Свой среди своих, или Думы про Обаму

Финансы пели романсы. За решёткой. Во славу мирового прогресса. Под угрозой карцера. Такие присказки к делу всемирно известного сидельца Михаила Ходорковского оказались уместными в ноябре 2008 года. Как вы помните, тогда в США был избран 44-й глава Белого дома, а экс-главу «ЮКОСА» поместили в изолятор читинской тюрьмы. За Обаму! Газета «Ведомости» 7 ноября опубликовала статью М.Ходорковского «Новый социализм: Левый поворот-3. Глобальная perestroika». Посадившая его власть восприняла публикацию как вызов…

Не стоит искать в этом совпадении сентенции советских времен: два мира — две политики. Важнее, что обоих «харизматов», как казалось, объединяла забота о будущем планеты, хотя помимо расстояния их ну очень разделяли личные обстоятельства. Обозревая это будущее прошлой осенью, сиделец теперь уже московского застенка предрёк: приход Барака Обамы в Белый дом знаменует «смену парадигмы мирового развития». Заканчивается эпоха, которой три десятилетия назад положили начало Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер,
писал Ходорковский. Сегодня на пороге левого поворота оказался уже весь мир. «Свидетельством чему служит триумф Обамы, а порукой — глобальный финансовый кризис… К порогу современности подошел неосоциализм».
Оправдалось ли это предсказание?

  Америка влюбилась в Бо, как и его хозяева. Вашингтонцы и приезжие толпятся у решетки Белого дома лишь бы одним глазом увидеть, как десятилетняя Малия и шестилетняя Саша выгуливают по лужайкам президентской резиденции португальского спаниеля, подаренного Бараку Обаме другом, сенатором Эдвардом Кеннеди. «Первая собака нации» признана достойной хозяев не только своей техасской родословной, но и живым нравом, проявившимся уже в шесть месяцев от роду. Прогулки с Бо демонстрируют наряду с падкими на благостные картинки кабельными ТВ и солидные деловые телеканалы. Ну почему не отвлечь бизнесменов от мрачных экономических новостей? Ведь и бизнес болен надеждой.
  Эта болезнь — ностальгия по душевному подъёму и большим ожиданиям, возникшим у миллионов американцев в дни восхождения Б. Обамы в Белый дом, писала в либеральном журнале «Нейшн» известная журналистка Наоми Кляйн. И цитировала из письма читательницы: «Когда я услышала, что администрация Обамы бойкотирует конференцию ООН по расизму, болезнь надежды резко обострилась. Зато после того, как я увидела, как Мишель Обама примеряет платья, сшитые модельерами разного цвета кожи, мне сразу полегчало». Так что картинки с Бо тоже несут политическую нагрузку и внушают «проблески надежды», о которых говорит президент, описывая положение в экономике.
  Держащий палец на пульсе политической жизни Вашингтона вебсайт «Политико» накануне 29 апреля — истечения 100-дневного срока нового президентства — дал понять: «есть мнение» поддать бодрячества в оценках. И, как по команде, большая пресса не только в Америке, но и в Старом свете сбавила тон и в разоблачении махинаций на Уолл-стрит, и в критике капитализма. Ранней весной СМИ без обиняков отражали общественный настрой, о пороках системы кричали заголовки статей: «Экономические преступления Уолл-стрит против человечества» (еженедельник «Бизнесуик»), «Расстрелять банкиров, национализировать банки» (газета «Файнэншл таймс»), «Тихий переворот» финансовой олигархии (журнал «Атлантик»), «Теперь мы все социалисты» (еженедельник «Ньюсуик»). А к концу апреля, несмотря на неутешительные экономические показатели, пресса запестрела «проблесками надежды». Лондонский еженедельник «Экономист» даже опубликовал график, показывающий, как «зелёные ростки оживления в экономике» вытесняют «холод рецессии» из колонок новостей в американских и британских газетах.
  Приглушить гнев общественности породившей финансовый кризис алчностью Уолл-стрита пытался и президент. Выступая в популярной вечерней телепередаче «60 минут» Обама убеждал Главную улицу (т.е. рядовых американцев), что, разделяя её возмущение, он также отдаёт себе отчёт в том, что, «если банки не заработают, мы не сможем восстановить экономику». Барак Обама оказался более суровым критиком корпоративной Америки, чем любой предыдущий президент, писал журнал «Форчун», ссылаясь на его жёсткие слова на закрытом совещании с банкирами: «моя администрация — единственное, что стоит между вами и вилами»...
  Словом, политическая ситуация и настрой 44-го президента США оказались схожи с тем, что было в Америке после прихода в Белый дом в 1933 году её 32-го президента, Франклина Делано Рузвельта. Тогда тоже надо было утишить народный гнев. Чтобы избежать социализма. президент Герберт Гувер (1929—1933 гг.) не справлялся с экономическими и социальными вызовами системе.
 

  «Разве наши внуки не сочтут совершенно необъяснимым, что в 1930 году миллионы американцев голодали из-за того, что мы произвели слишком много продовольствия, и страдали от холода потому, что сшили слишком много одежды?» — задавал риторический вопрос сенатор-демократ Роберт Вагнер. Однако большинство сената не вняло требованиям миллионов. Пренебрегая одобрением Палаты представителей, сенаторы-республиканцы летом 1932 года отклонили законопроект о выплате денежных бонусов безработным ветеранам Первой мировой войны. Невзирая на то, что в Вашингтон на последние деньги приехали со всех концов страны 47 тысяч ветеранов, их жён и детей. Они ночевали на берегу Потомака в палатках и лачугах на фоне Капитолия. Президент Гувер приказал армии разогнать ветеранов и сжечь лачуги. Трудовая Америка задохнулась от негодования.
  С подавляющим перевесом победу над Гувером на президентских выборах 1932 года одержал кандидат демократов с известной американцам «прогрессивной» фамилией Рузвельт. Теодор Рузвельт, дальний родственник и опекун жены Франклина Элеоноры, правил с 1901 по 1909 год и считался одним из самых результативных президентов. Он прославился тем, что расколол принадлежавшую Рокфеллерам нефтяную монополию «Стандард Ойл» и стал инициатором антитрестовского законодательства, а также внёс большой вклад в повышение роли государства в экономике. Его однофамилец и стал проводником политики, сбившей накал социальной напряжённости.
  «Новый курс Франклина Д. Рузвельта спас систему созданием двух государств благоденствия — одного для бедных и другого для богатых, — поставил политический диагноз тем временам американский журнал «Прогрессив». — Рузвельт справедливо похвалялся тем, что спас Америку от революции, ибо без создания государства благоденствия для бедных — помощь голодающим, социальное страхование, пособия по безработице и прочие блага — забастовки и демонстрации 30-х годов завершились бы революцией. А без государства благоденствия для богатых — субсидии и займы бизнесу, снижения налогов, ускоренная амортизация оборудования и тому подобное — капиталистическая система могла обвалиться».
  Америка жила по заветам Франклина Рузвельта три послевоенных десятилетия. Затяжной кризис повторился в 70-е годы. Война во Вьетнаме истощила экономику и опустошила казну. Потерявший золотое обеспечение доллар обесценивался инфляцией. Уотергейтский скандал с президентом-республиканцем Никсоном подорвал веру американцев в порядочность верховной власти. Изменилась и расстановка экономических сил в мире: Япония, ФРГ, Южная Корея стали догонять США в производстве бытовой электроники, автомобилей, применении новых технологий. Объединившиеся в ОПЕК нефтедобывающие страны стали диктовать уровень мировых цен. Единственная отрада для США была в том, что Советский Союз терял привлекательность для остального мира из-за низкой эффективности экономики при тоталитарном политическом режиме. Ввод войск в Чехословакию в 1968-м и в Афганистан в 1979 году показал: в соревновании двух систем у Москвы не осталось серьёзных аргументов, кроме военной силы.
