slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Всполох "бунташного века"

«Не приведи Бог видеть

русский бунт,

бессмысленный и беспощадный!».

А.С.Пушкин.

360 лет назад в Москве полыхнул знаменитый в истории Соляной бунт.

После великой Смуты, а в сущности Гражданской войны, с воцарением первого Романова — Михаила Фёдоровича — Русь жила в состоянии, которое удачно определил историк Сергей Фёдорович Платонов: «Выражаясь образно, момент избрания Михаила — момент прекращения ветра в буре; море ещё волнуется, ещё опасно, но оно движется по инерции и должно успокоиться».

 Три с лишним десятка лет без внутренних потрясений – это немало для, как его называют, «бунташного века» России. Ведь начался он с восстания Хлопка и войны под предводительством Ивана Болотникова, потом были Соляной, Хлебные в Новгороде и Пскове и Медный бунты. Завершилось столетие стрелецкими волнениями. Сюда же можно добавить раскол церкви при патриархе Никоне и Соловецкий бунт. Кульминацией «бунташного века» было восстание 1670—1671 годов под предводительством Степана Разина.

 

Причины Соляного бунта мож-но определить вполне современными понятиями: в условиях относительной стабилизации государства и общества возникла, скажем так, двухцентричная система власти: при девятнадцатилетнем государе Алексее Михайловиче уже три года фактическим правителем страны был его «дядька» (воспитатель), а потом и родственник (оба – с разницей в десять дней — женились в январе 1648 года на сёстрах Милославских) боярин Борис Иванович Морозов. В условиях всеобщей коррупции (мздоимство, лихоимство, взяточничество, вымогательство – всё это звалось тогда «посулами» и «скверными прибытками») и самоуправства всех уровней власти, на фоне произвола судов, которые руководствовались столетней давности, так называемым, вторым царским Судебником, отягощённым огромным количеством дополнительных и часто противоречащих друг другу указов на разные случаи, правительство Морозова в 1646 году затеяло налоговую реформу. Потому как система налогообложения оказалась в кризисной ситуации. Среди многих причин её породило и то, что в городах свобода сделалась горше и тяжелее кабалы. Тяглецы чёрных слобод (посадские люди, что считались свободными, но «тянули тягло», то есть платили подати и государству, и городу) порою с завистью смотрели на обитателей белых слобод — закабалённых, но «обелённых», что означало освобождённость от тягла. В Москве того времени было почти 150 слобод. Слободы служилых людей, дворцовые и казённые, монастырские, патриаршие, митрополичьи, а также принадлежавшие особо близким к царскому двору фамилиям и восемь слобод иностранцев (Немецкая, Панская и другие) «обелялись» от городских и государственных повинностей. Забегая вперёд, можно сказать, что одним из итогов Соляного бунта было установление: «Впредь опричь государевых слобод ничьим слободам на Москве не быть». Белые слободы включались в тягло, что облегчило жизнь посада в целом. А до этого ремесленники и торговцы из чёрных слобод охотно меняли непосильную свободу на более сытую кабальную зависимость. В некоторых городах население белых слобод сравнялось с населением посадов. В результате подати выплачивало всё меньше налогоплательщиков, а их тягло неумолимо возрастало. Платёжеспособность тяглецов упала настолько, что и власти стало ясно: увеличивать прямые налоги бессмысленно. К тому же свободные посадские люди искали самые затейливые формы уклонения от них: «Иные и не платят, потому что ни в разряде в списках, ни в писцовых книгах имен их нет, и живут все в уезде в избылых».

Бывший купец, а теперь глава Посольского приказа думный дьяк Назарий Чистой схему налоговой реформы позаимствовал на Западе. Кстати, сам боярин Морозов, по свидетельствам современников, «очень любил иностранцев». Опробованная западными соседями идея выразима несколькими словами: если прямые налоги плохо пополняют казну, то можно от некоторых и отказаться, при этом сделав упор на косвенные налоги, то есть на пошлины. И в 1646 году была введена новая пошлина на соль, заменившая стрелецкие и ямские деньги. Она выросла в четыре раза: с пяти копеек за пуд до двух гривен. Продажа соли была государственной монополией, и Чистой, и сам Морозов были уверены, что теперь-то казна распухнет от доходов. Но западная модель налоговой реформы на Руси не сработала. Цена соли на рынке, естественно, выросла уже более чем в четыре раза. Чтобы оценить, что такое для русских простолюдинов того времени резкое повышение стоимости не просто приправы к пище, но основного консерванта, надо вспомнить, что на однодневный заработок подёнщика, а это 3 копейки, тогда можно было купить 1,7 килограмма свинины или полтора килограмма свежей осетрины. Покойный историк, академик РАН Леонид Васильевич Милов подсчитал, что прожиточный минимум одного человека (учитывается только питание) составлял тогда два — два с половиной рубля в год.

При низких заработках населения резко подорожали продукты питания, особенно солёная рыба, которая скрашивала народу посты. На астраханских складах гнили тысячи тонн рыбы. Народ попросту перестал покупать соль. В казне образовалась дыра. Перенеся бессмертный афоризм Виктора Черномырдина в XVII век, можно сказать: «Чистой и Морозов хотели сделать, как лучше, а получилось, как всегда». В январе 1648 года правительство сворачивает налоговую реформу. Но восстанавливает прежние драконовские налоги. При этом отменённые два года назад подати объявляются недоимками, и их начали с тяглых людей ретиво и жестоко взыскивать. Лихорадочно возмещая потери, правительство снизило денежное и хлебное жалованье служилым людям «по прибору». А это набранные из крестьян и посадских людей стрельцы, пушкари, затинщики (стрелки из затынных, крепостных ружей, закрепляемых на сошках), городовые казаки и т.п. Были ещё служилые «по отечеству» (по происхождению) — бояре, дворяне, дети боярские, владевшие землями с крестьянами.

Взрывной механизм русского бунта получил классическую завершённость. Был заведомо справедливый и добрый царь-батюшка (набожный, начитанный и умный, умеющий благородно идти на компромиссы, Алексей Михайлович в народе был прозван Тишайшим. Но накануне бунта соколиная охота и богомолья интересовали девятнадцатилетнего государя больше, чем настроения народа). Были жестокие и корыстные бояре, которые, само собой разумеется, утаивают от царя правду о жизни его подданных. Были непродуманные реформы, усилившие обнищание народа, недовольство дворян средней руки и, что важно, царёва войска (на второй день бунта стрельцы приняли сторону восставших). Да и многочисленные купцы роптали. С одной стороны, трудно конкурировать с иностранцами, имевшими множество привилегий от государства, с другой – донимали торговых людей поборами и насилием царёвы администраторы. Между прочим московский бунт 1648 года можно не без оснований считать и единственным в нашей истории народным выступлением против взяточников и коррупционеров. При этом в чём-то успешным. Бунтовщики требовали у царя на смертельный правёж, а потом и казнили не только «реформатора» и при этом беззастенчивого взяточника Назария Чистого, но и главу Земского приказа Леонтия Плещеева, который превратил суд в инструмент беспощадного вымогательства, и его шурина Петра Траханиотова, ведавшего Пушкарским приказом и месяцами не платившего жалованье стрельцам и прочим своим подчинённым, присваивая деньги. Своего «дядьку» — Бориса Ивановича Морозова царь от расправы уберёг, тайно отправив в Кирилло-Белозерский монастырь.

Стоит ли пространно описывать события Соляного бунта, если они известны любому пытливому школьнику? Сценарий его традиционен для тех времён: от челобитных царю до разгрома 70 дворов наиболее ненавистных бояр, окольничих, дьяков и купцов. Был и грандиозный пожар. Поговаривали, правда, что его устроили люди Морозова, чтобы отвлечь народ от бунта. Но мятежная волна прокатилась по всей стране. В южной Руси бунтовали Курск, Козлов, Елец, Ливны, Валуйки, на севере — Сольвычегодск, Устюг Великий, в Сибири — Томск, Енисейский Острог, Кузнецк, Верхотурье.

Выплата задолженностей и двойного жалованья стрельцам, отсрочка недоимок, а то и снятие их с тяглых людей, массовая раздача земель, крестьян и жалованья мало- и беспоместным дворянам и детям боярским, а главное — созыв 16 июля 1648 года Земского собора, на котором было принято решение о разработке нового свода законов, разрядило грозовую атмосферу. Но положение по-
настоящему стабилизировалось только в конце января 1649 года, когда было принято Соборное уложение, удовлетворившее основные интересы дворянства, купечества и некоторые требования широких кругов горожан.

Бунт 1648 года — это редчайший в российской истории случай, когда бунтовать, оказывается, имело смысл.

Владимир ТОПОРОВ

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: