Уральская кузница талантов

Валентин НОВИКОВ, член Союза писателей

Праздничные мероприятия по случаю 20-летия Российской Академии живописи, ваяния и зодчества, основанной официально признанным, самым выдающимся художником ХХ века Ильей Глазуновым, которые проходили в течение прошлого, юбилейного года и пиком которых стал визит в Академию Президента России В. Путина, еще раз со всей очевидностью подтвердили ее особое значение в современной мировой художественной культуре как лучшего в мире высшего учебно-художественного заведения.

И отнюдь не одного из лучших, как иногда скромничала пресса, а именно самого лучшего, что следует из многочисленных признаний авторитетнейших зарубежных художников. «Так, как здесь, нигде в мире не учат», — с восторгом отзываются они, сознавая печальные последствия полного развала европейских учебно-художественных центров, прежде всего некогда знаменитых Венецианской и Парижской академий, где ныне исповедуется принцип: «Искусство умерло. Учить некого, некому и нечему. Самовыражайтесь, кто как может». В Российской же Академии процесс возрождения русской исторической и религиозной картины на основе возрожденной школы профессионального мастерства, сложившейся в недрах Императорской академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества ( для чего и была создана Академия). А плоды деятельности ее воспитанников дали повод критикам говорить о появлении в современном искусстве нового направления — русского духовного реализма.

Естественно, что в процессе осмысления впечатляющих достижений Российской Академии основное внимание уделялось тому, что происходит в стенах ее здания на Мясницкой, 21. И как-то в тени оставалось то обстоятельство, что у Академии, выражаясь современным деловым языком, есть свое «дочернее предприятие» — Уральский филиал, основанный в Перми спустя пять лет после рождения самой Академии. А это же целая сфера ее деятельности, охватывающая крупнейший регион страны!

История возникновения и становления Уральского филиала весьма примечательна как пример созидательной деятельности в пору, как тогда казалось, безнадежного развала в стране — социального, экономического, а самое главное — духовного. А ныне работа самого филиала представляет немалый интерес в свете, оказывается, непростой системы существования федеральной структуры в регионе, ее взаимоотношений с местными властями и организациями и позволяет составить впечатление о формировании современной культурной жизни в российской провинции.

Недавно отметивший свое 15-летие и 10-летие первого выпуска дипломников, сегодня Уральский филиал Академии — это единственный на Урале полноценный академический вуз, активно влияющий на формирование художественной жизни во всем регионе. Об изначально заложенных принципах его деятельности говорят сказанные в свое время слова первого директора филиала, замечательного пермского архитектора С.И. Тарасова: «Идет битва за Россию, не за географическое пространство, а за пространство русской души. Битва за ее национальные истоки и корни, за то, чтобы ее культура сохранялась в сознании народа и не была от него отрезана, замарана и вытеснена антикультурой «нового мирового порядка»… Здесь, на Урале, в центре России, на пересечении европейской и азиатской цивилизаций мы продолжаем великие традиции русской художественной культуры. Ее основы — реализм (изучение действительности) и духовность (чувство божественного). Мы продолжатели русского реализма в искусстве, сохранившего для всего мира классическую школу художественного мастерства».

В филиале над воспитанием молодых мастеров искусства трудятся около сотни преподавателей, почти половина из которых — доктора и кандидаты наук, 19 имеют почетные звания. Среди них известные не только в Прикамье, но и в стране мастера изобразительного искусства: народный художник России А.П. Зырянов, заслуженные художники России Т.Е. Коваленко, С.Р. Ковалев, А.М. Овчинников, Л.И. Перевалов, А.Т. Амирханов, лауреат всероссийских конкурсов архитектурных проектов В.П. Щипалкин, многократный лауреат конкурсов по реставрации архитектуры Н.Б. Белов. Среди преподавателей и молодые выпускники филиала, талантливые живописцы, участники многих выставок Т.Т. Нечеухина, А.А. Мургин и другие.

