Рыцарь без страха и упрёка

Ушёл из жизни Леонид Владимирович Шебаршин, бывший начальник советской разведки — Первого главного управления Комитета государственной безопасности СССР и недолго — в течение одних суток — возглавлявший всю эту некогда могущественную организацию.
Личность во многом легендарная, Л.В. Шебаршин начинал свою карьеру в скромной должности переводчика Посольства СССР в Пакистане, куда он был направлен после окончания Института восточных языков МГУ. Не знаю, как сейчас, но тогдашняя отечественная разведка умела подбирать кадры. Пытливому молодому дипломату было предложено пройти курс в ныне всемирно известной школе КГБ в подмосковной Балашихе, после успешного окончания которой он был снова направлен официально на дипломатическую, а фактически на разведывательную работу сначала в Иран, потом в Индию.

Во избежание кривотолков считаю необходимым дать одно важное, на мой взгляд, пояснение. Проведя около двух десятков лет в качестве корреспондента «Правды» в Индии, Пакистане и Великобритании, я имел возможность с близкого расстояния наблюдать работу различных отечественных служб. Могу со всей ответственностью утверждать, что всякого рода «ужимки» и «таинственные умолчания» по поводу применяемых ими методов по большей части преувеличены, а то и вовсе ни на чём не основаны. Конечно, практическая деятельность каждой из них имеет свою специфику. Не одинаков и контингент местного населения, с которым им приходится иметь дело. Но в общем и целом все они занимаются одним и тем же — отстаивают интересы своего Отечества в стране пребывания. Если попытаться суммировать рассуждения на эту тему, то я бы сказал так: дипломатия — это тоже разведка, а разведка — это тоже дипломатия, но творящаяся по большей части за пределами официальных приёмов.
В случае с Леонидом Владимировичем Шебаршиным эта диалектика дипломатической и разведывательной деятельности наполнялась всё более глубоким содержанием и связанной с нею ответственностью по мере продвижения по службе и повышения его политического и профессионального авторитета. Разумеется, детали этой деятельности мне не известны. Сам носитель этих секретов даже с нами, его друзьями, усиленно делал вид, что он «только секретарь» или «только советник» Посольства СССР. Задавать
бестактные вопросы в нашей среде было не принято.
И тем не менее нам, его друзьям и коллегам, постепенно становилось известно, что контакты Л.В. Шебаршина в политических кругах стран, где ему доводилось работать, поднимались на всё более высокий уровень. В Пакистане у него сложились неформальные доверительные отношения с тогдашним министром иностранных дел и будущим президентом страны Зульфикаром Али Бхутто. В Иране он сумел войти в доверие правой руки шаха Амира Аббаса Ховейды. В Индии с ним вела доверительные беседы легендарный премьер-министр Индира Ганди. В Кабуле его личным другом стал лидер афганской революции Наджибулла, предательство которого российским руководством и последующую гибель от рук талибов Леонид Шебаршин воспринял как личную трагедию.
Одним из важнейших качеств характера, лежавших в основе его успехов по службе, любви и авторитета среди друзей и близких была глубокая эмоциональная вовлечённость Леонида Владимировича во всё, что он делал, думал и говорил. В литературных воспоминаниях о годах, проведённых Л.В. Шебаршиным в Тегеране, перед глазами читателя развёртываются трагические судьбы людей, ставших друзьями русского дипломата и почти поголовно погибших в застенках исламистов после прихода к власти аятолл. Эти «растерзанные тени» являются автору воспоминаний во сне, заставляя его вновь и вновь переживать ужасы религиозного фанатизма, свидетелем которого ему довелось быть за годы службы в Иране.
