СЛЕДСТВИЕ ВЕДЁТ ВЛАДИМИР УЛЬЯНОВ

В русском детективе такого сыщика еще не было. Этого героя знают абсолютно все: он – фигура историческая. Но многие эпизоды его жизни остались не замеченными даже самыми рьяными и пытливыми исследователями.

Этого героя знают абсолютно все, но только не таким, каким он предстает в записках отставного подпоручика Николая Афанасьевича Ильина, свидетеля загадочных и пугающих событий. Николай Афанасьевич Ильин – тоже лицо историческое. На протяжении длительного периода, вместившего в себя финал девятнадцатого века и первые годы века двадцатого, Н.А. Ильин вел записи, относящиеся как к собственной жизни, так и к жизни главного героя. Они и послужили основой для целой серии книг, которая открылась детективной историей «Двадцатая рапсодия Листа». И вот уже перед нами второй детектив из серии «Кто виноват?» — «Четвёртая жертва сирени», написанный двумя очень хорошими литераторами, объединившимися под псевдонимом Виталий Данилин.

Самара, 1890 год… В книжных магазинах города происходят загадочные события, заканчивающиеся смертями людей. Что это? Несчастные случаи? Убийства? Что связывает эти, казалось бы, совершенно разные по возрасту и материальному положению жертвы? Подозрение падает на молодую женщину, которая неожиданно пропадает. Полиция идет по ложному следу и явно не стремится найти настоящего убийцу. И тогда к расследованию приступает сыщик-любитель… Будущий юрист. Владимир Ульянов. Да, да! Тот самый! И только этот герой – ВЛАДИМИР УЛЬЯНОВ – может ответить на классический вопрос классического детектива: «КТО ВИНОВАТ?». Серия «Кто виноват?» или «ПреступЛЕНИНиана» — один из самых неожиданных и блестящих проектов «Книжного клуба 36.6».

А теперь поговорим ещё об одном проекте. «Русская волна» объявлена мегапроектом молодого издательства «АКПРЕСС». Судя по тому, что издательство собрало в кулак лучшие писательские силы России, — проект амбициозный. Это остросюжетная проза, которую издатели решили разделить на четыре «цветные» подсерии. Итак, вас ждут «Белый детектив», «Чёрный детектив», «Синий детектив» и «Красный детектив». В «Белом детективе» — роман-провокация Александра Сегеня «Тридцать три удовольствия». Александр Сегень – писатель талантливый и плодовитый. Он может писать о наших современниках и тамплиерах. Первый роман автора «Похоронный марш» вышел в 1988 году и сразу же был удостоен двух литературных премий: М. Горького и В. Шукшина. С тех пор он написал огромное количество исторической прозы, хотя, как я уже отмечал, ему не чужды и другие жанры. Так что уже одно имя автора должно привлечь читателя. Не менее известен и автор притчевой истории «Убийственный пароход» Александр Трапезников. Автор более пятидесяти прозаических книг, лауреат премии «Золотое перо Московии», номинант премии «Национальный бестселлер России». Произведения Трапезникова издавались в Германии, Франции, Китае, Болгарии. Главная особенность творчества писателя — сочетание остросюжетности с глубоким психологизмом и иронией. В «Красном детективе» — «Одиночество вещей» Юрия Козлова, философские романы которого, по оценкам критиков, — подлинные открытия современной отечественной прозы. Писатель возглавляет «Роман-газету» и пресс-центр Совета Федерации России. «Ночная охота», «Колодец пророков», «Проситель» и вот теперь «Одиночество вещей» — мистический триллер, в котором Маркс, Ленин и Сталин вернулись из потустороннего мира в обличье бомжей-гастарбайтеров. Главный герой — Леон вступает в близкие отношения с дочерью гадалки и оказывается участником государственного переворота... Что завершит цепь этих и других странных событий? А вот в «Чёрном детективе» меня восхитило фэнтезийное начало, которым знаменуется проза Михаила Попова. Роман «Огненная обезьяна» остроумен, оригинален, фееричен, наполнен литературными и прочими аллюзиями. Словом, пиршество для читающих гурманов. На «пробу» издатели прислали мне только четыре книги из уже изданных шестнадцати. Не знаю, может быть, выбрали лучшие? Только если все остальные романы «Русской волны», для которых детектив лишь некое декоративное обрамление, будут такого же высокого литературного качества, то остается поздравить молодое издательство «АКПРЕСС». Верной дорогой идёте, товарищи!

Действие мистического триллера Романа Светлова «Сон Брахмы» разворачивается накануне Миллениума. Журналист Матвей Шереметьев, разгадывая тайну одной сгоревшей церкви, приходит к ужасному предположению: а что, если конец света уже наступил и нашего мира на самом деле не существует — мы лишь снимся дремлющему Богу? «Сон Брахмы» вышел в петербургском издательстве «Амфора».

«Криминальная хроника человечества (I–XXI вв.)» — своего рода хроноскоп-календарь, содержащий информацию о наиболее любопытных криминальных происшествиях мировой истории: политических заговорах и дворцовых переворотах, убийствах, ограблениях, преступных аферах и мошенничествах, а также громких судебных процессах и полицейских операциях. Такой хороший календарь, с которого радостно начинать новый трудовой день. А что в этот день случилось в мире за прошедшее времечко? — думаешь ты спросонья. Оказывается, 15 октября 1946 года рейхсмаршал Герман Вильгельм Геринг покончил с собой в тюремной камере. Раздавил зубами ампулу с цианистым калием, переданную женой в прощальном поцелуе за два часа до казни. Хорошая жена была у главного нацистского лётчика! — думаешь ты.

