С оглядкой на век минувший

9-ое января… Считается, что в этот день, 118 лет назад, началась первая русская «революция», поколебавшая Российскую империю, испытывавшую тогда общественные шатания, вызванные накопившимися проблемами, неблагоприятным развитием русско-японской войны 1904–1905 годов (не напрашивается ли ассоциация с днём сегодняшним?). Эта «революция» выразилась не только в расстреле рабочей демонстрации и уличных боях в Петербурге, в восстании «красной Пресни» в Москве, но и в разграблении и сожжении по сельским весям дворянских усадеб. А кавычки на слове «революция» — оттого, что она была больше похожа на бунт…

Какую же роль в назревании общественного кризиса сыграли тогда различные общественные группы, классы? Самые страдающие и обделённые, и тогда и сейчас — это так называемые «простые люди»... Особняком стоит вопрос об интеллигенции. При социализме она определялась, как «социальная прослойка» между двумя классами-гегемонами – рабочими и крестьянами. А вот по современному определению, интеллигент – это человек, профессионально занимающийся умственным, сложным творческим трудом, развитием и распространением культуры.

Заострить внимание на интеллигенции необходимо, потому что в отличие от средневековых бунтов и смут, в Новое время (для России – начиная с XVIII и далее) формирующаяся и растущая интеллигенция становится самым активным детонатором и общественного развития, и общественных потрясений. Тогда, в начале прошлого века, почти вся интеллигенция была настроена, во-первых — антимонархически (отмены крепостного права в 1861 году оказалось явно недостаточно), а во-вторых — антиклерикально. И эти настроения передавались в широкие слои населения, служили катализатором дремавших, но объективных народных недовольств. Главным образом – в среде фабричных рабочих, и даже в крестьянской среде. Конечно, ни сама интеллигенция, ни идейно ведомые ею рабочие и крестьяне, ни чиновничество, ни армейская масса не представляли себе «маячившей» в будущем гражданской войны. Хотя пример французской революции был известен. Но ведь вот – вывернулись же французы, и неплохо живут…

В обществе накопилось понимание того, что требуется серьёзный пересмотр самой парадигмы развития. Массовые поездки за границу (интеллигенция ездила тогда в Европу, Америка ещё не «расцвела») «подсказывали» путь ликвидации технического и экономического отставания – перенесение на Российскую почву всех западных порядков и вхождение в «семью» высокоразвитых и гуманных народов. Последние-де примут нас туда ради справедливости, как равноправных коллег. Остальное, мол, отрегулирует свободная конкуренция, опять же справедливая. Так задолго до массовой марксистской агитации насаждалась мечта о буржуазной опоре на свободный рынок в условиях демократических свобод!

Те, кто может вспомнить вторую половину 1980-х, подтвердят, что картина почти единодушного общественного сознания, которая задавалась, в первую очередь, интеллигенцией, очень походила на описанную картину начала ХХ века. В 90-е годы мы вступили, находясь в плену целого комплекса иллюзий. Жанр эссе не оставляет места не только для аналитического разбора, но даже и для перечисления всех этих иллюзий. Во всяком случае, например, Москва и Петербург стали городами миллионов либеральных демократов-мечтателей (не путать с конкретной ЛДПР!). Но дальнейшие события жёстко обломали эти иллюзии.

Выяснилось, что «семья цивилизованных народов» высокомерно и категорически против любых заиканий о нашем равноправии в этой «семье». Что всё высокотехнологичное, что не укладывалось в функции «бензоколонки» и поставок иного сырья – подлежало уничтожению. А предприятия, занятые черновыми, то есть самыми дешёвыми, переделами сырья, а также связанные с экологически вредными производствами, попадали под управление зарубежных «инвесторов», которые уводили деньги на Запад, оставляя в России, мягко говоря, немного. Да и российская часть собственников стала выводить доходы за рубеж. Целенаправленно, по директивно принимаемым рекомендациям международных организаций, демонтировались и заменялись на суррогатные, ведущие к деградации – система образования, система здравоохранения. Из фундаментальной и отраслевой науки, задёшево «отжималось» всё полезное, но не стимулировалось стратегическое развитие. Широко организовывалась «утечка мозгов». Не только поощрялся, но и конкретно организовывался региональный сепаратизм, объективно ведущий к распаду страны на неспособные к самостоятельной политике микрогосударства… Не перечислить всего, что творилось в 90-е, и даже позже.

Но постепенно вызревало понимание, а с ним и сопротивление. Выразителем этого сопротивления стал Путин, тоже далеко не сразу осознавший приготовленную нам катастрофическую перспективу. Он начал с попытки выстраивания дружественного взаимодействия с Западом (чего стоит хотя бы предложение о вступлении России в НАТО!), но вскоре осознал, что Россию «ведут на убой», и начал осторожно (а резкое «перекладывание руля» было бы для страны губительно) выправлять курс.

Научно-техническое крыло интеллигенции, насмотревшись всего, что западные «благодетели» и их российские единомышленники творили в 90-е годы с нашими наукой и промышленностью, постепенно становились антизападниками. Этого нельзя, к сожалению, сказать о гуманитарном крыле интеллигенции, которое осталось прозападным. Это и понятно, ведь везде были «открыты шлюзы», а символом «абсолютной свободы» стал конституционный запрет на государственную идеологию, принятый по настоянию западных кураторов. Все знают, что стало с масс-культурой, ориентированной только на кассовые сборы. Но кумир «свободы» без нравственных тормозов был объявлен неприкосновенным! При этом подавляюще громкой среди гуманитарной интеллигенции стала не здравомыслящая, а именно деструктивная её часть, назвавшая себя «элитарной».

В этом — важное отличие сегодняшней ситуации от общественного кризиса 1905 года: интеллигенция в начале ХХ века была монолитна в своих побуждениях, а вот в начале XXI в своём отношении к переломным событиям она раскололась.

Поляризацию общества обострило столкновение с НАТО на полях нашей борьбы с украинским нацизмом. Многие наивные (а чаще — лукавые) «миролюбцы» приводят «весомым аргумент» — ну неужели Украина сама напала бы на Россию? Здесь коварство в том, что, если бы не длительная системная работа «коллективного Запада» по организации на Украине антироссийского «тарана», то Украина, конечно, не имела бы ни желания, ни возможности нападения. А с попустительства Запада пошла вразнос с лозунгами «москаляку на гиляку», вынашивая теперь уже озвученные планы по захвату Кубани и других областей РФ. Но мы, слава Богу, не повторили свою ошибку июня 1941-ого года, не дали застать себя врасплох, а нанесли упреждающий удар. Хотя, конечно, первоначально недооценили успевшую сложиться степень «бандеризации», фашизации Украины.

Тектонический разлом, который сейчас разделил нас и Запад, находится в остром противоречии с преклонением перед Западом, уже в течение трёхсот лет исповедуемой многими в российских верхах. Горюю ли, например, я сам по поводу нашего отхода от западопочитания? Горевать надо было раньше, когда Европа маргинализировала христианство, якобы мешающее развитию «свободы». Но дело далеко не только в религиозной деградации Европы. При сохранении там относительного пиетета к своему великому культурному наследию, оно уже в значительной степени имеет характер музейный, а не актуально-современный, который бы продлевал творческую жизнь. Так что свою ностальгию по этому поводу я, конечно, переживаю, но это рефлексия романтическая — о прошлой Европе, а не о Европе ХХ, а тем более XXI века… Однако ощущения осиротелости из-за этой ностальгии – нет как нет! Причина – в освобождении от ощущения нашей вторичности по отношению к Европе, от европоцентризма, в творческом осмыслении раскрывающегося перед нами, оказавшегося теперь для нас актуальным — творческого потенциала собственно русской цивилизации.

Но вернёмся к сегодняшней реальности. Из опыта личного общения могу дать достаточно достоверную картину общественных настроений. Конечно, война и смерть – это всегда ужасно. Но честно говоря, я и сам удивлён тем, насколько патриотичная, в противовес прозападной, политика оказалась близка широким слоям населения. И это не только отношение к опасности украинского нацизма и готовность встать на защиту Родины. Нет, последствия этой встряски оказались шире. Например, среди моих знакомых было немало людей, крайне резко критиковавших Путина (и у меня лично целый ряд серьёзных претензий к Путину — коррупция, все реформы в образовании, в медицине). Но с февраля 2022 года большинство таких «антипутинцев» охватили пропутинские настроения, причём совершенно искренние. Серьёзный бизнес испытывает, конечно, грусть в связи с санкциями, но, с другой стороны, рад возможностям импортозамещения.

Основной контингент промышленных и сельскохозяйственных тружеников в конце 1980-х находились под романтическим влиянием капиталистических перспектив. События 90-х годов развеяли эти иллюзии. Бывшие труженики мощных госпредприятий окунулись в переменчивую стихию сферы услуг и мелкой коммерции. И сейчас вся эта масса — большей частью отнюдь не западники. Мечты сельскохозяйственных тружеников конца 1980-х годов часто сводились к фетишу личного фермерского хозяйства. Лишь позже, столкнувшись с реальной конкуренцией, первопроходцы семейного фермерства поняли, что крупный производитель более уверенно адаптируется в местной коррупционной среде. В целом же «очарование западным путём» оказалось скомпрометированным, и в результате к
2020-м годам мы подошли не такими наивно прозападными, какими были тридцать лет назад, а значит – более патриотичными.

Конечно, нельзя не упомянуть силовых структур. Некоторые из «силовиков» не избежали иллюзий конца 1980-х годов. Но в целом этот контингент никогда нельзя было «заподозрить» в приверженности Западу. Да и события 90-х не были для них, мягко говоря, благоприятными. Поэтому понимание неизбежности для нас внезападного (даже антизападного из-за западного же гегемонизма) пути было для этой части общества более прогнозируемым.

Вот такая разница между 1905 годом и нынешними временами. Разброд и шатания – были тогда, есть и сейчас. Власть также создаёт много причин для недовольств – и тогда, и сейчас. Но сейчас уже, слава Богу, пережиты, выстраданы и отброшены многие иллюзии, для освобождения от которых тогда, в 1905-м, ещё не было у нас исторического опыта. А сегодня мы, как народ, оказавшись на очередной развилке своей истории, кажется, всё-таки консолидируемся.

Вообще – загадочный процесс; откуда что берётся? Ведь ещё несколько лет назад я не мог бы и предположить такой ментальной консолидации, какую мы видим сейчас. Но это не значит, что и впредь нам будет легко. Нет, будет ещё труднее. Но уже так фатально ошибаться и давать себя обманывать мы не будем… Уже научены, кровью умылись. А значит, слава Богу, — победим. Победим и свои собственные, навязанные нам, ментальные искривления, а на этой основе – и внешние угрозы.

Александр ПРИХОЖАНИН, член Союза писателей России