slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Галопад в стиле Вахтанговского театра

Премьера

Сцена из спектакля

Известно, что режиссер Е. Вахтангов — сторонник подхода к образу со стороны формы. Путь к форме — «фантазирование». По мысли Вахтангова, «форму надо сотворить, надо нафантазировать». Для чего необходимо «уметь внутренним взором создавать себе картины жизни и участвовать в них». Эти краеугольные мысли в эстетике вахтанговского направления, ярко и мастерски воплотил режиссер Владимир Иванов в спектакле «Мёртвые души». Спектакль идёт первый сезон и приковывает внимание не только зрителей, но и профессионалов.

Эта постановка ещё раз продемонстрировала очень важную основу театра Вахтангова, начало творческой игры, столь блистательно показанной Е. Вахтанговым в своей бессмертной постановке «Принцесса Турандот».

Игра в спектакле «Мёртвые души» возникает отнюдь, не как бесплодная эстетическая форма и не как театральный штамп, а как воплощение гоголевского шедевра, образного и острого по социальной проблематике. Режиссёр сумел за словом выдающегося писателя, увидеть сегодняшнюю Россию «на изломе», на повороте к новому духовно-социальному пути, где придётся отказаться от «приблизительности» своего мировоззрения и нравственных пристрастий, где чётче потребуется от постановщика определиться, на чьей ты стороне и в какой ты «творческой партии».

Ко всему прочему, Владимир Иванов в этом спектакле продемонстрировал ещё одно важное обстоятельство: время существования спектакля на подмостках под маской «вседозволенности и безответственности» закончилось. Пришло время другой эстетики, где иной спрос с художника, другая мера добросовестности, и необходимость пересмотра жизни Мельпомены не в пределах «старых игр», а по существу, как говорили во времена Вахтангова, почувствовав «музыку перемен». И тут для мыслящего режиссёра главным является выбор драматургии, способной общаться со зрителем на языке современности и подлинной правды.

Сразу после постановки Владимиром Ивановым спектакля «Мёртвые души», канал «Культура» сделал передачу, посвящённую этому событию. Горячее обсуждение и оценка спектакля ведущего Андрея Максимова и участников — народной артистки РФ Марии Ароновой и её сына актера Владислава Гандрабура и, конечно, самого режиссёра были яркими, профессиональными и увлекательными.

Всё прозвучало несколько рекламно, чтобы вызвать желание посмотреть Гоголя в творческом воплощении знаменитого театра.

С 1932 г. «Мёртвые души» привлекают внимание театральных режиссёров вечными темами: коррупция, безнравственность, корыстолюбие, деградация духовности человека. Есть немало театральных постановок по «Мёртвым душам»,  но такого режиссёрского замысла как галопад «Мёртвые души» ещё зритель не видел.

Спектакль необычный, меняющий традиционные образы героев. В чём же необычность постановки данного спектакля? Начнём по порядку: Ещё в 1846 году в предисловии к второму изданию Н.В. Гоголь обратился к читателю с просьбой проследить пристально «всякое лицо, выведенное в моей книге» тому, «кто наделён способностью воображать или живо представлять себе различные положения людей и преследовать их мысленно на разных поприщах, —
словом, кто способен углубляться в мысль всякого читаемого им автора или развивать её».

Владимир Иванов – опытный режиссёр, в юбилейный для Вахтанговского театра год, воплотил в жизнь мечту автора, выбрав Павла Ивановича Чичикова для «пристального рассмотрения». И начал не с первой главы поэмы, как это делали другие, а с содержания 11-ой главы, чтобы показать нам как происходит формирование избранного героя в подлеца. Два блистательных актёра Мария Аронова и Владислав Гандрабура воплощают режиссёрские находки в театральной игре гоголевских персонажей.

Сцена рождения Павлуши меняется сценами: когда отец везёт мальчика на учёбу в училище и даёт наставление беречь и копить копейку, поскольку «эта вещь надёжнее всего на свете», «всё сделаешь и всё прошибёшь на свете копейкой» и когда Павел отговорился «неимением и дал какой-то пятак серебра» товарищам по училищу, которые собирали помощь для больного учителя, забытого в нетопленной конуре без куска хлеба, который поспособствовал Чичикову «при выпуске получить «полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадёжное поведение».

Учитель тяжело вздохнул, услышав о поступке Чичикова, прибавляя тут же: «Эх, Павлуша! вот как переменяется человек, ведь какой был благонравный, ничего буйного, шёлк!». Быстрая смена действий как галопад (бальный танец в быстром темпе) — режиссёрская находка Владимира Иванова — даёт возможность зрителю увидеть скоротечность и безвозвратность времени. Суета земной жизнью, которая олицетворяет бренность жизни и разложение, воспринимаются как нравоучительные и визуальные метафоры.

