Водяной. Гипертонический круиз

Представляем автора. Алексей Ильичев-Морозов, 41 год. Проживает в Волгограде. Член Российского союза писателей. Четверть века занимается литературным трудом: пишет преимущественно стихи (миниатюры) и прозу (рассказы). Участник и победитель различных литературных конкурсов и фестивалей. Женат, трое детей.

---

Алексей Ильичев-Морозов

Водяной

Собрались мужики на рыбалку. Присели перед дорожкой и стали гадать, кто сколько рыбы поймает. Вот один и говорит другому:

— Знаешь, Василий, рыбка-то рыбкой, а я ведь Водяного видал!

— Ты бреши да не забрёхивайся – усмехнулся Василий, — видал он Водяного. И что Водяной твой прям настоящий?

— Да как ты — обиженно ответил ему товарищ, — Не веришь? Слушай. Вырос я на хуторе. Хатка у нас была на пригорке, а под горочкой сад да речка. Рыбы в ней было уйма, что волос на твоей голове. Отец меня с детства к рыбалке приучал. Дома даже фотография сохранилась, где сижу я на берегу этой самой речки, в плетёной корзинке и сухарь грызу. Корзинку эту отец сеном устелет, сверху простынкой прикроет и меня туда сажает. Сам с братьями рыбачит, а я, сижу, наблюдаю за ними. А как первую рыбу вытянут, принесут, да мне в корзинку бросят. Я её ручками ухватить пытаюсь, а она скользкая, не даётся, уворачивается... Смех, да и только!

— А потом как подрос, года в четыре, один стал к речке бегать. Помню удочку себе из хворостины смастерил, верёвку к ней привязал, а вместо поплавка камень приладил. Приду, найду укромный уголок, удочку закину и сажусь глядеть. А ветерок, не спеша, веревочку мою по течению гонит, иногда закрутит, завертит – а мне до того интересно, сижу не дыша. А порой рыба в воде играет: круги да кольца выписывает. А я представляю, что это на мой волшебный камень карась клюёт или щука хитрющая под ним ходит, а может быть даже старый усатый сом стащить его собирается. Так и сижу воображаю себе. Время не чую, часов-то не знаю, жду, когда мать домой покличет. А как услышу, удочку в кусты, лягушек наловлю в садок и бегом с уловом до хаты. А дома, нет чтобы похвалить меня, дитя, что вернулся с добычей – ругать начинают. Отец закурит и молча смотрит на меня, а мать причитает:

— Добегаешься Серёжка, ты же ведь маленький, схватит тебя Водяной и утащит в самую глубь!

А я упрямый и непослушный – знай своё, так и хожу, рыбачу. Один раз удочку закинул, да неудачно. Верёвка зацепилась за корягу. Я удочкой туда-сюда, туда-сюда. Силёнок не хватает, ну я поднатужился — веревку оборвал, и хворостинка переломилась.  Что делать думаю? Где палку новую для удочки взять?

Огляделся. Вижу камыши. Я туда. А из камышей как выскачет здоровенное, лохматое чудище и на меня! Да как зарычит:

— Р-р-р-ры-ы! Р-р-р-ры-ы! Р-р-р-ры-ы!..

— Я остолбенел, стою ни живой, ни мёртвый, как в землю вкопанный. Даже заорать не получается – онемел. А чудище все ближе, морда у него чёрная, волосатая, глазищи огромные, злые. Идёт ко мне, покачивается, руками машет, ногами притоптывает! Я глядь — а в руках у него мешок.  Ну думаю, по мою душу... А тут ещё вспомнил, что мать про Водяного говорила... Так вот он какой оказывается! — сообразил я.

— Не знаю откуда силы взялись. Я сначала упал, потом вскочил, ноги в руки и бежать! А Водяной за мной следом и зубами цок-цок! Я падаю, подымаюсь и снова бегу, на пригорке уже упал, коленки в кровь разбил. Кое-как от Водяного оторвался. Оборачиваюсь, а он стоит и мне кулачищем машет... Тут я, в скорости, в хату забег и прямо в горницу^[1]. Дверь на вертушку закрыл и под кровать. Сижу, запыхался, сердечко из груди выпрыгивает.

Слышу голос:

— Серёжа, отворяй... — вроде как мать говорит.

— Ну я вертушечку отворил, а сам в слёзы. Дней пять дома сидел, боялся. А потом снова пошёл. Детский страх — короткий. Мать уже позже рассказала, что это она попросила моего старшего брата меня попугать. А Витька на то мастак: взял в клубе маску Гориллы, да старый овечий тулуп. Вывернул его наизнанку, маску напялил и сел в камыши меня поджидать. Так всё и закрутилось. Обошлось можно сказать, лёгким испугом. А ведь могло и по-другому обернутся, заикался бы я, например, или того хуже... Одно скажу, такого животного страха я больше в жизни никогда не испытывал. А теперь, если выпивши бываю, то к воде ни ногой. Говорят, Водяной алкашей не любит и частенько их на дно утаскивает.

— Да, весело раньше жили, – подытожил Василий, — только рыбки сейчас не так много стало...  Вставай, поехали, пока её наш брат, до конца не выловил.

Гипертонический круиз

Одна старушка, божий одуванчик, лет семидесяти пяти от роду, решила поправить здоровье. А тут как раз на остановке объявление, что в санатории неподалеку молодой практикант за символическую плату проводит сеансы массажа.

— Это как раз то, что мне нужно, — подумала старушка, — пенсия у меня не ахти, а массаж в наше время удовольствие не из дешёвых. А тут и мне хорошо, и ему неплохо — какая-никакая, а практика…

С этими мыслями наша старушка и отправилась на приём. Первые дни всё шло прекрасно. Массажист с энтузиазмом и знанием дела так разминал старческое тело, что, казалось, к бабушке вернулась вторая молодость. Она как-то расправилась, стала прямее и шустрее на ногу. Даже клюку оставила – до того ей полегчало.

А в одно утро, со стонами, еле вползла в кабинет и говорит:

— Может, конечно, и не ты виноват, сынок. Но вчера после массажу я чуть Богу душу не отдала. Давление подскочило, аж на причиндале насечки кончились.

— На причиндале? — удивился массажист

— Ну да, всё забываю, как его зовут, на манометре.

Было жарко, дверь в кабинет была приоткрыта и в это время по коридору проходил врач-терапевт. Всерьёз обеспокоенный, массажист быстренько пригласил коллегу для консультации.

Доктор старушку вспомнил практически сразу, ведь несколько лет тому назад она проходила и у него лечение.

— Акулина Антоновна, сколько лет, сколько зим! – радостно поприветствовал старушку доктор – Жалуйтесь, что у вас произошло?

— А я всё уже сынку рассказала, думаю, сильно он меня продавил, еле-еле добрела сюда, никакой мочи нет, дышу на честном слове.

— Ну, а теперь мне расскажите, чем занимались накануне, а лучше с самого утра.

— Чем, чем. Странное дело. Проснулась, выпила сто грамм коньяка…

Доктор расплылся в улыбке.

— Потом сырком закусила и пошла на массаж. По совету Русланушки, – взглядом указывая на массажиста, продолжала Акулина Антоновна, – пошла я к морю. А что, думаю, сразу к морю-то идти, пойду я для пущего эффекту, на Майнакское озеро, вымажусь в грязи.

— Ну и как, вымазались? — спросил доктор.

— Вымазалась, да так основательно, стала прямо как негр, одни глаза и видны.

— А долго стояли-то? Минут пятнадцать? — продолжал расспрашивать доктор.

— Какой там пятнадцать-то. Полчаса стояла, ждала, когда грязь коркой возьмёт, потом смыла и ещё намазалась.

— И сколько так мазались?

— Разов шесть, для эффекту, а потом к морю пошла, поплавать.

— Иду, а меня даже жара не берёт. Плюс сорок в тени — разве ж это жара. Молодежь идёт, воду пьёт, веерами машет. А я про себя думаю: хиленькие какие-то люди пошли. Вот посмотрите, на меня, на старуху, восьмой десяток разменяла, а слому нет.

— После моря домой? –уже с ноткой иронии в голосе спросил доктор

— Домой, а как же. Минут сорок на остановке пришлось автобус ждать. На лавочке ребятня, уши заткнули, все глаза в телефонах. Что я, старуха подошла, хоть бы один увидел, да встал.

— Дескать, садитесь бабушка… Какой там! Они все как будто и не тут. Меня не видят. А я стою, ворчу. А что ворчу-то – разве слышит кто. А тут автобус, ну и доехала до до-ма.

— И дома легли отдыхать – продолжал свои расспросы доктор.

— Легла только. Подруга позвонила. Позвала на курочку.

— На курочку? — вступил в разговор явно проголодавшиеся массажист.

— На курочку. Подруге в магазине, люди добрые, курочку купили, да ещё харчишек разных целый пакет. Она так растрогалась старая, расплакалась, всё благодарила их. Ну а что, с нашей пенсией — это прямо как Манна небесная. Благодать! Хорошо, что люди такие есть, дай им Бог здоровья.

— Курочку-то эту ей жалко одной кушать, вот меня и позвала, вдвоём вроде как и не стыдно.

— Курочка-то вкусная оказалась — поинтересовался доктор.

— Слов нет, какое объедение! Жареная, да с чесночком, а какая корочка аппетитная!

Ну мы под эту сласть по два бокала красного вина и уговорили.

— Вот это да-да-да! — изумленно протянул терапевт.

— А потом я, как домой возвратилась, сразу, спать легла. А у меня, собака, Волчок, повадился выть каждую ночь. Воет и воет, воет и воет — одно беспокойство! Помню, мне ещё родители говорили, собака воет к беде – болезнь накликает. А я боюсь. Встану, свет включу и стучу об окно, пальцем погрожу кобелю, да скажу пару ласковых. А он вроде как понимает, морду лапами закроет, глаза сомкнёт и спит лохматый. И я дремать. А тут, в ночи опять завыл, да так сильно, аки вурдалак. Я встать — а шевельнуться не могу, тело как не моё, вся левая сторона немая. Закричать, а что толку-то — живу одна. Перепугала-а-ась, мама родная… Стала я всем святым, которых знаю, молитву читать: по-могите родимые не оставьте бабку. Так до утра и молилась. А по утру чую – руки, ноги шевелятся. Я на радостях взяла клюку и сюда.

— Ну, Акулина Антоновна, вы и чудачка — произнёс терапевт — вам-то с вашей гипертонией такие фокусы показывать. Тут дело совсем не в массаже оказывается. Он вам как раз только на пользу будет, да ещё прогулки пешие в нежаркое время суток. И, как вариант, дыхательная гимнастика по методу Стрельниковой. А вот на жареное и спиртное — строгий запрет. Послушаетесь меня — проживете с десяток лет. Волчка-то нужно гонять, чтобы не выл по ночам, людям добрым, спать не мешал.