На пяти отделениях филиала — живописи, ваяния и зодчества, декоративно-прикладного искусства и дизайна архитектурной среды учатся около 200 студентов из Перми, Челябинска, Екатеринбурга, Кирова, Ижевска, Глазова и других городов. Учебный процесс совмещается с весьма успешным участием преподавателей и студентов в выставках, конкурсах, смотрах, фестивалях — от региональных до международных. Так, на ХIII Международном конкурсе лучших дипломных проектов по архитектуре и дизайну, проходившем в Волгограде, проект зоопарка в Перми Е. Анашкиной получил диплом 2-й степени, а проект Общественно-делового центра А. Соловьева — диплом 3-й степени. На фестивале «Молодая российская культура в Италии» премией была отмечена работа живописца С. Вахрушева. Студенты отделения скульптуры участвовали в Днях Перми в Луисвилле (США), а молодые преподаватели, выпускники филиала А. Матвеев и Ю. Лушникова выезжали в Китай для проведения мастер-класса на факультете дизайна и скульптуры в Восточном институте искусств. Преподаватели-живописцы Т. Нечеухина и Н. Нурулин стали авторами персональной выставки в Кельне и мастер-класса для преподавателей художественной школы города Гельзенкирхен (Германия). И очень долго можно говорить о работах, выполненных представителями коллектива филиала во славу родного края.

 

С 2003 года Уральский филиал Академии возглавляет выпускник его живописного отделения известный уральский художник М.В. Каёткин.

— Михаил Владиславович, с чего начиналось становление вас как художника? Это наследственная профессия?

— Я родился в городе Снежинске Челябинской области. Мой отец, Владислав Александрович, работал на испытательном оборонном комплексе. Он очень увлекался живописью и до сих пор берет в руки кисть. Мама, Генриетта Васильевна, преподавала английский язык. А тётя в 60-х годах прошлого века была главным архитектором Вологды. В общем, в семье всегда культивировалось почтительное отношение к искусству. И неудивительно, что я с ранних лет стал интересоваться живописью.

Окончив среднюю и параллельно художественную школу, поступил на художественно-педагогическое отделение в Свердловское художественное училище, после окончания которого хотел было податься в Ленинградский институт имени И. Репина, чему воспрепятствовала такая банальная вещь, как заболевание ангиной. Срок поступления был пропущен, но, к счастью, в Перми открылся набор в филиал Российской Академии. И я оказался в числе его первых студентов.

— Чем вам запомнились годы обучения в филиале?

— О, начальный период был весьма тяжким. Ведь все начиналось с нуля. Ничего не было, даже своего здания. Студенты использовали для написания натюрмортов ёлочные игрушки.

Наконец, появилось здание — памятник архитектуры середины ХVIII века, где некогда размещался губернский сиротский приют. Но оно досталось нам в таком ужасном состоянии, что входить в него было страшно — так постарались заполнявшие его до нас городские конторы и организации…

— Абсолютно идентичную картину я наблюдал, когда происходил первый набор в Российскую Академию на Мясницкой, 21. Вздыбившийся выщербленный паркет, рёбра от осыпавшейся штукатурки на стенах, угрожающе зияющие трещины на потолке, запах гари, будто здесь жгли костры… Мало кто верил тогда, что даже при неиссякаемой энергии Ильи Сергеевича Глазунова здание можно будет привести в божеский вид. Это уже потом, после блистательно проведенной реставрации по художественному проекту Ильи Сергеевича, здание Академии с его великолепными интерьерами — памятник архитектуры постройки великого Баженова — стали называть храмом искусства.

— И у нас тоже начались реставрационные работы. Когда не было возможности заниматься в классах, студенты писали и копировали в областной художественной галерее. А копирование — одна из основ академической школы. Это не просто усвоение профессиональных приемов великих мастеров, но и соприкосновение с их внутренним миром, как бы душевная беседа с ними.

В те времена сама идея постановки академического художественного образования многими воспринималась с большим сомнением. И поскольку мы были первой структурой с названием Академия, на нас сыпался град насмешек. Это уже позже появилась масса академий — медицинская на базе мединститута и прочие, а другие институты почти поголовно становились университетами. Но мы всегда стремились — и достаточно убедительно — соответствовать своему родовому названию. Теперь это дважды подтверждено двумя аттестациями, проведенными Федеральным агентством по надзору в сфере образования и науки в 2001 и 2006 годах.

