Церковь в борьбе с фашизмом

Близится время знаменательной даты – 75 лет победы в Великой Отечественной войне. Это была самая тяжелая война за всю историю человечества. Без малого пять лет длилась героическая борьба с мировым злом, зародившимся в самом центре Европы. Предпринимается попытка принизить значение СССР в победе над фашизмом, и наблюдается стремление обелить Европу, породившую фашизм, выставить её жертвой. И наша задача – бороться за правду, за светлое имя героев-освободителей. На борьбу с западными оккупантами за свободу и независимость встали все народы Советского Союза. Не осталась в стороне от этой борьбы и Русская православная церковь. Но сегодня, к сожалению, этот исторический аспект малоизвестен.
Перед началом Великой Отечественной войны церковь была обескровлена: почти в 20 раз сократилось количество священнослужителей. На свободе оставались только четыре правящих архиерея. Нередки были аресты по обвинению в контрреволюционной пропаганде.

22 июня 1941 года местоблюститель патриаршего престола митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) пишет свое обращение «К пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». Это обращение было обнародовано 6 июля 1941 года, вскоре после заявления И.В. Сталина.
«Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу», — говорится в обращении митрополита. Сергий использует исторические аналогии и вспоминает защитников Отечества: Александра Невского, Димитрия Донского и «неисчислимые тысячи простых православных воинов». Впервые за много лет, всенародно и значимо прозвучал голос Русской церкви и призыв сплотиться для отпора врагу. 26 июня 1941 года митрополит Сергий отслужил молебен о даровании победы. В последующем такие службы совершались в течение войны во всех храмах нашей Родины.
За годы войны митрополит Сергий выпустит 24 патриотических воззвания к русскому народу с призывами содействовать обороне отечества, дабы «облегчить всем, чем можем, самоотверженный подвиг наших воинов, напряжённым трудом своим, снабжая их в избытке и вооружением, и продовольствием, и тёплой одеждой…» Активность первоиерарха заметили и фашисты. Позже в архивах рейхсканцелярии были найдены документы, предписывавшие, после захвата столицы, арестовать митрополита Сергия.
В это же время публично обращается к верующим и другой архиерей — митрополит Ленинградский Алексий (Симанский). 26 июля 1941 года он пишет: «Война — священное дело для тех, кто предпринимает ее по необходимости, в защиту правды, Отечества. Берущие оружие в таком случае совершают подвиг правды и, приемля раны и страдания и полагая жизнь свою за однокровных своих, за Родину, идут вслед мучеников к нетленному и вечному венцу. Потому-то церковь и благословляет эти подвиги и всё, что творит каждый русский человек для защиты своего Отечества».
Существенным вкладом в дело победы стал общенародный сбор денежных средств. 5 января 1943 года «Правда» публикует обращение митрополита Сергия (Страгородского): «Приглашаю духовенство, верующих жертвовать на постройку колонны танков имени Димитрия Донского. Для начала патриархия вносит 100 000 рублей, Елоховский кафедральный собор в Москве — 300 тысяч, настоятель собора Колчицкий Николай Фёдорович — 100 тысяч».
Сбор идёт по всей стране. Более трёх миллионов рублей в условиях блокады собирает ленинградская епархия. Всего же было собрано более 8 миллионов рублей. На собранные деньги создается колонна из 40 танков, получившая название «Дмитрий Донской». Весной 1944 года машины передаются действующей армии.
Идёт сбор денег и на строительство боевых самолётов. На деньги церкви создается эскадрилья «Александр Невский». Верующие передают более 110 тысяч рублей на создание эскадрильи «За Родину».
Верующие из Горького собрали и передали в фонд обороны 2,5 миллиона рублей. И это не было лишь разовыми акциями. Сбор денежных средств идёт постоянно. В 1944 году московская метрополия передает 1,2 миллиона рублей в фонд помощи детям, оставшимся без родителей. Удивительно, но удавалось собирать деньги на нужды фронта даже на оккупированной фашистами территории. Так, настоятель храма села Хохловы Горки Псковской области Фёдор Пузанов сумел собрать и передать за линию фронта полмиллиона рублей. Всего за годы войны верующими было собрано приблизительно 300 миллионов рублей.
Нужно понимать, что священнику нельзя воевать, поскольку, убив человека, даже в результате самообороны, иерей отстраняется от службы. Потому деятельность священнослужителей вне церкви сводилась к труду и делам любви: приходы помогали раненым, собирали деньги для помощи обездоленным. На оккупированной территории священники укрывали партизан и солдат отступавшей армии, выступали связными, помогая партизанским соединениям продуктами и теплыми вещами.
В городах священнослужители, наравне с другими советскими людьми, принимали участие в рытье окопов и противотанковых рвов, организации обороны. Например, архимандрит Владимир (Кобец) в блокадном Ленинграде состоял в группе самозащиты домов и выходил на дежурства, принимая участие в тушении зажигательных бомб.
Церковь помогала госпиталям и занималась попечением о раненых. В ноябре 1943 года, сразу после освобождения Киева, женский Покровский монастырь на своей территории организовал госпиталь, где трудились исключительно монахини и прихожане. Госпиталь продолжал работу до 1945 года. За самоотверженный труд игумению Архелаю (Савельеву) представили к медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Нельзя не упомянуть в этой связи и выдающегося хирурга, святителя и исповедника Луку (Войно-Ясенецкого), который, находясь в ссылке под Красноярском, отправил телеграмму председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку».
