Реформатор — государственник

14 апреля Россия отмечает 150 лет со дня рождения Петра Аркадьевича Столыпина — выдающегося государственного деятеля и реформатора. Нам, нынешним, Столыпин интересен тем, что при всей масштабности проводимых им реформ он не был догматиком, к процессу реформирования подходил творчески. Стратегической целью его преобразований являлось превращение России в одну из самых мощных мировых держав.

«Злодейства должны пресекаться без колебаний»
Потомок старинного дворянского рода воспитывался в атмосфере высокой культуры и в традициях русского патриотизма. Получив высококачественное образование в классической гимназии, он стал учиться на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета.
В годы учёбы у Столыпина оформились такие качества, как недюжинное трудолюбие, волевая настойчивость в достижении целей, самостоятельность во всём. В сочетании с высоким интеллектом эти качества делали его незаурядной и неординарной личностью. В отличие от абсолютного большинства других студентов Пётр Столыпин успешно совмещал учёбу со службой в низовом аппарате сначала Министерства внутренних дел, а затем в департаменте земледелия Министерства государственных имуществ.
После окончания университета, располагая уже опытом государственной службы, Столыпин получил должность предводителя дворянства Ковенской губернии. Занимая эту должность в течение 13 лет, он организовал и провёл множество общественно значимых мероприятий, открыв большую сеть школ, расселив местных крестьян на хутора, создав Сельскохозяйственное общество и руководя его деятельностью, направленной на распространение передовых агротехнологий и просвещение земледельцев.  
В 1902 году приказом министра внутренних дел Столыпин был назначен гродненским губернатором. В Гродно он продолжил практическую линию, проводимую в Ковно. Некоторые местные помещики выражали недовольство распространением грамотности среди крестьян, но новый губернатор стоял на своём: «Бояться грамоты и просвещения, бояться света нельзя. Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не приведёт к анархии».
Специфика западных губерний Российской империи заключалась в их сложном национальном составе. Без учёта этого фактора наладить ровное управление этими землями было бы нельзя. Столыпин понимал это и, принимая управленческие решения, шёл навстречу этническим общинам, удовлетворяя их культурные запросы. Однако он помнил и о своей основной задаче, связанной с укреплением российской государственной власти на подчинённой территории. Решая эту задачу, Столыпин противодействовал польским радикалам, которые пытались разогреть антироссийские настроения.
Революционный 1905 год П.А. Столыпин встретил на посту саратовского губернатора. Когда министр внутренних дел В.К. Плеве предложил ему эту очень хлопотную по тем временам должность, Столыпин, ссылаясь на семейные дела, попытался отказаться. Плеве заявил ему: «Меня Ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание. Я считаю Вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от Вас деловых соображений, а не взвешивания семейных интересов». Петру Аркадьевичу ничего не оставалось, как согласиться. Поволжье тогда захлестывали волны аграрных волнений. Новый губернатор лично приезжал туда, где обстановка накалялась сверх меры, и находил нужные слова для умиротворения крестьян, воздействуя на них не только своим личным мужеством, но и умением вести диалог со всеми, кто готов был его слушать.
Смелость и компетентность саратовского губернатора были замечены в императорском дворце. В апреле 1906 года Николай II назначил Столыпина министром внутренних дел. Пётр Аркадьевич столь энергично включился в работу, что спустя всего лишь три месяца после назначения министром получил должность председателя Совета министров. Осознав масштаб задач, стоявших перед страной, с первых шагов в роли главы правительства он стал действовать как реформатор. Тот этап русской истории премьер характеризовал как «эпоху перемен» и как «великий перелом». При этом он отдавал себе ясный отчёт в том, что реформы не совместимы с анархией и могут быть успешно проведены только в атмосфере общественного спокойствия.
Чтобы избавить страну от анархического разгула, он инициировал принятие закона о военно-полевых судах. В губерниях, наиболее страдавших от грабежей, разбоев и убийств, вводилось чрезвычайное судопроизводство: задержанных преступников судили в течение одних-двух суток, а приговор приводили в исполнение не позднее чем через 24 часа. Премьер не сомневался в том, что «злодейства должны пресекаться без колебаний – если государство не даст им действительного отпора, то теряется самый смысл государственности».
