Навстречу большим выборам

  Меньше года осталось до больших — президентских — выборов 2012 года, ещё меньше до малых выборов — в Госдуму. Что касается последних, то, судя по недавно состоявшейся баталии в местных округах, крупных неожиданностей не предвидится, единороссы, по-видимому, сохранят в Госдуме абсолютное большинство.
  Другое дело президентский поединок, где главная интрига – кто из правящей двойки, президент или премьер, станет кандидатом на выборах будущего главы государства. Одно время считалось, что конкуренты сами решат этот вопрос в личной встрече незадолго до выборов. Такую версию несколько раз поддерживал Путин, отвечая на вопросы журналистов и других любопытных. Что касается Медведева, то он, насколько помнится, ни разу публично не выразил согласия с такой позицией. Надо думать, она у него сочувствия не вызывает.

  Начиная с прошлого года в правой оппозиционной прессе развернулась идущая по восходящей антипутинская кампания с требованиями его отставки.  Позже к этой кампании присоединились некоторые политологи прокремлёвского направления. В их статьях Путин изображается как ретроград, который тянет страну в стагнацию, противится модернизации и т.д. Поэтому, утверждают они, Путина ни в коем случае нельзя пускать на президентский пост и, более того, следует поскорее убрать из правительства.
  Хотя участие в этой кампании  личностей из ближайшего окружения президента не прослеживается, их заинтересованность в ней не вызывает сомнения. Наглость недругов Путина дошла до того, что они стали открыто обсуждать вариант перемещения премьера на должность председателя Международного олимпийского комитета с тем, чтобы облегчить  повторное избрание Медведева президентом. Они же упорно распускают слух, будто западные державы активно поддерживают кандидатуру Медведева, тогда как Путин для  них персона нон грата.
  Многих беспокоит, что премьер не реагирует на нападки, относясь к ним подчёркнуто индифферентно. Не ослабляет ли он тем самым свои позиции?  Другие полагают, что как опытный игрок он не торопится с ответным ударом, более точно выявляя для себя расстановку политических сил, подлинную картину союзников и противников. Сам же он только отшучивается:  пусть врут,  пока на ложь есть спрос.
  Некоторое время назад к теме о кандидатах с неожиданной стороны присоединился первый и последний президент СССР Горбачёв. В очередной статье он подверг критике порядок, по которому кандидатура будущего президента определяется двумя личностями, а не всем народом. Ему возразил пресс-секретарь премьера Песков, справедливо напомнивший, что последнее слово остаётся за избирателями. Михаил Сергеевич согласился, и вопрос, казалось бы, был исчерпан. Но так ли это? В нашей стране нет процедуры первичных выборов, на которых борются потенциальные президентские кандидаты от каждой партии. Кандидат определяется на партийном съезде без предварительной  публичной борьбы между конкурентами. Такая система адекватна ситуации, когда в партии имеется только один общепризнанный лидер. Так было на предыдущих выборах, на которых выдвигались сначала Путин, а затем Медведев. Но когда лидеров, претендующих на выдвижение, два или больше, возникают сложности. Именно такая ситуация складывается сегодня.
  У этой дилеммы есть несколько решений. Одно из них – частная договорённость между конкурентами – и это предложил Путин. Но возможны и другие способы выхода из положения. Например, съезду партии предлагаются обе кандидатуры, и он большинством голосов определяет, кому баллотироваться на выборах.
  Почему бы на предстоящих выборах не испробовать такой вариант? У него есть ряд очевидных преимуществ. Процедура принятия решения становится более открытой. Появляется возможность обсуждения программ конкурирующих кандидатов. Повышается вероятность отбора кандидата, пользующегося наибольшим авторитетом и доверием у партийной массы. Единую Россию часто упрекают в том, что она – второе издание КПСС. Новый порядок помог бы придать ей большую демократичность.
  Противники скажут, что предлагаемый порядок подорвёт партийное единство. Но партия и без того фактически разделена на либералов и т.н. консерваторов, только расхождение это искусственно маскируется показным единством. Но кому не известно, что Медведев – неформальный лидер либералов, а Путин считается предводителем консерваторов. За этими этикетками скрываются разные направления во внутренней и внешней политике,  взглядах на общественное развитие, идейно-теоретические установки.
  И поэтому важно понять, что на предстоящих выборах будет решаться не только судьба отдельных личностей, но прежде всего судьба страны.