Его просьба была удовлетворена. Следующие несколько лет он трудится в эвакогоспитале, где, работая по 8—10 часов, проводит ежедневно по 3—4 операции. При этом ему удавалось совмещать работу с архиерейским служением. Благодаря его знаниям и самоотверженному труду, тысячи солдат и офицеров Красной армии вернулись в строй. Архиепископ Лука выпустил более 50 научных работ по хирургии и анатомии и книгу — «Очерки по гнойной хирургии», на которой выросло не одно поколение советских врачей.
Рассказывая о деятельности верующих на ниве помощи больным и раненым, невозможно обойти вниманием тайный госпиталь, действовавший на оккупированной территории в городе Орёл с октября 1941 года по август 1943-го, который возглавлял заведующий инфекционным отделением, тайно постриженный в монахи, Владимир Иванович Турбин.
Немецкие войска заняли Орёл стремительно. В городской больнице оставались сотни раненых красноармейцев. Занимая лучшие здания, оккупанты просто выгоняли людей на улицу. И медперсонал принимает решение: разместить всех больных и покалеченных в инфекционном отделении, которым заведовал В.И. Турбин.
Ночь напролет медработники выписывают новые документы бойцам, составляя липовые биографии и истории болезней. А к утру на стенах здания появилась надпись на немецком языке «Инфекционные болезни». Немцев удалось провести. Ознакомившись с бумагами, фашисты оставили больных умирать в «заразном отделении». А между тем многие сотни бойцов и командиров Красной армии были спасены. Хотя, конечно, медикаментов не хватало, и в переполненных палатах начался тиф.
Вот как об этом пишет очевидец В.Л. Цветков: «За обнаруженную вошь или грязь он (Турбин В.И.) давал такой разгон, что не пожелаешь; сам сутками не покидал отделения, следил за порядком, спал в железной дезкамере, где прожаривали все, что было на больных и на постелях, сам искал насекомых, изолировал, лечил – всё сам!». И тиф удалось победить.
После того как в Орёл вошли советские войска, в госпиталь пришел главный хирург Советской армии Николай Нилович Бурденко. Его удивлению не было предела: «Так у вас тут настоящий подпольный госпиталь, это же выигранное сражение!» 10 декабря 1947 года иеромонах Никон (Владимир Иванович Турбин) рукоположен в сан пресвитера архиепископом Орловский и Брянским Фотием.
Существует расхожее мнение, что священники якобы сотрудничали с оккупантами. Однако сухие цифры статистики говорят об обратном. В одной только Полесской епархии 55% священников — то есть больше половины — было расстреляно за содействие партизанам. По далеко не полным оценкам комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний, немцами было уничтожено или разрушено более полутора тысяч храмов. Настоятель церкви во имя Покрова Божией Матери в селе Хворосно Логишинского района Пинской области Иоанн Лойко не покинул односельчан, отказавшись уйти с партизанами. Когда же пришли каратели, в церкви шла Божественная литургия. Нацисты заколотили двери храма, и подожгли. Священник погиб со своей паствой.
Изначально фашисты разрешали открывать храмы, пытаясь таким образом вызвать симпатию у населения. Но очень скоро все уже понимали, чего на самом деле хотят нацисты. Оккупанты грабили, мучили и зверски убивали без суда и следствия как мирных граждан, так и представителей церкви, а храмы разрушали и сжигали — подчас вместе с людьми. Настоятель церкви в Старом Селе, ныне Ракитовского района Ровенской области, Николай Иванович Пыжевич укрывал в своем доме советских партизан, тяжелораненых солдат. В сентябре 1943 года дом отца Николая каратели сожгли вместе с ним и его семьей.
Как уже говорилось, действующий священник не должен брать в руки оружие. Тем удивительнее примеры, которые удается найти, показывающие, что церковь в годы тяжелых испытаний, не оставалась простым наблюдателем.
Как пишет протоиерей Николай Агафонов, автор книги «Ратные подвиги православного духовенства», многие священники призывались в армию после тюрем и лагерей. Десятки из них были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Сорок священнослужителей получили медаль «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы». Десятки награждены медалью «Партизану Великой Отечественной войны».
Священник Фёдор Пузанов, получивший медаль «Партизану Отечественной войны», помогал партизанам продуктами и одеждой, собирал разведывательные сведения. Один раз он смог спасти более 300 односельчан от угона в Германию. Он обманул конвоиров, сказав им, что впереди партизанская засада. Когда же немцы удалились на разведку, увел людей в лес.
Сотрудничал с партизанами и настоятель Свято-Успенской церкви Ивановского района Пинской области Василий Копычко. Он организовал сбор одежды, обуви, продуктов, собирал сведения о противнике, вёл просветительскую работу среди населения. Как пишет позже комбриг Пинской партизанской бригады И. Шубитидзе: «Мы шутя называли его нашим агитатором… с этого времени Копычко стал нашим связным. Он сдержал своё слово, помогал не только молитвами, но и материально: собирал продукты для раненых, присылал временами и оружие». Немцы, узнав об этом, сожгли церковь и дом священника. Но Василий с семьёй успел уйти к партизанам. Протоиерей Василий Копычко награжден медалями «Партизану Отечественной войны», «За доблестный труд…» и «За победу над Германией».
Множество людей приходили к вере уже после Великой Отечественной войны. Послевоенные монастыри наполнялись бывшими фронтовиками. В момент смертельной опасности, нависшей над Отечеством, церковь разделила страдания, выпавшие на долю нашего народа, молясь Господу о победе, помогая фронту, служа и работая в тылу, заботясь о раненых, помогая обездоленным, и даже сражаясь в рядах Красной армии и партизанских соединениях. Была выиграна битва за умы и сердца людей. Церковь однозначно определяет в это время свою позицию и называет захватчиков захватчиками, призывает верных сплотиться для защиты Отечества, помогать армии и вставать в ряды защитников Родины.
Александр СМИРНОВ.
Подольск, Московская область.