slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Сергей Дмитриев: «мы выпустили 140 миллионов книг!» Разговор с поэтом и книгоиздателем в канун 70-летия

Сергей ДмитриевСергей Николаевич Дмитриев, историк, поэт и издатель, заслуженный работник культуры РФ, действительный член Академии российской словесности и Российской академии естественных наук.
Родился в 1959 г. в Великом Новгороде. С 1977 г. живёт в Москве. С 1981 по 1994 год работал в издательстве «Молодая гвардия», пройдя путь от младшего редактора до главного редактора. Впоследствии и по настоящее время — главный редактор издательства «Вече». Кандидат исторических наук, автор более 20 книг, в том числе 10 сборников стихотворений, альбомов «По русским далям и просторам», «По свету с камерой и рифмой», «На Святом Афоне», «Персидские напевы», исследований «Последний год Грибоедова», «Владимир Короленко и революционная смута в России» и более 150 статей на исторические темы. 
С 2004 года — секретарь правления Союза писателей России. Награждён государственными и общественными наградами, лауреат ряда литературных премий. С 2002 года увлекается фотографией, автор проекта «Поэтические места России», активный путешественник по России и миру, посетивший более 80 стран.
— Сергей Николаевич, какие настроения в канун славной даты?
— И радужные, и тревожные. Всё меняется. Книгоиздательство, которым я занимаюсь почти сорок лет (с 1981-го года работал в издательстве «Молодая гвардия»), к сожалению, сжимается, как шагреневая кожа. Уменьшается выпуск книг, падает интерес к книге. Это, казалось бы, некая трагедия для издателя, который привык к огромным тиражам и к громадному читательскому интересу. Но мы всё равно выпускаем книги. В 2018 году мы сделали тысячу названий, в этом у нас будет девятьсот. Мы всё равно находим то, что интересно читателю. Иными словами, есть тревога, но есть и надежда. И второе: к своему юбилею я пытаюсь подытожить созданное раньше. Выходит семитомник моих стихотворений, два из них перед вами.
— Поздравляю!..
— …Я издал много книг о Грибоедове, моём интересном герое. Вышла моя книга о Короленко. С творческой точки зрения есть некий позитив в том, что сейчас происходит.
— Кому сегодня проигрывает книгоиздательство — Интернету, цифре?
— Интернету. Цифре мы не проигрываем, потому что мы хитрые, и ей занимаемся. Сейчас «Вече» разместило три тысячи книг в цифре. Мы даже в «Амазоне» торгуем! (крупнейшая в мире американская компания среди продающих товары и услуги через Интернет. — Ред.). То есть наша книга в любой точке земного шара может быть прочитана в электронном виде. Иначе говоря, мы современны. А проигрываем мы в интересе людей.
Есть опрос, который показывает, что средний россиянин в России читает книгу в среднем восемь минут в день, телевизор смотрит четыре часа, компьютером занимается два-два с половиной часа. То есть мы проигрываем телевизору и Интернету. Цивилизация изменилась, информация изменилась, у людей стало мало свободного времени, и мы эту битву проигрываем.
— Как меняются вкусы населения?
— Вкусы? Интересная вещь: мало кто знает, что падает спрос на художественную литературу. С 2008 года он упал в два раза! Сейчас художественная литература занимает всего 13 процентов рынка. А было — 25–30! Увеличивается процент «полезной книги». Книги «нон-фикшн» (биографии, публицистика, книги по психологии, саморазвитию, издания об искусстве и т.д.— Ред.), как ни странно, более информативны, более глубоки и интересны — у них небольшой рост. Растёт учебная книга, детская. То есть развлекательная сторона книги уходит в песок, а серьёзная своё значение увеличивает. Научная книга, на удивление, — выросла!
А падают тиражи у всех так называемых попсовых книг. Маринина и Донцова упали в десять раз!
— Поразительно!
