Валерий Золотухин «В кругу семьи»

Валерий Сергеевич отличался невероятной трудоспособностью. Параллельно с актерской деятельностью (до золотой сотни ему не хватило трех фильмов) Золотухин успел осуществить значимые общественно­духовные проекты: в своем родном селе Быстрый Исток в основном на собственные средства построил православный храм, в Барнауле – Молодежный театр. Оставил серию искренних дневников и рассказов о себе и своих современниках. Последние полтора года, наряду с руководством барнаульским Молодежным театром, руководил Театром на Таганке. Но самое главное его детище – создание и реализация Общенациональной программы «В кругу семьи», в которой он являлся художественным руководителем.

Задачей этой Общенациональной программы является донесение символа супружеской верности Благоверных Петра и Февронии Муромских до широких слоев населения и укрепление моральных устоев подрастающего поколения. В шестнадцати городах принимал участие в открытии скульптурных композиций, посвященных благоверным супругам.
Обладая неординарным видением мастера, в само слово «семья» вкладывал вселенское понятие. Семья для него — это не просто родная кровь, это — пространство любви без границ. В круг его семьи входили родные, близкие люди, единомышленники, коллеги по цеху, благодарные зрители. Общенациональная программа «В кругу семьи», особенно в последние годы, была близка ему по духу. Она несла гармоничное, высоконравственное родственное отношение, почитание своих близких и далеких предков, сохранение и передачу по наследству традиций и истории рода — неотъемлемую часть духовного и физического здоровья нации.
Для ценителей искусства уход из жизни всеобщего любимца и кумира стал настоящим потрясением. Наверное, нет человека, который бы относился к нему плохо. Его уважали и любили, и его ранняя смерть болью отозвалась в сердцах людей.
С Валерием Сергеевичем я познакомилась в те дни, когда каждый из нас переживал личную трагедию: он — смерть сына Сергея, а я — единственной дочери. Каждый раз, потеряв близкого человека, нам кажется, что рухнул мир, и дальнейшая жизнь не имеет никакого смысла. Но она продолжается... И проносящиеся бесконечной лентой перед глазами воспоминания заставляют вновь и вновь переживать те счастливые минуты, когда он был рядом.
На сороковины Валерия Золотухина 10 мая мне довелось организовать Вечер памяти в реабилитационном центре Московского дома ветеранов войн и вооруженных сил. Помянуть всенародно любимого артиста пришли его друзья и коллеги, поклонники и ценители его таланта... Светлый образ его всплывал перед каждым из нас, когда со сцены звучали стихи, песни, посвященные кумиру публики, демонстрировались фрагменты из легендарных фильмов с участием Валерия Золотухина.
...Вновь волна воспоминаний нахлынула и охватила меня испепеляющим чувством невосполнимого горя. Одна из наших встреч с Валерием Сергеевичем состоялась поздним летним вечером в его уютной гримерке, в театре на Таганке. Обычный рабочий день 15 июня для нас обоих был авральным: я целый день, забыв о своем дне рождения, моталась по городу, собирая материал в книгу о Евдокимове, и пришла на свое 15­е интервью к земляку и другу Михаила Сергеевича, а у актера — череда спектаклей. Общению с ним постоянно мешали поздравительные эсэмэски, с завидной периодичностью поступавшие на мой телефон. Валерий Сергеевич интуитивно догадался, что неспроста приходят эти сообщения.
Узнав о моем дне рождения, мой собеседник начал говорить тоном, не терпящим возражений: «Вот мы сейчас одни здесь, в театре, где витает образ Высоцкого. Сейчас я на сцену вынесу стол, поставлю шампанское, цветы, которых тут набралось море после спектакля, и мы будем праздновать твой день рождения!». На мои отговорки о том, что «я вообще не пью», мастер мгновенно отреагировал: «Ну, надо же! Я тоже сейчас не пью!.. А жаль... И так всегда, то пьян как свинья! То трезв как свинья! — пошутил он. — Такой день рождения в твоей жизни был бы единственным. Перед тобой «Гамлет», не сыгравший его страстей!».