Возглавлявший филиал в пору его становления Сергей Иванович Тарасов очень много сил отдал этому делу. Он сумел привлечь к преподавательской работе таких энтузиастов, как Александр Сергеевич Терехин, великий знаток памятников истории и культуры; Николай Николаевич Кукин, архитектор, учившийся у И.В. Жолтовского в Московском архитектурном институте; Тимофей Егорович Коваленко и Лев Иванович Перевалов — известные живописцы, до сих пор преподающие в филиале. Из искусствоведов были призваны Ольга Михайловна Власова — крупнейший специалист по иконописи; Анна Дмитриевна Жданова, труды которой недавно отмечены почетным званием «Заслуженный работник культуры РФ». Они тоже поныне ведут преподавательскую работу.

Посильную помощь оказывала и сама Академия — духовную, материальную и методическую. Из Москвы к нам приезжали педагоги, в частности, прекрасный пейзажист и педагог Александр Сергеевич Трофимов, известный борец за сохранение памятников истории и культуры.

Вот так мы учились и работали при постоянном капитальном ремонте, который завершился лишь к 15-летию Уральского филиала.

— Как дальше складывалась ваша личная творческая жизнь?

— После окончания учебы в филиале я поступил в аспирантуру Российской Академии, где учился у руководителя пейзажной мастерской Александра Сергеевича Трофимова и Александра Павловича Афонина, который после кончины Александра Сергеевича возглавил мастерскую. Свое пребывание в ней я оправдал очень тепло принятым циклом пейзажных работ «В землях Строгановских», которым и защитился. Две работы из этого цикла входят теперь в интерьер кабинета генерального директора «ЛУКОЙЛ—Пермьнефти». А потом в силу безденежья занимался росписью особняков на Рублевском шоссе. За четыре года пребывания в Москве успел поработать также в школе-студии при МХАТе. Затем был отправлен в Пермь на должность директора филиала Академии самим Ильей Сергеевичем Глазуновым, который напутствовал меня словами: «Если ты с этим делом справишься, дальше ничего страшного в жизни не будет». Так в 2003 году, продав заработанную квартиру в Подмосковье, я вновь оказался в Перми и приступил к исполнению своих обязанностей. Помимо общего руководства филиалом работаю с дипломниками.

— Почему основным для себя жанром вы избрали пейзаж?

— Увлечение пейзажем проистекло из ощущения естественной красоты окружающей природы. Жить в моих краях и не стать пейзажистом невозможно.

В контексте всей русской культуры, во многих видах творчества: изобразительном искусстве, литературе, музыке — пейзаж занимает свое особое место. И не только как часть портрета, жанровой или исторической картины. Пейзаж — это выражение национального темперамента, характера, красок души. Выражение того, как человек воспринимает мир. Человек, который родился под серым уральским небом, отличается в своем восприятии мира от того, кто родился, скажем, в Краснодарском крае или Крыму. Отличается даже говором. Но русские люди, родившиеся в разных местах, несколько отличающиеся друг от друга мелодией души, вместе сливаются в некое полифоническое единство.

Пейзаж — это еще и особый жанр в пространственном понимании. В отличие, скажем, от натюрморта или жанровой картины.

Когда я посещаю русские исторические места, меня пронизывает мысль, что и прежде люди, наши предки, ощущали физический мир так же, как и я. Отсюда рождается внутренняя связь с корневыми основами. А седой Урал, пронизанный историей, хранит в своей природе нечто незамутненное, первобытное, что особенно чувствуется, когда оказываешься в районах рек Чусовой, Вишеры и других. Поэтому у меня тяга к пейзажному жанру всегда была сильнейшая. Хотя в последнее время я несколько отошел от чисто пейзажных работ. Больше хожу по берегам Камы и пишу старые буксиры, баржи, лодки. А вот недавно написал картину «Паровозное кладбище». Такая работа — это своего рода художественные раздумья на тему нелепостей, возникших в отношениях человека с природой; о запустении, которое, надеюсь, временно обосновалось в наших краях… В общем, эти размышления, носящие несколько экзистенциальный характер, касаются уяснения связи времен. Разработка такой тематики представляет интерес и с точки зрения пластического решения. Смею предположить, что создаваемые мною образы вызывают определенные ассоциации у зрителей. Во всяком случае, чувствую весьма живую ответную реакцию.