— Спрос на русскую классику растёт! Мы издавали Достоевского, Булгакова, Толстого… «Анну Каренину», толстенный том, продали за две недели! То есть народ понимает, что следует читать.
— Отрадно!
— Да. Заметен и рост интереса к истории, мы пытаемся находить яркие темы. Например, всем интересна языческая, Древняя Русь — мы делаем это. Интересен сталинский период — выпускаем много книг по Сталину. То же самое с Романовыми, их историей. Мы направляем свои усилия туда, где видим общественный интерес. В нашем каталоге пятьдесят серий: «Разведка», «Женские истории», «Сибириада», «Сто великих». По этим направлениям мы и работаем.
Приведу в пример «Сибириаду». Когда её начинали, не очень-то верили в успех. А на сегодня в этой серии у нас вышло двести шестьдесят томов! В серии «Военные приключения» вышло четыреста томов!
— Прекрасно! А сколько всего книг выпустило твоё издательство?
— Двадцать тысяч названий общим тиражом в сто сорок миллионов. То есть вскоре мы достигнем рубежа — по книге каждому россиянину.
— Впечатляет!..
— …причём сразу скажу, что государство нам не помогает. Государственные заказы у нас составляют два процента. Всё остальное — рынок. Сегодня у меня на складе всего лишь миллион остатков. То есть сто сорок миллионов мы издали, один — остался.
— Это блестящий результат!
— Конечно, часть книг приходится утилизировать. По прошествии трёх-четырёх лет мы видим, что примерно 10—15 процентов книг устаревают. Если их задёшево выпустить в продажу, они рынок испортят. И тогда мы дарим эти книги в библиотеки. Около пяти тысяч книг подарили от Союза писателей Донбассу, отвезли на Новую землю, в Сирию. Ведь книги всё равно хорошие, свежие для тех мест. Мы их раздаём людям.
— Есть конкуренция между издателями?
— Конечно есть, и очень жёсткая. Есть «монстры» — «Эксмо», «АСТ» и «Просвещение», они занимают две трети рынка. А мы, к сожалению, вынуждены существовать в одной трети книжного пространства. А у них ещё есть и 500 магазинов, и типографии. Мы вынуждены отдавать им книги на распространение, печататься в их типографиях. И получается, что к монополистам приходится…
— приспосабливаться…
— … Да. Я же не могу не давать книги в пятьсот магазинов. Они, естественно, хитрят — это же их магазины! — и выкладывают на видное место свои книги, мне платят в последнюю очередь. Но куда я денусь?
— А какова сегодня география читательского интереса?
— В пересчёте на одного жителя выше всего интерес в регионах. Очень активно читает Сибирь, далее Волга, Север, Северо-Запад. Издав, к примеру, книжку «Урал-батюшка» Мамина-Сибиряка, я знаю, что в Москве я продам 10 процентов тиража, в Сибири 20, а на Урале больше всего! Это его регион.
Про Петра I лучше идут продажи в Петербурге, в Новгороде — про Александра Невского. Это работает.
Моё дело — путеводители по всем городам России. Я точно знаю, что, выпустив «Владивосток», я во Владивостоке больше продам, чем в Москве, потому что тем, кто туда приезжает, нужна какая-то литература. Региональная сторона — это хороший плюс, там есть наш читатель.
— Сергей Николаевич, при изрядной издательской загрузке ты умудряешься работать и как автор серьёзных книг, и как поэт — сильно, мощно, о чём говорит семитомное издание поэзии Дмитриева. Как это тебе удаётся?
— Удивительная вещь! Стихи я начал писать в студенчестве. Но когда пришёл в «Молодую гвардию», увидел там другой мир — история, политика, всё бурлит — и забыл о стихах вообще. Прошло семнадцать лет, и вдруг я вспоминаю про поэзию. Понял, что в жизни чего-то не хватает… И вот двадцать лет, не заставляя себя, я каждую неделю стараюсь что-то написать. Спрашивают: как ты мог написать семь томов? Отвечаю: «Очень просто — пиши в неделю по два стихотворения, и получится семитомник». Но планку эту надо было держать. И держал я её только за счёт путешествий. В Москве почти ничего не пишу.
