Блажен, кто верою горит

ШЕМШУЧЕНКО Владимир Иванович родился в 1956 г. в Караганде. Прошёл трудовой путь от ученика слесаря до руководителя предприятия. Участник шести антологий поэзии. Автор тринадцати книг стихов. Член Союза писателей России, член Союза писателей Казахстана. Кавалер ордена Святого благоверного князя Александра Невского «За заслуги и большой личный вклад в развитие и укрепление государства Российского». Награждён Патриархом Московским и всея Руси Алексием II золотой медалью Сергия Радонежского I степени. Лауреат международных и всероссийских премий и победитель многих литературных конкурсов поэзии. Действительный член Петровской академии наук и искусств. Соучредитель Европейского конгресса литераторов.

Газета «Слово» поздравляет Владимира Ивановича с 60-летием, желает ему новых успехов на литературном поприще во славу Отечества и русского языка.

*  *  *
Вместо бессильных слов
В самом, самом начале –
Капельки васильков,
Искорки иван-чая.
Ну, и ещё – река,
А на реке светает.
Это издалека…
Это растёт, нарастает…
Это ещё не звук.
Это из сердцевины.
Это небесный паук
Звёздной наткал паутины.
Это корова-луна
Тучу поддела рогами.
Это кричит тишина,
Смятая сапогами.
Это – здесь сейчас –
Заговорить стихами.
Это последний шанс
Не превратиться в камень.

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ
Остывают страны, народы
И красивые города…
Я плыву и гляжу на воду,
Потому что она – вода.

А она и саднит, и тянет,
Словно соки земные луна.
Жду, когда она жить устанет
Или выпьет меня до дна.

Я плыву, как вселенский мусор.
На другом берегу реки,
Наглотавшись словесного гнуса,
Чахнут звёздочки-паучки.

Из какого я рода-племени?
Кто забросил меня сюда?
Скоро я проплыву мимо времени,
Опрокинутого в никогда…

*  *  *
Блажен, кто по ночам не спит
И времени не замечает,
Кто сыт пустым недельным чаем,
Кто знает – ДУХ животворит.

Блажен, кто верою горит
И в этом пламени сгорает,
Кто на путях земного рая
Взыскует скорбь в поводыри.

Переосмысливаю быт.
Переиначиваю строки.
Когда горланят лжепророки,
Поэт молчаньем говорит.

ЦЕРКОВЬ
Засиженная вороньём,
Насквозь продутая ветрами –
О нашем, а не о своём,
Скорбит глухими вечерами.

Вне времени и суеты,
Не исчерпав великой силы,
Молитвенно сложив персты,
Взывает к совести России.

*  *  *
Золотые слова растащило
по норам ворьё,
И аукнулась нам бесконечная
наша беспечность.
Поспешаем за веком и в души несём
не своё,
На сегодняшний день обменяв
человечность.
Разрастается зло, выползает
из тёмных щелей.
Погремушками слов азиаты
гремят на рассвете.
Встань за Родину, друг мой!
Молись и себя не жалей!
От безбожных отцов не рождаются
русские дети!

*  *  *
В предчувствии первого снега
Трепещет больная душа.
И ночь хороша для побега,
И вольная мысль хороша.
Бреду по сиротской дороге
Под мертвенным светом луны.
Мы все вспоминаем о Боге,
Когда никому не нужны.

*  *  *
Из небесной реки пьют небесные кони
И копытами бьют…
Звёзды сыплются вниз.
Открываю окно, опускаю ладони
В тёмно-синюю ночь и встаю
на карниз.

Не желаю стихи, как жаркое
на блюде,
Господам подавать,
демонстрируя прыть.
Если я упаду, ничего мне не будет,
Между небом и мной –
неразрывная нить.

СОЛОВКИ
1.
Донос. ОГПУ. Расцвет ГУЛАГа.
Руби руду! Баланду съешь потом…
Мой дед с кайлом в обниму –
доходяга.
А я родился в … пятьдесят шестом.

Война. Концлагерь. На краю оврага
Эсэсовец орудует хлыстом…
Отец с кайлом в обнимку – доходяга.
А я родился в … пятьдесят шестом.

Орёл двуглавый. Гимн.
Трёхцветье флага.
С нательным в новый век
вхожу крестом.
Бескровно под пером скрипит бумага,
Ведь я родился в … пятьдесят
шестом.

2.
Увели их по санному следу,
Возвратились – забрали коня.
Ни отцу не помог я, ни деду,
Вот и мучает память меня.

Хватит, сам говорю себе, хватит.
Расказачили – значит, судьба.
Только пусто в душе, словно в хате,
По которой прошлась голытьба.

Нынче всякий и рядит, и судит,
Прижимая ко лбу три перста.
Дед с отцом были русские люди –
Ни могилы у них, ни креста.
За отца помолюсь и за деда,
И за мать, чтоб ей легче жилось –
У неё милосердье соседа
На разбитых губах запеклось.

3.
Плывёт над снегами луна,
Как Слово, что было вначале…
А где-то уже – весна
С подснежниками и грачами.

А где-то сосулечья звень,
А где-то на лицах веснушки…
И реки наполнены всклень
Водой из небесной кадушки.

И скачен апрель на котах,
Охотясь на кошек глазастых.
И женщины тонут в цветах –
И больше всё в белых и красных!

И в храмах тихонько поют,
Воскресшего днесь воспевая…
И я здесь не праздно стою,
А крестик в руках согреваю.

*  *  *
Мироточат иконы.
Кровоточат слова.
Колокольные звоны
Над тобою, Москва.

Я устал торопиться
И перечить судьбе –
Окольцованной птицей
Возвращаюсь к тебе.

Постою у порога,
Где толпится народ…
Кольцевая дорога
Никуда не ведёт.

*  *  *
Петь не умеешь – вой.
Выть не умеешь – молчи.
Не прорастай травой,
Падай звездой в ночи.

Не уходи в запой.
Не проклинай страну.
Пренебрегай толпой.
Не возноси жену.

Помни, что твой кумир –
СЛОВО, но не словцо…
И удивлённый мир
Плюнет тебе в лицо.

*  *  *
Слышащий – да услышит.
Видящий – да узрит.
Пишущий – да напишет.
Глаголящий – повторит.

Всяк за своё – ответит.
Каждому – свой черёд.
Слово, если не светит, —
Запечатает рот.

Пуля — она не дура,
А Провиденья рука.
Да здравствует диктатура
Русского языка!

*  *  *
Осыпаются мысли.
Опадают слова.
Перелески раскисли.
Оплыла синева.

Осязаема Нежность.
Невесом ветерок.
Очевидна небрежность.
Непричёсанных строк.

Без особого шика
Разноцветный наряд
Листопад-горемыка
Износил до заплат.
Ходит поздняя осень –
Гроздь рябины в косе…
И не рыжая вовсе,
А нагая совсем.

*  *  *
Пером и кистью по зиме
Позёмка пишет акварели.
Дрожат ресницы старой ели
И серебрятся в полутьме.

С зеленоглазою луной
Играет старый кот в гляделки.
Вживаюсь в роль ночной сиделки,
Поскольку сам себе – больной.

Пузатый чайник на плите
Пыхтит, вздыхает и бормочет,
Как будто мне напомнить хочет
О заоконной красоте.

Звездам нет счёта, бездне – дна—
От белой зависти немею,
И всё же выдохнуть посмею:
Россия – это тишина.

НАВОДНЕНИЕ
(на 100-летие «Чёрного квадрата»
К. Малевича)
Перестарались служители зияющей
пустоты
И рассердили ветер…
Мне ли о том жалеть!
Теперь, сказавшись больными,
дрожат, поджимая хвосты –
В наших краях от усердия
немудрено заболеть.

Рядом с рекламной тумбой,
ободранной догола,
Ходят серые волны с льдинами
наперевес.
Если по недомыслию выйдешь
из-за угла –
На шею электропровод тебе
намотает бес.

Самое время мысли в строй
загонять пером
Или сливать в санузел
постмодернистский бред,
Чтоб из двора-колодца,
как пустое ведро,
Чёрный квадрат подняли на смех,
а не на свет.

И всё-таки жаль плутишек
(ну, тех – с де Пари Нотр-Дам),
Их теперь, оглашенных,
затопчет любая тень
И смоет большая вода с камней
Великого города…
Я бы их спас, конечно,
да что-то сегодня лень!

*  *  *
Апрельское утро грачами озвучено.
Уходит в подлесок туман не спеша.
Ещё две недели – и скрипнет
уключина,
И лодка пригладит вихры камыша.
Ещё две недели – и синяя Ладога
Натешится вволю, подмяв берега,
И в небе проклюнется первая радуга,
И рыба пойдёт нереститься в луга.

И ветер с Невы – аж до самого
Таллина! –
Молву донесёт… А пока среди льдин,
Как спящая женщина,
дышит проталина
С лиловым цветком
на высокой груди.

*  *  *
Украинская ночь домашним
пахнет хлебом.
Здесь время не идёт, а тянется,
как мёд.
На капли молока, пролитые на небо,
Во все глаза глядит ленивый
рыжий кот.

Его пра-пра-пра- пра… якшался
с фараоном.
Он по-кошачьи мудр. Он доктор
всех наук.
По одному ему лишь ведомым
законам
Он выскользнуть сумел из цепких
детских рук.

Он знает, почему туман
сползает с кручи,
И то, о чём поют метёлки
тростника.
А я у костерка под ивой неплакучей
Никак не разберусь – зачем
течёт река?

Динь-динь, динь-динь, динь-динь –
проснулся сторожок!
(Похоже, крупный лещ польстился
на наживку…)
Удилище – в дугу! Он сам себя подсёк!
Я вывожу его… как кралю,
на тропинку.

И вот он – золотой!
Должно быть, в два кило…
Танцует на песке последний
в жизни танец.
Украинская ночь вздыхает
тяжело,
И на её щеках – предутренний
румянец.

Лизнула сапоги днепровская волна,
И лещ пошёл, пошёл, качаясь
с бока на бок…
Иди – мне жизнь твоя
сегодня не нужна.
И сладок этот миг, и ветер
тёплый – сладок!

Полнолуние
Свет лампы портьерами выпит.
Сгущается синяя жуть.
Сегодня – не мой выход.
И всё-таки я выхожу:
По клавишам стертых ступеней,
По тучам, по звёздам – туда,
Где слышится тихое пенье…
Сейчас или никогда!
К чертям все слова проходные —
В поэзии грош им цена.
Плевать, что мужчины земные
Тебя называют – Луна.
Простим их – убогих и сирых,
Расхитивших земли отцов…
Лишь женщины града и мира
Твоё повторяют лицо.
Ты кровь поднимаешь по венам,
Склонившись над ними во сне.
Они из телесного плена
Восходят к тебе в тишине.
Уходят всё выше и выше,
И нет в них ни капли вины.
Я знаю – они тебя слышат!
И вот уж – совсем не видны…

 

Владимир ШЕМШУЧЕНКО