Хранитель русского слова

Поздравляем!

Хранитель русского слова

Исполняется 80 лет известному деятелю российской культуры поэту, историософу и художнику Юрию Антоновичу Беляеву. Уже четверть века он возглавляет Академию Российской словесности, на четырёх съездах Союза писателей России избирался секретарём правления СПР. Он удостоен Международной премии Мира и ряда литературных и художественных премий, а также, награждён орденом Преподобного Сергия Радонежского второй степени и орденом Святителя Макария «За духовное просвещение». Его произведения переведены на шесть иностранных языков.

Сердечно поздравляем Юрия Антоновича, желаем ему крепкого здоровья и дальнейших успехов в его самоотверженном труде на благо Отечества.

«Архивны юноши толпою…» Когда я впервые познакомился с Юрием Беляевым, он и был типичным «архивным юношей» советских времён. Высоколобый, бледный, тонкий и даже утончённый. Он служил тогда, помнится, во Всесоюзном обществе охраны памятников архитектуры и культуры и время от времени приносил в «Комсомолку», где я работал ответственным секретарём, трогательные заметки в защиту того или иного памятника. Что-то мы ставили, печатали, что-то нет. Он сам казался нам немного чудаковатым и его заметки для нас, прожжённых газетчиков, тоже отдавали чудачеством.

Мы тогда были почти поголовно увлечены пафосом великих строек (которые теперь, задним числом, надо признать, всегда сопряжены с немалыми разрушениями), а тут древности — не то памятники, не то руины. Если заметки и попадали на полосу, то, в первую очередь, благодаря не столько теме, сколько той внутренней искре, которая, несмотря на всю его родовую интеллигентность, чувствовалась в парне. А также благодаря его всё-таки деликатной настойчивости.

Как бы ни были мы навьючены суетливой подёнкой ежедневной газеты, но понимали, что вместе с этим молодым, чудаковатым интеллектуалом в наши космополитические газетные коридоры входит большая культура и в первую очередь — русская культура. Юра отстаивал старенькие и махонькие церквушки Москвы, напоминал нам всем о владимирских древностях, защищал нашу исконную деревянную архитектуру…

Когда же нагрянули новые времена — а вместе с ними и политические временщики — то в ещё большей степени, чем раньше, выявилось, прорезалось в этом неординарном человеке то, что окружающие и в семидесятые только угадывали в нём. Оказывается, такие вот «юноши культуры», её бескорыстные, не обременённые ни златом, ни серебром «солдаты» сделаны вовсе не из олова. Как раз они-то, даже в роковые девяностые, зачастую и оказывались весьма стойкими, пусть и странноватыми, заступниками и хранителями всего отечественного в нашем Отечестве. Не такие уж они и гибкие, и не такие уж они и робкие – эти возмужавшие со временем русские интеллигенты и интеллектуалы семидесятых.

«Шестидесятники» увлекались определённым космополитизмом, что было предопределено уже самим приподниманием «железного занавеса» в большой мир. Поколение семидесятых с их деревенской прозой, с владимирскими просёлками уже внимательнее и заботливее всматривалось в собственную — не такую уж и малую, даже по сравнению с окружающим её и не всегда доброжелательным миром, Родину.

Тот же Юрий Беляев именно в девяностые стал одним из инициаторов создания и неустанным радетелем Академии российской словесности (АРС). Вместе с легендарным драматургом Виктором Розовым они воссоздали эту старинную, фундаментальную и уважаемую институцию русской культуры. До последних дней своей жизни непревзойдённый мастер и безусловный мудрец не только в беллетристике В. Розов возглавлял эту Академию, а Ю. Беляев оставался его бессменным заместителем.

Судьба распорядилась так, что именно Юрий Беляев и сменил на этом почётном, безденежном, но очень хлопотном посту своего Учителя. И вот уже несколько лет не просто выстраивает Академию, а встраивает её в новые реалии, помогает ей выживать, осваивать новые позиции, умножать авторитет в обществе. Академия по существу стала его жизнью. Юрий Беляев в ней больше чем президент. Ангел-хранитель — так бы я назвал его миссию в этой общественной организации, столь необходимой стране и народу именно в нынешнее время, когда так обостри-лись в России фантомные боли, когда так явственна борьба агрессивного невежества и общечеловеческой культуры — борьба, которая всегда в конце концов оборачивается борьбою добра и зла, тьмы и света.

Свет большой культуры светится, манит и в стихах Юрия Беляева.

В современной манере он продолжает лучшие традиции русского энциклопедизма. На «энциклопедически разнообразное содержание и синтетическое сочетание различных литературных форм, жанров, приёмов» творчества Ю. Беляева обращал внимание ещё писатель-философ Александр Зиновьев в предисловии к книге «Искушение Армагеддоном». Чрезвычайно широк тематический, профессиональный диапазон автора (он и поэт, и прозаик, и драматург, и теперь — даже художник).

Но сегодня речь о его поэзии. В ней он проявляет себя и глубоким философом, склонным к парадоксальному анализу, и тонким эмоциональным лириком, преисполненным высокой романтики.

Жизнь шумит, как листопад,

То интригующе, то плача.

И вдруг, как чудо, невпопад,

Стихов рождается удача.

Поэт смело идёт по сложным поэтическим тропам, начинающимся ещё в мире античности (И множится стократ / Героев ряд, / И пьёт Сократ / С улыбкой яд) и кончающимся сценами современного урбанизма (Рабом безумным и покорным / Я по пустыням города бреду. / Эпоха с пепси и попкорном / Могла явиться лишь в бреду). Стих поэта часто колеблется от высокого пафоса до пронзительно гротеска.

В своих поэтических сборниках «Дары кентавра», «Ребус бытия», «Метафизика любви», «Идеалы», «Пересекающиеся параллели», «Метаморфозы», автор раскрывает свою многоцветную палитру художника, влюблённого в жизнь и верного высоким идеалам Родины, Любви, Поэзии. «На трёх китах земля стоит: / Любовь, Поэзия, Россия».

Поэзия Юрия Беляева в целом выдержана в романтических традициях Серебряного века, базируется на фундаменте большой русской культуры. Недаром автор своими главными литературными учителями считает Александра Блока и Николая Гумилёва.

Я люблю на свете две вещи:

Справедливость и красоту.

Чует сердце вещее,

Что нам встретиться на мосту

И, пронзая друг друга взглядом,

Там, над бездной времён,

Оказавшись с вечностью рядом,

Мы поймём, кто влюблён.

Философское осмысление действительности с его историческими аллюзиями органично сочетается с романтической патетикой любовной лирики, а высокий поэтический строй опирается на глубину чувств и метафоричность стиха.

Отрадно, что стихи Юрия Беляева имеют аудиторию не только в России, но и переведены на несколько иностранных языков: в данном случае русское слово приходит туда в первоисточнике.

Знаменательно, что в последние годы Юрий Беляев, раскрылся и как серьёзный и мыслящий художник-живописец, выступающий под псевдонимом Юриан Беляев и следующий традициям русского консервативного авангарда.

Георгий ПРЯХИН, вице-президент АРС, лауреат Международной премии им. М.А. Шолохова.

---

Юрий БЕЛЯЕВ

*   *   *

Отчизны край багрянец золотит.

Сердцам влюблённым

всё посильно.

На трёх китах земля стоит:

Любовь, Поэзия, Россия!

ГОРОД

Город, словно черепаха,

Жёлт и скрючен, и тягуч,

Будто тонны воздуха и праха

Запечатал навеки сургуч.

Город, словно нищий,

У погасшего костра.

Что он в дали ищет?

Жизнь и так солёна и остра.

Город, словно бегемот,

От суставной дрожи

И страдальческих ломот

Строит нам бессмысленные рожи.

1964 г.

ПАРАДОКС ЕСТЕСТВА

Есть высший смысл

в любой берлоге,

В материке, переходящем в мыс,

В таинственном учении о Боге,

В огне ржавеющей сирени,

В сладкоголосье

выжившей сирены,

В прощенье

чёрством

доброты,

В моленье

мщения и зла.

Надземны

чёрные кроты,

Подземна

жизни мгла.

Быть праведней истца?

Опровержимы законы естества,

Но вопреки пророчествам

Сивиллы

Небесные помогут силы.

Что человеку снится?

Явление воскресшего Христа?

Из лабиринта Ариадны нити?

Или дымящие углы креста?

А может, первизна сочельника,

Змея, ползущая из ельника…

1967 г.

ПОЭТЫ 1812 ГОДА

Благослови на подвиг, Муза,

Идущих в ратном строе

И поэтического мужа,

И юных, и седых героев!

Когда сердца волнует месть

Средь попранного мира,

Подарок Музы — меч,

А не златая лира.

И Муза меч нам принесла,

На дальний путь благословив.

Сияет русская весна

Вдали от отчих нив.

1989 г.

ОКНО В ЧЁРНЫЙ РЫНОК

Четыре точки,

Чёрный глаз,

Две половины почки

И углекислый газ.

1964 г.

ПОЭМА ЖЕНЩИНЫ

Как женщина поэма,

Которую читать устал.

Для капитана Немо

Морской не действует устав.

Для дураков поля чудес,

Для умных королевство Датское.

Не изменяет там и здесь

Лишь невезение солдатское.

Но вот уже конец поэмы,

И соловей затих в кустах,

И только говоряще немы

У муз капризные уста.

ВЕЧЕРНИЕ ГРЁЗЫ

Зачем январить

В последний вечер января?

Мы

лучше

                        помечтаем

Об уютной Яве

В оранжевости

                        фонаря.

1977 г.

*   *   *

Опять поникли все кумиры,

Россию обманули вновь,

И в царстве ладана и мирры

Христа струится кровь.

Не заживает рана от копья

То ли романца, то ли иудея.

Мир обречён и пьян,

Словно иная есть идея.

1997 г.

ЛАБИРИНТЫ АРБАТА

Пусть страна

крива и горбата,

Дураков пусть

у нас до чёрта,

Но пока в лабиринтах Арбата

Уцелела Москвы аорта,

Мы живём

друг для друга

В квадратуре

волшебного круга.

Молимся, любим, творим

Новый наш Аркаим.

2000-е гг.

ЭПОХА

Если поэту плохо,

То виновата,

как ни крути,

Сама эпоха,

Застрявшая в пути.

Ты в это верь,

На нервах гимн играя.

Ведь будущее – дверь

В апартаменты Рая…

2000-е гг.