Из семи моих томов четыре или пять написаны в дороге. Когда я вырываюсь из Москвы, у меня открываются какие-то чакры, я начинаю по-иному видеть и Россию, и заграницу, и начинаются стихи. Появилось ещё одно: с 2002 года я умудрился полюбить фотографию. Выезжаю куда-то, фотографирую, и, оказалось, это очень сильно воздействует на поэзию. Фотограф видит мир элементно, какими-то интересными всплесками, яркими моментами. И это помогает писать стихи! Я из любой поездки привожу цикл стихов и фотографии. После этого я придумал фотостихи – новый жанр, в котором соединены фотографии со стихотворениями. Был я, к примеру, в Иране — появился целый альбом под названием «Персидские напевы». После Святого Афона родился альбом фотостихов об Афоне. Есть у меня альбом по России, альбом по миру.
— Это что-то совсем новое — фотографии и поэзия…
— Хотя первым фотостихи писал ещё Гумилёв (1886—1921). Когда он поехал в 1913 году в Эфиопию, то взял с собой племянника с фотоаппаратом – маленьким «Кодаком». Сделал он двести кадров, они сейчас лежат в Кунсткамере. Я посмотрел их, когда захотел повторить гумилёвский маршрут в Эфиопии. Стих и фотоаппарат под рукой – вот так это было. То же делал и Леонид Андреев (1871—1919), любивший фотографию. Знаю, что любил снимать Е. Евтушенко (1932—2017). Но вот так тесно, как я, ещё никто не соединял.
— Известно, что «Молодая гвардия» была издательством ЦК комсомола...
— Да. Я проработал там тринадцать лет, пришёл младшим редактором на полставки, ушёл уже главным редактором. Почему ушёл? Потому что к 1993 году издательство полностью сжалось. Чтобы двигаться дальше, мы создали новое — «Вече».
«Молодая гвардия» была комсомольским издательством. За нами не было такого присмотра, как за партийными, и мы немножко позволяли себе «хулиганить». Могли издать трёхтомник Валентина Распутина. Мы первыми в России издали книгу про масонов. За неё нам всем влепили выговоры. Возмущались: как это так, откуда это, что ещё за масоны? Нет такой темы! Академик Винс (1928—1998) опубликовал разгромную статью, из которой стало ясно, что сионисты нас очень не любят.
Была и другая громкая история — мы издали книгу Фёдора Углова (1904—2008) против пьянства…
— Известный человек с известной темой…
— …Но что тут началось, когда мы с Угловым вставили кусок о том, как евреи до революции спаивали русский народ! Посыпались угрозы: вы разжигаете антисемитизм! Нас вызвали в ЦК партии, но мы дали официальную статистику о том, что именно евреи до революции держали шинки в Малороссии… И они успокоились.
— Скажи, пожалуйста, Сергей Николаевич, когда было сложнее издавать книги — во времена «жестокого тоталитаризма» или сейчас?
— Конечно, тогда было проще. Мы вообще не занимались реализацией. Была «Союзкнига», у которой было 10 000 магазинов по всей стране. Я любую нашу книгу видел хоть в Туркмении, хоть в Новгороде. Любую! Были так называемые предварительные «заказы». Мы раздавали брошюрку на год вперёд, с ней люди приходили и заказывали книжку. «Союзкнига» заказы суммировала и сообщала: у вас выходит Распутин — у нас заказ на пятьдесят тысяч. Мы даём. И я даже знать не знал, где эта книга и как она продаётся. Проходит год, нам говорят: у Распутина остатков один процент. Или два-три. То есть «Союзкнига» работала, как часы.
