Писатели в роли коллективного Чацкого

Уже два с половиной десятилетия, если не более, длится в стране, теперь уже в независимых государствах постсоветского пространства, пора реформ и трансформаций. Давно закончилось время надежд на лучшее, с каждым днём нарастает ностальгия по прошлому, страх перед грядущим и растерянность от смутности его контуров и очертаний. И с каждым прожитым днём все пасмурнее на душе от чувства бесперспективности настоящего и отсутствия будущего. У кого? У страны, у ряда стран, у человека или всего человечества? И это, последнее, – всего вероятнее. И от того так неуютно стало жить, так обрывается день, не становясь ступенькой к Храму…

Иот того, что не на преодоление трудностей настоящего и будущего тратятся силы и разум человека, не на объединение усилий перед возможными катастрофами, а на усугубление царящего в мире хаоса, становится смутно на душе и растет ощущение того, что человечество слепо вступило в фазу самоуничтожения…
И в условиях нарастания этой проблематики, разрешение которой требует сил и способностей, которыми я, априори, не располагаю, я остановлюсь только на одном моменте, а именно – на отсутствии в современном мире какой-либо позитивной, в интересах человека и человечества, программы, заходящей за рубежи сегодняшнего дня... Возможно, я сгущаю краски — дай Бог... А если нет? И я вспоминаю А. Грибоедова и его бессмертное произведение — комедию «Горе от ума». Почему? Чем оно мне напомнило переживаемые сегодня трагедии, какие аналогии вызвало в памяти?
Отвечая на этот вопрос, укажу на главного героя комедии А. Грибоедова «Горе от ума» — Чацкого. Кто он? Советское литературоведение трактовало этот образ как безусловно положительный. А так ли это? Проследим поведение Чацкого по ходу комедии: «Вот он явился…». Приведу цитату другого классика из другого произведения: «все смешалось в доме Облонских». Но наш случай произошел раньше. И с появлением Чацкого все смешалось в другом доме, в доме Фамусова.
Мое первое знакомство с произведением А. Грибоедова приходится на годы, когда фигура Чацкого в советской учебной литературе рассматривалась как положительная: революционная, героическая и страдальческая одновременно. И для этого были основания, заложенные в самом произведении. Сегодня, по прошествии многих лет Чацкий рассматривается в качестве персонажа, наделенного умом скорее разрушительным, чем созидательным. Согласимся, что и для такой оценки есть основания, вытекающие из явленного нам автором образа героя, и этот новый взгляд продиктован накопленным в обществе опытом и осмыслением образа Чацкого в преломлении к нашему времени.
Если в прошлом критика правомерно находила в Чацком черты, отличающие декабристов и декабризм в целом, то в нынешних реалиях он ассоциируется с представителями либеральной общественности, которые, изобличая пороки строя, не имели перед глазами какой-либо конструктивной, реальной модели следующей социально-экономической формации. Какая формация сменяет социализм? Нет ответа. «Новый курс Рузвельта», «шведская» или «китайская модель»? Но это только некоторые промежуточные решения, а главное, фундаментальное знание, определяющее архитектуру будущего здания планеты, ускользает.
Проецируя образ Чацкого на нашу реальность, на первый план выступает отсутствие в его характере конструктивности, что, в свою очередь, может смотреться как деструктивность, перерастая в провокативность характера героя. Чацкого можно назвать и разрушителем. Сам факт разрушения, если он направлен против чего-то негативного, событие — явление позитивного характера. Однако наше время жёстко поставило вопрос о наличии или отсутствии следующей за разрушением фазы – фазы позитивного действия, системного утверждения ценностей, наличия разработанной программы достижения желаемого результата.
Обращаясь же к Чацкому, мы имеем пример героя, действия которого не только не создают позитива, но и приводят к утратам, потере основ, что свидетельствует о несостоятельности субъекта отрицания — Чацкого.
В подтверждение коротко обратимся к самому произведению, в котором Чацкий выглядит достаточно вздорным человеком.
