Тайны царских останков

Только что в Москве в храме Христа Спасителя под председательством Святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла прошёл Архиерейский собор Русской православной церкви, приуроченный к 100-летию возрождения патриаршества в России. Среди главных тем, обсуждавшихся на соборе, стали промежуточные результаты экспертиз подлинности останков Николая II и его семьи, обнаруженные вблизи Екатеринбурга.

Вопрос этот для РПЦ и для всех православных граждан России по-прежнему актуален. Более того, Следственный комитет, который сейчас проводит расследование «екатеринбургских останков», заявил, что проверит также версию о ритуальности этого убийства. Расследование этой трагедии длится уже более 20 лет, а фактически не прекращалось с того момента, как государя императора, всю его семью и сопровождавших его лиц зверски убили в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года и надругались над их трупами палачи во главе с чекистом Юровским.
Как известно, 30 января 1998 года в Москве правительственная комиссия после ряда генетических и других экспертиз объявила свой вывод: «Останки, обнаруженные в Екатеринбурге, являются останками Николая II, членов его семьи и приближенных людей». 27 февраля 1998 года Правительство России приняло решение о захоронении этих останков в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Оно состоялось 17 июля 1998 года, несмотря на то что Русская православная церковь отказалась признать их подлинность. Не все признали их подлинными и в семье Романовых, хотя некоторые ее члены и побывали на церемонии захоронения в Санкт-Петербурге. Сомнения эти были учтены, и 17 августа 2007 года фрагменты останков были вновь переданы в Бюро судебно-медицинской экспертизы. 21 августа 2007 года Генеральная прокуратура России возобновила расследование по уголовному делу № 18/12366693, которое ранее было возбуждено в связи с обнаружением захоронения на Старой Коптяковской дороге. В 2008—2009 годах были проведены исследования обнаруженных в 2007 году останков, предварительно идентифицированных по косвенным признакам как останки царевича Алексея и великой княжны Марии. Исследования проводились в Лаборатории эволюционной геномики Института общей генетики РАН, Лаборатории по идентификации ДНК Вооружённых сил США (AFDIL) и лаборатории Инсбрукского (Австрия) медицинского института (GMI). Выводы ряда российских исследователей, сомневавшихся в подлинности останков, не были учтены. В сентябре 2015 года Следственный комитет России возобновил расследование по факту гибели царской семьи. 23 сентября следователи провели эксгумацию останков Романовых, захороненных в Петропавловской крепости.
Своеобразным отчётом о последних исследованиях стала состоявшаяся 27 ноября 2017 года в Сретенском ставропигиальном монастыре г. Москвы конференция «Дело об убийстве царской семьи: новые экспертизы и архивные материалы. Дискуссия». Святейший патриарх Кирилл открыл заседание и объяснил причину, по которой на протяжении многих лет, несмотря на публичную критику, церковь отклоняла результаты экспертиз, проведённых в 90-е годы. «Единственное, что нас останавливало от того, чтобы признать результаты проведённых экспертиз, — это, во-первых, непрозрачность процесса исследовательского и полное нежелание включить в этот процесс церковь. То есть нам предлагалось согласиться поверить в результаты проведённых исследований, — заявил патриарх. — <…> С течением времени ситуация изменилась. И я, обсуждая эту тему с президентом нашей страны Владимиром Владимировичем Путиным сформулировал условия, при которых церковь могла бы серьёзно рассматривать результаты экспертиз. Наша позиция заключалась в следующем: весь процесс нужно повторить заново, и самого начала до конца церковь не должна наблюдать со стороны, а должна быть включена в этот процесс. И в первую очередь мною был поставлен вопрос о необходимости эксгумации тел государя-императора Александра III, отца императора Николая II, с тем, чтобы заново можно было провести соответствующие генетические экспертизы. Президент с пониманием отнёсся к нашей позиции, были даны соответствующие указания следственным органам, дано было согласие на эксгумацию. И вот в результате нового расследования, проведённого заново, по всем правилам ведения следственного дела, мы и получили некоторые результаты, с которыми я и попросил наших уважаемых экспертов познакомить аудиторию», — заключил патриарх Кирилл. Он подчеркнул, что у церкви «ещё не сформировано позиции по результатам этих исследований, она будет формироваться, в том числе, и по результатам работы Архиерейских соборов, Синода, ничто не предопределено, <…> окончательное суждение будет иметь Архиерейский собор».
