Хранитель

Леонид Иванович Антропов (1911–1979) воистину был человеком, движимым высокой идеей. Все его помыслы были направлены на то, чтобы древняя Москва сохранила своё очарование и красоту, чтобы во все времена она оставалась городом, где у людей профессии разные, но у всех есть одно возвышенное качество — поэтичность.

Своё призвание Леонид Иванович, архитектор по образованию, нашёл не в том, чтобы строить, а в том, чтобы сохранить как можно дольше выстроенное раньше. Сохранению в его понимании подлежало лишь то, что прошло проверку временем. Это как в литературе. Писателей и поэтов много, а в веках остаются избранные. Без них нет родной литературы, более того — без них немыслимо раскрытие такого ёмкого слова, как нация.

Всякий сущий на земле мечтает о счастье, но не всякий может даже приблизиться к нему. Да и что такое счастье? Оно у каждого свое, и двух одинаковых счастий, как и двух одинаковых людей, нет. Счастье, пути достижения его, промежуточные цели на пути к нему — всё это накладывает свою незримую десницу на человека, метя его особой печатью.

Леонид Иванович был человеком внешне совершенно незаметным — щуплый и неказистый с виду. Лицо у него было бледное, худое, а глаза — живые и по-детски ясные. Во всей его фигуре не было ничего воинственного и мужественного.

Но это только внешняя видимость. Когда дело касалось вопросов, где должна быть проявлена гражданская твердость, Леонида Ивановича словно кто подменял.

Мне не раз приходилось видеть, как вёл себя этот скромный и неприметный вроде человек, когда решалась судьба памятников архитектуры, которые должны были остаться жить, несмотря ни на какие реконструкции города.

Москва обязана Антропову спасением многих архитектурных достопримечательностей, и среди них в первую очередь — церкви Симеона Столпника (1676–1679) в бывшей Поварской слободе (на углу Нового Арбата и Поварской улицы). В этой церкви отпевали Ф.И. Шаляпина: об этом мне рассказывала дочь великого артиста Ирина Федоровна, заказавшая здесь службу по отцу и тем навлекшая немилость на весь причт. То, что этот памятник украшает ныне проспект, заслуга вовсе не главного архитектора Москвы и автора проспекта М.В. Посохина. Сохранил его для Москвы Л.И. Антропов.

Когда мощный экскаватор прибыл, чтобы развалить обезображенное перестройками древнее сооружение, Леонид Иванович залез в ковш экскаватора и не дал возможности работать до тех пор, пока Гали Владимировна Алфёрова и Пётр Дмитриевич Барановский не принесли приказ из Министерства культуры СССР о постановке памятника на государственную охрану.

Есть и другой подвиг у Л.И. Антропова: за полвека, с конца 1930-х годов, он собрал уникальную коллекцию — полтысячи кирпичей от снесенных памятников старой Москвы. Было это не просто, а в тридцатые — 1930–1940-е даже и небезопасно… Как-то, занятый служебными делами, Леонид Иванович опоздал к разборке дома, в котором родился А.С. Пушкин. Вечером, когда было уже темно, Антропов приехал, чтобы взять несколько кирпичей, железные скобы и спил бревна. В поисках всего этого он спустился в подвал флигеля. С фонариком в руках отыскал три маркированных кирпича ХVIІI века и кованую железную скобу. Обрадовавшись своим находкам, он бережно положил все в портфель. Когда Антропов выходил из подвала, его арестовали. Оказалось, что дворник следил за ним. Леонида Ивановича доставили в участок и учинили строгий допрос. Его обвинили в том, будто бы он знал, где находился тайник с драгоценностями хозяев дома, у которых квартировали Пушкины. Лишь к утру Антропова выпустили, избрав меру пресечения — подписку о невыезде. Ну разве могли блюстители порядка — дворник, милиционер, следователь — поверить, что человек набивает кирпичами портфель ради науки, ради их детей и внуков, наконец…

С именем Антропова связана борьба за сохранение Старого Английского двора в Зарядье и так называемого дома Фамусова на месте строившегося тогда здания «Известий» (этот памятник истории и архитектуры, к сожалению, не сохранился).

Выступая и доказывая необходимость сохранения памятников архитектуры, Леонид Иванович подлинным образом преображался. Откуда только бралась твердость и убедительность его рассуждений, доказательств. Такого рода деятельность чаще всего встречала противодействие и высокого, и непосредственного начальства, но Леонид Иванович мало беспокоился о своей карьере. В послужном списке его — десятки спасенных или вновь открытых памятников. В трудные минуты борьбы Леониду Ивановичу частенько — я это видел — приходилось принимать валидол, но мог ли он отказаться от борьбы? Конечно, нет, ибо в этом состояло его счастье.

В квартире Леонида Ивановича не было ни дорогих сервантов, ни горок с хрусталем. Но Леонид Иванович был сказочно богат. Он обладал уникальной коллекцией... кирпичей. Писатель-публицист В.С. Бушин вспоминал, с какой гордостью показывал Леонид Иванович свою коллекцию, замечая: «Много ли на свете таких антиков?»

У Никитских ворот в Москве, рядом с домом Рябушинского, где в последние годы жил Горький, стоит церковь Большого Вознесения.

По преданию знали, в ней Александр Пушкин венчался с Натальей Гончаровой. Однако доказать это было не просто. Дело в том, что сохранились чертежи на постройку церкви Большого Вознесения с подписью архитектора А.П. Григорьева, то есть спустя много лет после смерти Пушкина. Спор в пользу народного предания решил Л.И. Антропов. Он сделал несколько расчисток штукатурки на разных уровнях храма и по кирпичам с известным ему клеймом «МБ» установил, что церковь Большого Вознесения построена в ХVIІI веке. Центральная часть церкви во время пожара 1812 года обрушилась. Её и перестраивал архитектор Григорьев, используя кирпичи с клеймом «ЕКБ», изготовленные после 1831 года. Следовательно, Пушкин мог венчаться в этой церкви, только в небольшом приделе, где продолжалась тогда служба.

Из-за того, что народа на венчание поэта пришло много — яблоку упасть негде, — с ним в тесноте и духоте случилась череда оплошек и бед: Александр Сергеевич уронил обручальное кольцо, в сутолоке сбил крест с аналоя, и в довершение всего у него погасла венчальная свеча. Очевидцы в один голос сокрушались: недоброе предзнаменование.

За долгие десятилетия своего подвижничества Леонид Иванович собрал огромную коллекцию кирпичей XI—XIX веков. Многих зданий, кирпичи от которых им собраны, уже нет. Изображения их можно найти лишь в старых изданиях по истории русского искусства. Частицы же этих сооружений продолжают жить в коллекции Леонида Ивановича. Леонид Иванович свято верил, что его кирпичи — модули знаний — будут необходимы потомкам, когда они осознают потери и решат восстановить порушенное: дом, где родился Пушкин, Красные ворота.

Леонида Ивановича Антропова, как опытного эксперта, часто приглашали для решения давних московских споров. Откликался он всегда, по доброте и отзывчивости, с удовольствием.

В 1966–1969 годах Леонид Иванович Антропов работал в музее-заповеднике великого русского драматурга Александра Николаевича Островского «Щелыково», был заместителем директора по научной работе. Взять на себя заботу о Щелыкове архитектору предложил народный артист СССР Михаил Иванович Царёв, то время — председатель Всероссийского театрального общества, директор Малого театра.

Лучшего специалиста, чем Антропов, — совестливого, дотошного, не оставлявшего без внимания и самой малой мелочи, — нельзя было найти. Ему хотелось восстановить всё, вплоть до дверной ручки, как это было при Островском. Он принимал участие в составлении плана научно-исследовательской работы, занимался утверждением штата музея, проектом положения «О заповеднике «Щелыково», написал текст для путеводителя по музею-заповеднику.

Леонид Иванович и здесь, на древней костромской земле, оставался подвижником, горевшим в одно пламя на поприще охраны и пропаганды культурного наследия России.

Владимир ДЕСЯТНИКОВ, заслуженный деятель искусств РСФСР, Почётный член Российской академии художеств.