А что произошло потом? Государство ушло из этой сферы, всё распалось на частные маленькие компании, которые не могут ничего охватить. Упало всё в пять раз! Сейчас в России всего две тысячи магазинов в разных городах, все они в частных руках, никакой связи между ними нет. Так был нанесён колоссальный удар! Надо было сохранить систему единой торговли.
— А есть ли признаки её восстановления?
— Если государство не будет этим заниматься, то нет. Бизнес это не потянет. Это социальная функция — как больницы, как поликлиники. Ведь что такое книжный магазин? Это культура в разных регионах. А у нас государство ушло из этой сферы. Поразительная вещь — мы подчиняемся Минсвязи, а не Минкультуры. То есть мы вообще к культуре не относимся! Бред какой-то!
— А будет что-то меняться?
— «Российский книжный союз», куда мы входим, вносил много предложений: обнулить НДС, как во многих странах. В Англии на книги нет НДС в 10 процентов, а у нас есть. Второе: нужно сделать систему государственных закупок социально значимой литературы. У нас её нет. Даже библиотеки сейчас рассыпаны так, что каждый заказывает что хочет. Нет даже программы закупок книг для библиотек. Вот если тётя Валя любит Донцову, она тебе Донцову и привезёт. Третье: нужны льготы книжным магазинам по всей стране с обязательством о количестве книжных магазинов в том или ином регионе. У нас вообще такого показателя нет. Строится квартал или город — а там вообще нет книжного магазина, даже в проекте. Про него забыли.
— На каком месте стоит книгоиздательство как бизнес?
— Это дело мелкоприбыльное, маргинальное, с очень долгим оборотом. Сейчас я скажу вещь, которая многих удивит: в среднем книга продаётся полтора года. Объясню почему. Во-первых, полгода надо, чтобы книгу развезти по городам и весям. На полке книга должна постоять несколько месяцев, чтобы её кто-то купил. А продавец платит нам деньги не сразу. И получается, что я потратился сейчас, а верну деньги только через полтора года. В итоге книгами могут заниматься лишь те, у кого есть какой-то старый «жировой запас» или старые запасы книг, как у нас. За счёт этого мы и существуем. Я сейчас живу на деньги за книги, которые я отдал год назад. Текущая литература мне денег не приносит. Я её раздаю, потому что у нас нет предоплаты. В издательском мире платят только по продажам. Поэтому число издательств уменьшается, многие уходят в другие сферы. Хотя для нас в этом есть некий плюс: кто-то уходит, значит нам немного легче «дышать».
— Теперь личный вопрос, Сергей Николаевич. Знаю, что ты только что провёл отпуск с внуками. Ты и книги пишешь для них. Не каждый внук в России может таким дедом похвастать…
— Это редчайшая вещь! В русской литературе — я сам удивился — про детей никто не писал. У Пушкина было четверо детей — ни одного стиха. У Есенина куча детей — ни одного стиха. У Гумилёва — то же самое. Про внуков они вообще не писали. Во-первых, не дожили, а, во-вторых, это считалось не поэтической темой.
— Но был же Сергей Тимофеевич Аксаков…
— …Аксаков — конечно. А у меня шесть внуков. Я понял, что отношения с ними — это целая вселенная. В своём стихотворении «Три жизни» я написал, что человек проживает за себя, за детей и за внуков. Счастливые — и за правнуков. То есть всё проживаем опять: опять идём в сад, опять в школу и т.д.
— …По русскому поверью за одного правнука половина грехов списывается, за двух — все грехи.
— Вот-вот. Я по-другому мир увидел, по-другому почувствовал и время, и жизнь. Целую книгу стихов написал о внуках.
— Это здорово! А в бизнес кто-то пошёл из потомства?
— У меня два сына в бизнесе. К сожалению, они не гуманитарии, по моим стопам не пошли.
— И последнее, Сергей Николаевич: о чём я тебя не спросил, а ты бы хотел сказать читателям?