В те годы от рук террористов гибли тысячи людей, большинство из которых не имело никакого отношения ни к власти, ни к политике. Кровавое безумие обесценивало человеческую жизнь, отравляло всю атмосферу в стране. С террором нужно было покончить. Столыпин был убеждён, что власть — это моральная ответственность перед народом, перед обществом.
Закон о военно-полевых судах подвергался громкой критике со стороны и революционных радикалов, и либеральной публики. Усилия премьера по искоренению терроризма негативно оценил Лев Толстой, проповедовавший теорию о «непротивлении злу насилием». Под влиянием его проповедей многие тогда находились в плену абстрактного, оторванного от жизни гуманизма. Как правило, этот «плен» продолжался лишь до тех пор, пока люди лично не сталкивались с реалиями террора. Столыпин на собственном опыте знал, что это такое: он пережил множество покушений. В момент одного из них была тяжело ранена его дочь. Но боевикам так и не удалось его запугать.
Выступая перед депутатами II Государственной думы, премьер-министр так обосновал необходимость решительных действий для наведения порядка и законности в стране: «Мы слышали тут, что для России стыд и позор такие меры, как военно-полевые суды. …Но государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Этот принцип в природе самого государства. …Это состояние необходимой обороны. …Бывают роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда предстоит выбирать между целостью теорий и целостью Отечества». При этом Столыпин объяснял, что введение военно-полевых судов является временной мерой, призванной «сломить преступную волну, сломить уродливые явления и отойти в вечность».

«Реформы во время революции необходимы»
Столыпин не откладывал начало реформирования страны в ожидании полной стабилизации внутриполитического положения. Напротив, он считал, что вовремя начатые реформы способны приблизить эту стабилизацию, погасив пламя революции: «Реформы во время революции необходимы, так как революцию в большей мере породили недостатки внутреннего уклада. Если заняться исключительно борьбой с революцией, то в лучшем случае устраним последствия, а не причину. …Обращать всё творчество правительства на полицейские мероприятия – признак бессилия правящей власти». Ко всему, в том числе к управленческой практике, Столыпин подходил творчески. Сочетая меры по пресечению анархии с реформами в социальной сфере, глава кабинета снял политическое напряжение в стране и обеспечил высокую динамику её экономического развития, продержавшуюся до Первой мировой войны.
Реформы Столыпина были направлены на обновление многих сторон государственной и общественной жизни страны. Их результатами должны были стать усовершенствование системы управления, укрепление законности, обеспечение гарантий прав и свобод для всех слоёв населения, раскрепощение созидательной энергии общества, создание эффективной экономики, повышение культурно-образовательного уровня населения, расширение социальных обязательств государства и многое другое.
Столь объёмные преобразовательные задачи требовали от реформатора одновременно и ответственности, и смелости. Столыпин обладал этими качествами.
Премьер учитывал примеры масштабных реформ за рубежом, однако будучи убеждённым патриотом, считал, что основным  фундаментом стратегии реформирования должен стать исторический опыт русской государственности: «Ведь русское государство росло, развивалось из своих собственных русских корней», и бездумное, нетворческое заимствование чужих образцов может навредить ему: «Нельзя к нашим русским корням, к нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужестранный цветок. Пусть расцветёт наш родной русский цвет». Он подчёркивал свою «неуклонную приверженность русским историческим началам», часто повторяя мысль о том, что, ведя Россию в будущее, нельзя давать ей свернуть с её «национального пути». Свои реформы Столыпин проводил с позиций общенациональных интересов, заботясь о сохранении единства России. Российская государственность представлялась ему особой сакральной ценностью, олицетворением общего блага, «осуществлением народных заветов и народных исторических начал».
Укрепление единства страны премьер понимал как сохранение общего для всех народностей Российской империи политического, правового и морально-психологического пространства, стремился избавить страну от партийных, социальных, этнических, конфессиональных конфликтов. При этом он не обходил молчанием вопрос об исторической роли русского народа в процессе создания и развития российской государственности. Эту роль Столыпин назвал «цементирующей». Пётр Аркадьевич также не скрывал и свою приверженность духовным ценностям православия.
Столыпин был убеждён: реформируя Россию, нельзя бездумно лишать её исторически сложившейся формы централизованного управления. Он исходил из того, что от дееспособности государства прямо зависят состояние общества и прочность связей внутри него и что в стране со слабой системой управления общество не может развиваться ровно и динамично. Существенным признаком сильного государства является его способность «прийти на помощь той части общества, которая в настоящее время является слабейшей», т.е. гарантировать социальную защиту всем нуждающимся в ней слоям населения.
Столыпин хорошо видел и понимал то, чего не видела и не осознавала «обличительная партия», как он называл радикальную оппозицию. Он упрекал радикалов в «притязаниях на руководящее положение при их излишней теоретичности, отсутствии у них связей с прошлым, предвзятости, враждебной антипатии к сложившимся историческим путям и формам, а часто и прямолинейного игнорирования жизненных интересов страны».  
Важнейшей функцией государства является обеспечение безопасности страны, отражение внешних угроз. Для Столыпина этот тезис был аксиомой. Будучи по своим взглядам державником, он считал, что Россия не может оставаться в стороне от «мировой борьбы», от «соревнования народов». Участвуя в этом соревновании, нельзя впадать в расслабленность и благодушие: «Народы забывают иногда о своих национальных задачах, но такие народы гибнут, они превращаются в назём, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы». У Столыпина не было  сомнений в том, что Россия должна быть способной дать отпор любой агрессии.

«Способности разумнейших проявят себя»
Особое внимание Столыпин уделил аграрной реформе. Принадлежность к дворянству не мешала ему сопереживать земледельцам. Он говорил, что именно крестьянство является «солью земли русской», гарантом хозяйственного благополучия России и сохранения её культурного своеобразия. Премьеру было ясно, что без крестьянства Россия потеряет своё историческое лицо, и потому власть должна поддержать крестьян всеми наличными мерами. Не случайно одним из первых шагов аграрной реформы стал указ, полностью уравнявший крестьянство в правах с другими сословиями и снявший ограничения, дотоле существовавшие для выходцев из крестьян в отношении государственной и военной службы, учёбы в высших учебных заведениях.
Проект столыпинской аграрной реформы имел стратегический смысл. Глава правительства хотел искоренить крестьянскую бедность, называя её «худшим из рабств». В полемике с теми, кто проповедовал среди крестьян абстрактную свободу, он приводил такие аргументы: «Смешно говорить этим людям о свободе. Сначала доведите уровень их благосостояния до той, по крайней мере, грани, где минимальное довольство делает человека свободным. А это достижимо только при свободном приложении труда к земле. …Много у нас говорят о свободах, но глашатаи отвлечённых свобод не хотят для крестьянина самой примитивной свободы, свободы труда, свободы почина. …Как воссоздавать сильную Россию и одновременно гасить инициативу, энергию, убивать самодеятельность?».
В первую очередь надо было снять проблему крестьянского малоземелья, которая после отмены крепостного права не только не исчезла, но и заметно обострилась. Если в 1861 году сельское население 50 губерний Европейской России составляло менее 50 миллионов человек, то к началу ХХ века оно возросло до 86 миллионов, а вот общий объём пахотной земли в этих губерниях увеличился незначительно. Это означало, что средний размер крестьянского надела заметно сократился.
Главным инструментом наделения землёй крестьян центральных губерний стал Крестьянский поземельный банк. 12 августа 1906 года в его распоряжение были переданы удельные земли, до того момента являвшиеся собственностью правящей династии. Затем было решено продавать крестьянам казённые земли. Функции организатора торговых операций возлагались на Крестьянский банк.
За счёт массовой скупки землевладений у помещиков земельный фонд, курируемый Крестьянским банком, постоянно рос, соответственно возрастало и число земельных наделов, продаваемых крестьянам. За 1907 – 1915 годы из этого фонда было продано 4 миллиона десятин земли, разделённых на 280 тысяч хуторских и отрубных участков...