От таких мыслей получаешь заряд бодрости на весь день. Спасибо издательству «Октопус» и лично составителю этой остроумной книжки Игорю Джохадзе.

собрание сочинений

Накат «Красного колеса»

 

В издательстве «Время» вышли два очередных тома из наиболе полного на сегодняшний день тридцатитомного собрания произведений Александра Исаевича Солженицына. В девятый и десятый тома собрания вошёл «Узел II повествованья в отмеренных сроках «Красное колесо». Называется он «Октябрь шестнадцатого» и отмерен хронологическими рамками с 14 октября по 4 ноября по старому стилю.

Чем интересен «Октябрь шестнадцатого»?

В певую очередь неповоторимым авторским подходом к истории русской смуты. «Основной темой, по мнению комментатора солженицынской эпопеи Андрея Немзера, остаётся судьба России, настигнутой и растерзанной революцией. О её пришествии Солженицын не даёт читателю забыть ни в одной главе.

Да, революция уже пришла, но ещё не продемонстрировала всей своей мощи, ещё не отменила вполне прежнюю, при всех её грехах и бедах, нормальную жизнь».

Книгу о революции (и её глубинной связи с Первой мировой войной) Солженицын задумал совсем молодым человеком, еще не изведав ни фронта, ни лагеря. Конечно, это была иная книга, но замысел свой (постоянно прирастающий новыми смыслами, мужающий вместе с писателем) будущий автор «Красного колеса» пронес сквозь войну, тюрьму, ГУЛАГ, годы подпольного писательства и годы великой славы. Лишь исполнив свой долг перед безвинно сгинувшими — написав «Архипелаг...», он обратился к истории разломного, смутного времени. И работал над «Красным колесом» (первоначально повествование предполагалось еще более объемным, охватывающим всю Гражданскую войну) более двадцати лет.

«Красное колесо» было жизненно важной книгой в те годы исторического перелома, когда изрядная часть нашей публики великий труд Солженицына не заметила. Но опыт солженицынского постижения истории, ее непостижимой (но постигаемой!) сложности, ее сопричастности высшему не менее важен и сейчас, когда мы вновь начинаем ощущать трагическую непредсказуемость будущего.

цех поэтов

Нести боль мира

 

Поэтов в России хватает. А вот книг у них выходит до обидного мало. Издатели не боятся издавать классиков, а вот современных стихотворцев не очень привечают. Есть в двух-трёх издательствах поэтические серии. Этим дело и ограничивается. Пожалуй, лучше всего современных поэтов высокой ноты издают во «Времени».

Вот лишь несколько примеров. Дмитрий Бобышев, фигура легендарная, один из четвёрки «ахматовских сирот», издавший года три назад скандальные мемуары «Я здесь». Эта книга об уже ставшем легендой молодом Ленинграде 1950—60-х годов: Бродский, Найман, Рейн, Бобышев — четверо вступающих в литературу поэтов и семидесятилетняя Анна Ахматова, подарившая им свое участие и дружбу. О том, «как жили поэты», написано немало, в том числе и самими героями. «Человекотекст» Бобышева — еще одна партия в квартете, сыгранная пристрастно и ревниво. Это история дружбы-вражды, история соперничества, наконец, история любовного треугольника, рассказанная с обезоруживающей откровенностью... о своём ленинградском бытии и о других «ахматовских сиротах». В «Поэтической библиотеке» издательства «Время» вышел сборник Дмитрия Бобышева «Ода воздухоплаванию». В нём собраны новые стихи и поэзия разных лет. «Похоже на то, что я возвращаюсь к чему-то изначальному — тому, чем занимался давным-давно. Конечно, круг тем другой, образность другая. Но возвращается иррациональная ирония, которая была в очень старых стихах», — отметил как-то Бобышев. Он всегда стоял несколько особняком. Он отважился на серьёзность и даже патетичность, ввёл в свою речь диалектизмы и архаизмы, в его стихах ожили традиции поэтов Серебряного века.

Стихи, циклы и поэмы, представленные в книге «Между Я и Явью», — полувековой итог этического и эстетического бытования поэта, драматурга и переводчика Павла Грушко на перекрестке русской и мировой культур. Строгие и изобретательные тексты отличаются лиризмом, наблюдательностью, восхищением человеческой сущностью и состраданием к людским прегрешениям. Павел Грушко более известен как переводчик, открывший нам Пабло Неруду и его «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты». «Мне кажется, многое в нём я понял после того, как появились стихи Неруды в переводах Павла Грушко, который дал почувствовать то в его лирике, чего не смогли передать другие переводчики», — говорил Константин Симонов. А мексиканец Гильермо Самперио выразился ещё проникновеннее: «Павел Грушко разделил неизбежную участь истинных художников: он не только глубоко постигает окружающее, но и испытывает боль от явлений мира. Мы понимаем это, читая выбранные наудачу стихи Павла, где находим свидетельства его скорбных изумлений».

Существует ли сегодня серьезная поэзия? Это вопрос, который часто приходится слышать. Книга Игоря Шайтанова «Дело вкуса. Книга о современной поэзии» — попытка ответить на него, развернув понятие поэтической современности во всю вторую половину ХХ века. От «поэтической весны», в которой в начале 1950-х приняли участие поэты старшего поколения, к «поэтическому буму» и новым именам 60-х, чтобы завершить столетие поэтическим обновлением, которое было обещано в период, когда все в стране было подвергнуто «перестройке». Вернулся стихами Иосиф Бродский, а кто за ним и после него? Автор предлагает ответ, полагаясь на свой вкус, и, обосновывая его, включается в спор о том, кого сегодня можно считать реальными величинами современной поэзии.