Жажда справедливости

О повести Владимира Смирнова «Судный день»
Книга Владимира Смирнова невольно сбивает на серьёзные глубокие размышления о Боге и земной власти, когда между ними, как между молотом и наковальней, находится весь разнообразный русский мир. <…> Ведь власть (всегда временная) стоит на силе слуги с ружьём и «Правды своих законов», а вечный народ, признавая их необходимость, однако всегда сомневается в их справедливости, понимает по-своему, опутывает заповедями, верою, национальными привычками и пытается издавна отыскать и утвердить на веки Закон Правды (совести), который власти претит.

Увы, Владимир Смирнов не первый в этой борьбе с «законниками», кто ломал в поединке копья, ибо власть опиралась на суды во всякое время с глубокой древности, ярыжки и чиновные кляузники, зная свою силу, тянули дело с оскорбительной для человека волокитою, закладывая прошение в «долгий ящик» и постоянно побуждая прошака ко взятке, чтобы тот обязательно позолотил ручку «барашком в бумажке». И ничего нового, особенного, казалось бы, в том, что случилось с автором повести, — нет, но повергает в изумление та иезуитская, вне человеческих норм, нравственная глухота прислужников власти, та душевная неотзывчивость и сердечная чёрствость, с которой обращается чиновник с простым смертным, безвозвратно отнимая его живое время, полагая подсудимого за букашку, за тварь дрожащую, с которой можно обращаться пинком и тычком, судьбу которого можно небрежно пролистать, как страницы судебного талмуда... Удивляет, что душа судьи (чиновника) не споткнётся в сомнении, а вдруг Бог-то воистину есть, Он правит на своих весах твои неправедные деяния, и скоро грянет час, когда душа твоя канет в преисподнюю, в те дремучие миры, откуда уже не будет возврата. И ведь в церковь ходят притворщики, и порою посулы денежные вкладывают, и молятся, но молитвы как-то ловко выскальзывают из груди, не задержавшись в той глубине, где, несомненно, живёт душа. Тут, в отношении арестанта Смирнова и равнодушного судебного «чинодрала» и открывается весь драматизм вроде бы рядового случая, за которым обнаруживается всё несовершенство правоохранительной системы. Эти ярыжки повязаны круговой порукою, безбожные деяния опутывают куда прочнее стальных канатов. И эта клака, это червилище, огнездившись в недрах государства, во всех эшелонах власти, плодит себе подобных и создаёт застойный кладбищенский воздух, от которого душно становится раздумчивому честному простецу... <…> Над ним (Смирновым) надсмеялись в судебном присутствии, его топтала прокурорская служивая братия, стоящая горою друг за друга, и мелкая чванливая челядь, которая пыталась истереть в труху судьбу мыслящего русского писателя. Невинно осуждённый Смирнов и поныне долбит жалобами и запросами червивое древо власти до самого верху её и никак не может добраться до здорового нутра, где бы сохранилась Божеская правда. И Смирнов, отбив срока, невольно убедился, что не было среди сокамерников ни одного заносчивого богатея и финансового воротилы, ибо они легко откупались деньгою, но коротало годы на барачной шконке обычное бытовое «низкое племя», те «нищеброды», которым сознательно нагоняли срока, чтобы выдавить из мужика его глубинное простодушие, последние капли природной скромности и совестности.
Владимир Смирнов родился в Абхазии, в Новом Афоне, с родителями трёхлетним ребёнком переехал в Латвию, в Лиепае окончил школу, из Лиепаи призывался в армию.
Когда распался Советский Союз, создал в Латвии Ассоциацию российских граждан, его объявили шовинистом, рукой Москвы, агентом Кремля. Ассоциацию запретили, газету Смирнова закрыли, против самого затеяли уголовное дело, дали три года за сопротивление полиции, выслали из Латвии в Россию. И вот в марте девяносто восьмого года Смирнов вышел из Псковской тюрьмы. Как вспоминает Смирнов первый день свободы: «Я не знаю, где сегодня буду ночевать, но забыл про всё на свете и стою, как истукан, молюсь на Русь, как идолопоклонник. И ничего нет за душой, кроме России. Россия — как и первая любовь, всего-то, что поцеловались один раз, а не забыть ни в жизнь... Я eщё не знал, не ведал, что в России против меня сфабрикуют дело, и я попаду на восемь лет в тюрьму…
Вблизи Россия оказалась тяжело больной и следы проказы прикрывала толстым слоем пудры».
Терпелив русский человек, если он с Богом в груди; даже в теснотах заключения он смиряет себя и строит душу. <…> Наше бытие висит на волоске, качается на лезвии бритвы над бездной небытия. И в каждом из арестантов писатель старается увидеть ту особенность натуры, которая может выдернуть отступившегося из трясины и привести к Богу.
Повесть Владимира Смирнова «Судный день» — это повесть научение, повесть-назидание, повесть-урок каждому из живущих, кто нынче на пиру жизни, а завтра, увы, под обломками житейского корабля далеко от спасительного берега.

Владимир ЛИЧУТИН,
писатель,
лауреат Государственной премии России.

 

Отзывы о книге

«Судный день» – это очень нужная, очень глубокая книга, желательно, чтобы книгу эту каждый прочитал».
Валерий ГАНИЧЕВ,
председатель Союза писателей России.
*   *   *
«Спасибо Вам большое за эту книгу. Я читал её безотрывно, ведь здесь вся Ваша жизнь. Вся драма этой жизни. А книга, как оголённый провод. Это исповедь, конечно, но и наблюдения со стороны. Очень Вам благодарен за неё.
Вы просите, чтобы я стал присяжным заседателем и сообщил Вам вердикт. Вы знаете, я очень часто думал: а если мне предложат (попросят, прикажут) стать присяжным, смогу ли я? имею ли право? И я понимал, что нет, не имею. Ведь кто я такой, чтобы решать судьбу другого человека. Осудить я не имею права. Но я всегда готов всех защищать, ведь адвокат, как Вы знаете, это не профессия, а национальность. И Вас я хотел бы защитить, и верю Вам абсолютно.
Но главное – это книга. Замечательно написанная и очень честно. В этой простоте, очищенной от словесной шелухи, дымовой завесы, и есть вся Ваша правда. И ещё есть отдельные места, сочетания, предложения, абзацы — ну просто шедевры!
Так что спасибо Вам, Владимир, ещё раз. Всего Вам самого-самого наилучшего. От души».
Александр МЕЛЬМАН, обозреватель газеты «МК».
*   *   *
«Когда я читал предисловие Владимира Личутина к повести Владимира Смирнова «Судный день», то я думал, что Личутин перехваливает автора, но когда я прочитал книгу «Судный день», то понял, что Личутин автора недохвалил. «Судный день» — это светлая книга! Автор, словно с факелом в руках, провёл нас через подземелье».
Анатолий ПАРПАРА, лауреат Государственной премии России.