Готовясь к встрече с Валерием Сергеевичем, я побаивалась, что, касаясь вопросов его личной жизни, могу ненароком задеть его и без того непреходящее чувство вины перед любимыми женщинами, которое долгие годы терзало его. Он, конечно же, страдал от того, что приходилось разрываться между двумя женщинами. Перед одной — законной женой Тамарой Владимировной, с которой его связывают десятилетия супружеской жизни, — был долг, обязательства. (Ведь без прошлого – нет настоящего!) В другой — души не чаял. И немудрено! Молодая, талантливая и ослепительно красивая актриса театра Ирина Линдт стала для Валерия Сергеевича последним прибежищем его души, его Музой.
У меня в голове и теперь назойливо звучит песня, которую мы с Валерием Сергеевичем пели на Алтае в два голоса: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина, головой склоняясь до самого тына... Но нельзя рябине к дубу перебраться. Знать, ей, сиротине, век одной качаться...». Он пел так искренне, так задушевно и проникновенно, что затрагивал самые потаенные струны человеческой души. Слушая его с замиранием сердца, я не выдержала и спросила: «Валерий Сергеевич, ты так поешь, что в каждой ноте я слышу имя этой рябины»! Мне показалось, что он никогда никого так искренне и страстно не любил, как ее... А он умел читать мысли: «Да, пожалуй, ты права, как её, нет»...
Наверно, трудно встретить публичного человека, который не делал бы тайны из своей любви на стороне. Во всяком случае, я знала лишь Валерия Золотухина, который не только не скрывал своё увлечение и любовь, а, наоборот, гордился тем, что ему, как оказалось, на последние лета выпало счастье в лице Ирины Линдт. Я думаю, что она для него была не только любимой женщиной и матерью его младшего сына, а его вторым предсердием, которое бьется в такт, не позволяя срываться с ритма. На вопрос: что важнее для него — семья или карьера, он, не задумываясь, ответил – семья! Такую любовь мужчины и женщины, такие гармоничные отношения не может разрушить ничто! Несказанным для себя везением Валерий Сергеевич считал то, что обе его женщины, будучи интеллигентными и доброжелательными, не вышли на тропу взаимной неприязни, а нашли в себе силы оставаться выше бессмысленных склоков, упреков и обид. И он был безмерно благодарен им за это.
Когда Тамара Владимировна свалилась с тяжёлым недугом, Валерий Сергеевич буквально вытащил ее из лап смерти. Вглядываясь в её фотографии тех лет, вспомнились мне изумительные, тончайшие стихи Фёдора Тютчева, положенные на музыку, в частности, романс «Я встретил вас, и всё былое в отжившем сердце ожило...» Великий поэт ведь тоже искренне любил и тех, с кем расставался...
А еще, народный артист, его земляк Александр Васильевич Панкратов­Черный, рассказывал мне про красивую пару Валерия и Тамару. Любовь которых зарождалась на его глазах в Ленинграде. Александр Васильевич с любовью и восторгом отзывался о Тамаре Владимировне и поставил передо мной авторскую задачу: посвятить ей отдельную главу в книге о Валерии Сергеевиче.
В прошлом году на евдокимовский фестиваль «Земляки» в алтайском селе Верх­Обском он пришёл очень усталым, шёл к сцене, опираясь на тросточку. Вдруг пошатнулся. Я побежала к нему через какие­то шнуры и провода телевизионщиков, обняла, взяла под руку. На ухо он прошептал: «Спасибо, вовремя...» Но вот объявили его выступление, и он вспорхнул на сцену как птица и начал диалог со зрителем: о радости встречи с ними, о Михаиле Евдокимове. Профессионал до мозга костей, перед зрителями он забывал о себе. Он говорил так, что люди, под воздействием его мощного голоса, его энергетики, поднимались и слушали его стоя. Прочёл он и стихи своего сына Вани, посвященные Евдокимову — его крёстному отцу. В голосе артиста чувствовалась мощь. Так рассказывать и декламировать мог только он... Свое выступление Золотухин закончил словами: «Пока будет стоять русская земля, память о Евдокимове не померкнет!».
Однажды в гримерке после спектакля я застала Валерия Сергеевича в смятенном состоянии, с глазами, полными слез. Без всяких вопросов он стал рассказывать мне, что недавно здесь был Ванька, трехлетний сынишка, который, открывая все шкафы и ящики, вдруг громко заявил: «Нет, папа, ты здесь не живешь». — «И с чего это ты взял»? — «А так, нету здесь твоей зубной щетки, носков, маек» ... — «Меня изнутри просто поедом поедает эта коллизия... Я вынужден постоянно обманывать Ваню, испытывая при этом мучительное чувство вины перед ним, и ничего с этим поделать не могу». Подкативший к горлу ком не дал договорить: Валерий Сергеевич замолчал, остановив свой отрешенный взгляд на мне. Но я чувствовала, что мысли его были где­то далеко.
