Школа мужей или школа жён

Наверное, сейчас слово «мюзикл» стало едва ли не самым популярным при по-явлении того или иного нового спектакля. Временами даже не без оснований кажется, что мюзиклов у нас переизбыток — от «Анны Карениной» до «Цезаря и Клеопатры», от «Красавицы и Чудовища» до «Звуков музыки».
Дело не в том, что я могу сейчас привести очень значительный перечень спектаклей этого модного жанра, отметив, между прочим абсолютно справедливо, что западные образцы у нас, как правило, не приживаются, а современные, за небольшим числом исключений, просто не выдерживают никакой критики. Да, это великое множество премьер довольно быстро прекращает свое шествие по сцене, так как началась просто спекуляция жанром. А потому и недавнее известие об открытии Театра мюзикла под художественным руководством далекого от музыки Михаила Швыдкого не вызвало особой радости и перспектив. И вот как раз по причине коварной внешности и художественной сложности мюзикла можно судить по единицам. Например, десятилетней давности, но уже канувший в Лету «Норд-Ост».

А есть композиторские имена, которые умело, красиво, образно и дерзко берутся за этот очень трудный жанр и добиваются самых добрых результатов. К таким именам относится в первую очередь Геннадий Гладков. Причем, следуя сложившейся на Западе и почти забытой уже там традиции, композитор соблюдает едва ли не все заповеди классического мюзикла, в том числе и самый первый, о том, что желательно, чтобы в основе партитуры было классическое произведение прозы или драматургии. Примерами успехов стали его мюзиклы по произведениям замечательного классика, нашего недавнего современника Евгения Шварца — «Обыкновенное чудо», «Дракон». И если сначала они родились в кино, то затем органично перешли в драматическую сцену, тем более что и в драме композитор по-настоящему преуспел.
И вот сейчас новая премьера в очень интересном Театре музыки и драмы под руководством талантливого Стаса Намина. В основе нового мюзикла популярная комедия английского классика прошлого века Сомерсета Моэма (того самого, кто создал знаменитый телевизионный «Театр» Раймонда Паулса). Пьеса, украшенная необходимыми в мюзикле стихами для вокальным номеров, попала в самые добрые руки, тем более что Геннадий Гладков и поэт Юрий Ряшенцев сотрудничают не первый год. А «крестный отец» Стас Намин, собственно, и направил авторов мюзикла на создание спектакля, который, думается, привлечет пристальное внимание зрителей, а при этом увеличит число удачных мюзиклов на один, но очень интересный спектакль.
Кажется, что Моэм писал свою «Пенелопу» аккурат в расчете на Гладкова. Тут и изобретательный (с проекцией на современность) сюжет. Тут — праздник эксцентриады, смеха, юмора, порой даже сатиры, а это все очень любит автор. В непосредственной подготовке спектакля композитор работал с вокалистами — некоторых из них он сам привел в театр — так сказать, был куратором по вокалу. Потому пусть не удивляются зрители, когда увидят в программке после имени режиссера-постановщика Намина имя РЕЖИССЕРА Геннадия Гладкова. Более того, хотя композитор старается открещиваться (конечно, смущается и шутит), что он в будущем, вероятно, станет играть персонажа, которому написал совершенно очаровательный хит «Ах, дамы, дамы». А этому хиту совершенно точно стать таким же популярным, как куплеты Министра-администратора в «Обыкновенном чуде» (те, что про бабочку), или поразительный по юмористике дуэт «Уно моменто» из «Формулы любви».
Надо сразу отметить, пока не переходя к сюжету, что ансамбль в спектакле сложился отличный. Все заразительно и изящно танцуют (хореограф Юрий Выскубенко), порой эпотажны, ярки вокально, пластичны и убедительны в сценическом поведении. Думаю, все-таки надо напомнить о том, что мюзикл требует (да, да, именно так!) неразрывности сюжета на номера: драма, вокал и танец идут в плотной связи, продолжая диалоги, музыку и пение. Тут у Гладкова всегда полный порядок. А еще, напомню, мюзикл требует броскости костюмов (художник Ольга Резниченко), яркой броскости сцены (художник-декоратор Мария Рыбасова). Все это налицо. Актерам есть что делать, есть о чем разговаривать, даже спорить и ссориться, а вместе с тем уверенно вести сюжет.
А теперь обратимся к сюжету. Действие переносит зрителей в Англию первой трети ХХ века. Парадоксальность фабульного ядра подчеркнута еще и тем, что мы имеем дело не с «графьями» и высшими аристократами (так в мюзиклах мы чаще всего наблюдаем), а самыми обычными людьми среднего достатка. Перед нами счастливая обывательская семья — наивная простушка Пенелопа, ее тоже весьма приятный муж — одаренный доктор, по-своему «загадочный» профессор-папа, умная и очень деловая матушка. И все хорошо, все благополучно до того момента, когда счастливая жена неожиданно узнает об измене любимого мужа, да еще какой измене — с самой близкой её подругой (которую остро и намеренно вызывающе играет Надежда Горелова). Конечно, Пенелопа в отчаянии. Но не подумайте, что здесь действие перешло в мелодраму. Совсем наоборот: тут только самое смешное и начинается. Потому что наивную жену (очень милая и трогательная Анна Бутурлина) её папа-математик начинает учить, как превратить конфузную ситуацию в фарс и своеобразную школу мужей. То есть — самой изменить и измениться. В Пенелопе просыпается жажда мести и мощное кокетство, и борьба, то бишь, говоря словами Мольера, школа жён начинает активно и очень смешно развиваться. А в результате, когда результат (положительный!) уже налицо, оказывается, что тоже своеобразную, говоря словами того же Мольера, школу жён прошел и по сей день проходит ее папочка под руководством лукавой матушки. Конечно, нет смысла пересказывать содержание очень приятной комедии С. Моэма, которая вместе с отличной музыкой, созданной композитором в необычном для нынешних мюзиклов стиле, даёт исполнителям широкий простор для творчества, чем они и не замедляют воспользоваться.
Да, так что же это за музыкальный стиль, избранный Гладковым в этом сочинении? Это — легкие джазовые композиции в стиле 30-х годов прошлого века, а исполняет их джазовый квартет в интересном и необычном составе: рояль, контрабас, ударные и саксофон (он же кларнет). И не просто квартет играет эти композиции, он — что у нас и вовсе непривычно! — играет «вживую», разместившись на балконе, пересекающем всю сцену. А передний план — лаконичная по своему «убору» декорация даёт исполнителям щедрую возможность свободно танцевать, чем они и успешно пользуются. Ансамбль, бесспорно, получился.
И все-таки могу с определенностью назвать лучших: это сама Пенелопа (уже названная выше совсем юная Анна Бутурлина), веселый и влюбчивый толстяк-дядюшка мистер Барлоу (Константин Муранов) и встрепанный, мечущийся по сцене и пытающийся так или иначе вернуть благо семьи на былые рельсы, вызывающий, несмотря на измену, большие симпатии «ученик» слитной школы мужей и школы жён доктор Дик О’Фаррел (Олег Лицкевич). Короче, не прибегая больше к сюжетным коллизиям, можно разве что сказать, что мир в семействе на взаимной лжи и нетерпимости будет восстановлен. Хотя, наверное, как и героиню, нас всё-таки удивит многолетняя ситуация «школы» родителей, принимающих взаимные измены как нечто совершенно обыденное. Не случайно папочка-подкаблучник (Валерий Задонский, он же в перспективе сам Геннадий Гладков) постоянно доказывает дочке, сколько будет 2+2. Всегда ли 4? Или нет?.. Вот и материал для размышений. Да не только эта простая арифметическая форма.
Все происходящее — на веселье, постоянном смехе, но порой — хотим мы того или нет — все-таки проступают горькие нотки. Что делать? Жизнь есть жизнь, и коллизии в ней встречаются самые разные, а измены... что и говорить?! Вот хорошо дядюшке Барлоу: он сразу увлекается разлучницей (Надежда Горелова), вновь и вновь на радость залу исполняя свою коронную вокально-танцевальную композицию — ту самую, про дам. Он как бы подводит итог урокам жизни, обмана во благо и открытости чувств, то есть всему тому, чему нас учит этот спектакль.
Правда, об этом не хочется говорить, но приходится, спектакль был бы много лучше, изящнее и элегантнее, если б режиссура больше и внимательнее поработала над сценическим поведением актеров. Очень часто талантливые исполнители играют вне сценического единства, то есть предоставлены самим себе. Стас Намин, вероятно, решил отдать на откуп актёрам их поведение на сцене, а притом ещё и допустил в действии, которое должно быть полетным, стремительным, легким, большие длинноты и даже, не скрою, эмоциональные провалы. И, вообще, для лучшего «наряда» премьеры надо бы очень внимательно посмотреть и подумать: нельзя ли сконцентрировать действие, пойти на купюры. От этой «редактуры» спектакль только бы выиграл.
Что ж, будем надеяться...