  Как и в 30-е годы, правящая элита США должна была ответить на внутренние и внешние вызовы. И прежде всего улучшить имидж Белого дома в глазах рядовых американцев. Вот тогда и всплыла на экраны и первые полосы газет подкупающая искренностью улыбка бывшего арахисового фермера, ставшего губернатором штата Джорджия. Кокетничая неопытностью в международных делах, Джимми Картер называл себя «прилежным учеником» Збигнева Бжезинского. Збиг, как его коротко называют американцы, незадолго до того стал исполнительным директором созданной могущественным банкиром Дэвидом Рокфеллером Трёхсторонней комиссии и с его благословения посадил Картера в кресло 39-го президента США. Благодаря массированной пиар-кампании в национальных СМИ за считаные месяцы с 2 процентов узнаваемости Картер вознесся до всемирно известного кандидата демократов и легко обошёл на выборах республиканца Форда.
  Принято думать, что неолиберальную экономическую политику в США и Великобритании начали Рейган и Тэтчер. Однако на самом деле её курс был проложен ещё при Картере. При нём бизнес стал ущемлять профсоюзы и отказываться от социального контракта, начался новый раунд гонки вооружений и найдены источники её оплаты. Ими стали названные именем Картера облигации казначейства США, предназначенные для продажи зарубежным инвесторам. Иностранными деньгами, поступавшими на счета «Чейз Манхэттен» и иных крупнейших банков, в США финансировались технологическое обновление промышленности и растущие военные расходы. За осуществлением этой политики ревниво следили из Белого дома. На ответственных постах в администрации Картера работали 27 членов Трёхсторонней комиссии, включая самого президента.
 

  В том, кто станет 44-м президентом, у людей, знакомых с американским политическим закулисьем, осталось мало сомнений после того, как в августе 2007 года Збиг, выступая по телеканалу «Блумберг», раскрыл, кого предпочитает клан Рокфеллеров. Обама, заявил З. Бжезинский, «понимает, что у вызова новое лицо, новое чувство направления и новое видение роли Америки в мире». Стало ясно, что Рокфеллеры опять решили влить свежую кровь в обессиленное восьмью годами «бушизма» тело американской политики. А через пару дней, после утверждения в июне 2008 года Обамы кандидатом в президенты от Демократической партии, он был представлен членам Бильдербергской группы (закрытого клуба правящей элиты США и ЕС). Таким же образом в канун президентских выборов главным глобалистам планеты представляли Джимми Картера и Билла Клинтона.
  Руководству Совета по международной политике (штаб-квартиры и мозгового центра финансовой и корпоративной олигархии США) будущим президентам представляться не было нужды, т.к. оно же их и подбирало. Приход в Белый дом кандидата Демократической партии, издавна позиционирующей себя защитницей трудящихся, вселил в большинство американцев надежду на то, что политика Америки повернёт налево. Такого поворота обычно ожидают при качании маятника американской двухпартийной системы от республиканцев к демократам. Именно оно обеспечивает стабильность управляемой элитой демократии и предохраняет её от социальных передряг.
  Время бросило правящей элите Америки осенью 2008 года такой же грозный вызов, как и 80 лет назад. Начавшийся тогда финансовый обвал и циклический кризис перепроизводства ныне перерастают в глобальную депрессию. Их острота — прямой результат трёх десятилетий неолиберальной политики правящей элиты Америки. Смягчение последствий этой политики, а не perestroika породившей её системы, и возложена на президента Барака Обаму. Выступая 12 июня с докладом перед Советом по международным отношениям, его 20-летний член, директор Национального экономического совета Лоуренс Саммерс, признал: задача администрации состоит в том, чтобы «защитить рыночную систему от присущих ей пороков и создать условия для будущего развития».
  Выбор политического лидера для выполнения такой задачи — с харизмой политической молодости и красноречия, состоявшегося выходца из среднего класса с афро-американской родословной — отличает точность попадания по времени и обстоятельствам. А также умением вести выбранного харизмата к победе в непростой политической борьбе. Полтора года предвыборной президентской гонки три соперника почти всё время шли ноздря в ноздрю. И мало кто мог предугадать, что Барак сумеет обойти и более опытную Хилари Клинтон, и хоть и престарелого, но зато политически тёртого республиканца Джона Маккейна. В том-то и прелесть умело поставленного президентского марафона: как в хорошем детективе — её разгадку узнаешь лишь в самом конце.