Очень сильно тяготила его ситуация, в которой он находился, разрываясь на две семьи. Не выдержав, я прервала неловкое молчание: «Валерий Сергеевич! И как же дальше?» Ответ на мой вопрос он, казалось, в большей степени адресовал себе: «А что дальше? Дальше будем жить красиво, по совести!». (Видно тогда он решил для себя, что Ваня будет учиться в одной школе с детьми старшего сына Дениса.) Потом, как бы спохватившись: «Да что же мы всё обо мне, да обо мне... Сама­то как живешь после смерти единственной дочери?». Общее горе сближает людей...
В том роковом 2007 году, когда в начале июля его сын Сергей ушел из жизни, я уже полгода как оплакивала смерть моей дочери Яны. Тогда он панически пытался отыскать любую ниточку, которая могла бы его утешить, но никогда не искал оправданий этой трагедии. И только себя винил в смерти Сергея. «Брошенное поколение», — говорил он, рассуждая о молодежи 90­х, о событиях, разрушивших фундамент беззаботного детства при социалистическом строе. — Старые коммунистические идеалы рухнули, а новые — фальшивые: разврат, роскошь, вседозволенность. Время всеобщего обмана, как писала в своих дневниках Яна Пяткова. В годы перестройки мы вынуждены были зарабатывать на хлеб насущный, в стремлении обеспечить своих чад жильем и создать им необходимые материальные условия мы не успели подарить им самого главного: любви общения. Ведь как мы думали: талантливые родители и их талантливые дети сами разберутся по жизни. Я вообще всегда приоритетом и ориентиром для себя считал слова Индиры Ганди. Когда ее спрашивали о том, сколько же все­таки времени она проводит с детьми, она резко отвечала: не важно, сколько времени, важно, сколько я даю им за это время. Я полностью разделял ее точку зрения».
А где ему было брать это время? Валерий Сергеевич был фанатом и заложником своей профессии, патриотом театра на Таганке. На сцену Таганки Валерий Сергеевич пришел молодым актёром и оставался верен любимому театру без малого полвека. Несмотря на недолгую работу в Театре имени Моссовета и Театре Российской армии, главным театром своей жизни Золотухин считал именно Таганку. Бывший когда­то культовым, в последние годы театр переживал нелучшие свои времена, но это никак не влияло на отношение к нему Валерия Сергеевича. Будучи глубоко набожным человеком, он молил Бога о спасении духа Таганки, о сохранении целостности системы театра – именно своей, таганской, системы. Ему было больно за разрушающийся костяк коллектива, очень переживал за всё, что происходило в театре и до, и после ухода Любимова. Эта нелегкая, морально давящая ситуация в театре, постоянно держала его в напряжении и стрессе. В момент бурных переживаний, желая успокоить его, я высказала свои предположения по поводу будущего театра: «Ну, уйдет Любимов, и что же с того? Возьмёте руководство театром в свои руки...» На что Валерий Сергеевич живо откликнулся: «Да ты что, я ведь никогда не был администратором, я актёр!». Но мои слова оказались пророческими: буквально спустя месяц Золотухин был утвержден в должности руководителя театра на Таганке.
Последняя роль Валерия Золотухина в пьесе «Король умирает» стала для него предтечей собственного рокового конца. В этом спектакле он сыграл трагическую роль человека, который перед лицом близкой смерти торопится жить, думает, пересматривает своё прошлое, ищет ошибки и заблуждения, приведшие к краю могилы, переживает массу острых эмоций: от раскаяния до полного отчаяния. ...И умирает он на руках у Ирины Линдт, сыгравшей в этой пьесе главную героиню. Пророческая роль...