В какой-то момент я сам обнаруживаю созвучие своих образов с образами, созданными пермским писателем Алексеем Ивановым, например, в его книге «Географ глобус пропил», где события развиваются на фоне затона — это бухта, зимняя стоянка речных судов. Творчество сего известного в России писателя стало для меня одним из самых важных открытий в современной русской литературе. Я в нем вижу какое-то озабоченное обращение к личности нашей дремучей, хотя чистой по сути. Это жёсткий ответ мастера слова на гламурные книжонки многих столичных авторов. Хотелось бы верить, что такая тенденция, прослеживающаяся в пермской, да и в российской литературе, затрагивающая коренные проблемы бытия, не умрёт.

— Известно, что основные принципы системы воспитания молодых художников в Российской Академии Илья Сергеевич Глазунов закладывал ещё в ту пору, когда он в течение более десяти лет возглавлял портретную мастерскую в Суриковском институте. Важнейшее внимание в этой системе уделялось познанию мировой и отечественной истории, когда студентам открывались труды великих русских историков, о которых многие академики, не говоря уже о рядовом преподавательском составе, не имели никакого понятия, поскольку они были преданы насильственному забвению и знакомство с ними каралось более жестоко, чем за чтение антисоветских изданий. Например, имена таких ученых, как Егор Классен, Сергей Лесной, не говоря уже о гении русской исторической науки Василии Марковиче Флоринском, которого по глубочайшему неведению ученая публика путает с П. Флоренским, многие современные историки, как я постоянно убеждаюсь при встречах с ними, даже и не слыхивали. Хотя труды двух первых наконец-то недавно были изданы, пусть и незначительными тиражами. А ведь во многом на основе исследований их, а также выдающихся историков-славянофилов А. Хомякова, В. Ламанского, А. Гильфердинга, С. Гедеонова и других была взорвана расистская норманистская концепция, не оставлявшая для славян, и особенно русских, места в истории. Отсюда полнейшее единодушие таких разнообразных деятелей мирового уровня, как Гегель, Маркс и Гитлер, относивших славян к «неисторической расе», «навозу истории».

Кроме того, исторические познания увязывались с познаниями истории изобразительного искусства. Рассматривались проблемы его взаимоотношений с другими видами творческой деятельности. Наконец, Илье Сергеевичу вопреки общему сопротивлению удалось пробить и ввести в программу обучения в его мастерской обязательные выезды студентов на практику в Эрмитаж, Русский музей, где они копировали произведения великих мастеров, а также в ленинградские пригороды (Царское Село, Павловск), в старинные русские города (Псков, Новгород), тогда как студенты других художественных вузов отправлялись на практику на производственные предприятия и колхозные фермы. Кстати, сам Илья Сергеевич защищался в Репинском институте картиной «Рождение телёнка», написанной по эскизу, созданному во время практики, после того, как его дипломное монументальное полотно «Дороги войны. 1941 год» было отвергнуто за якобы проявившиеся в нем пораженческие настроения.

В какой мере воспринята такая направленность в Уральском филиале Академии?

— У нас наряду с общим курсом истории существует курс всеобщей истории искусства и очень объёмный курс русского искусства. В рамках курса «Культурология» даются основные сведения о других видах искусства. К проведению занятий привлекаются преподаватели Пермского университета, сотрудники краевой художественной галереи. Есть и такой замечательный курс — «История религии», который читает кандидат философских наук Анатолий Владимирович Жохов, преподающий также в одном из духовных заведений. Кстати, он является представителем известной династии пермских священнослужителей. Его отец, протоиерей Владимир Жохов, служивший в Пермской епархии, был образованным человеком, занимался живописью и геральдикой, дружил с Ильёй Сергеевичем Глазуновым, который способствовал обретению им запретной по тем временам литературы. А он, в свою очередь, делился ею со своими духовными чадами, в частности, с нынешней гордостью пермской и мировой медицины кардиохирургом Сергеем Германовичем Сухановым, которого и крестил в 34 года. А сам профессор Суханов создал свою кардиохирургическую школу, основанную на православных духовно-нравственных началах.

Мы также заботимся и о сопряжении мировой и отечественной истории с историей родного края. До недавнего времени читался курс истории Урала. Для архитекторов введен курс «Архитектурное краеведение». И добрая половина курса «Мифология» посвящена связи античной и славянской мифологии с ее отражением в местных краях. Кроме того, читаются лекции на тему «Обрядовая культура Прикамья», на которых пермские ученые делятся результатами своих исследований.

По мере возможности стараемся отправлять студентов на практику в Москву, Петербург, в древние уральские города, по итогам которой представляются творческие отчёты.

— Чем характерна сегодняшняя культурная и художественная жизнь в Перми и как в неё вписывается ваш филиал?

— Город Пермь, да и весь край отличаются древними культурными традициями. Но культурный слой в нынешнее время довольно хрупок и раним. Возникли некие центростремительные тенденции — многие творческие деятели мечтают куда-то уехать, как чеховские сёстры, душой устремляются в Москву. В основном из-за надежды обеспечить себе какое-то материальное благополучие, которое здесь нелегко обрести.

Пермские художники тоже переживают нелегкие времена, хотя, в общем, они всегда были не райскими. Но сейчас идёт повальный снос старых домов, в которых размещалось большинство мастерских. А для разрешения этой проблемы нужны огромные деньги, давление которых сегодня слишком велико.

Вторая причина духовной и иной неустроенности более глубокая. Она заключается в том, что мы, русские, можем легко разбрасываться талантливыми людьми, потому что их слишком много.

У меня была возможность понаблюдать за жизнью армянской диаспоры в Перми. Ее представители изо всех сил участвуют в реализации своих национальных проектов, чтут своих художников, музыкантов, национальную кухню, стремясь всеми средствами сохранить свою национальную самобытность. У нас отношение к этому несколько иное.

Беда пермских художников состоит, в частности, в нежелании хранить традиции национального искусства, заключающиеся прежде всего в большой человечности, внимании к душе человека, которое самым ярким образом засвидетельствовано в произведениях мастеров нашего реалистического искусства. Теперь больше заметен уход в формотворчество, так называемое самовыражение. Но мы в нашем филиале стараемся сделать прививку от подобных увлечений, опираясь на достижения мирового и отечественного искусства. Конечно же, в соответствии с главной задачей Российской Академии, частью которой мы являемся, хотелось бы больше создавать произведений на исторические и религиозные темы. Но, поскольку это требует огромной подготовки и таланта, такие работы появляются реже, чем, скажем, жанровые или портрет и пейзаж. Однако и здесь мы стремимся, чтобы количество переходило в качество.

Коллектив филиала, естественно, задействован во всех культурных программах города. Выпускники очень востребованы, и спрос на них повышается с каждым днем. И трудятся они во всех регионах Урала, и не только на ниве изобразительного искусства. К примеру, наш выпускник Всеволод Аверкин стал главным художником краевого театра драмы. По этой стезе пошёл и другой наш воспитанник, работающий в театре оперы и балета. Наши молодые художники оказывают активное влияние на формирование художественной среды Прикамья. Скульптор Т. Конева и дизайнер М. Холкина стали победителями конкурса на разработку мемориального памятника известному пермскому балетмейстеру Е. Панфилову. Выпускник отделения декоративно-прикладного искусства Р. Исмагилов стал автором композиций «Водопроводчик» и совместно со скульптором А. Матвеевым — «Пермяк — солёные уши», установленных в центре Перми. Выпускник отделения скульптуры А. Игошев — автор реконструкции памятника Александру II в Юго-Камске. Студенты и преподаватели активно участвуют в сохранении памятников истории и культуры Пермского края. За последние десять лет были составлены проекты реставрации памятников архитектуры конца ХVIII — начала ХХ века, среди которых постройки, выполненные по проектам знаменитого пермского архитектора И.И. Свиязева: Дом благородного собрания, Церковь Всех Святых, дом Н.Н. Крылова и другие. Имена многих выпускников всё чаще появляются в разных проектах общероссийского и международного уровня.

— Вот не столь давно в Перми установлен памятник выдающемуся деятелю отечественной культуры, организатору знаменитых «Русских сезонов» в Европе, вашему земляку Сергею Дягилеву, автором которого стал Э. Неизвестный. Неужели среди пермских скульпторов не нашлось достойного творца?

— По-моему, никто из пермских скульпторов, художников, творческой общественности к решению этого вопроса не привлекался. Хотя до того проводился соответствующий конкурс и на нём были представлены вполне достойные работы. Теперь беспокоюсь, что при решении судьбы проекта нового здания краевой художественной галереи, которое должно быть возведено в ближайшее время, места для применения творческих усилий местным архитекторам и художникам не окажется…

— Лучше ли стали жить и творить пермские художники после обретения так называемой «свободы творчества»? Ведь многие её так страстно жаждали, оправдывая подчас свою творческую несостоятельность идеологическим давлением, трудностями при получении мастерских. При этом имея возможность творить при наличии всевозможных государственных заказов, пользуясь различными привилегиями и колоссальной поддержкой союзов художников — от областных до общесоюзного. Кстати, когда Илью Глазунова журналисты допекают вопросами об этой вожделенной «свободе творчества», он приводит такой пример. Некогда один его земляк по Ленинграду-Петербургу, громче всех заявлявший об этой проблеме, вдруг получил прекрасную мастерскую. Пиши, что и сколько хочешь! А через несколько дней его обнаружили там повесившимся. Оказывается, сказать-то ему людям было нечего и остаток совести подтолкнул его к такой роковой развязке. Как же изменился творческий климат в Перми?

— Дизайнеров стало больше, а количества художников не прибавилось. И теперь они, предоставленные самим себе, группируются не по духовно-творческим, не по организационным принципам, а по сугубо материальным, экономическим интересам. А в целом каждый живёт день ото дня сам по себе. И членство в Союзе художников ныне не гарантирует ни заказов, ни мастерских. К тому же, как я уже говорил, многие лишаются даже ранее имевшихся. А арендная плата за новую площадь просто непосильна. Правда, Союз художников России ещё продолжает приглашать некоторых своих членов, в том числе и пермяков, для работы на знаменитой академической даче при подготовке к региональным и общероссийским выставкам. Но это же не былые масштабы организации творческой деятельности и поддержки художественного творчества…

— А как складываются ваши отношения с местными властями?

— Можно сказать, нейтрально. Хотя моральную поддержку мы чувствуем, но при нынешнем законодательстве, при разделении федерального, краевого и городского бюджетов материальную помощь оказывать затруднительно. Разве что в силу социальной значимости нашего заведения установлены определенные льготы по арендной плате. Однако мы хотя и являемся федеральным заведением, но ведь подготовленные нами кадры работают на местах. И здесь должна проявляться общая заинтересованность властей всех уровней! А нам так не хватает учебных помещений. И особенно больная проблема — отсутствие общежития. Доколе же нашим студентам ютиться по углам, снимаемым в частном секторе? К сожалению, здесь на помощь пермских предприятий также рассчитывать не приходится. Большинство из них — столичного подчинения, и им не до местных проблем. Главное — качать отсюда деньги…

— И, наконец, традиционный вопрос — о ваших последних творческих акциях и планах?

— Недавно состоялись выставки в Екатеринбургском музее изобразительных искусств и в резиденции губернатора Свердловской области. Теперь собираюсь проторить дорогу в Самару и Ижевск…