Итак, Чацкий без какой-либо убедительной причины на три года уезжает за границу, не обременяя себя обязательствами или проявлениями чувства, не говоря о служебном долге. И вдруг, наскучив дальними краями, «сорок пять часов, глаз мигом не прищуря, вёрст больше седьмисот пронесся – ветер, буря…» Но сорок пять часов – это ведь всего двое суток! Что они, эти двое суток приближения, по сравнению с тремя годами отдаления?!! Но Чацкий в своем эгоцентризме вполне искренне не замечает этого. Софья же ему прямо говорит: «не можете мне сделать вы упрёка, кто промелькнет, отворит дверь проездом, случаем, из чУжа, из далёка — с вопросом я, хоть будь моряк: не  повстречал ли где в почтовой вас карете?» Обратим внимание – «хоть будь моряк: не повстречал ли где в почтовой вас карете». Моряк и почтовая карета — не очень вяжутся логически, но на уровне эмоций достаточно впечатляюще говорят о чувствах Софьи, у моряка спрашивающей о путешествующем в карете Чацком. Но Чацкий не дает себе труда вдуматься в слова Софьи и продолжает бурное излияние спонтанно нахлынувших на него чувств. Что они спонтанны – говорит весь предыдущий монолог.
И далее — бесцеремонные, с точки зрения этики, и понятные, если взять во внимание повышенную самооценку героя, вопросы к Софье: «Не влюблены ли Вы? Прошу мне дать ответ без думы. Полноте смущаться». По тексту идет осмеяние Чацким родни Софьи, без оглядки на то, насколько это может оскорбить, задеть её чувства: «Ну что Ваш батюшка? Английского клоба старинный верный член до гроба? Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?... А тот, чахоточный, родня Вам, книгам враг…». Вряд ли в этих едких определениях присутствует хоть толика такта или просто приличие. Ведь он высмеивает без видимой причины отца Софьи и других, близких ей людей...
Но отвлечемся от цитат, которых можно было бы по тексту привести великое множество, и констатируем, что только за пару суток действия и высказывания Чацкого привели к тому, что:
— Софье (цитируем Фамусова): «не быть …в Москве, не жить… С людьми, подалее от этих хватов, в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов, там будешь горе горевать, за пяльцами сидеть, за святцами зевать»;
— Лизу отправят «в избу за птицами ходить»;
— Молчалина Софья прогонит в ночь на улицу, «чтоб в доме здесь заря Вас не застала»;
— прислугу  Фамусов сошлёт «на поселение»;
— Чацкий пойдет искать по свету, «где оскорбленному есть чувству уголок!»
— после всего случившегося Фамусов назовет свою судьбу «плачевной».
Итак – все разрушено. Чацкий оправляется «искать по свету», то есть демонстрирует безответственность, бегство. И ещё подобное действо называется «умыть руки». Чем оно оборачивается, напоминать излишне…
Комедия «Горе от ума» А. Грибоедова является необыкновенно ёмким произведением, которое остаётся актуальным для каждого нового поколения. Вот и я для ориентации в современных реалиях перечитываю это произведение и преломляю действия его героев применительно к нашему времени…
Но вернёмся к произведению и отметим: каждый из персонажей комедии Грибоедова, возможно, и был несовершенен, но все вместе они составляли нечто функциональное, живое. Появление же и действия Чацкого не реконструировали эту систему, а разрушили её, ничего не предложив и не создав взамен, потому что Чацкий ничего, кроме отрицания существующей реальности, изначально не нёс. Не предполагал никакой альтернативной идеи, на которую реально можно было бы опереться.
Главным орудием разрушения существующей системы для Чацкого было её высмеивание. Это высмеивание идёт на протяжении всего произведения. Смех же изначально не предполагает предложения альтернативных вариантов. Его функция коротка и однофазна. Он направлен на разрушение действующей конструкции, а не на создание новой. Но свято место пусто не бывает. Его занимают те, кто идёт след в след за отрицателем. Так произошло и в нашем обществе, когда на излете XX века назревшее в обществе отрицание и потребность в совершенствовании существующей социально-экономической модели не совершилось, ограничившись анекдотами, а перевести в какую-либо конструктивную плоскость не удалось или и не предполагалось. Освободившееся место заняло мировоззрение пустоты или идеалы, глубоко чуждые и враждебные народу.
Ведь теоретической базой революции 1917 года был марксизм, — фундаментальное, детально разработанное учение, а не набор деклараций. Потому оно и стало основанием для практического построения и воплощения социалистических идей в России.
Теории, которая определяла бы возможность перехода от социализма к капитализму и построения при этом дееспособного строя, а не воровского общага под красивым именем «приватизация», эффективной экономической модели, нет и по сей день. Мы оказались в регрессе, выход из которого пока не просматривается. И в этом — трагедия. Налицо только практика последовательного, дикого разрушения, без замещения разрушенного каким-либо другим продуктом созидания даже на понятийном уровне. Не говоря о теории. Конечная остановка нынешнего нашего политического и экономического маршрута — разруха, так как критика и только критика не содержит в себе элементов созидания… Что блестяще и продемонстрировал А. Грибоедов в своей  бессмертной комедии «Горе от ума», написанной задолго до вырисовывающихся контуров сегодняшнего дня и его трагедии.
Значит ли это, что пороки общества не должны изобличаться? Отнюдь! Но это означает, что изобличение пороков изначально должно подразумевать наличие альтернативных проектов и реальных способов их реализации и получения соответствующих результатов. Но такой картины в произведении А. Грибоедова не возникло. Не возникло её и в нашем обществе. И после первых разрушительных шагов оно неукоснительно продолжается в конкретных сферах, в конкретных действиях дополняя общую картину этого разрушения.
Алгоритм и методика разрушения одна и та же: манифестация, гиперболизация, демонизация недостатков. Игнорирование или отрицание достижений и заслуг. Уничтожение материальной базы и самой возможности восстановления и функционирования имевшихся дееспособных структур.
Разрушены наука, образование, медицина, культура. Дело дошло до литературы. Вокруг Союза писателей России начаты действия, имеющие своей целью в скором времени его ликвидацию или же трансформацию в нечто, отвечающее далеко не лучшим тенденциям современного мира, потому что, согласно закону общей теории систем, «один элемент не может быть в состоянии качественно иным, чем вся система». А система находится в состоянии перерождения и деградации. А это предвещает и Союзу писателей России подобную же участь. Накаляется, становится угрожающей ситуация, складывающаяся вокруг дома на Комсомольском, 13 , и тех, чьими усилиями это организация в максимально неблагоприятных условиях — функциональна, действенна и уникальна.
Ролью же разрушителей, иуд и понтий пилатов прельстились не кто-нибудь, а некоторые писатели и писательские СМИ («Литературная газета»). Исходя из собственных ли интересов, недомыслия или тщеславия, они выступили в роли коллективного Чацкого. Так же безответственно, как и герой комедии Грибоедова. Также без думы — кто и что взрастёт на вытоптанном их ногами участке?.. Ведь «потеряешь – не найдешь, что посеешь – не отыщешь. Ветер, вот он, в поле свищет. Ветер… Что с него возьмешь?» (С.В.).
Но писатели,  надеюсь, не ветер, и понимают, что потом поздно будет сожалеть и сетовать… Тем более что сами писатели разбросаны и разметаны по разным писательским организациям, которым уже нет числа. А фрагментация писательского сообщества гарантирует власти возможность реализовать возможность подчинения и управления писательским сообществом в своих интересах, на практике реализуя древнюю и всегда актуальную римскую максиму – «Разделяй и властвуй»!.. Вот она и разделяет, уничтожает писательское сообщество. И нынешняя ситуация — тому подтверждение. И это в стране, где всегда «в начале было Слово». Хотя можно, объединив усилия, против системы выстроить контрсистему.
Ведь если даже подойти прагматически и дать реальную оценку ситуации — все писательские сообщества ожидает одна и та же участь: быть под сапогом власти или же не быть как таковым вообще. Поодиночке от этой участи не уйти. И вместо того чтобы перед общей угрозой объединиться, писатели подписывают и «Литгазета» публикует кликушеские письма.
Стыдно жить на этом свете, господа…

 

Сэда ВЕРМИШЕВА