«Как бы ни сложилось моё существование в иных мирах, я рад, что побывал в этой жизни, на этой планете. Если бы мне снова пришлось прожить земную жизнь, я бы её прожил так же. Меня постоянно волнует вопрос: а если бы сыну моему, Сергею, пришлось бы повторить земную жизнь, совершил бы он свой роковой шаг? За него отвечать не берусь, но всё же меня всегда настораживали с раннего детства некоторые его поступки. В нём был заложен механизм самоликвидации. Тогда я это не анализировал, будучи занят своими житейскими и служебными делами. Но я вовсе не снимаю с себя ответственность за всё произошедшее. Если бы... Если бы... Это вечное «если бы» в его короткой жизни». Слушала я запоздалые размышления Валерия Золотухина, а перед глазами встала личная драма.
Валерий Сергеевич пытался утешить и успокоить меня: «Я понимаю, при таком горе кажется, что всё бесполезно, всё кончено. Вот ты сейчас сидишь и думаешь: Тебе ли, Валерий Сергеевич, об этом говорить? Да, я тебя понимаю, как никто другой. У меня есть обязательства перед другими членами семьи: сына Ваньку надо поднимать, материально поддерживать внуков, помогать жене — всё это тоже обязывает жить. Любить свою baby (мать младшего сына Вани. — Я.С.), да так любить, чтобы не было места в ней другим...».
Валерий Сергеевич обладал редким даром — его любви хватало на всех: на единомышленников, зрителей, сыновей, внуков, жену и музу. И, конечно, на друзей и коллег по цеху. Умел от жизни брать много, но и отдавал всего себя с ещё большею любовью.
«Бодрись, мужайся... Ведь у тебя тоже есть стимул для продолжения жизни, — говорил он мне, — своеобразный спасательный круг: дневники дочери, в которые она записывала свои самые сокровенные мысли, ощущения и планы». Из её записей видно, что Яна была очень одинокой, но получается, что она нашла путь к самовыражению, совместила несовместимое: шумную и гламурную жизнь с тонким описанием каждого дня, каждой встречи, каждого персонажа, к которому она не была равнодушна. А как четко она многое подметила и написала в своём дневнике о Евдокимове. Золотухин предложил мне внести отрывки из дневников в книгу о Евдокимове «Я с вами всегда», ведь как четко она подметила, что её ровесники не знают и не хотят знать, откуда они родом (в отличие от Михаила, который гордился своими корнями, малой родиной). Поразило меня её сравнение Михаила в роли кузнеца в фильме «Не валяй дурака...» с образом русского богатыря Добрыни Никитича с картины Васнецова. А ведь действительно, в таких рассуждениях есть доля правды. Природа не поскупилась и дала Яне способность увидеть невидимое, но такое очевидное.
После подписания макета книги о Евдокимове «Я с вами всегда» Валерий Сергеевич назвал ее историческим памятником всем персонажам, наряду с главным героем.
«Много доводилось мне видеть статей и книг о жизни и творчестве Михаила Евдокимова, но только сейчас авторам удалось создать такую, будто написанную самим народом. Я постараюсь сделать всё, чтобы она стала доступна широкому кругу читателей. Предлагаю на губернаторский день 4 апреля провести пресс­конференцию в Барнауле, в здании Молодежного театра. (Дело в том, что инаугурация М.С. Евдокимова состоялась 4 апреля 2004 года, и вот уже на протяжении восьми лет народ Алтая отмечает день народного губернатора. – Я.С.). Привлечём к спонсорству добрых людей. Глава из книги «Долгая дорога к храму» должна помочь сократить этот путь, ведь прошло уже 7 лет, а строительство в Верх­Обском не сдвинулось с места. Может, мне удастся что­либо сделать...И это будет моим покаянием за то, что когда Евдокимов впервые приехал в Москву, я не сразу понял и оценил масштаб этой личности», — так участливо отозвался Валерий Золотухин о книге. Он очень ждал ее выхода!
В дни, когда Валерий Сергеевич был госпитализирован в одну из московских клиник с серьезным заболеванием, которое родные от него тщательно скрывали, я встретилась с любимой женщиной артиста – Ириной Линдт. Она выглядела подавленной и уставшей. И немудрено — столько душевных потрясений за короткий промежуток времени невозможно перенести без последствий. Слушать её было больно и тяжело. Все последние месяцы, после известия о страшном диагнозе Валерия, она пребывала в состоянии неопределенности и тревоги, смятения и страха. Но, несмотря на полное изнеможение, упадок душевных и физических сил, она продолжала жить, заниматься сыном­школьником, служить в театре и, самое главное, нашла в себе мужество разделить со своим Валерой последние секунды его жизни.