  Подающую надежду молодёжь с юных лет подбирают и ведут по карьерной лестнице не только спецслужбы, но и их хозяева — штаб-квартиры и мозговые центры правящей элиты. Трудно точно сказать, когда они приметили понятливого темнокожего юношу. Скорее всего это произошло во время учёбы Барака в нью-йоркском Колумбийском университете. Окончив его в 1983 году со степенью бакалавра политических наук, Обама получил первую работу в фирме «Бизнес Интернэшнл Корпорейшн» (по сведениям интернет-энциклопедии «Википедия», эта фирма часто служила «крышей» для агентов ЦРУ).
  Затем он перешёл в «Паблик Интерест Рисёрч Груп» (лоббистская организация по финансированию социальных проектов), после которой рискнул пойти в народ, на требующую выдержки и политической гибкости организацию чернокожих общин в бедных районах Чикаго. Подучившись в Юридической школе Гарвардского университета, Барак вернулся в Иллинойс и стал адвокатом по правам человека и преподавателем Юридической школы Чикагского университета. Его политическая карьера началась в 1997 году, когда он был избран в сенат штата Иллинойс. В этом качестве Обама обратил на себя внимание яркой речью на Национальном съезде Демократической партии в 2004 году, а уже через несколько месяцев стал пятым по счету афро-американцем в сенате США, получив 70% голосов избирателей.
  По утверждению журнала «Экзекьютив Интеллидженс Ревью», издаваемого известным американским политиком и экономистом Линдоном Ларушем, в сенат США Барака Обаму «сосватал» клан Рокфеллеров. В 2004 году они профинансировали кампанию по избранию на праймериз Демократической партии малоизвестного сенатора из Иллинойса кандидатом в сенат США через контролируемую ими «Лигу избирателей за сохранение природы». Кампания проводилась по чикагскому телевидению под лозунгом «Восходящая звезда» и, по признанию лиги, обошлась ей в шестизначную цифру. Помимо того лига заплатила без малого 300 тысяч долларов за разработку и мониторинг избирательной кампании Обамы известному политическому консультанту Дэвиду Аксельроду. Принадлежащая Аксельроду фирма «АКП Мессидж энд Медиа», много лет проводившая избирательные кампании демократов, в 2007 году стала штаб-квартирой Барака Обамы в гонке за президентское кресло. Её хозяин в январе 2009 года занял кресло старшего советника президента США.
 

  Конечно, Аксельрод был не единственной видной фигурой в команде, «делавшей» Обаму президентом. Она включила большую группу так называемых чикагских мальчиков. Эти ученики известного неолиберала и монетариста Милтона Фридмена в 70-е годы прославились разработкой экономических программ для чилийского диктатора Пиночета. А современные последователи Фридмена в Школе бизнеса Чикагского университета группировались вокруг нынешнего главы Национального экономического совета Лоуренса Саммерса. Среди них было немало экономистов-бихевиористов (психологов, изучающих экономическое поведение людей) и социологов, и даже автор нашумевшей три года назад книги «Фриканомикс» Стивен Левитт. Он заслужил прозвище «мошенника от экономики» тем, что считает манипулирование (ценами, котировками акций, деловой информацией, общественным мнением и т.п.) нормальным бизнесом, если оно приносит прибыль. Очень вдохновляющее во времена финансового кризиса «научное» обоснование того, что жадность губит только фраеров.
  Самым свежим бестселлером по бихевиоризму стала книга «Животные инстинкты. Как и почему экономикой движет психология», вышедшая в 2009 году из-под пера профессора Йельского университета Роберта Шиллера. А его опубликованную в 2003 году книгу «Новый финансовый порядок» единомышленники Обамы изучают как талмуд. Барак разделяет идеи профессора и других бихевиористов о том, что государство должно регулировать не экономику, а поведение её субъектов. Это убеждение, подкрепленное опытом социального работника, и сформировало у Б. Обамы своеобразную философию, которую редакторы журнала «Нью Рипаблик» называют «наводка-кратия», как приближённо можно перевести английский термин-новояз «Nudge-ocracy» (от глагола nudge — наводить, подталкивать).
  На первый взгляд эта философия не укладывается в ложе традиционного либерализма. Как говорил сам Обама, «нет ничего либерального в том, чтобы стремиться уменьшить влияние больших денег на политику», и ссылался на личный опыт. Помимо весьма солидных взносов небедных «доброжелателей» он сумел собрать на свою избирательную кампанию 76 миллионов долларов через Интернет, где на его сайт поступали скромные взносы миллионов американцев. Однако, в отличие от левых демократов Обама не намерен реформировать американский капитализм путём ограничения монополий или проведения промышленной политики, увеличивающей занятость, как это делали Теодор и Франклин Рузвельты.
  У нового президента глубокое почтение к рынку и нежелание вмешиваться в дела бизнеса, если на это не толкает отчаянное положение, схожее с тем, в каком оказалась корпорация «Дженерал моторс». Объявляя 1 июня о её банкротстве и выкупе контрольного пакета акций правительством, президент сказал: «Мы действуем как неохотный акционер, поскольку для «Дженерал моторс» эта помощь — единственный путь к успеху. Наша задача в том, чтобы поставить её на ноги, а потом не вмешиваться в её дела и быстро уйти». Обама полагает, писал «Нью Рипаблик», что государство должно не принуждать предпринимателей, а активно формировать рынок путём благоприятствования бизнесу.
  Наряду с повышением качества здравоохранения и образования такая политика, обещает администрация, приведёт к уменьшению социального неравенства. По сути «новый Новый курс» Барака Обамы, хотя он это, конечно, не признаёт, является продолжением неолиберальной политики его предшественников, но «с человеческим лицом». Превозносившаяся при Буше свобода рынка теперь преподносится публике с гарниром бихевиоризма. Политика администрации, убеждены редакторы «Нью Рипаблик», «будет активистской, но никак не социалистической».
  Как видим, избрание Обамы не стало левым поворотом, и политический маятник Америки склонился не влево, а к центру. Новый президент такой же центрист, каковыми были Джимми Картер и Билл Клинтон. Как и они, Обама не следует завету Ф.Д. Рузвельта заключать «социальный контракт», в рамках которого между государством, профсоюзами и работодателями согласовывались уровни оплаты труда и социальная политика. Обаму не вдохновляют и кейнсианские идеи «общества всеобщего благоденствия», которые в первые послевоенные десятилетия разделяли даже президенты, республиканцы.
  Рассуждая о предпочтительности во внешней политике «мягкой силы», новый президент не собирается свертывать войну в Афганистане, намерен сохранить военное присутствие США во всех углах планеты. Нежелание Б. Обамы радикально менять политику предшественников уже начало беспокоить многих американцев. Тем не менее, если не считать возмущения снисхождением Белого дома к воротилам Уолл-стрит, новый президент пока пользуется поддержкой большинства американцев. «Люди обозлились, но они желают президенту успехов», — писал в газете «Вашингтон пост» известный публицист Уильям Грейдер, но предупредил, что настроения изменятся, если он пойдёт на поводу у банкиров.
 

  Управляющая демократией правящая элита не пускает на самотёк выбор не только лидера, но и его команды. Среди приглашённых в администрацию Обамы на высокие должности особое беспокойство левых демократов вызывают две фигуры: директора Национального экономического совета Лоуренса Саммерса и его давнего протеже, нынешнего министра финансов Тимоти Гейтнера.
  Карьера Саммерса впечатляет верным служением финансовой элите. Ещё в администрации Рейгана он начал заниматься дерегулированием финансовых рынков, которое считают причиной их нынешнего кризиса. Саммерс был профессором, а в 2001—2006 годах президентом Гарвардского университета, с поста которого его «ушли» из-за бестактности в отношении коллег. Он так помог провести «шоковую терапию» в Литве в 1991 году, что через несколько лет её граждане выбрали президентом коммуниста. На посту ведущего экономиста Мирового банка Саммерс прославился рекомендацией использовать территории «недозагрязненных африканских стран» для сброса токсичных отходов. И никто иной, как Л. Саммерс со товарищи навязал России в начале 90-х годов структурные реформы в промышленности как условие предоставления займов Международным валютным фондом.
  Личная дружба министра финансов США Л. Саммерса с вице-премьером России Анатолием Чубайсом была столь крепка, что только с ним и с заместителем управляющего МВФ Стенли Фишером было загодя обговорено объявление дефолта России по ГКО в августе 1998 года. До прихода на пост главного экономического советника президента Л. Саммерс заработал 5 миллионов долларов как управляющий закрытого хедж-фонда «Д.Е. Шоу» и 2,7 миллиона на выступлениях перед руководителями крупнейших банков Уолл- стрита.
  Министра финансов США Тимоти Гейтнера тоже отличают давние связи с банкирами. Он пришёл в Белый дом с поста президента Федерального резервного банка Нью-Йорка, где, как сообщали СМИ, был лично причастен к финансовым крахам на Уолл-стрит в сентябре 2008 года. Именно Т. Гейтнер отказался спасти банк «Леман Бразерз», с банкротства которого 15 сентября 2008 года началось кредитное сжатие в мировой экономике. Зато позже он выручил конкурента «Леман Бразерс» инвестиционный банк «Голдман Сакс». Был Т. Гейтнер также одним из разработчиков «Программы спасения пострадавших активов» (TARP), начатой ещё Генри Полсоном, министром финансов в администрации Буша. А в марте 2009 года Т. Гейтнер бросил банкам спасательный круг «Программы срочных займов, подкреплённых активами ценных бумаг» (TALF), которую нобелевский лауреат в области экономики Джозеф Стиглиц назвал коротко, но точно — «наличные за мусор».
  Эта пара ставленников финансовой олигархии и задаёт тон в Белом доме. Она пытается оттеснить от формирования экономической политики даже такого политического тяжеловеса, как Пол Волкер, бывшего главу Федеральной резервной системы, которому приписывают победу над инфляцией в 80-е годы. Дуэт Саммерс — Гейтнер и является главной пробивной силой магнатов Уолл-стрита в Белом доме, которая обеспечила им не только спасение от банкротства, но и позволила быстро подготовиться к новым финансовым проделкам. «Берегите кошельки, — предупреждает американцев известный экономист и социолог Роберт Рейх, — Уолл-стрит готовит старые трюки, а так называемые финансовые реформы Белого дома не более чем попытка их обелить».
  Палки в колёса команда ставленников Уолл-стрита ставит и реформам здравоохранения и образования. Она, к примеру, убедила Б.Обаму не менять дорогостоящую систему медицинского страхования, обходящуюся в копеечку бюджету и населению. На этой системе наживаются страховые фирмы, а страдают от неё пациенты клиник и работодатели. Одной из причин банкротства «Дженерал моторс» стали огромные суммы, которые корпорация обязана выплачивать рабочим и служащим по медицинскому страхованию.
  «Свои люди с Уолл-стрита» представляют правоцентристское крыло команды Обамы, а «прогрессисты» группируются вокруг вице-президента Джозефа Байдена. Он пригласил в администрацию известного экономиста Джареда Бернстейна, который сотрудничает со считающимся левым Институтом экономической политики и поддерживает отношения с лидерами профсоюзного объединения АФТ — КПП. При активном участии Бернстейна был разработан и начал осуществляться план Обамы по стимулированию экономики. Единомышленницей Бернстейна является Хильда Солис, бывшая конгрессвумен и калифорнийский сенатор, известная защитница окружающей среды и прав рабочих. Она выступает за скорейшее принятия закона о «Свободном выборе наёмных работников», упрощающего создание профсоюзов на предприятиях. Выигравший выборы благодаря их поддержке, Обама поддерживает такой законопроект, хотя пока ещё весьма робко пробивает его одобрение законодателями.
 

  Как можно судить по ключевым фигурам экономического блока администрации, в ней представлены разные цвета политического спектра. И это было бы достоинством администрации Обамы, если бы он, чем дальше, тем больше, не склонялся в сторону защиты интересов большого бизнеса. Поэтому, несмотря на то, что Белый дом собрал известных в стране интеллектуалов, имеющих за плечами знания, опыт и солидные личные связи в разных политических кругах, позиции правящей элиты в администрации остались непоколебимы. Да и многие ближайшие советники президента давно в неё входят и в этом качестве могут поколебать и самого народного избранника.
   Известно, что Барак Обама только однажды посетил заседание Бильдербергской группы и, как и вице-президент Дж. Байден, не является членом Трехсторонней комиссии. Зато приверженность интересам элиты отличает большинство чиновников, занимающих ключевые посты в администрации Белого дома. Одиннадцать её высших чинов являются членами Трехсторонней комиссии, несколько человек — Бильдербергской группы и почти все вхожи в Совет по международным отношениям.
  Что до политических разногласий внутри Белого дома, то они ещё не выходили за его стены. «Каждый знает, что он член команды Обамы,— говорит глава аппарата Белого дома Рам Эммануэль. — У нас нет разделения на тех, кто за вице-президента и против президента, нет у нас и спора поколений. Нас сделало единой командой понимание того, что мы реально делаем историю». И они действительно её делают. Но во имя чего и кого?
  «Обвал обнажил много неприятных истин о Соединённых Штатах. Одна из самых пугающих заключается в том, что финансисты прибрали к рукам наше правительство, создав ситуацию более характерную для стран с формирующимися рынками, где она является причиной системных экономических кризисов». Такое вступление предпослала в майском номере редакция журнала «Атлантик» в статье «Тихий переворот». Её автор Саймон Джонсон много лет работал ведущим экономистом Международного валютного фонда и не понаслышке знаком с экономической политикой и практикой таких стран с формирующимися рынками, как Индонезия, Таиланд, Россия, Украина, и многих других. Сравнение их кризисов с тем, что происходит в США, поражает сходствами. Особенно тем, что в бастионе западной демократии происходит столь же откровенное «слияние в экстазе» политической элиты с олигархами, как в сегодняшней России.
  Самым удручающим является то, что деловые интересы корпоративных элит, а в США — финансовой олигархии сыграли центральную роль в создании нынешнего кризиса, пишет С. Джонсон. При молчаливом одобрении правительства элиты повышали ставки в азартной финансовой игре до тех пор, пока не произошёл неизбежный обвал. Но ещё более пугает то, что теперь элита использует свое влияние для того, чтобы препятствовать проведению разного рода реформ, срочно необходимых для спасения экономики. Американское правительство не может или не хочет действовать против её интересов. А эти интересы продиктованы не чем иным, как алчностью, подчёркивает С.Джонсон.
  Выступая в июне на конференции Мирового банка в Сеуле, С. Джонсон высказал убеждение, что подспудной причиной нынешнего глобального обвала служит экономическое господство банковского капитала. В США и в других страх Запада, сказал экономист, он превратился в «экстраординарную политическую и культурную силу». Орудием главного калибра этой силы в политической надстройке Америки и является администрация Белого дома.
  Как видим, ни левый поворот в политике Вашингтона, ни тем более глобальная perestroika на ближайшие годы не просматриваются даже самым пристрастным взором. Да иначе и не могло быть. Ну никак не может понятливый политик не служить интересам тех, кто его выбрал, выпестовал и вывел на вершину власти. Есть версия, что 60-е годы один президент-демократ, почувствовав себя избранником народа, не пожелал считаться с теми, кто фактически правит Америкой. И это стоило ему жизни. Так что при всей его харизме «человека из народа» президент Обама останется «своим среди своих».

 Феликс ГОРЮНОВ