Аграрная реформа призвана была способствовать полному раскрытию хозяйственной инициативы крестьянства. 9 ноября 1906 года Столыпин издал указ, предоставивший крестьянам свободный выбор форм хозяйствования. Премьер назвал этот указ «основанием нового социально-экономического крестьянского строя». Земледельцы теперь могли выходить из сельских общин и получать полагавшуюся им долю пахотной земли в свою собственность, приобретая право продавать свои участки или передавать их по наследству. Крестьяне, становившиеся собственниками, могли селиться за пределами сёл и основывать хутора.
Вопреки устоявшимся в историографии стереотипам этот указ не был направлен на немедленное разрушение общины. Столыпин пояснял: «Мы ничего насильственно, механически не хотим внедрять в народное сознание. Правительство считает совершенно недопустимым какое-либо принуждение, какое-либо насилие, какой-либо гнёт чужой воли над свободной волей крестьянства в деле устройства его судьбы, распоряжения его землёй». О том, что Столыпин не собирался превращать индивидуальные формы сельского труда в некий фетиш, говорит всесторонняя поддержка, оказываемая правительством крестьянским кооперативам и товариществам.
Премьер-реформатор знал, что многие пахари не хотели выходить из общины, держались за неё и имели на то определённые резоны. Во-первых, при периодически проводимых в деревнях общинных переделах земли каждый местный юноша мог рассчитывать на получение земельного пая, выделяемого общиной из коллективного фонда. С этой точки зрения община предоставляла крестьянской молодёжи определённые социальные гарантии. Во-вторых, в России с её специфическим климатом земледелие всегда сильно зависело от капризов погоды. Вековой крестьянский опыт учитывал это обстоятельство: общинная земля распределялась между крестьянами так, чтобы у каждого из них было как минимум по две полосы земли, различавшихся по ландшафтным, почвенным условиям, по близости расположения к воде. Поэтому Столыпин и объяснял, что «закон 9 ноября, избегая всякого принуждения как в отношении общинного, так и семейного способа владения землёй, лишь осторожно развязал, снял путы, связывавшие свободную волю крестьян, рассчитывая на то, что способности и воля разумнейших из них проявят себя во всю ширину народной самодеятельности русского народного духа».
При реализации указа от 9 ноября 1906 года предусматривались меры, направленные на сохранение стабильности трудовых крестьянских хозяйств. Нужно было избежать спекуляции землёй и не допустить чрезмерной концентрации земельной собственности в одних руках. Вводилось ограничение максимальных размеров индивидуальных земельных владений.
Аграрная реформа открывала путь к решению важнейшей стратегической задачи – всемерному развитию внутреннего товарного рынка. Дальновидную стратегию отражала также и организация переселенческого дела. Переселение крестьян из Центральной России снижало аграрное перенаселение в центре страны и способствовало ускоренному освоению слабозаселённых восточных регионов, улучшало условия их интеграции в общероссийском экономическом и политическом пространстве. Преследуя эту цель, государство оказывало переселенцам немалую материальную помощь.
Земледельцы и их семьи перебирались на новые места жительства – на Южный Урал, в Сибирь, на Дальний Восток, на Северный Кавказ, в Среднюю Азию – за государственный счёт. Для удобства и быстроты их переезда на востоке страны прокладывались новые шоссейные и железные дороги. Премьер говорил: «Надо чтобы дорога прошла по такой местности, которая могла бы быть заселена». Проезд по железной дороге был бесплатным. Для переселенцев были сконструированы вагоны, получившие название «столыпинских», в них можно было перевозить скот, инвентарь, различное бытовое имущество.
Крестьяне-переселенцы получали льготные кредиты на обзаведение всем необходимым. Все эти меры придали крестьянским переселениям массовый характер. Только в Сибирь из Центральной России перебралось около 2,5 миллиона крестьян, в результате чего русское население Сибири увеличилось в три раза.
Аграрная реформа Столыпина расширяла крестьянское самоуправление. В сельских поселениях укреплялась система местных крестьянских сходов, где решения принимались большинством. Полномочия сходов расширялись. Там выбиралась сельская исполнительная власть, представленная земельными и поселковыми старостами, а также волостными старшинами. Сельская Россия двигалась в сторону полноценной земской деятельности, максимального раскрытия потенциала крестьянского самоуправления.

«Им нужны
великие потрясения,
нам нужна
Великая Россия!»
Свидетельством стратегической глубины преобразований, проводимых Столыпиным, явилась школьная реформа, проект которой был утверждён законом от 3 мая 1908 года. Планировалось ввести обязательное начальное обучение для детей от 8 до 12 лет. Намечалось создание широкой сети профессиональных учебных заведений, различных курсов, училищ, вечерних и воскресных школ. Расширялись льготы для поступления в высшие учебные заведения. Бюджет народного образования был увеличен почти втрое, что привело к открытию десятков тысяч новых школ.
Немалые бюджетные вложения были сделаны в научные исследования и разработки.
Масштабные качественные изменения подготавливались в судебной системе. Судебная реформа нацеливалась на создание чётко отлаженного судопроизводства, максимально приближенного к запросам населения. Она должна была обеспечить равенство всех перед законом. Столыпин намечал меры по усилению гражданской и уголовной ответственности для чиновников, нарушающих законные права простых людей. Забота об интересах рядового населения выразилась и в разработанном по инициативе Столыпина законопроекте о прогрессивном налогообложении.
Интересы трудящегося населения находились в центре законопроектов о социальных правах рабочих. Намечались меры по улучшению условий труда и быта рядовых работников, облегчался их доступ к недорогим кредитам, предусматривалась материальная помощь всем утратившим трудоспособность из-за профессиональных болезней и производственных травм. Вводилось строгое нормирование труда женщин и подростков, запрещалось использовать их на ночных и подземных работах. Законодательство предоставило рабочим, по словам Столыпина, «свободу действий через профессиональные организации».
Большое внимание премьер уделял развитию транспорта, разработав ряд проектов по улучшению водных путей и шоссейных дорог, по расширению и улучшению качества кораблестроения и внутреннего судоходства. Столыпин был инициатором строительства Амурской железной дороги. Убеждая депутатов Госдумы в необходимости выделения бюджетных средств на неё, он говорил: «Не забывайте, что русский народ окреп на грани двух частей света, что ему дорог и люб Восток; это его сознание выражалось всегда и в стремлении к переселению, и в народных преданиях. Оно выражается и в государственных эмблемах. Наш орёл, наследие Византии, – орёл двуглавый. …Отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращённую на восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью».
Вектор реформирования вёл Россию, по словам самого реформатора, к «величию, справедливости и истинной свободе». Реформы требовали от государственного аппарата и всего общества терпения, выдержки, упорного продолжительного труда. В мае 1907 года, выступая в Госдуме, Столыпин провозгласил: «Мы предлагаем скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!».
Столыпин понимал, что геополитические конкуренты России не хотели допустить, чтобы она превратилась в одну из самых мощных мировых держав. Сломать поступательное развитие России могло втягивание её в масштабную войну, а потому премьер делал всё, чтобы избежать военных конфликтов. После убийства Столыпина людей его исторического масштаба в окружении царя Николая II уже не было, и отстаивать курс на мирное развитие страны так же, как Пётр Аркадьевич, его преемники были не в силах. Развязанная в 1914 году Первая мировая война столкнула Россию с пути мирного реформирования в новую революцию и Гражданскую войну со всеми её потрясениями и жертвами.
Убийство Столыпина эсером Богровым в Киеве тогдашним российским обществом было воспринято как тяжёлая общенациональная драма. Когда земство Киева предложило собрать пожертвования на возведение памятника Столыпину, сумма, достаточная для постройки памятника, была собрана всего-навсего за три дня и в одном только Киеве…
В нынешнем российском обществе вновь отдаётся дань памяти Петра Аркадьевича. Правительство объявило об увековечивании памяти выдающегося реформатора: в Москве появится улица Столыпина, его имя будет носить Московский городской университет управления, неподалёку от Дома правительства ему будет поставлен памятник. Россия должна помнить тех, кто отдал свою жизнь ради её блага.