Разговаривая с ней за кулисами, я смотрела на эту хрупкую, утонченную молодую красавицу и жадно впитывала всё то, что она рассказывала: о сыне Ванечке, который стойко принял на себя этот страшный удар судьбы. Всё свободное время он проводил рядом с отцом, ухаживал за ним так, что даже медики удивлялись его силе воли и терпению. Да и сама Ирина наблюдала поразительные перемены в мальчике, порой диву давалась – ну откуда у мальчугана столько сил и навыков для логического осмысления произошедшего? Он все время разговаривал с отцом, находящимся в глубокой коме, будучи в полной уверенности, что он все слышит...
Глядя в её большие выразительные глаза, в которых отражались усталость и безысходность, слушая её горький, полный тоски и непреодолимого горя рассказ, я вдруг увидела в этой хрупкой на вид женщине сильную, волевую личность. Ощущение было такое, будто бы за считаные дни она резко повзрослела и из беззаботной, весёлой девчонки превратилась в степенную взрослую женщину, разрывающуюся между постигшим горем и необходимостью бороться за жизнь любимого человека. Так бывает, когда сильный человек, который был всегда рядом и на которого всегда можно было положиться, вдруг обессилел и стал нуждаться в твоей заботе и помощи.
За несколько дней до смерти Валерия Сергеевича Ирина впервые листала только что вышедшую книгу о Михаиле Евдокимове «Я с вами всегда». Чувствовалось, что мыслями она не с этой трагической судьбой, а со своей личной, золотухинской трагедией. И вдруг глаза вышедшей из оцепенения красавицы засияли: она увидела в книге фото своего Ванечки с его крестным отцом Михаилом Евдокимовым... С дрожью в голосе она произнесла: «У Ванечки было два папы, а теперь ни одного». В её глазах застыли капельки слез, превратившиеся в маленькие хрустальные горошинки. Так прорвались боль и отчаяние перед неизбежностью конца. Она словно превратилась в застывшую сказочную принцессу. Жаль, у меня не было волшебной палочки, прикосновением которой я могла бы расколдовать это милое создание...
Как это трудно – сидеть у постели впавшего в кому человека, испытывать мучительное чувство безысходности и собственного бессилия чем­либо помочь... Я имела неосторожность спросить: «Ирочка, мне необходимо ненадолго улететь из Москвы...Как Вы думаете, не случится так, что я не успею с ним проститься?» Она ничего не ответила, но я всё почувствовала и в тот же день сдала билет.
Я попросила Ирину Викторовну сделать так, чтобы он хотя бы рукой дотронулся до книги, которую так сильно ждал. Она это сделала. Низкий ей поклон за это.
В последние дни жизни Валерия Сергеевича в суздальском монастыре находилась Ксения Архиповна Алфёрова. Я попросила её заказать сорокоуст за здравие Золотухина. На вечерней службе она подала записку. А утром его не стало. Точь­в­точь как я в 2008 году, находясь в Оптинском монастыре, 2 января на вечерней службе заказала сорокоуст за здравие Александра Абдулова, а ночью мне позвонила Алфёрова и сказала, что его уже нет.

21 июня на сцене его родного театра на Таганке состоится мероприятие под символическим названием «Золотистый, золотой...».
В ближайших планах друзей и соратников по Общенациональной программе «В кругу семьи», которой Валерий Золотухин отдал много сил и таланта в последние годы своей жизни, провести мероприятие, посвященное его дню рождения на малой его родине — в алтайском селе Быстрый Исток. (Президент программы Ковтунец Александр Сергеевич, сопредседатель попечительского совета Чемезов Сергей Викторович, президент международных кинофестивалей Ирина Алферова.)

Янина СОЛНЕЧНАЯ

* * *
20 июня в Арт­центре «Рублёв» состоялась презентация книги о Михаиле Евдокимове «Я с вами всегда», на которой добрым словом вспоминали одного из героев этой книги, земляка и близкого друга Михаила Сергеевича — Валерия Золотухина.
* * *
Общим решением членов Межрегионального общественного фонда (МОФ) имени Михаила Евдокимова было принято решение в день рождения Валерия Сергеевича вручить памятную медаль его родным.