Предел беспредела

Считая себя нацией культурной, просвещённой, имеющей глубокие исторические корни, национальную культуру, традиции, победы и заслуги
как мирные, так и военные, перед всей планетой, чем сейчас мы, великий русский народ, гордимся? Что составляет основу нашей чести, с чем соизмеряем свою совесть, что есть для нас — правда?
Многие идущие веками рядом с нами, но также и те, кто идёт позади нас — и некрещенные и язычники, — но духовно мощно настроенные, — гордятся своей верой, божествами, религиозными книгами, предметами культа, Кораном, Ведами, другими сокровищами. Не созданиями рук, не культурой, не исторической миссией, не помощью другим странам и континентам, не природными богатствами и территориями, а тем, что считают несоизмеримо выше и сильнее себя, выше всяких своих действий, высшим в мире.

Гордимся ли мы своим Христовым Евангелием? Соизмеряем ли мы свой путь с Христом? Или только твердим о Третьем Риме и своей великой исторической миссии? Сопоставляем ли мы свой каждый шаг с Божьей волей или гоним её от себя посредством богоборческих законов, которые разрешают нам многое, что прямо запрещено Божьими Заповедями. Эти законы не только разрешают, но порой и обязывают нас гнать Христа отовсюду.
Такого гонения Христа не было даже во время нашего пионерского  детства, когда нам внушали, что «Бога нет». Такого хитрого, изворотливого, постыдного осквернения веры не бывало ещё никогда! Гонения были открытыми, зримыми, понятными, оформленными в слова и поступки. Теперь же всякая душа-христианка, словно мёртвый камень из чёрных рук законодателя, летит в израненное тело Христа и бьёт Его.
Мы гоним Христа из детских книжек, из учебников, из системы образования, из школ, из газет и журналов, из кино, из семьи, с улиц городов. Гоним всяческими забавными и весёлыми игровыми методами – будь то парад сексуальных меньшинств или злобная книжка-раскраска в детском саду, праздник Хэллоуин или пошлая рекламка. Государство одобряет эти гонения посредством законов и  убеждает народ: «Это хорошо».
Государство и представители всех ветвей власти несут личную ответственность за народ перед Богом, так как народ образовал, организовал, отстоял и содержит государство и все три ветви власти. Народ имеет также полное право контроля над ними. Формально контроль за соблюдением конституционных прав народа должно осуществляться Правительством государства посредством Конституционного суда. Действующая Конституция предоставила народу максимум прав и свобод, но теперь мы наконец-то поняли, что демократические свободы – это на самом деле и есть рабство, зависимость от полного беспредела и бесконтрольности. Из «свободной» Конституции, как из омута, течёт поток мутных законов, утверждающих в обществе расхристанность, разнузданность, безнравственность, бездуховность и греховность.
Истинная свобода человека несёт в себе животворящее, творческое, Божественное начало. Душа хочет чувствовать правду во всём: в том, что пишут, в том, что говорят, о чём молчат и думают. Народ ищет высокую правду между строк текстов и за хитрыми словами политиков. Он хочет верить в существование правды, хочет найти и ищет высокий смысл своего личного и общего бытия, счастливую истину своей маленькой сопричастности с единым, громадным и великим целым – нацией.
Ищет и не находит, понимает, что ищет напрасно. Доверчивость постепенно сменилась на осторожность, осторожность медленно наполнилась злобой, и вот появилась на горизонте та черта, за которой  гневное чувство чести и ярость благородная.
Счастье – это возможность смотреть правде в глаза, быть рядом с запредельной чистотой и высотой духа, к которой от рождения до смерти только и стремится всякая душа. Можно остро желать и даже активно добиваться того, чтобы инородные, враждебные русскому народу силы слились и стали единым телом с народом. Можно даже стремиться к единению, слиянию всех конфессий, существующих на территории России. Можно желать и  активно способствовать слиянию и срастанию правительства с русским народом. Но ведь этого нет. В самой трагической степени для всех сторон – этого нет. И этого не будет. Что же изображать обратное?
 Человек не терпит лжи и за ложь наказывает жестоко. Давно ли вы были обмануты и преданы кем-то из близких? Вспомните, легко ли было пережить ложь, желаете ли повторения?
Русский народ был обманут не единожды. Настал предел. Больше его не обманешь.
В духовной войне главным орудием битвы является слово. Журналисты, писатели, для которых работа со словом сделалось привычным трудом, приносящим материальные блага, работают по шаблону, в который  давно пробрались патологии. Многим писателям и журналистам, воздействующим на  сознание русского народа, нужно определиться с видом своей болезни и либо не писать, либо начать добровольное лечение.

Признаки литературного алкоголизма: раздражённость, озлобленность стиля, применение нецензурных ругательных слов, язвительность, ёрничанье и прочие языковые вирусные инфекции, насильственно, навязчиво и грубо внедряемые писателем в сознание читателя.

Признаки литературной порнографии – болезненная возбуждённость, игривость стиля, откровенное самолюбование, похотливая эгоцентричность, неудовлетворённый сарказм, применение анатомической лексики, типичное построение греховного сюжета, свидетельствующие об упадке стыда у писателя.