— Во-первых, я бы призвал читателей всё-таки читать книги. Потому что сегодня всё ощутимей проявляется новая тенденция в человечестве: книга становится признаком элитарности. Специальные социологические исследования показывают: тот, кто читает книги, выше по статусу. Я уж не говорю про интеллект, про сознание и успешность — всего этого у него больше. Поэтому мой первый совет людям — читать…
—…Книга вновь становится ценным подарком…
— Да, книга становится элитарным предметом.
Во-вторых, я бы посоветовал читать разборчиво. Теперь книг слишком много, их надо как-то отбирать. Ведь критики нет! Конечно, надо читать классику, но и современную литературу тоже.
— Что можно сказать о нашей стране по издаваемым у нас книгам?
— Есть огромные перемены, но о них мало знают. В наших кинотеатрах сегодня 70 или 80 процентов — это продукция Голливуда. А в книгоиздании ровно наоборот! Это очень важно! 75 — 85 процентов книг, выходящих в России, принадлежат перу отечественных авторов. В этом мы победили. А в некоторых странах пропорции совсем иные. В той же Латвии 50 процентов переводной литературы. А мы держим национальную планку, что очень важно.
При этом что интересно? Конечно, идут переводы с английского, французского, немецкого. Но и здесь читателю интересны классические произведения! Тот же Стендаль (1783—1842). Это хорошая тенденция.
Главное, не надо бояться ни книги электронной, ни аудиокниги! Это новая форма существования книги. Пусть лучше человек слушает книгу, чем вообще её не открывает. Ведь так?!
— Конечно!
Очень интересно. Сергей Николаевич, скажи, пожалуйста, как ты представляешь себе современного читателя?
— Современный читатель узнаёт о книгах из Интернета, ищет их там, а потом покупает в книжном магазине. Так делают миллениалы (поколение родившихся после 1981 года, millennials. — Ред.). Предыдущее поколение было другим. Они находили товар в магазине, а покупали в Интернете.
— Любопытно.
— Современный читатель знает всё заранее. Узнаёт всё в Интернете и идёт в магазин. Как он покупает книгу, я видел сам. Подходит молодой человек сразу к тёте и говорит: «Мне надо вот такие четыре книжки». Он даже не ходит по залам. Ему отвечают: «Шкаф 48-й, 98-й, 99-й». Он идёт и покупает, он не шарит по книжным рядам.
— На этой завораживающей ноте, думаю, уместно закончить.
Хочу от имени газеты сердечно поздравить тебя, Сергей Николаевич, с днём рождения, пожелать тебе сил и здоровья, а всему твоему семейству процветания и благополучия. Ты делаешь очень нужное и благородное дело. Таких людей, как ты, я знаю, ценит настоящий читатель и настоящий гражданин нашей страны. Спасибо тебе.

Беседовал
Виктор ЛИННИК.
 
Благодарность
Я жизнь за всё благодарю,
За неподдельность листопада,
За снег и вечную зарю,
И краски яблоневого сада,
За своенравные года
И бесконечные дороги,
За самолёты, поезда
И встречи на родном пороге,
За огоньки любимых глаз
И теплоту ржаного хлеба,
За то, что ощутить хоть раз
Позволило родное небо,
За слёзы счастья и потерь,
За седину и перемены,
За то, что в неземную дверь
Я не ушёл ещё со сцены.
За всё я мир благодарю,
Необустроенный и грешный,
И, если надо, — это повторю
Там, за чертой —
во тьме кромешной.
4–5.07.2003
 
По-русски…

По-русски, всё-таки по-русски
Вершатся ныне времена.
И на подъёме, а не спуске
Находится моя страна.
Венчаются крестами храмы,
Истёк безбожия обман…
И смуты заживают шрамы
В сердцах и душах россиян.
Сильней становится держава
С дыханьем крымских берегов.
И возрождается былая слава
Непобедимых дедов и отцов.
Вновь на Васильевском
пестреет спуске
Река Бессмертного полка.
По-русски мы живём, по-русски,
И будем жить, наверняка!

День Победы, 9.05.2019
 

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: