slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Решающие дни

Маятник истории неумолимо отсчитал столетие с февраля и октября 1917 года – года русских революций, изменивших мир. Рядом или чуть позже случились революции и путчи в Германии, Финляндии, Венгрии, Турции, но их последствия не идут ни в какое сравнение с тем глубинным переворотом, который произвела революция Русская в сознании миллионов людей, в укладе жизни десятков стран и целых континентов.
Октябрь не мог появиться на свет без Февраля, лозунг «Вся власть Советам» не мог взметнуться на стягах без предшествующего ему лозунга «Долой самодержавие».
А последний впервые был выдвинут основателями Первого Интернационала, позже встал в повестку дня масонских кругов и финансовых воротил Запада (Фининтернационала) и лишь потом был взят на вооружение демократическими силами России.
Чуть не все классы и слои российского общества были вовлечены в гигантскую разрушительную работу по слому 300-летнего русского самодержавия – от народников и марксистов до высших сановников империи. Царские губернаторы подписывались на ленинскую «Искру», великие князья Романовы задолго до 1917 года вели разговоры о смещении Николая II с престола, а Кирилл Владимирович, один из них весной 1917-го вместе с подшефным ему Гвардейским экипажем щеголял с красным бантом на рукаве мундира. 2 марта командующие фронтами принудили государя к отречению.
Никогда не оставляющая Россию тяга к разгульной вольнице хорошо проявила себя, империя развалилась в три дня, отмечал в изумлении В.Розанов.
Русская революция, о которой написаны десятки тысяч монографий и книг, сняты сотни фильмов, революция, которая стала объектом самого пристального изучения тысяч учёных, сотен университетов и научно-аналитических центров, правительств десятков стран с их спецслужбами и дипломатическим корпусом, остаётся предметом ожесточённых споров. Неудивительно — в том времени запеклась кровь, гарь и пороховой дым сражений, отблеск штыков и жерла пушек, взаимная ненависть красных и белых, бившихся за свою идею России. На той исторической эпохе лежит отсвет великой трагедии и великого пробуждения народа. Миллионы обездоленных – «чумазых», как их презрительно именовал высший класс, — получили доступ к социальным лифтам, став инженерами и конструкторами, лётчиками и писателями, учёными и политическими деятелями. «Я видел будущее, — воскликнул Бернард Шоу после своей поездки в СССР в 30-е гг., — и оно работает!».
Нам, потомкам, вынести окончательный приговор тектоническому явлению под названием Русская революция не легче, чем современникам и участникам великого переворота. Какова была цена прорыва в будущее? Соразмерна ли она понесённым жертвам и потерям? Почему опыт социализма в СССР оказался столь скоротечным? Над этими и десятками других подобных вопросов будут ломать копья и впредь.
До сих пор покров тайны плотно нависает над архивами многих стран, до сих пор делаются заведомо провокационные вбросы дутых сенсаций, и доныне не ясны побудительные мотивы главных действующих лиц.. Не сильно способствует прояснению истины и тот факт, что важнейшие документы уничтожались или препарировались, мемуары и воспоминания цензурировались, а живые свидетели уже лет сорок, как ушли в мир иной.
Сегодня, как и вчера, нет недостатка во всевозможных конспирологических теориях генезиса Февраля и Октября. Заговоры, несомненно, были, как и рукотворные кризисы, но была и жестокая реальность, которые в совокупности неотвратимо вели дело к крушению монархии. Война, чудовищный разрыв между богатыми и бедными, погрязшее в долгах Западу царское правительство, некомпетентность и паралич высшей власти, многолетнее наступление на православие, союзники, фанатично нацеленные на территориальный раздел России и падение Дома Романовых, масоны и германский Генеральный штаб, Рокфеллеры, финансировавшие группу Фиолетова в Баку, через которую к марксизму приобщался Сталин, — все эти сюжеты, главные и второстепенные, с каждым годом обрастают новыми подробностями.
Зачем выискивать германские деньги на счетах большевиков, когда в двух войнах ХХ века – Русско-японской и Первой мировой – они открыто выступали не только за поражение своего правительства, но и за непременный перевод мировой войны в гражданскую? Зачем гадать, из каких средств РСДРП финансировала гражданскую войну, платила жалованье латышским стрелкам или китайцам, когда известно, что после захвата власти она обнулила вклады российских граждан, а также банков, кампаний, товариществ и т.д.?
Понятно, что все 70 лет советской власти не сильно любили обсуждать эти темы. Почему-то считалось, например, что бездарное царское правительство во главе с безвольным Верховным Главнокомандующим вкупе с не менее бездарными генералами вели войну 1914—1917 гг. от поражения к поражению. Между тем немцам удалость взять Ригу только весной 1917 года, после почти трёх лет войны, к которой Россия не была готова. В 1941 году, как известно, за три месяца немцы прорвались почти до Москвы.
В последнюю четверть века наступила пора либеральных искажений истории 1917—1922 гг. В итоге наше знание революции, при больших объёмах информации, всё равно относительно. Впрочем, приходится ли удивляться этому? Ведь и о куда более близких по времени событиях, произошедших уже на наших глазах, мы не знаем всей полноты правды. Один простой пример: Гарвардский университет США уже издал 3 тома наших документов по ГКЧП 1991 года, что воочию продемонстрировало замечательные плоды российского «коммерческого» подхода к работе с архивами. Когда эти документы появятся отдельным изданием у нас, пока неизвестно.
* * *
…Владимир Ульянов, рыжеватый, лобастый и насмешливый гимназист, в жилах которого было намешано много всяких кровей — от бабки калмычки по отцу до еврея Бланка и немки Гроссхопф по матери – уроженец Симбирска на Волге, куда в пору его учёбы не ходили поезда, изменил ход истории человечества, как мало кто до него. Когда Ленина, потомственного дворянина, перешедшего в это сословие благодаря заслугам отца, действительного статского советника (штатского генерала), спросили в камере после первого ареста за участие в студенческой забастовке, что он думает делать после освобождения, он отвечал: «Мне что ж думать… Мне дорожка проторена старшим братом». Брат Александр, народоволец и террорист, был, как известно, повешен за участие в покушении на жизнь Александра III.
В раннем детстве Ильич, по воспоминаниям его старшей сестры Анны, отличался тем, что ломал все игрушки, которые дарили ему в праздники или на день рождения. Потрошил их и выворачивал наружу, словно стремясь постичь тайну их создания. Когда взрослые пеняли ему на это, набычившись и покраснев, дитя молчало в ответ. Кстати, никогда не доводилось слышать, чтобы в семье Ульяновых были няни, кухарки или домработницы. А вот у Керенских, чей глава семейства был чином ниже Ильи Николаевича Ульянова, обслуга была. Один рабочий в советские времена, посетив двухэтажный дом-музей вождя мирового пролетариата в Ульяновске, заметил со смесью зависти и почти ребяческого удивления: «Ну, если бы я так жил?!».
К интригующим подробностям личности Ленина отнесём и тот факт, что во всём его огромном творческом наследии, насчитывающем 55 томов и тысячи страниц, ни разу не встречается слово «отец». Хотя заменой отца и безусловным авторитетом для него в юные годы оставался старший брат.
Ленина боготворили и обожествляли одни, его люто, до скрежета зубовного, ненавидели другие, но отрицать его судьбоносную, поворотную роль в цивилизации решится разве что отпетый циник. Вздыбив Россию, наподобие Петра, он затем вздыбил целые страны и континенты, да так, как не снилось никому из умнейших и талантливейших людей в истории. Ленин был практик, прагматик до мозга костей, обуреваемый жаждой слома всего и вся, стремлением достичь абсолютной, непререкаемой власти с тем, чтобы преобразовать страну в соответствие с теорией, которую он почерпнул в писаниях далёких немецких философов Маркса и Энгельса.
При этом внешние атрибуты власти его совершенно не занимали – парадные выезды и почётные караулы, свита и челядь, толпящиеся вокруг, восторг толпы, гром салютов – всё это, наносное и бьющее в глаза, ему было чуждо. Он мог сесть на ступеньках президиума с листками в руках, обдумывая очередное выступление.
Но громадную роль его отрицать нельзя. Попытаться построить общество без частной собственности — на такое со времён Христа не отваживался никто! «Социализм есть свободный труд свободно собравшихся людей», — сказал кто-то из основоположников. Красиво сказано? Конечно.
Беда в том, что, начав с освобождения трудящихся от гнёта эксплуататоров через нечто под названием диктатура пролетариата, закончили тем, что создали огромную репрессивную машину для подавления всех, кто не согласен с ленинским рецептом всеобщего и обязательного осчастливливания человечества. «Россия, кровью умытая» – вот точная метафора преобразований, запечатлённая в названии книги Артёма Весёлого. И этого противоречия между восхитительностью замысла и жестокостью реального исполнения преодолеть не удалось.
По историческим меркам Ленин был у власти считанные минуты. А отодвинула его в сторону не только болезнь, но и ближайшее окружение из властолюбивых, непомерно амбициозных вождей, т.н. ленинская гвардия, которую пустили под нож в 30-е гг. за её злобу, жестокость и за быстрое перерождение в господствующий класс с привилегиями и особым положением в новом социалистическом обществе. «Проклятая каста», — вырвалось у Сталина, когда члены Политбюро запросили для своих детей отдельную школу в Куйбышеве, где оказались в эвакуации в 1942 году.
* * *
Отречение Николая под давлением командующих фронтами 2 марта 1917 года снесло чуть не все барьеры для разгула свободы и анархии в стране. Последующие 8 месяцев Россия купалась в океане такой невиданной и беспредельной свободы, какой не испытывала никогда за всю свою историю. Незнакомые прохожие обнимались и целовались на улицах со слезами на глазах. Шли нескончаемые митинги, шествия, собрания и конференции. Изо всех щелей тут же вылезло и расцвело махровым цветом «новое искусство». Картину всеобщего воодушевления портила разве что кровавая охота, устроенная на полицейских. Толпы расправлялись с ними прямо средь бела дня — избиения, линчевания, расстрелы без суда и следствия. При всех хорошо знакомых разговорах о «кровожадных большевиках» уместно вспомнить, что февральское свержение самодержавия обошлась стране гораздо большим числом жертв, чем Октябрьская революция: число погибших в феврале достигло 1500 человек в то время, как при штурме Зимнего погибли всего шестеро.