С РАЗНЫХ ПОЗИЦИЙ
  Недавнее столкновение между Медведевым и Путиным продемонстрировало существенную разницу во внешнеполитических оценках. Премьер в резких выражениях осудил военное вмешательство Запада в Ливии, сказав, что в нападении на Югославию, Ирак, а затем Ливию он видит опасную тенденцию, тренд, который в перспективе может угрожать и нашей стране. Он назвал ущербной резолюцию Совета Безопасности ООН, фактически открывшую дорогу бомбардировкам Ливии. Действия Запада напоминают крестовые походы Средневековья.
  Медведев увидел в выступлении вмешательство в сферу своей компетенции как президента, отвечающего за внешнюю политику страны. Он заступился за резолюцию Совета Безопасности, которая-де отражает позицию России, хотя и не полностью. Он сказал, что лично давал инструкцию МИДу воздержаться от голосования. По мнению президента, выражение «крестовый поход» неприемлемо, т.к. будто ведёт к столкновению цивилизаций.
  В этом случае Медведев ещё раз показал себя сторонником прозападной линии, за что он и пользуется симпатиями в западных столицах. Не всегда и не во всём, но всё же очень часто. Это, конечно, не крайняя позиция меньшинства  общества,  которая граничит с откровенным капитулянтством и пораженчеством. В последнее время эти крайние пораженцы совсем потеряли стыд. Так, в недавнем опросе на «Эхо Москвы» на вопрос — как бы они отреагировали, если бы с Россией поступили, как с Ливией, — более 80 процентов слушателей, позвонивших по телефону, ответили, что поддержали бы бомбёжку собственной страны (!). До такого позора правая оппозиция, кажется, ещё не доходила. Деятели подобного толка буквально набросились на премьера в связи с его заявлениями по Ливии, ругая его последними словами и требуя немедленной отставки.
  Разумеется, большинству населения чужды такие настроения. Напротив, ему близки тревоги, высказанные в выступлениях главы правительства. Недаром Госдума, обсуждая положение вокруг Ливии, вопреки вмешательству кремлёвских чиновников поддержала в целом позицию Путина, призвав через Совет Безопасности принять меры для прекращения военных действий и для  мирных переговоров при посредничестве России. За эту резолюцию проголосовало абсолютное большинство депутатов.
  Напомним, что принципиальные расхождения у Медведева с Путиным впервые обнаружились вскоре после того, как новый президент вступил в должность. Неожиданно для многих он заявил, что у государственных корпораций нет будущего. Между тем такие корпорации появились в последние годы президентства Путина в ряде отраслей, куда частный капитал избегал вкладываться и которые находились в состоянии нарастающего упадка. Так возникли Объединённая авиастроительная корпорация, Объединённая судостроительная корпорация и Ростехнология, объединившая значительную часть отечественного машиностроения. Тогда же появилась Роснано для разработок в области нанотехнологии. К тому времени уже существовали другие госкомпании – Газпром, Роснефть, Российские железные дороги, Росатом, Транснефть, а также группа государственных коммерческих банков – Сбербанк, ВТБ и другие. После расформирования РАО «ЕЭС» значительная часть электроэнергетики также оставалась в руках государства.
  Заявление Медведева повторяло критику Путина олигархами и было воспринято как призыв к новой массовой приватизации. Это явно расходилось со взглядами премьера, который тут же возразил президенту. Госкорпорации — это и не хорошо, и не плохо, сказал он, отвечая на вопрос журналиста. Госкорпорации это неизбежно.
  Но Медведев, как говорится, закусил удила. По его указанию госкорпорации стали готовиться к превращению в некие отрытые акционерные общества. Нормальный ритм их работы был нарушен, чего и добивались их противники. Но медведевская реформа натолкнулась на сопротивление, и госкорпорациям пока удалось выстоять. Единственное, чего президент добился, так это составления широкого списка компаний и банков, подлежащих частичной приватизации.  Сделано это поспешно под тем предлогом, что  деньги от продажи государственных активов нужны для уменьшения дефицита федерального бюджета, возникшего в результате кризиса.
  В этой конфронтации Медведев выступил как решительный сторонник олигархии и противник активного вмешательства государства в экономику. За такой позицией кроется старая либеральная догма, будто государство всегда хуже справляется с хозяйственными делами, чем частный предприниматель и рынок. Великая депрессия прошлого века и кейнсинская революция в экономической теории, казалось бы, расставили всё по своим местам, показав, что у рынка бывают большие провалы, которые может и должно поправлять государство. Мировой кризис последних лет убедительно продемонстрировал, что кейнсианство отнюдь не устарело и продолжает быть ещё как актуальным. Президент наш, конечно, не экономист, но желательно, чтобы он держал советников пограмотнее. А им пора бы знать, что многие наши беды происходят именно от олигархической структуры российской экономики и что задача государства в том и состоит, чтобы противостоять неограниченному господству олигархии. Всё это для правящей либеральной элиты неприемлемо. Поэтому не случайно при Медведеве значительно повысилась концентрация богатств российских миллиардеров и уровень монополизации экономики. Этот факт подтверждается данными, опубликованными недавно в отечественном журнале «Финанс» и американском «Форбс». Согласно этим данным в нашей стране на конец 2010 года числилось 104 долларовых миллиардера, общее состояние которых составляло треть валового внутреннего продукта страны.  Если взять только верхнюю десятку этих богачей, то их совокупная доля ВВП достигала 12 процентов.
  Много это или мало? Для сравнения возьмём США, страну, которая давно считается вершиной монополистического капитализма. Здесь, по тем же данным, было 413 миллиардеров — вчетверо с лишним больше, чем в России. Зато их общее богатство тянет лишь на 11 процентов валового продукта, т.е. втрое меньше, чем в России. Выходит, что у нас уровень монополизации много выше американского.
  Отсюда и последствия для экономики. У нас она по большей части зажата в олигархических тисках, страдает от отсутствия свободной конкуренции. Цены чрезмерно высоки и подвержены систематической инфляции. Промышленность страдает от топливно-сырьевой однобокости. Такие ключевые отрасли, как машиностроение, без которых невозможно развитие, находятся в упадке. Россия намного отстаёт от передовых стран по техническому прогрессу.
  В конце своего президентства Путин попытался противостоять олигархическому всевластию созданием новых госкорпораций и начатками промышленной политики. Но как только в Кремле водворился выдвинутый им самим скрытый до того либеральный «крот», его политике были поставлены препоны. Мог ли Путин в качестве премьер-министра помешать такому повороту? В чём-то, наверно, мог. Но руки его оказались связанными мировым кризисом, жёстко ударившим по России. Надо было спасать от банкротства тех самых олигархов, с которыми он до того начал бороться. Активная антикризисная политика состояла не только в борьбе с безработицей, но и в финансовой помощи пострадавшим концернам и банкам. На премьера зачастую ложилось точечное ручное управление самыми больными участками народного хозяйства.  Путин был там, где не справлялся рынок.
 
ЛИНИЯ МЕДВЕДЕВА
  В наши дни мало кто вспоминает о программе «четырёх «и», с которой Дмитрий Анатольевич выступал, будучи кандидатом в президенты. От этой четвёрки — инвестиции, институты, инновации, инфраструктура — в лексиконе президента остались разве что инновации, да и то в расширенном варианте — модернизация.  В ходу теперь другие слова: полиция, универсальная карта, коррупция, часовые пояса. Одним словом новая четвёрка — ПУКЧ.
  Смена лозунгов имела двойное назначение. Надо было отказаться от формул, появившихся ещё при Путине и тесно связанных с его именем. Например, слово «инновация» Путин впервые употребил в выступлении перед представителями большого бизнеса в последний год своего президентства. Пришедшая ему на смену «модернизация» была словесным изобретением Медведева и могла трактоваться как призыв не только к экономическим, но и политическим реформам в духе либерализма.
  Особенно наглядным был фактический отказ от лозунга инфраструктуры, строительство и обновление которой было интегральной частью долговременной экономической программы Путина, рассчитанной до 2020 года. С его именем ассоциировались все крупнейшие инфраструктурные проекты — такие как создание объектов сочинской зимней Олимпиады 2014 года, строительство сверхсовременной автодороги Москва — Петербург, строительство стадионов и другой инфраструктуры мирового футбольного первенства 2018 года, объектов, связанных с проведением саммита АТЭС во Владивостоке. Характерна позиция президента по строительству дороги между двумя столицами. Когда развернулась кампания против этого строительства через Химкинский лес, Медведев распорядился приостановить шедшие полным ходом работы, хотя проект прошёл все стадии утверждения и на нём стояла подпись главы правительства. Впоследствии Медведев своё вето отозвал, но сроки строительства были затянуты. Другим проектам он не смог помешать, но президент подчёркнуто обходит их молчанием.
  Теперь о собственных инициативах Д. Медведева. Одной из первых по времени было объявление тотальной войны с коррупцией. Если бы он знал, во что это выльется, он, наверное, не так бы сильно размахнулся. Сейчас, по прошествии трёх лет, мало кто сомневается, что коррупция не только не сократилась, но выросла ещё больше. Об этом говорят и официальные цифры, и неофициальные оценки. Вряд ли в этом можно винить президента, который, по-видимому, искренне считал, что задача ему под силу. Но какие бы способы он ни пробовал, ни один пока не дал заметных результатов.
  Мы не претендуем на знание разгадки этой проблемы, но, не углубляясь в детали, можем сказать одно: коррупция процветает  везде, где крутится большая масса неучтённых денег. Поэтому надо начинать не только с законодательных и административных строгостей, но также с проблемы теневых доходов. В России теневые доходы составляют до 30 процентов валового внутреннего продукта, и пока это так, какая-то их часть непременно будет питать коррупцию. Что касается нашего правительств, то оно, прямо скажем, ни при Медведеве, ни при Путине с этим злом даже не начинало бороться. И не станет бороться, пока наш президент отдаёт, как сейчас, предпочтение безграничной олигархии.
  Обратимся теперь ко второму по значимости лозунгу Медведева – модернизации.  Это любимая тема выступлений президента, ей посвящены регулярные заседания специально созданной президентской комиссии. В обществе идут споры о самом содержании этого понятия и его различных аспектах. Особенно усердствуют те, кто считает важнее всего политическую модернизацию, без которой-де невозможна и модернизация экономическая. Под этим понимается безусловное принятие западной модели демократии, после чего, по выражению баснописца, у нас запляшут лес и горы.
  Не будем вдаваться в детали этих дискуссий. Заметим, однако, что в области экономики контуры модернизации в правительстве и президентской администрации  рисуются крайне неконкретно. Какие отрасли и сферы должны быть главными двигателями технического прогресса? В одном из министерских докладов называются медицинская промышленность, энергосбережение, компьютерная и космическая технологии. Но это слишком узко, за бортом остаётся большая часть народного хозяйства. Ни словом не упоминается машиностроение, без которого прогрессивное развитие просто невозможно.
  Всем известно, что солидная часть производственного аппарата страны безнадёжно устарела и продолжает стареть с каждым днём. Казалось бы, программа модернизации должна начинаться с массового обновления производственных мощностей. Но об этой стороне дела говорится как-то бочком, как будто мощности обновятся сами собой. В любой нормальной экономике так и происходит, но только не у нас. То же самое с инфраструктурой. О ней медведевская модернизация попросту забыла. Боюсь, что при таких подходах Россия навсегда останется с дорогами, аэропортами, морскими портами и вокзалами из прошлого века.
  Ну а как быть с новыми товарами и технологиями? Кто и где их будет разрабатывать? На Западе это делают сами промышленные корпорации, у которых для этого существуют собственные конструкторские бюро и исследовательские подразделения. Наши же олигархи на НИОКР тратиться не любят, и страна остаётся без нужных инноваций или покупает их  за границей. Потому наш президент хвастает подаренным в Калифорнии айфоном, а рядовые граждане пользуются импортными компьютерами и мобильниками. И так оно и останется, пока сохранится олигархический капитализм.  
 
ПОМОЖЕТ ЛИ СКОЛКОВО?
  Видя все эти трудности,  президент рассчитывает на инновационный центр, создаваемый в  местечке Сколково под Москвой. Мечта в том, чтобы создать там подобие калифорнийской Кремниевой долины. Хотя за океаном к этому замыслу отнеслись сочувственно и обещали помочь, это отнюдь не гарантирует успеха. Нет недостатка ни в бюджетных ассигнованиях, ни в административном рвении. Но не хватает главного – плана инноваций, частных фирм, готовых эти инновации воплотить в  продукцию.
  Возможно, расчёт делается на появление западных фирм вместе с капиталом и инновациями. Однако такие надежды — скорее утопия, чем реальность. Со своими инновациями зарубежные компании в Россию не пойдут, а российские технические открытия они охотно перекупят для воплощения у себя дома.
  Но допустим, что произошло чудо и нашёлся отечественный капитал, готовый вложиться в рискованные инновации. Если так, то произойдёт это чудо без участия Сколково, которое ещё не начало строиться и начнёт функционировать в лучшем случае через несколько лет.