Искренность, неравнодушие в сочетании с высоким профессионализмом и глубоким аналитическим умом Л.В. Шебаршина высоко ценились не только его соотечественниками, но и теми, кто, как принято говорить, находился «по ту сторону баррикады». Автору этих строк неоднократно приходилось быть свидетелем того, как бывшего советского разведчика зазывали на разного рода международные конференции и симпозиумы. Представители зарубежных СМИ буквально осаждали бывшего начальника ПГУ с просьбами об интервью. К чести Л.В. Шебаршина, большинство таких просьб он с порога отвергал. Разведка, как и банковское дело, публичности не любит...
И тем не менее было бы совершенно неправильно представлять себе дело таким образом, что бывший главный советский разведчик был фигурой, так сказать, теневой, чуравшейся любых форм демонстрации собственного мнения и своей общественной позиции. Когда надо было принимать принципиальные решения, Л.В. Шебаршин не колебался ни минуты и мог, что называется, хлопнуть дверью на всю страну. Так произошло в августе 1991 года, когда горбачёвское руководство решило расставить во главе правоохранительных структур своих людей, чтобы обезопасить собственное будущее. Председателем КГБ неожиданно для всех был назначен бывший секретарь обкома и один из наиболее верных подручных главного «перестройщика» В.В. Бакатин, человек по профессиональным и моральным критериям для этой должности совершенно непригодный. Л.В. Шебаршин, исполнявший в этот момент обязанности главы этого ведомства, с таким решением согласиться не мог и подал заявление об отставке. Так главная правоохранительная структура страны лишилась одного из лучших своих профессионалов, на места которых начали в массовом порядке рекрутироваться люди, известные своей готовностью исполнять любую работу, лишь бы побольше платили.
Последующие два десятилетия Л.В. Шебаршин работал президентом «Национальной ассоциации экономической безопасности» — общественной организации, оказывающей консультационно-кадровые услуги государственным и государственно-частным корпорациям.
Одновременно он — и это, к сожалению, мало кому известно — всё больше внимания уделял своей давней страсти: литературному творчеству. Широко образованный лингвист, он, кроме английского, в совершенстве овладел языками хинди, урду и фарси, Л.В. Шебаршин не оставлял без внимания ни одного сколько-нибудь значимого явления литературной жизни современной России. День, в который он не посетил хотя бы один книжный магазин, бывший главный разведчик страны считал потерянным в своей жизни. Круг его интересов в этой области был необычайно широк — от классики отечественной и зарубежной, литературной публицистики до самого что ни на есть модерна сегодняшнего книжного рынка. При этом он был отнюдь не всеяден. В регулярных беседах на эту глубоко волновавшую его тему автору данных заметок неоднократно доводилось слышать лестные отзывы о книгах таких современных авторов, как Юрий Поляков, Максим Кантор, Дина Рубина и других.
Последние годы своей жизни Л.В. Шебаршин пробовал — к сожалению, явно недостаточно — силы в собственном литературном творчестве. Из-под его пера вышел, в частности, литературный шедевр «И жизни мелочные сны» — серия проникновенных эссе-реминисценций о встречах и дружбе с людьми во время работы за границей. Сюда же следует отнести «Записки начальника разведки» — своего рода учебник для профессионалов в этой области, сдобренный глубокой человеческой мудростью. Наконец, присущий ему тонкий и далеко не всегда безобидный юмор не мог не выплеснуться в литературную форму. Он нашёл воплощение в бесчисленных афоризмах и шутливых словесных конструкциях, когда замена всего одной буквы в каком-то широко известном названии или высказывании придавала им прямо противоположный смысл. Так, банк «Прометей» превращался у него в банк «Промотей», а сталинское «жить стало лучше, жить стало веселее» — в «жуть стала лучше, жуть стала веселее».
Леонид Владимирович Шебаршин прожил неоднозначную, во многом героическую жизнь. Рыцарь без страха и упрёка — это о нём. Хочется думать, что его наследие не будет забыто теми, кому предстоит служить Отечеству в предстоящие годы и десятилетия.
Леонид Владимирович ушёл из жизни, потому что не хотел стать бременем для близких ему людей. Давайте поклонимся его памяти.