Судьба режима

Владимир Путин вступил в третий срок своего президентства, и сформированный им новый кабинет министров начал работать. Судя по всему, это будет самый сложный период в деятельности нового президента. Отметим прежде всего, что экономическая обстановка внутри страны и за рубежом складывается отнюдь не благоприятно. Особо выгодные факторы, которые в прошлом десятилетии способствовали быстрому росту, в основном исчерпаны. Избыток производственных мощностей и рабочей силы сменился их недостатком, рассчитывать на постоянный рост мировых цен на нефть больше не приходится. Затяжной финансовый кризис в еврозоне – нашем главном торговом партнёре – ставит под вопрос перспективы российского экспорта.

Ухудшилась внутриполити-ческая ситуация. Партия власти – «Единая Россия» потеряла своё былое подавляющее большинство в Госдуме. Померк ореол вокруг самого Путина. Он по-прежнему собирает твёрдое большинство на выборах, но крикливая оппозиция постоянно и по большей части безнаказанно подвергает его грубым, часто клеветническим нападкам, ставит под сомнение легитимность его избрания президентом.
Западная пресса, как правило, в негативных тонах изображает Путина и его деятельность, отдавая явное предпочтение протестантам, которых рисует как равную силу, законно противостоящую путинской власти. Соответственно, правление Путина западные пропагандисты неизменно изображают как автократический режим, которому жить осталось недолго.
Новое президентство Путина совпало по времени с очередным усилением агрессивных тенденций во внешней политике США. Угрозы бомбардировки ядерных объектов в Иране и военного нападения на Сирию создают тревожную обстановку на южных границах России и косвенную угрозу нашей безопасности.
В двусторонних отношениях России с Америкой формально царит перезагрузка, т.е. некое подобие былой разрядки, действует новый договор о сокращении ракетно-ядерных вооружений, а Россия даже помогает США доставлять военные грузы для американских войск в Афганистане. Но вместе с тем США продолжают размещать противоракетное оружие в пограничных с Россией европейских странах, провоцируя нас на возобновление гонки вооружений. Америка по-прежнему оставляет в силе пресловутую поправку Джексона — Вэника, ограничивающую торговлю с Россией и готовит так называемый список Магницкого, запрещающий поездки в США некоторым нашим официальным лицам. Это ещё не холодная война, но, конечно же, далеко не тёплый мир.

В создавшейся сложной обстановке Путину требуется сильный сплочённый кабинет министров для проведения эффективной политики. По мнению многих, нынешний кабинет таковым не является.
Начать с того, что Дмитрий Медведев – не наилучшая кандидатура на пост премьера. По профессии Медведев юрист, тогда как главный груз обязанностей премьера лежит в сфере экономики, в которой он слабо разбирается. Очевидно, что в большинстве случаев ему придётся полагаться на мнения советников, что не только не гарантирует оптимальный результат, но часто сопряжён с грубыми ошибками. Путин, конечно, знает этот недостаток Медведева и всё же сделал его главой правительства. Спрашивается, почему?
Потому прежде всего, что такова была изначальная договорённость между Путиным и Медведевым о взаимных рокировках, а Путин привык держать своё слово. Изменить этому правилу он мог бы при чрезвычайных обстоятельствах, например, при отказе Медведева уступить ему президентское кресло после своего первого срока. Но такого не произошло, и Путин был благополучно избран на третий срок, а Медведев стал премьером.
Но были и более существенные соображения. За время своего президентства Медведев собрал вокруг себя значительную группу сторонников, в том числе из влиятельных политиков и представителей большого бизнеса. Все они надеялись остаться при высшей власти ещё надолго и были бы сильно разочарованы предстоящим уходом своего патрона из Кремля. В этих условиях отказать Медведеву в премьерстве означало бы антагонизировать часть правящего политического класса, пойти на его раскол. Путину важно было избежать это и, наоборот, сплотить под своим крылом подавляющую часть властной элиты.
За время пребывания у власти за нынешним президентом упрочилось реноме сторонника государственного капитализма и противника экономического либерализма. Хотя эти взгляды отвечают интересам развития российской экономики, их отнюдь не разделяет значительная часть отечественной буржуазии. Так получилось, что Медведев находится на противоположных позициях и вполне заслуженно слывёт дома и за рубежом рыночником и противником государственного вмешательства в экономику. Назначая премьером идеологического противника, Путин, казалось бы, подрывает собственные позиции. Но для президента это тактический ход, позволяющий разбавлять собственный антирыночный имидж премьерским либерализмом.
Нечто подобное наблюдается в области внешней политики. После его известной мюнхенской речи, в которой Путин подверг резкой критике западную, особенно американскую политику, он неизменно считается сторонником жёсткой антизападной линии. Медведев же, напротив, за время пребывания президентом зарекомендовал себя сторонником более мягкого подхода, как по тону, так и по существу. Например, известно, что именно Медведев пропустил резолюцию совбеза ООН, позволившую силам НАТО напасть на Ливию и помочь свергнуть полковника Каддафи.
Путин может использовать эту особенность премьера для проведения собственных дипломатических манёвров. А вскоре после вступления в должность он смог под благовидным предлогом отказаться от встречи с американским президентом, послав вместо себя на заседание «восьмёрки» Медведева. Никто другой из российских официальных лиц не смог бы выполнить эту задачу.
Та же двойственность проявилась и при формировании нового кабинета министров. Формально структуру и состав кабинета определял премьер, но фактически последнее слово оставалось за президентом. Причём это относится не только к т.н. силовым министрам, но и ко всем остальным. Формально, как и обещал Медведев, состав правительства сменился на две трети. Фактически в большинстве случаев вместо отставленных министров назначены их прежние заместители. Так что направление работы кабинета остаётся прежним – как при премьере Путине. Интересно, что во многих случаях бывшие министры переведены в администрацию президента в качестве его советников, причём продолжат работу по своим прежним направлениям. В этом сказывается типичный стиль Путина, который редко расстаётся со своими подчинёнными.
Некоторые изменения произошли в экономическом блоке правительства. До последнего времени этот блок курировали сразу два зампремьера. С уходом Кудрина эти обязанности лежат исключительно на первом вице-премьере Шувалове. Но его полномочия теперь намного шире. Это значит, что делами экономики будет, помимо Медведева, заниматься непосредственно президент Путин вместе с новым советником и бывшим министром экономического развития Эльвирой Набиуллиной. Министром финансов остаётся Антон Силуянов, бывший заместитель и сторонник линии Кудрина за максимальную экономию бюджетных средств. Он уже заявил, что будет стремиться к проведению пенсионной реформы, в частности к повышению пенсионного возраста. Положительным фактом является назначение министром экономического развития Андрея Белоусова, известного своим высоким профессионализмом. Это, кажется, один из немногих в правительстве выходцев из Академии наук, где он занимался макроэкономическим прогнозированием.
Надо сказать, что состав экономического блока довольно эклектичен, и президенту придётся потратить немало усилий, чтобы удержать экономику от необоснованных шатаний.
Ещё одним вице-премьером стал бывший экономический советник Медведева Аркадий Дворкович. Его назначение было сопряжено с серьёзными разногласиями. Медведев хотел сохранить Дворковича при себе. Путин же, в свою очередь, отказывался ставить его на экономику, поскольку взгляды Дворковича противоречили линии нового президента. В результате Дворкович получил свою вице-премьерскую должность, но был направлен курировать промышленность, энергетику и сельское хозяйство. Иначе говоря, отодвинут от сферы, где определяются основные контуры экономической политики.
Но и Путину пришлось пойти на уступки. Лишился своей вице-премьерской должности давний приближённый президента Игорь Сечин, который буквально по пятам следовал за своим шефом и до недавнего времени курировал топливно-энергетический сектор. Однако, будучи удалён из правительства, Сечин назначен председателем правления крупнейшей отечественной корпорации «Роснефтегаз», контрольный пакет которой принадлежит государству. За ней же сохраняется контроль за компанией «Роснефть». В этом качестве влияние Сечина на нефтяную отрасль будет немногим меньше, чем до сих пор. Тем более что специальным решением президента Роснефть исключена из списка компаний, подлежащих скорой приватизации. Таким образом, Сечин со своей компанией находятся под особым покровительством Путина и практически полностью изолирован от Медведева с Дворковичем.

 

Несколько слов о других членах нового кабинета. Положительно встречено обществом назначение министром внутренних дел Владимира Колокольцева, возглавлявшего до сих пор московскую полицию. В этой сильно коррумпированной службе он прошёл все ступеньки и умудрился сохранить репутацию честного и справедливого работника. После полицейских скандалов последнего времени от Колокольцева ожидают существенного улучшения лица органов общественной безопасности.
И наоборот, широкое разочарование вызвало сохранение в должности прежнего министра обороны Анатолия Сердюкова. Хотя высшее начальство к нему благоволит, в Вооружённых силах его не любят, и все ждали его смещения. Но этого не произошло, и по-прежнему сохраняется недоумение, как это бывший торговец мебелью может руководить обороной. Такого ещё в истории страны не было.
Смещение на посту министра образования и науки Фурсенко встречено общим вздохом облегчения. Хуже работника в этой должности, кажется, не было. Его преемника, бывшего ректора Института стали и сплавов Дмитрия Ливанова, встретили чуть ли не с восторгом. И, думается, поспешили, потому что новый министр поторопился заявить, что выступает за сокращение числа бюджетных, т.е. бесплатных мест в вузах. При нынешнем уровне доходов в нашей стране это справедливо считается реакционным подходом. Нужен ли такой деятель во главе отечественного образования? Вряд ли.
Противоречивую реакцию вызвало назначение министром культуры профессора МГИМО Владимира Мединского. Новый министр известен работами по истории России, что послужило основанием для утверждений, будто он не имеет прямого отношения к культуре. Мединского обвинили также в том, что его работы носят не столько научный, сколько пропагандистский характер. Экстремистская оппозиция даже заподозрила его в плагиате. Учитывая такие нападки, Мединский в своих высказываниях стал крайне осторожен. Например, когда возник скандал, связанный с постановкой в Театре имени Немировича-Данченко модернистского с элементами порнографии варианта оперы «Сон в летнюю ночь», многие ждали, что Мединский вмешается. Однако он постарался остаться в стороне, сославшись на то, что театр этот не относится к учреждениям федерального подчинения. Вместе с тем он засветился своим выступлением на радикально оппозиционном «Эхе Москвы» с предложением о переименовании улиц и перезахоронении Владимира Ленина. К сфере культуры эти предложения никак не относятся.

Путин поставил перед правительством высокую планку. Прирост валового продукта ежегодно на 6—7 процентов, доля капиталовложений в валовом продукте – больше 25 процентов. Мало кто из знающих людей считает эти показатели реальными, а экстремистская оппозиция и вовсе рассчитывает на провал экономических планов президента и, следовательно, на развал его режима.
Пёстрый состав нового кабинета министров указывает, скорее всего, на неспособность мобилизовать все силы и ресурсы на выполнение поставленных задач.
Понимает ли это сам Путин? Скорее всего нет. Ведь и раньше его кабинеты были засорены либералами, а с рук сходило. Вывозила удача и, конечно, огромные личные усилия. Видно, и сейчас президент больше полагается на удачу и собственный галерный труд.
Но госпожа Удача — дама капризная. Как складываются шансы Путина на этот раз? В одной из своих предвыборных статей он правильно заметил, что Россия срочно нуждается в реиндустриализации. Проще говоря, на месте разорённой рынком старой советской индустрии предстоит создать новую, на современной технической основе, способную выдержать конкуренцию с передовыми странами.

Частично это может сделать государство за счёт перевода природной ренты. В какой-то мере помогут западные прямые инвестиции. Главный же груз должен лечь на частные отечественные корпорации. Вот тут-то и состоит основная загвоздка. Потому что наш крупный бизнес готов вкладывать капитал в любое высокоприбыльное дело, только не в воссоздание российской обрабатывающей индустрии, которая не сулит быстрой и высокой отдачи. Это главный фактор, замедляющий развитие нашей экономики, который способен снизить темп её роста на несколько процентов в год.
Другой важный фактор — это вероятность разрастания европейского финансового кризиса. Начавшись как долговой кризис ряда государств еврозоны, он со временем превратился в спад их валовых продуктов. Отсюда как минимум два негативных следствия для российской экономики — во-первых, падение спроса на товары нашего экспорта и, во-вторых, снижение цен на наши нефть и газ. Надо сказать, что до сих пор это негативное влияние было сравнительно небольшим. Но некоторые экономисты и политики предсказывают скорое перерастание европейского кризиса во вторую волну мирового кризиса. Симптомы этого они видят в низких темпах восстановления экономики США и некотором замедлении роста в Китае. Если это произойдёт, считают такие прогнозисты, России не избежать абсолютного падения валового продукта, что-де поставит крест на оптимистических планах Путина.
Я не разделяю столь мрачных оценок, в особенности относительно второй волны. В Америке идёт медленное циклическое восстановление и признаков затоваривания пока не видно. В Китае т.н. жёсткую посадку западные спецы предсказывают который год и всякий раз ошибаются. Ситуация в мировой экономике, конечно, сложная, но отнюдь не катастрофическая в том, что касается нашей страны. Думается, надо следовать осторожным курсом, закладывая на ближайшие годы средние темпы роста 3—4 процента, не форсируя темпы до максимально высоких. Средние темпы в нынешней обстановке не только более реалистичны, но и отвечают критерию политической достаточности. Они позволяют поддерживать медленный, но постоянный рост реальных доходов населения, что является непременным условием сохранения политической стабильности. В условиях, когда не утихает крикливая оппозиция, лозунг «лучше меньше, да лучше» приходится как никогда кстати.

Прошло ровно полгода с тех пор, как в столице состоялся первый массовый митинг так называемой внесистемной оппозиции. С декабря прошлого по июнь нынешнего года было несколько протестных митингов и шествий, в каждом из которых приняли участие по нескольку десятков тысяч человек. Такого не было со времени трагических событий двадцатилетней давности. Заговорили о том, что на этот раз проснулся народ, во всяком случае, его передовая часть – так называемый средний класс. Протестовали против фальсификации думских выборов, требовали переизбрания парламента, а главное отставки Владимира Путина. Чего добились?
Государственная дума осталась на месте, уходить из Думы отказались все оппозиционные депутаты, заявлявшие о массовых фальсификациях. Путин был избран на третий срок подавляющим большинством голосов. Единственным достижением было облегчение регистрации новых партий, но это было не столько результатом давления снизу, сколько инициативой добренького Медведева.
Но вот парадокс – протестанты не заспешили с партийным строительством. Им больше по душе были шествия по московским площадям, попытки создания палаточных поселений. Не торопились они и с изобретением новых лозунгов, и, кроме набивших оскомину «За честные выборы» и «Путина на нары», ничего свеженького так и не придумали.
Слабоват оказался созидательный класс по части программных документов. За всё время мы от него не слышали ничего, кроме разве что «За жизнь, как в Европе».
Впрочем, лидеры протестантов учли, наконец, критику и к своей манифестации 12 июня сочинили манифест, в котором наряду с прежними требованиями об немедленной отставке Путина включили принятие новой конституции, предусматривающей существенное ограничение полномочий Президента РФ и увеличение, соответственно, прав парламента.
Что касается программы практических действий, то выясняется, что лидеры крайней оппозиции вовсе не такие простаки, как может показаться. Вот, например, какие рассуждения можно прочитать в блоге Ильи Пономарёва в Интернете: « Не надо питать иллюзий: своё место власть добровольно не отдаст. Бархатная перчатка должна быть одета на твёрдо сжатый кулак». И далее «…предлагаю развернуть сеть мобилизации народной милиции и … самообороны граждан на местах».
Из этих рассуждений видно, что в руководстве протестного движения всерьёз рассматривается превращение мирных манифестаций в силовые действия по захвату власти. Наглость протестных вождей дошла до того, что о своих намерениях они вещают вполне открыто, нисколько не стесняясь.
Судя по всему, протестанты уже приступили к созданию своих боевых дружин. Об этом говорят события 6 мая на Болотной площади, когда группа людей в масках атаковали омоновцев и нанесли им физические повреждения. На такое могли пойти только специально подготовленные боевики, но никак не мирные демонстранты.
Власть, конечно, знает теперь о такой угрозе. Недаром она так поторопилась с принятием закона о митингах, который намного ужесточает штрафы и другие наказания за нарушения порядка во время митингов и демонстраций. Протестанты в своей манере назвали этот закон неконституционным и даже фашистским. Это, конечно, демагогия на грани клеветы. Утверждают, что закон бессмысленен, соблюдаться не будет и только вызовет общее озлобление.
Всё это говорит о том, что экстремистские силы получили нужное предупреждение. Если они сделают правильные выводы, одумаются, откажутся от своих авантюрных планов, дело ещё может закончиться миром. В противном случае гайки придётся затягивать ещё туже.