  Если подвести промежуточный итог, то очевидно, что два главных медведевских лозунга повисли в стадии, далёкой от осуществления. Причина понятна – при сохранении олигархической структуры экономики задачи эти невыполнимы. Для президента, метящего на переизбрание, это трагедия политического деятеля, который не выполнил ничего из того, что обещал. Поэтому закономерно, что Медведев под конец первого срока обратился к более простым, но достаточно громким задачам, по которым легко отчитаться в выполнении. Начал он с невероятной идеи перестройки часовых поясов, число которых показалось ему чрезмерным и неудобным для эффективного управления страной из одного центра. Наши одиннадцать часовых поясов благополучно существовали веками и при царе, и при большевиках, и никого это не смущало. Возражений слушать не стал, и два пояса всё же заставил сократить. Да кроме того, ликвидировал как класс переход на зимнее время, сославшись на неудобство этой практики для отечественных коров. Вряд ли все эти нововведения сохранятся после Медведева, но в историю часовая реформа наверняка войдёт как образец начальственного своенравия.
  Второй арией из той же оперы стало переименование милиции в полицию. Необходимость основательной реформы органов правопорядка мало кто оспаривает. Но разве массовую чистку её рядов, сокращение численности на 20 процентов,  повышение зарплаты и издание новых инструкций для работников нельзя было провести без дорогостоящих смены вывески, служебных бланков и униформы? Как будто милицейский порося перестанет брать взятки, грубить гражданам и избивать арестованных оттого, что его назвали полицейским карасём. Ясно, что громкое слово «полиция» автоматически войдёт в список великих свершений независимо от того, избавятся ли органы правопорядка от своих пороков или нет.
  И, наконец, ещё об одном президентском нововведении – универсальной карте для граждан. Речь идёт об электронной карте, посредством которой граждане могли бы пользоваться набором государственных услуг — транспортных, образовательных, медицинских и т.д. Такая карточка уже существует в некоторых городах, например в Москве. Медведев предлагает расширить сферу её применения, сделав удостоверением личности, правами на вождение автомашины, средством банковских платежей и проч. По мнению президента, карточка должна фиксировать истории болезни её владельца, данные о доходах и расходах, регистрацию места жительства.
  Такое расширение многие справедливо считают чрезмерным либо невозможным в исполнении вследствие отсутствия необходимой инфраструктуры поддержки. Идея универсальной карты, как ещё и платёжного средства находится в явном противоречии с существующей системой банковских кредитных карточек. Но президент опять-таки не хочет слушать возражений и настаивает на скорейшем исполнении своего фантастического проекта. Нетерпение Медведева не отвечает никакой разумной логике. Вновь, как и в других случаях, в действиях нынешнего президента проявляется волюнтаризм — качество, не подходящее и даже опасное для главы государства.
  Последние предложения Медведева об улучшении инвестиционного климата ещё раз подтверждают эту его наклонность. Так, например, в начале апреля он приказал убрать из Советов директоров государственных компаний министров и заместителей премьера. Западная пресса расценивает этот шаг как ещё одну непосредственную атаку на Владимира Путина в расчёте на то, чтобы тот сам вышел из борьбы за президентский пост.
  Возможны и другие варианты развития событий. Например, по слухам, идут переговоры партии «Правое дело» с тремя правительственными деятелями – первым зампремьером Шуваловым, министром финансов Кудриным и помощником президента Дворковичем о том, чтобы один из них возглавил эту партию для придания ей большего авторитета, что позволило бы ей на новых выборах не только пройти в Госдуму, но и создать в ней самостоятельную фракцию. Однако прицел может быть более дальним. Так, у Медведева появляется шанс использовать правую партию для собственного выдвижения, если «Единая Россия» откажется это сделать. Такая комбинация весьма рискованна и грозит на выборах поражением, но Медведев может рискнуть, если получит открытую финансовую и организационную поддержку большого бизнеса.
  В прессе называют и более драматические сценарии, связанные с решением президента накануне выборов отправить в отставку главу правительства. На такой шаг Медведева уже давно толкают оппозиционные и правые силы, и со временем это давление только возрастает. Остановят ли Медведева моральные соображения, чувство стыда за предательство былого благодетеля? Или скорее остановит страх перед непредсказуемыми последствиями такого шага для самого хозяина Кремля?

Станислав МЕНЬШИКОВ