаевич Ганичев ещё в 1964 году, будучи заместителем главного редактора журнала «Молодая гвардия», заказал Десятникову статью об Илье Глазунове. Появление её в апрельском номере журнала было первой и самой тогда обстоятельной публикацией о художнике, ставшем потом знаменем борьбы за русскую историю и культуру. Моя книга «Вечная Россия» Ильи Глазунова» появилась намного позже… Ганичев помог Десятникову и в паломничестве в Тобольск, послав в «командировку для изучения маршрута будущих походов молодежи». Владимир Александрович, решая свою задачу пройти вместе с женой скорбным путём Николая II с его семейством, составил при этом и обстоятельное описание походов Ермака. В Тобольске мне, сибиряку, естественно, довелось побывать, посетить знаменитый кремль на горе, постоять у могилы пушкинского друга Вильгельма Кюхельбекера… Сборник «В одно пламя» теперь у меня словно справочное пособие, когда речь идет об истории, культуре, искусству — столько в нем подробностей, скрупулёзно поданных. Например, о датах основания многих сибирских городов.

Вообще мне доводилось не раз пересекаться с Владимиром Александровичем в благих делах. Например, в работе I Всемирного русского народного собора в Даниловом монастыре (Валерий Николаевич Ганичев попросил меня помочь секретариату собора). Вместе с Десятниковым открывали мы на станции «Бородино» Московской железной дороги задуманный им туристический маршрут Москва–Бородино–Париж, который несколько лет освещали в журнале «Честь Отечества». Вместе участвуем в редколлегии журнала «Славяне», выходившего с 1943 года и закрытого Н.С. Хрущевым, возрожденного ныне со второй попытки как орган МСА. Сотрудничать с ним всегда интересно. Так же, как и читать-перечитывать его «Дневник Русского», где находишь много общих знакомых, друзей, соратников. Вот рассказывает он о знакомстве с С.Г. Гриневичем, который занимался дешифровкой дохристианского письма «черт и резов», а мы в первом же номере возрожденного в 1990 году журнала «Славяне» опубликовали в главе из романа Александра Иванченко «Путями великого россиянина» древнюю славянскую азбуку на 64 знака! Упоминает Десятников, как фотографировал в Свердловске «дом Ипатьева», где оборвался земной путь Николая II с его супругой, детьми и близкими людьми, а я вспоминаю, как умудрился руководитель моей дипломной работы по очерку Борис Павловский сводить нас, студентов-выпускников, в сей печально известный дом. Рассказывает Десятников о своих беседах с Барановским о «Слове о полку Игореве» и путешествии в поисках следов Тьмутаракани, а мне вспоминаются долгие беседы с Владимиром Алексеевичем Чивилихиным об авторстве этого памятника русской истории и литературы. Одним воздухом дышали мы с Владимиром Александровичем…

Он объехал чуть ли не все монастыри России, его описания путешествий в заповедные места нашей Родины увлекают, словно бы вновь побывал и в Ростове Великом, и в Суздале, и в Оптиной пустыни, и в Козельске — «злом городе» для Батыя. И конечно, в пушкинских местах Псковской области. Псковская земля открывается под его пером и Псково-Печерской обителью. Помню, как побывали мы с ним в музее-заповеднике А.С. Грибоедова «Хмелита» (которому Владимир Александрович подарил коллекцию своих книг, графики и картин). В этих местах отдал жизнь за Отечество в 1941 году его отец-пограничник А.Н. Десятников… Помню торжественно-скорбное отпевание погибших в этих местах героев, задержавших ценой своей жизни фашистов, рвавшихся к Москве. Останки героев открывали подвижники наших дней — члены поисковых отрядов. Представляю, что чувствовал тогда Владимир Александрович, вспоминая, как разыскивал он место гибели отца…

Комок к горлу подступал, когда читал о том, как суворовцу Десятникову в Ташкентском суворовском училище замполит полковник Красногиро рассказал о последнем бое его отца Александра Никифоровича Десятникова, начальника штаба 911-го стрелкового полка 244-й стрелковой дивизии, где Красногиро был комиссаром. Их, попавших в окружение под Вязьмой, оставалось только сотня. Когда они прорывались, капитан Десятников был срезан пулеметной очередь. Красногиро был одни из двадцати, кому удалось выйти к своим. Отца в своем сборнике Владимир Александрович вспоминает не раз — красного командира, воевавшего и с басмачами, всю жизнь проведшего на заставах. Любопытно, что известный эпизод из культового фильма «Офицеры» с попыткой похищения жены пограничника будто полностью повторяет случай с дедом и бабушкой Владимира Александровича. И в этом случае умыкнуть женщину не позволил храбрый и могучий казак Никифор Десятников…

Владимир Александрович тоже успел после суворовского и военного училища послужить на границе. Родину любить и защищать — в крови, в генах.

А как яростно, бескомпромиссно защищает он всю жизнь святыни наши! И к сборнику на важнейшую тему эту сумел привлечь цвет национальной патриотической интеллигенции. И двухтомник «С Крестом и без Креста» выпустил о русской истории и культуре. И ярко, взволнованно, страстно написал сотни страниц о таких подвижниках, как П.Д. Барановский, Л.М. Леонов, П.Д. Корин, С.Т. Конёнков, сыгравших и в личной его судьбе немалую роль.

Хотя Десятникова высоко ценили больше как искусствоведа, я хотел бы подчеркнуть изумительно точные его замечания как литературоведа.

Смотрите, его сборник «Берегите святыню нашу» не мог пробиться из-за включения в него рассказа А. Солженицына. Десятников воевал, поначалу видя в нем единомышленника по отношению к России. Но по мере общения с ним вскоре на многое взглянул по-другому. Чего стоит его определение: «Солженицын — слишком норовистый конь, для крестьянской пахоты не годится. Он — из породы троянских коней». Тонко разобрался он и с В.В. Розановым, который винил в новой смуте русскую литературу, даже именовал «бесом» Гоголя. Но больше всего в «Дневнике Русского» (и в этом сборнике) открывается нового, потаённого и очень глубокого — о Леониде Леонове, его повести «Evgenia Ivanovna» и особенно романе-завещании «Пирамида». Десятников, сравнивая со многими (тем более современными) литераторами, пишет: «Творчество Леонова — не разбавленный сироп, а экстракт. И как тепло, с любовью пишет Десятников о десятках людей, встреченных им в своей долгой творческой жизни! А ведь в отношении к другим ярко раскрывается сам пишущий.

Зато и о самом юбиляре в сборнике столько добрых отзывов — и каких людей! Наконец, нельзя не сказать о фотографиях, сделанных Десятниковым в путешествиях его по Святой Руси. Фотографии эти уже стали достоянием истории. А он ещё и в живописи нашёл своё место. И дай Бог, чтобы дольше века длился его земной путь. Здоровья и счастья, юбиляр!