slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Уроки российского кризиса

Недавний финансовый кризис в России в своей острой фазе длился всего четыре дня, но, как показано в предыдущей статье, разворачивался он несколько месяцев – с того времени, как в конце мая началось длительное всеобщее падение курсов акций, унёсшее в небытие половину прежней рыночной стоимости ведущих российских компаний.

Сейчас, после триллионных денежных вливаний из казны и Центрального банка положение, кажется, стабилизировалось, но на довольно низком уровне. Что это значит для экономики? Чем грозит динамике ВВП, промышленному производству, доходам населения?

 

Биржа и экономика

 

Фондовая биржа — это царство фиктивного капитала – бумажек, которые изображают реальные ценности, но в действительности стоящие ровно столько, сколько биржа скажет в каждое данное мгновение. Формально бумажки эти представляют некий физический капитал – здания, сооружения, оборудование, землю, залежи полезных ископаемых и другие реальные ценности. Но только формально, потому что стоимость последних определяется совсем на других рынках и по другим правилам.

Фиктивный капитал временами стоит много дороже реального. Это результат спекулятивного биржевого взвинчивания. Так создаются очередные пузыри, которые рано или поздно лопнут. Тогда фиктивный капитал падает много ниже стоимости реального.

Нечто подобное произошло на Российской фондовой бирже. Индекс РТС, отражающий колебания курсов акций на одной из наших главных фондовых площадок, составил в высшей точке 2488, в низшей – 1020, а после некоторой стабилизации около 1300. Высшая точка явно превосходит реальную стоимость компаний, низшая отстает от реальных активов, а последняя цифра к ним , вероятно, приближается (разумеется, речь идёт об индексах, а не о стоимостных величинах, выраженных в рублях).

Но фиктивный капитал, как бы он ни отрывался от действительности, всё же отражает реальные процессы в экономике. Акции выпущены компаниями, чтобы привлечь дополнительные денежные средства для капитальных инвестиций и других расходов. Спрос на них рождается наличием в экономике свободного капитала, ищущего применения. Спрос и предложение сталкиваются на денежном рынке, где при первичном размещении определяется первоначальная цена акций. После размещения какая-то часть акций попадет в свободную продажу на вторичный рынок – фондовую биржу, где складывается их текущая цена. Курсы акций постоянно колеблются, делая их удобным предметом спекуляции.

Но наличие биржевой цены важно и по другим причинам. По курсу акций инвесторы судят о финансовом благополучии компаний. Чем выше рыночная стоимость компании, тем больше она может рассчитывать получить в кредит от банков и других финансовых учреждений. Когда компании понадобится выпустить новые акции, текущая цена будет ориентиром для определения новой первоначальной цены.

В развитых рыночных экономиках динамика фондовой биржи считается одним из нескольких важнейших показателей деловой конъюнктуры. В США знаменитый Доу-Джонс, индекс среднего курса акций 30 крупнейших промышленных корпораций страны, входит в набор т.н. циклических индикаторов, предвещающих о начале очередного общеэкономического спада или подъёма.

 

А как у нас ?

 

Российский капитализм сравнительно молод, имеет свои особенности, и потому иногда считается, что он не подвластен общим законам этой формации. Важнейший урок недавнего кризиса состоит в том, что мы неотъемлемая часть мировой капиталистической системы со всеми её противоречиями и кризисами. Причём провозглашённая президентом Медведевым задача – превращение России в один из мировых финансовых центров, судя по всему, не близкая перспектива. А пока мы относимся к развивающейся периферии и потому должны испытывать не только собственные беды, но и тяжесть кризисов, возникающих в центрах системы. От этого никуда не деться и строить иллюзии на сей счёт не следует.

Главный вывод – нельзя успокаиваться уже принятыми антикризисными мерами. Они дали свой результат, но пока он самый минимальный. Ждать, что фондовая биржа оживёт скоро и что банковская система быстро придёт в норму, не следует. Финансовый кризис в США продолжается, и предсказать, во что он выльется завтра и послезавтра, нельзя. Новая массированная операция министерства финансов США по выкупу плохих, обесцененных кризисом долговых бумаг у банков и других финансовых учреждений на сумму 700 миллиардов долларов наталкивается на трудности в американском конгрессе. Этим шагом недовольны также власти и финансовые круги в Западной Европе и Японии, поскольку Вашингтон пытается решить свои проблемы, в частности, и за их счёт. Финансовые последствия этой операции могут оказаться непредсказуемыми. Чем это всё кончится, сказать трудно. Новое обострение мирового кризиса может аукнуться в России ещё не раз, причём с неизведанной стороны.

Например, до сих пор считалось, что уолл-стритовский инвестиционный банк «Голдмен Сакс» в отличие от обанкротившегося «Лимен бразерс» и поглощённого «Меррил Линч» стоит твёрдо на ногах. Но вот пресса стала его зачислять в ряды «осаждённых». Оказывается, мультимиллиардер Уоррен Баффет, богатейший человек в Америке и мире по списку Форбса, вкладывает 5 миллиардов долларов в акции этого финансового гиганта. Стало быть, Голдмену действительно нехорошо. И если он, не дай Бог, лопнет, несмотря на покровительство Генри Полсена, министра финансов США, и в недавнем прошлом его главы, то осколки от взрыва разлетятся аж до Москвы.

Финансовое положение США настолько серьёзно, что претендент в президенты от республиканской партии Джон Маккейн прервал свою предвыборную кампанию и направился в Вашингтон, чтобы вместе с президентом Бушем и другими принять участие в обсуждении нового законодательства по спасению Уолл- стрита.

Тем временем в общей дискуссии на Генеральной Ассамблее в Нью-Йорке один за другим представители стран осуждали американскую администрацию за то, что она допустила финансовый кризис, из которого пытается теперь выйти за счёт остального мира. Такого стены ООН не видели последние три десятилетия с тех пор, как развивающийся мир призвал перестроить неоколониальный мировой экономический порядок. По словам делегатов, США внезапно отобрали у остального мира сотни миллиардов долларов, которые теперь тратят на спасение своих финансовых магнатов, по вине которых и был развязан кризис. Президент Франции Николя Саркози предложил собрать в ноябре международную конференцию для выработки совместных, скоординированных путей преодоления кризиса. Пойдут ли на это США, не известно.

 

Не всё так плохо

 

Итак, ждать помощи извне России не приходится. Наша фондовая биржа зависит от зарубежного капитала, а он придёт только тогда, когда на ней возобновится рост. Государство могло бы помочь, вбросив ещё триллион рублей. Но до какого уровня надо поднять индекс РТС, чтобы начался спонтанный рост уже без помощи государства? И стоит ли этим заниматься? Пока что этот сценарий не обсуждается, но к нему надо быть готовыми.

Кому нужен биржевой подъём? Прежде всего нашим олигархам, которым он позволяет автоматически множить личные состояния. Но ради этого не стоит стараться. Однако в биржевом подъёме есть и общенациональный интерес. Чем выше курсы акций и, следовательно, рыночная стоимость наших компаний, тем выше и их кредитоспособность у банковского сектора. В недавнем финансовом кризисе она упала больше, чем наполовину, и в этом одно из главных негативных его реальных последствий.

На текущем экономическом росте потеря кредитоспособности скажется не сразу. Нынешний высокий темп роста ВВП предопределён капитальными инвестициями, сделанными ещё до кризиса. Но на ближайшие годы намечены крупные закупки импортного оборудования, от которого зависит успех плана модернизации экономики, рассчитанного до 2020 года.

Наше машиностроение сильно отстало и не в состоянии самостоятельно обеспечить оснащение страны передовой техникой. Частный капитал в этом не заинтересован, а созданные в последние годы государственные корпорации разворачиваются крайне медленно.

Затруднение импорта ещё больше осложнит эти проблемы, и отнюдь не очевидно, что подбираемые для госсектора кадры способны справиться с такими задачами. Последнее назначение главой госкорпорации по нанотехнологиям Анатолия Чубайса вызывает особое недоумение. Человек, обрекший на застой отечественную электроэнергетику, ещё меньше подходит для руководства отраслью, где всё построено на инновациях и глубоких знаниях. Личность без творческого начала для этой роли не годится. Да и зарубежные кредиты в нынешней мировой обстановке вряд ли он соберёт.

 

Отказаться

от монетаризма

 

Другой важный урок кризиса в том, что проводившаяся до сих пор монетаристская политика требует решительного пересмотра. Наш министр финансов Алексей Кудрин не только придерживается этой догмы, но и в своей практической деятельности следует её крайнему, экстремистскому варианту. Строго ограничивая денежное обращение теоретическим минимумом, он полагает, что это чуть ли не единственный и наиболее эффективный способ борьбы с инфляцией.

О том, что это не так, говорит результат – в последние годы инфляция не только не снижается, но, наоборот, растёт. Причина в том, что в России, как и во многих других странах, действует инфляционная инерция, порождённая монопольной структурой экономики. Причём в нашей стране ввиду особо высокой монополизации эта инерция, или спираль, действует еще сильнее.

Поэтому монетаристская политика лишь фиксирует рост цен, но не сдерживает их. Её роль в ценообразовании скорее пассивная. Но, как показал финансовый кризис, она не просто малоэффективна, но и вредна.

Держать денежную массу на предельном минимуме легко на словах. На деле это лишает банки гибкости, т.е. способности оперативно приспосабливаться к неизбежным резким колебаниями спроса экономики на кредиты. Балансируя на грани неликвидности, банки вынуждены регулярно создавать денежно- кредитные дефициты. При скачкообразном внезапном росте спроса, как это было во время биржевого кризиса, денежный дефицит становится уже нетерпимым и ведёт к коллапсу системы.

Центральный банк сейчас уменьшил размер обязательных резервов коммерческих банков и тем самым несколько увеличил их возможности для кредитования. Но этого мало. Предприниматели жалуются, что получить кредиты и сейчас крайне трудно. По-видимому, банкам надо дополнительно предоставить чрезвычайные резервы, в том числе и на крайние случаи.

Когда правительство, спасаясь от кризиса, вливало в банки большие деньги, монетаристы пытались возражать, уверяя, будто это усилит инфляцию. Президент ответил жёстко и определённо: сейчас у финансовой политики другой приоритет, инфляция подождёт. Отказ Кремля от монетаристской догмы – хорошее начало. Последуют ли за ним министры?

 

Сохранить темпы – прежде всего

 

Мировой финансовый кризис существенно сократил возможности внешнего кредитования России и тем самым грозит снижением темпов роста ВВП и долговременным планам модернизации экономики. Как сказано выше, полагаться на импорт, обеспеченный кредитами, не приходится. Упор придётся делать на внутренние ресурсы.

И если с новой техникой и освоением инноваций могут возникнуть сложности, то строительство инфраструктуры имеет возможность рассчитывать в основном на внутренние материальные и финансовые ресурсы.

Средства на эти проекты уже выделены, причём немалые. Но, как обнаружил в недавней поездке на Дальний Восток президент страны, даже имеющиеся в федеральном бюджете средства до региона не доходят. «Слышите, Минфин?» спросил он с Камчатки через восемь часовых поясов.

Но Дальний Восток не исключение, так работает вся страна. Главный же виновник – Минфин и его граничащий с вредительством монетаризм. С ним надо кончать, и по возможности скорее.

Станислав МЕНЬШИКОВ

Амстердам.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: