Скажи в интернете «А»

Велика империя Интернета. Это, по-моему, о ней когда-то сказал Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное». В Интернете можно попытаться доказать что угодно: и то, что человек, дескать, произошёл не от обезьяны, а от смеси крапивы, банной мочалки и дождевых червей; что Дарвина вообще не существовало на белом свете; Иуду с Геростратом объявить великими сынами планеты; а родоначальником Москвы «назначить» Александра Македонского — дескать, это имя солиднее имени Юрия Долгорукого. И звучит лучше. И так далее.

Всё чаще и чаще из Интернета стало попахивать, извините, помоями. Кого угодно можно сбить с ног, окатив «содержимым поганого ведра», как раньше говорили в России. Особенно, если плеснуть из Интернета.
Когда я бываю в ЦДРИ – Центральном Доме работников искусств, я невольно вспоминаю об этом. ЦДРИ – это великолепный творческий уголок Москвы, самый старый из существующих. Добрая половина деятелей искусств Москвы вышла из стен этого дома. И хотя многие подобные дома в Белокаменной стали коммерческими, ЦДРИ и ныне работает практически бесплатно, других таких домов в Москве нет. И сюда по-прежнему, как и тридцать, и сорок лет назад, тянутся люди. Самые разные. И молодые и старые. Словом, всякие!
Но мало кто знает, что последние два десятилетия вокруг ЦДРИ идёт отчаянная борьба – очень уж лакомое место занимает ЦДРИ, самый центр столицы. Да тут такой бутик можно соорудить — у-у-у! С одним окном во всю стену. Или возвести ресторацию на тысячу мест. Вместо салфеток использовать, например, страницы из истории искусств. Любой олигарх захочет отобедать в таком ресторане.
Очень многие пытались наложить на этот дом свою лапу. То группировка какая-нибудь, то отдельный важный чин с цепким взглядом, которому до всего есть дело, то другая группировка, а то какой-нибудь деятель из мэрии, облизнувшись, немедленно засылал в ЦДРИ дежурную пожарную команду, чтобы отыскать несколько огрехов (ну, например, на дымоходе не хватает гаек на жестяных креплениях, или того хуже — количество окон, через которые можно покидать здание в случае возгорания, должны быть на пять штук больше и т.д.) и под эту сурдинку прикрыть дом. А потом подмять и приватизировать. И опять-таки сделать большой бутик. Как в Париже.
Сколачивались такие компании и внутри дома, из членов правления и даже сотрудников. Моего мужа, например, пару раз приглашали войти в «общество избранных», потом перестали приглашать, поняли — бесполезно.
Сейчас раскрутка на новом витке. Решили зайти с другой стороны — сбить с ног директора, он же художественный руководитель. Атаку провели мелкими уколами через Интернет. Можно, конечно, на уколы не обращать внимания («Собака лает — караван идёт»), но очень уж противно делается.
Домом управляет правление. И председатель с замами (последним в этом списке самый ответственный человек — директор – художественный руководитель). Отвечает за всё. Число членов правления — разное: и пятьдесят человек было, и сто, и сто с лишним. Но председатель всегда был один.
Сейчас правление — пятьдесят человек, председателей же пятеро; так проще стоять на ногах: четыре народных артиста России и один заслуженный деятель искусств РФ. В последнем «поливе» Интернета они названы людьми, «имеющими самое приблизительное отношение к искусству», хотя имена их хорошо известны в стране. Недурно, правда? Но что поделаешь, это — Интернет (побеждает тот, кто дальше плюнет).
Уже двадцать с лишним лет идут разговоры о ремонте дома. В ЦДРИ два здания: одно старое, историческое, к которому имел отношение едва ли не сам Луначарский, и новое, построенное в советскую пору профсоюзами — специально для деятелей искусств (слова «бутик» тогда ещё не знали и вообще могли перепутать с чем-нибудь матерным). Кто только ни обещал помочь с ремонтом! Но увы… В штате даже имелся специальный заместитель директора – очень «деятельный» человек, который отвечал за ремонт, реконструкцию, обновление и т.д., но занимался он, на мой взгляд, только тем, что, приходя на работу, брал карандаш и листок бумаги и начинал рисовать кружочки: в первой половине дня справа налево, после обеда — слева направо. Вот и вся его работа! Ровно в шесть часов вечера вставал со стула, совал подмышку портфельчик и исчезал: рабочий день его был окончен. Зато зам этот знал наименования и номера всех постановлений, которые выпускались не только в Москве, но и в Молдавии, в Армении и, может быть, даже в Республике Конго. Вполне завершённый литературный характер. Если кому-то надобен — дарю!
А когда его спрашивали о ремонте дома, он делал непонимающее лицо:
— Какой ремонт?
Потом нашёл новый сюжетный ход:
— Чтобы отремонтировать только одну крышу, мне нужно двадцать миллионов рублей. Найдите мне их!
(Кстати, когда этого «литхарактера» не стало — выпроводили за дверь, то крышу, которая двадцать лет сочилась дождевыми каплями, починили, и ремонт обошёлся всего в миллион «деревянных».)
К этому времени подоспела пора новой конференции ЦДРИ. Старый директор-худрук Энгилиса Погорелова решила уйти в советники — всё-таки 42 года проработала в доме, устала очень, — и тут же отыскались очень активные люди, которые раньше активностью совсем не отличались, они немедленно привели нового директора. Точнее, кандидатуру. Кандидатура дала понять собравшимся, что ей всё равно, чем заниматься и что поднимать на ноги: овощехранилище, типографию, выпускающую плакаты или ЦДРИ. Решили проголосовать. Ещё старым правлением. За нового директора (вместе с воздержавшимися) было человека четыре, остальные — шестьдесят человек — за Погорелову.
На конференции избрали новое Правление. И опять стали голосовать. За Погорелову — всё правление (кроме двух человек). Наверное, именно поэтому новых членов правления мастера «поливов» в Интернете назвали «людьми, по большей части имеющими самое приблизительное отношение к искусству». Был поднят крик, что в отставку ушли Зинаида Кириенко и Евгений Дога. Неправда! По уставу ЦДРИ все члены правления, которым исполнилось 70 лет, автоматически переходят в этакую «райскую группу» — в почётные члены правления. Так по возрасту перешли З. Кириенко и Е.Дога, и В. Талызина, и Э. Погорелова, и А. Журин, и Е. Алтухова, и многие другие. За дверь не вытолкнули ни одного работника искусств. Почему же некие авторы Интернета пишут, что из ЦДРИ «изгоняют людей искусства»? Это ложь, и ложь эта наказуема в судебном порядке!
На место замдиректора — специалиста по рисованию кружков — решили взять толкового молодого человека. С двойным образованием. С одной стороны, новый заместитель директора Елена Смирнова защитила кандидатскую и докторскую диссертации и является доктором экономических наук, с другой — окончила ГИТИС по специальности «директор театра».
Работает она всего полгода. Ведёт юридические, административные, хозяйственные и прочие вопросы. Уже и крыша, которая протекала 20 лет, приведена в порядок, и туалеты, в которые опасно было заходить, сияют новизной и чистотой, отремонтированы лестничные пролёты и артистические комнаты, два кабинета, вестибюль, и созидательная работа продолжается. Пошло дело. Слава Богу! И опять — ведро помоев из Интернета. У нового специалиста Смирновой — недостаток, который невозможно исправить: она — дочь Погореловой. Это что, позвольте спросить, преступление? Или райкомовская отрыжка какого-нибудь заплесневелого бюрократа?
И тут, оказывается, имеется свой сюжет. Дело в том, что при ЦДРИ существовал молодёжный клуб «Арт’Эриа». Наверное, его хотели создать по канонам знаменитого КТМ — Клуба творческой молодёжи ЦДРИ, существовавшего без малого полвека назад и из которого вышло немало крупных деятелей искусств, лауреатов Ленинской и Государственной премии, орденоносцев. Единственное что Героев Советского Союза, наверное, не было. Так вот, помещение, которое занимал клуб «Арт’Эриа» было доведено юным дарованием до такой степени, что больше походило на городскую свалку, чем на клуб и требовало ремонта в первую очередь. Пришлось «Арт’Эрию» со свалки временно выселить.
Трагическая ситуация эта совпала с другой — дама, которая командовала клубом, самовольно отбыла на юг, на «творческое мероприятие», на целых пятнадцать дней. За обычное нарушение — а это квалифицировалось именно так — трудовой дисциплины её попросили освободить кресло. Что тут началось! В ЦДРИ, дескать, «гнобят» таланты, выгоняют неугодных и т.д. и т.п. Защитите, мол. Примчавшаяся с югов дамочка немедленно организовала демонстрацию разных личностей с плакатами: защитите! Судя по физиономиям защитников, им всё равно было, кого защищать: ускользавшую фауну Каймановых островов, алкоголиков, которым в российских городах не хватает вытрезвителей и им негде ночевать, или воды Ниагарского водопада… И опять из Интернета полились помои. Когда это кончится, скажите?
И для чего же всё это делается? Для одного: надавить на суд, который способен решить судьбу ЦДРИ либо в одну сторону, либо в другую. Идёт обычная борьба. А помои, льющиеся из Интернета, — одно из средств этой борьбы.