Приказ номер 1 об армии, выпущенный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов в первые дни марта в одночасье лишил Россию двух союзников, по словам Александра III, — армии и флота. В разгар войны отменить дисциплину, ввести солдатские комитеты, с которыми отныне нужно было согласовывать начало боевых действий, кадровые назначения и т.д. – трудно было выдумать более изощрённый и более убийственный рецепт для разложения людей в шинелях. Вскоре Временное правительство ещё и узаконило эту диверсию своим декретом. Большевики призывали воюющих к братанию, чем очень удачно пользовались немцы. Итогом стали самосуды, жестокие убийства офицеров солдатской массой. Керенский отмечает в своих мемуарах, что к началу 1917 года в России уже насчитывалось около миллиона дезертиров. Нужно ли говорить, что в последующие месяцы число их как минимум удвоилось. «Знаете ли вы, молодой человек, что такое Россия? – спрашивал у студента Мережковского Победоносцев, и сам отвечал: «Это ледяная пустыня, по которой бродит лихой человек».
Нам не нужно бояться человека с ружьём, увещевал Ленин в революционные месяцы 1917-го. Да как же было не бояться озлобленных донельзя дезертиров с шинелями нараспашку, с мосинским стволом или обрезом за спиной? Поэт складно повествовал нам, как «этот вихрь, от мысли до курка, и постройку, и пожара дым прибирала партия к рукам, направляла, строила в ряды». Но это только в стихах звучало более или менее складно. На деле процесс «прибирания к рукам» занял не один год и потребовал самых жестоких мер красного террора вплоть до репрессий конца 30-х гг.
* * *
С февраля по октябрь Россия уверенно, быстрыми темпами шла вразнос. Правили бал некомпетентность наверху и анархия внизу. У кадета В. Маклакова есть такое наблюдение: чаще и сильнее всего в жизненные тупики попадали те, кто оканчивал классическую гимназию «на пятёрки». Глупейшее июньское наступление разложившейся армии подрывало и без того не бог весть какой авторитет Временного правительства, неудачный мятеж красных в первых числах июля заставил верхушку РСДРП либо сесть в Кресты, либо уйти в подполье, ответный корниловский мятеж в августе тоже оказался полностью провальным, но на сопротивлении ему мгновенно взлетела популярность красных. Кроме популярности, они получили от Временного правительства 40 000 винтовок «для защиты завоеваний революции», которые очень пригодились им чуть позже. В сентябре ленинская Красная гвардия получила от Керенского ещё 20 000 стволов на случай наступления немцев на Петроград.
В сентябре состоялось Всероссийское демократическое совещание, на котором все победители Февраля не могли ровным счётом ни о чём договориться. Единственной организованной силой в стране оставалась партия Ленина. Власть валялась на земле. Её нужно было только поднять.
Падение Керенского произошло так же, как произошло свержение царя: из всей русской армии за исключением юнкеров и женского батальона у Зимнего дворца и юнкеров в Москве никто в русской армии и пальцем не шевельнул в защиту Временного правительства. Керенский покинул столицу и отправился в Гатчину, где тщетно пытался организовать отпор восставшим. В Питере, как писал позднее председатель Военно-революционного комитета Троцкий, «демонстраций, уличных боёв, баррикад, всего того, что входит в привычное понятие восстания, не было».
6 ноября в 17 часов солдаты Кексгольмского полка заняли Главный телеграф, в 21 час моряки заняли Петроградское Телеграфное агентство. В 22 час 45 мигнут Ленин, скрывавшийся с июля в Финляндии и на конспиративных квартирах в Петрограде, прибыл в Смольный в одежде рабочего, в парике и гриме.
7 ноября в 21 час 25 минут красногвардейцы Выборгского района и солдаты Кексгольмского полка заняли Главный почтамт. В 2 часа утра Николаевским вокзалом овладела первая рота 6-го запасного сапёрного батальона. Около 6 часов утра моряки Гвардейского экипажа заняли Государственный банк, в седьмом часу кексгольмцы и красногвардейцы – Центральную телефонную станцию.
Всю следующую ночь Ленин и Троцкий лежали на полу в Смольном на одеялах с подушками, со всех сторон им приносили вести о штурме Зимнего. Утром у Владимира Ильича вид был усталый, вспоминал Троцкий. Улыбаясь, он сказал: «Слишком резкий переход от подполья и перевёртевщины — к власти. Es schwindelt (кружится голова), — добавил он почему-то по-немецки и сделал вращательное движение рукой возле головы.
 
Виктор ЛИННИК

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: