С поклоном – гению…

Дон Жуан Моцарта в Московском музыкальном театре
имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко
Радостно шумела Влтава, словно приветствуя своего гостя. К этой красивой реке, которую позже воспел Бедржих Сметана, Моцарт чувствовал некую особую симпатию и тягу. По тропинке между роскошными цветущими каштанами он, перейдя мост (тот самый, Карлов), спустился в уютный проулок на берегу одного из рукавов Влтавы. Странное у него было название – Чёртовка.

И Моцарт сам улыбался, повторяя это слово, но считал, что оно для него очень символично: ведь ему предстояло работать здесь над оперой «Дон Жуан», а, как считал сам композитор, даже в персонаже героя он ощущал присутствие некоей «чертовщинки», и, судя по всему, был прав.
Оставалось ему жить чуть более четырех лет, и этот 1787-й пражский год оказался едва ли не самым счастливым в его, увы, отчаянно короткой жизни… Итак, заказ Пражской оперы (после провала «Фигаро» в Вене), творческий весенний раж и… уютная, скромная Чёртовка помогли маэстро представить пражанам уже в декабре оперу «Дон Жуан», имевшую поистине сумасшедший успех. Ах, Чёртовка, Чёртовка! Её сейчас почти забыли, и только приезжие туристы да местные музыканты не забывают её посетить.
Опера имела всемирный успех. И каждый уважающий себя музыкальный театр считал непременной своей обязанностью осуществить собственную постановку этого яркого детища великого Моцарта. Так и по сей день.
Недавно возобновили в Московском камерном музыкальном театре имени
Б. Покровского его, Покровского, давнюю классическую постановку. А вот сейчас – долгожданная премьера Александра Тителя в замечательном театре, где, как ни странно, «Дон Жуан», ранее не ставился. И спектакль – скажу об этом сразу же! – настоящее событие в театральной жизни столицы. Тем более что работала над премьерой, в сущности, интернациональная творческая группа. Рядом с Тителем – музыкальный руководитель постановки и дирижер Уильям Лейси, художник – постановщик Адомас Яцовскис. Да, по сути, не в перечне имен дело.
Прежде всего дело в том, что на сцене появился очень индивидуальный, умный, сделанный с настоящим вкусом и без нарочитых, привычных ныне «изысков» спектакль. Нарочитых «изысков», повторяю, нет, а вот метафоры и откровения – пожалуйста! Прежде всего — вступление в оперу, когда перед чёрным занавесом и чёрным «задником» медленно появляются «антипестро» одетые персонажи и каждый уютно усаживается около огромной сценической конструкции, где нижний «этаж» — это клавиры (каждому персонально), а в целом конструкция эта оказывается и гимном музыке, и выразительной мобильной декорацией всего спектакля: и улицами танцующего города, и садом парка Дон Жуана, и самим замком, и кладбищем, и залой, где великому «женолюбу» предстоит провести последний ужин. Короче, с редкостным мастерством создан тот самый «климат», что точно «ложится» на задуманную Моцартом «веселую драму». Эта «веселая драма» очень необычна по жанру: синтез и взаимопроникновение высокой музыкальной трагедии и оперы-сериа (т.е. серьезной). Драматическую сущность оперы особо подчеркивал и автор, и весь коллектив премьерного спектакля.
Представление персонажей ввело и острую и музыкально максимально драматизированную музыку (отлично звучал оркестр) во вневременную обстановку того «вечного» сюжета, что известен каждому… Однако здесь, в звучании насыщенных истинным чувством вокальных голосах, не было обычной веселой фривольности, свойственной многим постановкам «ДЖ»: здесь с самого начала возникла драма сердец, драма человеческих отношений, драма мятущейся, но так и не нашедшей себя, истинной, талантливой личности. Причем обычно разнаряженный герой призван еще и поразить глаз зрителя. А тут — скромное черное одеяние, за которым скрыто очень многое, и даже, я бы сказала, само время.
Можно сказать, что спектакль сам по себе намеренно «вневременной», что увеличивает его красоту и страсть. А «работа» центральной конструкции глубоко и богато ведёт и сюжет, и чётко разработанные мизансцены, и симпатичные танцы (строго по необходимости сюжета). Да и танцы здесь особенные — этакий синтез старинного ленднера (старого вальса) с современной драматизированной хореографией (жаль, что постановщик танцев, видимо, случайно не указан в программке, но изысканно-лаконичные костюмы небезымянны — Мария Данилова).
А исполнители? Надо сказать, что редко в наши дни встретишь спектакль, где бы отлично играли, отлично двигались и отлично пели все без исключения исполнители. Впрочем, в Театре Станиславского и Немировича-Данченко давняя славная традиция «поющего актера». И можно (и должно!) называть всех участников спектакля, начиная, разумеется, с Дмитрия Зуева. То, что у него прекрасный голос, меломаны в курсе. Но в премьере просто поражает, завораживает неожиданная «игра», глубина характера, многогранность личности, всё то, в конечном счёте, из чего складывается это самое немыслимое обаяние средневекового и одновременно современного героя. Пластика, мимика, движения рук, достоинство и одновременно мальчишество. От такого Дон Жуана трудно глаза отвести, и — шучу, конечно! — можно понять всех подпавших под его индивидуальность «дам», начиная, пожалуй, всё-таки со сложнейшей «колоратурной» наивной Жерлины (несомненная удача совсем молодой Дарьи Тереховой).
А если идти дальше… под стать своему хозяину умный, прозорливый и вовсе не весёлый трепач Лепорелло (Антон Зараев), и трагические точно окрашенные характеры и прекрасные голоса Донны Анны (Мария Макеева) и Донны Эльвиры (Елена Гусева). А какой смешной в гневе одураченный симпатяга увалень Мазетто (Максим Осокин). Менее удачным кажется Дон Оттавио (Артем Сафронов), но не хочу говорить об этом подробно, надеюсь, что время подправит этот персонаж.
Я не стала искать детали в режиссёрской работе Александра Тителя, которого давно люблю и считаю лучшим музыкальным режиссером Москвы. Но вот тут у меня всё же появилась некая претензия: не стоит ли несколько пересмотреть финал (а то он не «стреляет» так сильно, как мог бы)? Впрочем, это только вопрос. Решать, разумеется, не мне… И ещё. Мне кажется, что в первом отделении этого в целом удачного спектакля прямо напрашиваются отдельные купюры, какие-то сокращения. Но и это решать — не задача рецензента, который, конечно, отправится на этого «Дон Жуана» еще не один раз…
Наталья ЛАГИНА.
Фото Олега Черноуса.