По окончании плодотворной и уважительной дискуссии ведущий заседания патриарший викарий епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) подчеркнул её непростой характер. Так, в самом начале заседаний, отметил он, сотрудники безопасности сообщили, что поступил звонок о минировании здания, но Святейший патриарх сказал: «Запугивают. Продолжаем работать». «Это — исторический факт проведения нашей конференции», — подвёл итоги владыка Тихон. В заключительном слове патриарх Кирилл ещё раз отметил предварительный итог нынешних экспертиз, подчеркнул, что результат должен быть твёрдым и не подгоняться ни к каким датам. «У нас нет права на ошибку», сказал он.
Столь пристальный, я бы сказал всероссийский, равно как и международный интерес к вопросу о подлинности останков царственных страстотерпцев, канонизированных Русской православной церковью, имеет и моральный, и политический аспекты. Убийство Божьего помазанника — величайший грех, и без захоронения его праха и праха его близких покаяние не может быть принято. С политической точки зрения до сих пор нет ответа на вопрос – а правомерно ли было отстранение Николая II от власти и арест его и его семьи, не говоря уже об их зверском убийстве без суда и следствия. Вопрос о возможности реставрации монархии в России фактически оставался открытым все эти годы, и не случайно в России возродились монархические партии и союзы, а лидер ЛДПР В.Жириновский и его сторонники открыто предлагают посадить на российский трон Владимира Путина, как до этого предлагали царскую корону Ельцину. Возможно ли это в постсоветской России, где, впрочем, все возможно.
Летом 1998 года, работая корреспондентом «Правды» в Париже, я не раз встречался с Михаилом Федоровичем Романовым. Князь Михаил – член императорского дома Романовых. Он титуловался князем крови императорской. По отцу, князю Федору, он – внук великой княгини Ксении Александровны (дочь Александра III, сестра Николая II) и великого князя Александра Михайловича (внук Николая I, племянник Александра II и двоюродный брат Александра III). По матери – княгине Ирине Павловне Палей – внук великого князя Павла Александровича (младший сын Александра II, брат Александра III и дядя последнего императора Николая II). Князь скончался 22 сентября 2008 года у себя дома в Париже. Церемония отпевания прошла 30 сентября в Александро-Невском соборе на Рю-Дарю, где когда-то венчались его родители. После церемонии прощания останки Михаила Фёдоровича были кремированы, а прах захоронен в дворцовой церкви на острове Майнау, рядом с великим князем Дмитрием Павловичем, великой княгиней Марией Павловной, графом Леннартом Бернадоттом и его семьей.
В моем архиве сохранилось наше с ним интервью, которое я взял у князя Михаила в 1998 году. Я предлагаю его читателям «Слова», т.к. считаю его актуальным и по сей день.
* * *
После развала СССР и воцарения ельцинистов в Кремле появилось великое множество оракулов от политики, которые предлагали России наперебой наилучшие варианты политического будущего. Внимать им было столь же бесполезно, как и лечиться водой, «заряженной» от телевизора популярными тогда проходимцами. В поисках ответа на свой вопрос – «Куда пойдет Россия?» – мне было необходимо совершить путешествие во времени – вернуться туда, где естественный ход истории был прерван – к прекращенной большевиками монархической традиции России. К счастью, во Франции такое путешествие оказалось возможным.
…Пригород Парижа Нейи. Маленькая улочка, на которой две машины разойдутся с трудом. Седой худощавый мужчина в очках, которые не скрывают его по-мальчишески озорного взгляда, открывает мне дверь в свою квартиру. В ней чисто, прибрано, нет ничего лишнего. Обилие русских книг говорит о том, что здесь живет не француз, а наш соотечественник. Далеко не всегда и не все русские в эмиграции соглашались с этим термином. Мне не раз приходилось слышать: «Да, я по происхождению русский, но отечества у нас разные, ибо я гражданин Франции».
Для Михаила Федоровича Романова, а именно он и открыл мне дверь, Отечеством всегда была Россия, хотя он и посетил ее впервые в своей жизни только в 1990 году, открыв для себя постсоветский Санкт-Петербург, названный так вновь по имени его великого предка. Он не однофамилец Петра Великого. По своей родословной он вполне может претендовать на российский императорский трон.

Михаил Федорович родился в Париже в 1924 году в доме бабушки – княгини Ольги Палей, вдовы великого князя Павла. Он воевал в рядах Французского Сопротивления, с боями дошел вместе с американской армией до Германии. После войны вся его жизнь была связана с кино. Он работал с французским кинорежиссером Жюльеном Дювивье, а в 1971 году создал свою студию короткометражных фильмов «Ализ филмс». Меньше известна другая сторона его творческой биографии. Знатоки проблемы называют его «живой памятью рода Романовых», большого рода, подрубленного революцией под корень, но все же выжившего, хоть и рассеявшегося по свету. Они живут в США, в Англии, в Испании, в Италии, в Греции, в Австралии, в Дании, в Канаде, во Франции. У нас об этом мало известно. «Мне говорили в Петербурге: «Не дурите нам голову, господин. Все Романовы погибли». – Даже журналисты приняли меня за самозванца...», – горько усмехается Михаил Федорович.
В паспорте он записан как «Michel de Russie» – то есть Михаил Русский. Во Франции когда-то таким же образом записали и дочку Ярослава Мудрого, вышедшую замуж за французского короля Генриха I: «Анна Русская».
Судьба Романовых после революции была поистине трагичной. Спастись удалось немногим. Мать князя княгиня Палей сумела перейти через Финский залив по льду в Финляндию и спастись. Многих Романовых зверски уничтожили, как и несостоявшегося преемника Николая II Великого князя Михаила, многих других членов императорской фамилии. Нависший над судьбой императора Николая II и его семьи злой рок не оставляет их и после мученической смерти. Надо же было так случиться, что ярые антимонархисты стали столь же ярыми монархистами, подняли императорские символы и штандарты на государственную высоту в РФ. Даже сам Б.Н. Ельцин, по указанию которого (в бытность его первым секретарем Свердловского обкома КПСС) был снесен с лица земли дом Ипатьевых, в подвале которого расстреливали и штыками добивали семью Николая II, в первые годы после развала СССР не прочь был поиграть на монархическом поле. Ходили слухи, что в его семье уже примеряли корону царю Борису, а унаследовать ее должна была бы его дочь, царица или даже императрица Татьяна. Неспроста, видно, окружение Ельцина запускало пробные шары по поводу возможного восстановления монархии в России через регентство Бориса Николаевича над малолетним наследником, внуком последнего претендента на русский трон великого князя Владимира Кирилловича.
С удивительной бесцеремонностью, полностью игнорировав многочисленных и ныне живущих членов дома Романовых, вчерашние номенклатурщики КПСС принялись перерывать могилы, искать в не известно откуда взявшихся останках гены царской фамилии Романовых. Уже по тому, что пробу на эти гены брали у членов королевской семьи Англии, а к ныне живущим Романовым, которые по линии наследования к Николаю II стоят гораздо ближе, даже не обратились, можно было заподозрить, что устроителей похорон царской семьи гораздо больше заботит политическая, если не заодно и финансовая сторона дела, чем восстановление исторической справедливости.
Мы говорили с Михаилом Федоровичем вскоре после того, как в Кремле решили захоронить так называемые останки Николая II и его семьи. Российская пресса была полна сообщений об этом, и газета «Известия» возвестила на весь мир, что предназначенный для захоронения прах – «это останки царя, царицы, трех великих княжон, врача и слуг» и что на этот раз «научные выводы об идентификации исчерпывающи» и «их достоверность даже избыточна»?
Я спросил Михаила Федоровича, согласен ли он с этим утверждением.
– Если говорить о «научных выводах», – ответил он, – то «Известия» не упоминают, что именно в Америке, где проводилась генетическая проба, единого мнения о том, что же нашли – останки Романовых или нет, – не было с самого начала. Так, в Нью-Йорке вышла книга Альберта Масси, где как раз об этом и идет речь. Но даже это не самое главное, – говорит Михаил Федорович. – Более 70 лет мы считали, что костей императорской семьи вообще больше нет. После того как сожгли трупы, облив их бензином, их полили серной кислотой. В книге известного французского историка Алэна Дэко сказано, что в результате получился «суп», который вылили в заброшенную шахту. Поэтому надо решить, во что верить: в то, что говорили еще с двадцатых годов, либо в то, что нашли в 1989 году? Вот мой вопрос... У меня такое ощущение, что все это организовано не без участия англичан. Почему они в этом заинтересованы, я не знаю. Мне говорили в Санкт-Петербурге, что англичане нашли еще какие-то деньги, принадлежащие Романовым, и им наверняка нужно ответить со всей определенностью, что императорская семья умерла. Но независимо от этого, у меня всегда были большие вопросы по поводу самого факта существования костей, а также их поисков еще до того, как их нашли в 1989 году. Когда же мне сказали, что будут не просто похороны, а панихида в Екатеринбурге, затем – в Москве, а потом уже и в Петербурге, то мне стало ясно: готовится явная политическая акция, сопровождающаяся, если хотите, немалой политической рекламой.
– В российской прессе писали, – задал я вопрос, – что история с захоронением останков царской семьи отмечена своей закономерностью: именно из Екатеринбурга, где она погибла, пришел Ельцин, положивший конец советской власти, человек, с благословения которого, если не по его инициативе, и проводилось все это расследование подлинности обнаруженных царских останков.
– Есть и другой вопрос: почему именно Ельцин взорвал тот дом Ипатьевых в 1978 году, где расстреляли Николая II с семьей? Говорят, что по распоряжению из Москвы. Тогдашним лидерам не нравилось, что туда началось паломничество. Цветы каждый день, горящие свечи. Для меня это другой вопрос. В доме были хорошие полы. Толстые, деревянные. Раз уж кровь Романовых между половицами пролилась, найти ее можно было, не обращаясь ни за какой генетической пробой. Ведь известно, что следы крови сохраняются почти 400 лет. Легко было бы определить, чья же там кровь пролилась. Так почему ликвидировали такую возможность узнать истину? У меня нет и на это ответа. Только вопрос.
– Если нет полной уверенности в том, что речь идет о захоронении царских останков, да и то не всей семьи, – не найдены, как известно, останки царевича Алексея и великой княжны Марии, – то вместо решения проблемы предания их земле организаторы похорон создадут другую проблему...
– Да, вопрос этот очень трудный и деликатный. Представьте себе, что есть хотя бы один человек, который знает истину. Что он сделает после того, как состоится захоронение костей царской семьи в Петропавловке? Если он живет в России, то он вряд ли рискнет говорить вообще. Но если он находится за границей…
…Когда похороны состоялись, почти все члены дома Романовых все же поехали в Санкт-Петербург. Не столько потому, что их убедили в подлинности положенных в царские гробы костей, а скорее потому, чтобы принять участие в примирительном акте России и династии Романовых. С этой точки зрения, как они считали, их участие в церемонии в царской усыпальнице в соборе Петропавловской крепости было куда более важным, чем подлинность самих останков. Михаил Федорович считал иначе, в церемонии решил участия не принимать и в Россию не поехал.
Вся эта история, несомненно, вызвала интерес у россиян к поискам правды о гибели царской семьи, к судьбе монархии в России и непосредственно – к судьбе Романовых. В России между тем появились монархические союзы и партии. Было воссоздано Дворянское собрание. В Москву зачастили «Кирилловичи» – вдова покойного князя Владимира Кирилловича, его дочь и внук Георгий, которого уже принимали чуть ли не как будущего царя.
Я спросил Михаила Федоровича:
– А насколько законны претензии этой ветви Романовых на русский трон?
– Да Георгий, – ответил он, – скорее немецкий княжич, чем русский. Но для меня сейчас его претензии ничего не значат. Мне важнее другое: хотят ли русские, чтобы мы, Романовы, вернулись? Даже не как цари, а просто, чтобы жить у себя на Родине, в России. Для меня самое главное, чтобы мои внучки могли вернуться. Пока они итальянки, француженки, американки. Это безумно грустно. Семья разрушена совсем. К сожалению, Мария (дочь великого князя Владимира Кирилловича, мать Георгия. – В.Б.) не способствует ни её единению, ни лучшему пониманию Романовых в России. Я вообще не хочу вступать сейчас в споры такого рода. Это несвоевременно. Претензиями на трон России мы не занимались. Нам было не до того. Мы работали всю жизнь, и у нас на такие претензии просто не было денег. В Америке, в Англии, в Италии мои братья и сестры Романовы – небогатые люди. У них нет наследства, на которое можно жить безбедно. Они, как вы говорите, трудящиеся. Владимир же (имеется в виду великий князь Владимир Кириллович Романов. – В.Б.) никогда не работал. Откуда он деньги получил, меня не касается. Но в течение последних 37 лет именно он и его семья выступали в качестве законных претендентов на трон.
– Западная, в частности французская пресса писала, что после смерти Владимира Кирилловича Романовы не признали его дочь княжну Марию за главу русского императорского дома исходя из того, что в соответствии с решением еще императора Павла I женщина не может претендовать на русский трон.
– Да, такое решение действительно было принято Павлом.
– Но в таком случае и Георгий не может быть таким претендентом. Между тем он регулярно посещает Россию, совершает путешествия по стране вместе с великой княжной Марией и вдовой Владимира Кирилловича. Его представляют именно в качестве наследника русского трона. И именно в связи с ним шли разговоры о возможном регентстве над ним президента Ельцина...
– Я этого не одобряю. У кого больше прав претендовать на рос­сийский трон – это вопрос не первостепенной важности. Россия, на мой взгляд, пока не готова к таким поворотам. А историю нельзя ни торопить, ни поворачивать вспять.
– Действительно. Идут споры, кто имеет право на российскую корону, кто нет, а мы даже не знаем, что собой представляют Романовы сегодня.
– Да уж. Тот же Собчак в свое время оказался в весьма сложном по­ложении, потому что он верил Владимиру и Марии. И считал, что они единственные наследники. И вдруг приехали в Петербург Андрей, Никита и Михаил Романовы, о существовании которых никто не подозревал.
– Таким образом, вновь встал вопрос о законном наследнике?
– Мы этот вопрос не ставили.
– Какое вы вынесли впечатление от поездок в Россию? Хотят рус­ские возвращения Романовых или нет? Ведь там уже вовсю действует движение за возрождение дворянства, есть и монархические партии. Хотя, честно говоря, у меня такое впечатление, что все это – маскарад.
– Пока, очевидно, – сказал Михаил Федорович с грустной улыбкой, – русские нашего возвращения не хотят. Я это вынес и из разговоров с людьми, и из общения с нынешней администрацией. Я не бьюсь за то, чтобы мне в Петербурге вернули дом моего отца. Но надеюсь, что мы получим пусть не дворец, а хотя бы маленький домик. Увы, администрация Петербурга пока нам навстречу не идет. Что же касается монархического движения, то тут вы правы. Там есть искренние люди, но, к сожалению, больше ряженых...
– Среди тех, кого вы называете ряжеными, есть теперь немало и новоявленных графов, маркизов, даже князей. Говорят, что за определенную цену это можно приобрести в монархических кругах в Москве. Это так?
– Вы, наверное, знаете, сколько было самозванцев, претендентов на трон Романовых после гибели царской семьи. Что это были за люди? Проходимцы, жулики... То же самое относится и к тем, кого вы именуете «монархическими кругами», раз они занимаются таким бизнесом. Никто не может присвоить ни дворянского, ни графского, а уж тем более княжеского титула в отсутствие в России самого института монархии и царствующего монарха. Это исключено. Ни за какие деньги купить это нельзя.
– А вы бы поехали в Россию, чтобы там постоянно жить? Ведь вы были инициатором создания «Фонда Романовых для России» в 1992 году, по линии которого осуществляется гуманитарная и другая помощь РФ. Это уже своего рода возвращение Романовых в Россию.
– Я готов приехать. Хотя я и понимаю, что жить там 12 месяцев в году будет мне нелегко. Уже потому, что все 70 лет моей жизни были связаны с Францией. Жизнь Николая Романова – с Италией, жизнь Дмитрия – с Данией. Но, думаю, это можно преодолеть.
– Вам уже немало лет. Но я смотрю, покой вам только снится. Вы были одним из инициаторов встречи Романовых в Париже в 1992 году. Какие цели вы ставили при этом?
– Прежде всего мы искренне стремимся помочь восстановлению исторической правды о Романовых. Когда я был в Петербурге, меня спрашивали, почему мы не вернулись раньше. Но как? Кто бы нас пустил? Кто бы дал визу? Кто бы дал мне, например, гарантию после войны, что меня не уничтожат ещё до того, как я пересеку границу России? А мы ведь не были на стороне Гитлера. Мы все сражались против него. Я – во французской армии, Никита – в английской армии, другие – в американской.
– Владимир Кириллович между тем не воевал. Он попал к немцам в самом начале войны. Насколько известно, он отказался с ними сотрудничать.
– Фактически он был у немцев в плену. Его нашли в Баден-Бадене в 1945 году. В Германии нельзя было его оставлять. Англия принять его отказалась. Швейцария тоже. В результате он выехал на жительство в Испанию и только много лет спустя вернулся во Францию. Так что не только большевики были против Романовых. Вся Европа. И наша проблема не бывший Советский Союз. Это – Европа. Никто не хочет, чтобы мы вернулись в Россию. Хотя у нас ничего не осталось, кроме имени.
– Объективно в войне против Гитлера вы были союзниками большевиков?
– Объективно, да. История поворачивается иной раз самым неожи­данным образом. Кстати, когда я был в Санкт-Петербурге, я разговаривал с теми, кто его защищал от немцев во время войны. Для них война связана с «блокадой Ленинграда», с «защитой Ленинграда». И как солдат я понимаю их возмущение тем, что город переименовали в Санкт-Петербург. Кстати, и это было сделано не по инициативе русских. Был такой знаменитый обед Ельцина в Париже с господином Жаком Сегаля (специалист по рекламе, социолог, близкий к Социалистической партии Франции, один из организаторов ее предвыборных кампаний. – В.Б.). Так вот Сегаля ему сказал: «Вы хотите все переменить? Перемените имя Ленинград на прежнее!»
– Вы поддерживаете постоянные связи со своими родственниками по линии рода Романовых. Что он сейчас собой представляет?
– В мире, наверное, немного настолько разрушенных семей, как род Романовых. Если до Второй мировой войны ещё как-то поддерживались нормальные связи, то война многое разрушила, всех разбросала. Я своего отца в последний раз до войны видел на Пасху 1938 года. А затем я его увидел только в 1946 году. Романовы, как я уже сказал, воевали во всех союзнических армиях, кроме советской. А после войны осели повсюду. Точной статистики, сколько сейчас в мире Романовых из нашего царского рода, я не вел. (В 1967 году одна газета подсчитала, что в мире 29 мужских наследников дома Романовых. – В.Б.).
...Михаил Федорович показывает мне фотографию, сделанную в 1992 году. Семь князей Романовых. Дмитрий (Дания), Александр, Андрей и Никита (США), Ростислав (Англия), Николай (Италия), Михаил (Франция). Я спрашиваю его на прощание:
– Что вы думаете о будущем политическом устройстве России, когда смотрите на нее сегодня?
– Когда я там был весной 1993 года, я уже увидел, что страна рас­продается по частям. Итальянцы покупали дома в Петербурге, немцы Ростроповичу дом не продали, но зато он купил двухкомнатную квартиру за пятьдесят тысяч долларов. Мы ему сказали: «Вы нас убили. У нас нет такой суммы, чтобы купить две комнаты в Петербурге». В общем, осталось у меня такое впечатление, что идет гигантская распродажа России. Так, кстати, было в 20-м и 21-м годах, – говорит Михаил Федорович. И, подумав немного, заключает нашу беседу так: – Мне трудно судить о положении в России, ибо для этого надо постоянно следить за ситуацией, для чего у меня, увы, нет возможностей. Думаю все же, что будущее за теми, кто сможет объединить Россию и восстановить ее былое могущество. Самое главное сейчас – не допустить её дальнейшего распада. Поймите, это самое главное.
Мы расстались у порога его дома. Михаил Федорович вышел меня проводить, подробно объяснил, как мне кратчайшим путем выехать из Нейи в Париж. Мне все это показалось тогда какой-то фантастикой. Я, корреспондент «Правды», только что мирно побеседовал с правнуком Александра III… Потом мы, не удивляйтесь, подружились семьями с Михаилом Федоровичем, и мои дочери играли с его внучкой, отчаянной забиякой и затейницей принцессой Татьяной Русской (Романовой). Сейчас ей уже 31 год, и она живет в Париже. Бывало, что во время наших парижских застолий князь, забыв о политесе, срывался и кричал: «Кто довел Россию до её нынешнего состояния? По чьей вине все рушится? Это вы – большевики – во всем виноваты!» В нашем доме он как бы открывал для себя Россию, которую увидел только в конце своей жизни, но по которой тосковал душой всю свою жизнь. За это он был нам благодарен и иногда в порыве благодушия говорил: «Приятно все-таки узнать, что и среди коммунистов есть вполне приличные люди». Я не реагировал на эти его уколы. В поисках ответа на вопрос о том, куда идти России в ХХI веке, для меня было куда важнее его мнение о том, что происходит в нашей стране, в том числе и о дебатах на нашем «верху» вокруг проблемы царской семьи, о возможности восстановления монархии. Мне повезло, что я смог узнать ответ на это, что называется, из первых уст.

 

Владимир БОЛЬШАКОВ