«Я говорю о времени и о себе»

Очередной труд*, подготовленный научными сотрудниками ИМЛИ при участии отечественных и зарубежных филологов, продолжает серию изданий, сопутствующих подготовке и изданию Полного академического собрания произведений В.В. Маяковского в 20-ти томах. К настоящему времени вышли первые 4 тома, где помещены все стихотворения Маяковского. Основное отличие данного издания от вышедшего в конце 1950-х — начале 1960-х годов 13-томного в том, что сочинения Маяковского здесь публикуются не по хронологии, а по жанрам. В него войдут и живописные работы поэта, который был профессиональным художником.

* Творчество В.В. Маяковского. Вып. 4. Книга 2: Владимир Маяковский в контексте мировой культуры. М. 2020 ИМЛИ РАН, 720 с. – ил.)

Данный сборник продолжает предыдущий под тем же названием, изданный в 2018 году по материалам юбилейной конференции, приуроченной к 125-летию со дня рождения Маяковского. В нём творчество «лучшего и талантливейшего поэта советской эпохи» (И.В. Сталин) интерпретируется в соответствии с современным уровнем литературоведения, а также в плане участия Маяковского в политической жизни страны.

Издание посвящено памяти ушедшего из жизни известного литературоведа Александра Мироновича Ушакова (1930—2018), одного из крупнейших знатоков Маяковского и истории литературы ХХ века, долголетнего руководителя научной группы ИМЛИ по подготовке академического издания Маяковского. И здесь высвечивается очень любопытный факт: как известно, Маяковский покончил жизнь самоубийством 14 апреля 1930 года, а 17 апреля в городе Новозыбкове Брянской (тогда Смоленской) области родился А.М. Ушаков, ставший впоследствии одним из ведущих отечественных маяковсковедов с мировым именем. У Маяковского есть шутливый стихотворный экспромт: «В тот день, когда я стану пеплом, / В небе раздастся рождения крик…». И, это случайное, казалось бы, совпадение приобретает знаменательный смысл.

Первый раздел сборника составили работы, рассматривающие творчество Маяковского в контексте мирового литературного развития. Раздел открывается статьёй член-корреспондента РАН Н.В. Корниенко «Страдания новатора» (В. Маяковский и Л. Андреев)», которая характеризуется важными наблюдениями и выводами, однако в ряде случаев, как нам представляется, не вполне убедительными.

Исследователь полагает, что художественная идея богоборчества, столь существенная в творчестве Л. Андреева и характерная для раннего Маяковского, позволяет полностью сопоставлять искания этих художников слова, творчество которых многое определило в искусстве ХХ века. Н.В. Корниенко отмечает определённую близость стилистической манеры Л. Андреева — его, по выражению, К.И. Чуковского, «рож и масок», — к поэтике раннего Маяковского: его трагической теме глобального одиночества лирического героя, его кричащим экпресионистским образам. Но исследователь, как нам представляется, допускает некоторые преувеличения о влиянии Л. Андреева на поэтику Маяковского, поскольку Л. Андреев-художник занимает промежуточное положение между реализмом и модернизмом. Маяковский же — чистейший авангардист, полностью принадлежащий своей эпохе.

В статье «О встречах французских писателей Жоржа Диамеля и Люка Дюртеля с Владимиром Маяковским» (Москва-Париж 1927) вносятся некоторые коррективы и уточнения в факты биографии Маяковского данного периода. Так, здесь говорится об ужине, устроенном французскими писателями в парижском «Пен-клубе» в июле 1927 года в знак благодарности за московское гостеприимство и с целью представить «интересного московского гостя» французской публике. Этот факт, несомненно, свидетельствует о взаимном интересе и сердечности, которые возникли в отношениях Маяковского с французскими собратьями по перу.

В статье Р.В. Дуганова и Е.Р. Арензона «К вопросу о сотрудничестве В.В. Маяковского в газете «Новь» (1914) устанавливается, что 13 помещённых в этой газете статей и заметок без подписи и под криптонимом «В» и «ВВ», посвященных в основном художникам-футуристам, («Искусство и война», «Искусство в цирке», «Среди левых художников») с огромной долей вероятности могут быть отнесены к авторству молодого Маяковского.

Кроме того, в ряде работ сборника освещаются некоторые мало или вовсе неизученные моменты творчества и биографии Маяковского, содержатся важные уточнения по поводу участия поэта в литературно-общественной жизни и борьбе 1920-х годов. Так, в статье В.Н. Дядичева и В.Н. Терёхиной «В. Маяковский, Н. Бухарин, Н. Асеев и культурная революция» отмечается, что в статье Н.И. Бухарина «О старинных традициях в современном культурном строительстве (Мысли вслух)» приведён фрагмент из сатирического стихотворения Маяковского «Братья-писатели» (1916) ошибочно отнесенного к 1920-м годам. Здесь же впервые публикуется письмо Н.Н. Асеева к Н.И. Бухарину, где проясняется это недоразумение. Асеев писал Бухарину, что во времена «фальшивого патриотизма <…> среди всеобщего Сологубо-Вертинского творчества» — эти строки Маяковского («Если такие как вы, творцы // Мне наплевать на всякое искусство») были неожиданны и революционны, так как ставили вопрос резко и остро» в 1916 году, то в 1920-х годах они были бы совершенно неуместны и неприемлемы.

В статье Т.А. Купченко «Секретное письмо А.В. Луначарского А.М. Горькому от 20 февраля 1929 года» приводится остро негативная оценка, сделанная наркомам просвещения «плохой» и «плоской» пьесы Маяковского «Клоп», поставленной в театре В. Мейерхольда. Хотя он признавал, что пьеса и «не без известного искусства». Однако спектакль, по его мнению, в целом получился «малограмотный», где культура даже «не ночевала», и способен удовлетворить лишь «малограмотных людей». Луначарский связывает это не только с Маяковским и Мейрхольдом, но и с общей тогдашней ситуацией в театральном искусстве и драматургии. Несмотря на то, что нарком был убежденным сторонником традиционного классического театра и выдвинул еще в 1923 году известный лозунг «Назад к Островскому», уровень некоторых драматургов (В. Вишневский, А. Афиногенов, В. Билль-Белоцерковский и др.) его также не вполне устраивал, несмотря на всю их традиционность.

В статье Е.Р. Арензона «Маяковской и советские вожди (История. Стихи. Последствия)» освещаются некоторые оставшиеся по тем или иным причинам в тени аспекты проблемы «художник и власть». Помимо известной формулировки И.В. Сталина 1935 года по поводу наследия Маяковского, никакими другими фактами об отношении вождя к личности и поэзии Маяковского современное маяковсковедение не располагает. Известно лишь, что Сталин отнесся одобрительно к чтению Маяковским третьей части поэмы «Владимир Ильич Ленин» в Большом театре 21 января 1930 года. Но всё обстояло не так просто. В неопубликованном фрагменте поэмы «Ленин» остались строчки, где Ленин («чугунный монумент») уподобляется гоголевскому Вию («Ленин медленно поднимает вечища. // Разжимают губ чугуны»).

В статье Л.В. Хачатуряна «От беловика к черновику: в поисках эпилога одного стихотворения» на материале архивных источников обосновывается, что при публикации стихотворения Маяковского «Император» (1928) две различные его редакции соединились в единый текст, а заключительные его строки со всей очевидностью показывают не только ультра-просоветскую, но и общегуманистическую во много позицию Маяковского: «Мы повернули истории бег / Старье навсегда провожайте / Коммунист и человек / Не может быть кровожаден».

Очень спорная и сложная проблема отношения Маяковского к религии и к образу Иисуса Христа — в центре внимания статьи Кэтрин Лахти (США) «Метаморфозы творчества в стихах Маякоского», где выводятся такие метаморфические «знаки» поэзии Маяковского как образы Христа, мученичества, слёз — крови, хвастовства, танца. Автор приходит к конечному выводу, что, в сущности, всё творчество великого поэта может рассматриваться как «одна грандиозная метафора письма» в широком смысле слова.

Размышляя об идейно-художественных особенностях экспрессионистской поэтики Маяковского Д.И. Крылова в статье «Поэтика крика и другие экспрессионистские тенденции в раннем творчестве Маяковского» показывает, что многие ранние произведения Маяковского «будто пытаются вырваться из плоскости бумаги во внешний мир». О этом ещё в 1914 году в своей едкой и издевательской манере писал К. Чуковский в статье «Эгофутуристы и кубофутуристы». Но автор всё же признаёт «подлинность» этого, по его выражению, «кликушества». «Крик» в поэзии Маяковского, по имению исследователя, превращается из элемента экспрессионистской поэтики в почти философскую категорию, так как «лирический герой», «кривогубый Заратустра» не только эпатирует публику или выражает предельную степень эмоционального напряжения, но использует «гром голоса» (Маяковский, как известно, обладал громовым голосом — А.Р.) как попытку прорваться к настоящему человеку, преодолеть безразличие и пробудить ото сна окружающую реальность, «крики в строчки выгранивая».

В статье П.А. Ворон «Соотношение стиха и прозы в поэме В. Маяковского «Человек» проясняются некоторые «тёмные места» в означенном произведении Маяковского, которые ряд исследователей (М.Л. Гаспаров, Т.В. Скулачева. Вяч.Вс. Иванов, Ю.Б. Орлицкий) определяют либо как прозаические отрывки или же как нерифмованный свободный стих. Они рассматривают их лишь в качестве графического оформления, особенно в главах «Рождество Маяковского» и «Вознесение Маяковского». И это, приходит к выводу исследователь, отнюдь «не случайное соединение различных по ритмическому характеру фрагментов», а, напротив, заложенные сознательные зачины в начале глав и продолженные затем в отдельном тексте. Поэтому соотношение стих/проза представляется автору работы не как разделяющее, а как соединяющее начало. Графическое же оформление лишь визуально выделяет начальный фрагмент текста как наиболее значимый по содержанию и эмоциональному наполнению.

В книгу вошли также работы о Маяковском и его творчестве других российских и зарубежных авторов, библиография, составленная Л.А. Селезневым, а также исследования о современниках Маяковского — Брюсове, Есенине, Вс. Иванове, М.А. Шолохове, Д.Бурлюке — на темы, входившие в круг научных интересов А.М. Ушакова.

Завершает книгу большой раздел «In memorial», посвященный 90-летию со дня рождения А.М. Ушакова, в котором публикуются работы А.М. Ушакова разных лет, написанные на высоком уровне и сохранившие свою научную ценность. Есть там и интервью, данное А.М. Ушаковым радиостанции «Голоса России» в декабре 2013 года под названием «Маяковский был «неуютным» для женщин», где изложены некоторые спорные и дискуссионные моменты биографии Маяковского — в том числе, выполнял ли он во время поездок за границу задания спецслужб (очевидно, да). Почему Маяковский по-прежнему популярен и востребован во всем мире, мотивы его ухода из жизни, некоторые «личные» коллизии его биографии и т.д. После этого следует раздел «Воспоминания об А.М. Ушакове», где вырисовывается живой облик, портрет этого крупного деятеля литературной науки и интересной личности — об этом писали его коллеги по ИМЛИ, а также автор этой статьи.