Признаки литературной шизофрении: открытое, наглое, хамское издевательство над словом, его поругание, расчленение, разбивка на части, жонглирование, так называемая игра словом, неграмотное построение фразы, эпатаж, насмешка над языком, нарочитое нарушение принципов, традиций, обычаев и правил русского языка, что свидетельствует о ненависти  и презрении писателя к языку и его носителям.

Признаки литературного сатанизма: применение традиционных и нетрадиционных приёмов письма, вводящих читателя в круг прямого общения, духовного контакта с нечистыми силами, колдунами, ведьмами. Нередко соблазняют и заманивают в сети своих оккультных вымыслов писатели, позиционирующие себя как православные. Это самый тонкий и изящный приём талантливых писателей, по тем или иным причинам вставших на службу дьяволу.

Талантливые писатели, ведущие здоровый образ жизни, являются опытными борцами за чистоту литературных вкусов, охраняют читателей от различных письменных инфекций души. Истинно здоровые и богобоязненные писатели волнуются за благо народа, за судьбу России, за чистоту слова, как за собственную чистоту. Но писатели – живые люди, а в жизни бывают и болезни тела, и болезни духа.
Болезненный писатель упивается и наслаждается самим процессом выливания своей злобы, раздражённости, неприязни на страницы своих произведений, либо словесным погромом, либо разрушенной до хаотичных звуков речью, либо бесстыдными описаниями. Здоровый писатель со слабым духом не упивается, но может талантливо подражать болезненному, зарабатывая себе на хлеб либо преклоняясь перед мастерством болезненного. При этом он может заразиться навсегда, а может остаться здоровым и параллельно писать здоровые труды, те, что не востребованы сегодняшними издательскими структурами.
Болезненные стили проникли не только в художественную литературу, в газетную прессу, но – что вовсе плохо – в парламент и в закон. Что может быть хуже и ниже такой свободы, при которой общество выслало впереди себя необузданных в языке, нездоровых и недостойных для работы со Словом людей в печать и в парламент? Вирусы разрушительной речи проникли во все три ветви власти, там открыто звучит грубое, хлёсткое, злое, раздражённое, пошлое слово, там строятся речи, которые парализуют и разлагают мозг слушателя.

Признаки речевого алкоголизма: недовольство, раздражённость, сарказм, смех без причины, язвительность, использование ругательных, бранных и нецензурных слов.

Признаки речевой порнографии: циничная словесная распущенность и  вседозволенность, игра жестов, мимическое кокетство, демонстрация зубов,  языка, пошлая лексика, актёрство, самолюбование.

Признаки речевой шизофрении: осмысленное и неосмысленное, вольное и невольное разрушение языка, неверное построение фраз, неправильное произношение слов, ложная постановка ударений, использование чужеродных, заимствованных из других языков интонаций.

Признаки речевого сатанизма: лицо оратора мучается, он выпучивает или щурит глаза, дёргается, презрительно морщится, кривляется, строит гримасы, говорит быстро, много, постепенно возбуждаясь и доходя в речи до визга, остановить его почти невозможно, поток слов не несёт смысловой нагрузки, являет собой сатанинское действо, зомбирует слушателя, манипулирует его сознанием, подчиняет сатане.

Процесс заражения как организма, так и духа всегда направлен на разрушение, разложение и уничтожение. В каком-то сатанинском психозе, заражённые алкогольной литературщиной, дебильной журналистикой, пошлой эстрадой, распущенной, забубённой свободой речи, мы дошли до той черты, до той  степени, той грани, когда лучше уже и не жить. За гранью начинается неверие в торжество истины, во власть правды, апатия, происходит отказ  от всех высоких целей, предательство высших идей, бессмертных идеалов, потеря надежд, утрата смысла жизни. За этим неминуемо должно последовать саморазрушение, самоубийство, а значит, невозможность спасения, обречённость на адовы муки. Так открывается путь к воцарению Антихриста под видом царя русского народа. Этого и добивается дьявол, используя тех, кто работает со Словом, как воинов в духовной войне с русским народом.
Однако, находясь на грани, на пределе терпения, в мудром предчувствии непоправимого, в ожидании очередного тяжкого испытания, русский народ мысленно репетирует, проигрывает, продумывает все возможные и невозможные, приемлемые и неприемлемые сценарии, примеряя на себя то иудину удавку, то кольчугу Александра Невского, то копье Георгия Победоносца, а то и белый саван…
В глубине своего доверчивого сердца русский народ понимает, что его постоянно используют как талантливого простачка — и в мирное время, и в войну. Русским народом построили мир, русским народом выиграли войну, русским народом спасли человечество, потом пренебрегли и ограбили и оплевали. Унижением, презрением вогнали в вину и снова хотят использовать, но на этот раз, как антихристову силу, не для спасения, а для уничтожения мира.
За что же Бог закрыл нам сердечные очи и впереди нас, слепых и кротких, попустил идти самоуверенным, наглым и тоже незрячим поводырям?
Пора формулировать ответы на главные вопросы. Что составляет основу нашей чести, с чем соизмеряем свою совесть, что есть для нас — правда? Гордимся ли мы своим Христовым Евангелием? Соизмеряем ли свой путь с Христом?