Режиссёр особое внимание уделяет гоголевским портретным описаниям персонажей, используя приём — маска. Максим Обрезков, талантливый художник, создаёт великолепные маски, которые показывают особенности наружности персонажей и их тесную связь с внутренним миром героев. Как и Н.В. Гоголь, Владимир Иванов наделяет каждого отличительными особенностями, благодаря которым героев нельзя спутать друг с другом. И внешняя характеристика помогает подчеркнуть индивидуальность каждого персонажа и привлечь зрительское внимание на те доминантные черты, которыми автор наделил персонажей.

На наш взгляд ключевой находкой режиссёра и художника являются МАСКИ. В первом акте с рождением младенца появляется маска, схожая с портретом Н.В. Гоголя, которая, с одной стороны, показывает скрытность характера П.И. Чичикова, поскольку надевается на лицо для сокрытия личности, с другой — автобиографичность героя, о чём писал автор в «Четырёх письмах по поводу «Мёртвых душ»: «С этих пор я стал наделять своих героев сверх их собственных гадостей моей собственной дрянью. Вот как это делалось: взявши дурное свойство моё, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его в виде смертельного врага».

Нельзя не сказать о пространстве спектакля, которое создаётся Максимом Обрезковым, бессменным художником Вахтанговского театра и режиссёром Владимиром Ивановым. К примеру, несколько раз в первом акте появляется колесо, этот предмет указывает на духовную замкнутость Чичикова в стремлении разбогатеть. Во втором акте появляется бричка. Она помогает проследить более пристально «лицо» Чичикова — его индивидуальный облик человека, приспосабливающегося к обстоятельствам, к чужим взглядам, маскирующего свои истинные убеждения, делающего «свои дела»: в начале действия наш герой приезжает в город NN «приезжий господин», посещая вечеринки и обеды, совершая многочисленные визиты к почтенным людям, становится «известным», а затем «приезжий господин» становится «своим». Режиссёр делает акцент в сцене, когда опрокидывается бричка и падает Чичиков в грязь, и долго не может выбраться из неё – здесь скрыт глубинный смысл: так символично Владимир Иванов указывает нам, как загрязнилась душа Чичикова в суетных «делишках», в ложных жизненных целях, его очередная авантюра ничем хорошим не закончится.

Пространство сцены создают свет, музыка, которую начинал писать Фаустас Латенас, а продолжил молодой композитор Вячеслав Жуков, и предметы, указывающие на пристрастия героев: Коробочка — множество коробок и огромная коробка, из которой появляется сама Настасья Петровна, вся её жизнь подчинена накопительству, не имеющему смысла; Собакевич — особый образ, напоминает животное, он страшный не только внешне, но и внутренне — опустошённый духовно. Следует сказать и о таком приёме режиссёра, как показ гиперболы через большие предметы мебели — кресла в доме Михайло Семёновича. Есть в человеке порода, наследственность, русское богатырство. Но если заглянуть в историю, насколько сильны духом были русские исполины. Они всей душой любили Русь, её народ. Что осталось от них? Ничего…

Плюшкин, напоминающий в маске не то Бабу-Ягу, не то Кощея Бессмертного, демонстрирует всю глубину нравственного падения человека, разложения некогда сильной и яркой личности. Утратив смысл существования, герой наглухо замуровывает свою душу и по привычке доживает жизнь, с каждым днём всё больше деградируя. Режиссёр Владимир Иванов и автор костюмов — Максим Обрезков, с помощью длинного пыльного шлейфа, на котором едет чайник, клетка и ведро, показывают, что Плюшкин собирал кучи ненужных вещей, которые стали неотъемлемой частью его жизни. И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! Мог так измениться! И похоже это на правду? «Всё похоже на правду, всё может статься с человеком, — восклицал Н.В. Гоголь — Русь, куда ж несёшься ты? Дай ответ. Не дает ответа».

Режиссёр театра Владимир Иванов этой работой добавляет к яркому репертуару Вахтанговского театра постановку, в которой демонстрируется то, чем всегда владел этот коллектив, подходом к образу спектакля через яркую форму. Путь к форме - «фантазирование». Недаром в своей речи Немировича-Данченко «Памяти Вахтангова» заметил: «Наверное, мы тяжелили искусство, а Вахтангов это «утяжеление» отбрасывал. Ведь у него было природное свойство во всё вносить красивую лёгкость… Но эта лёгкость не свидетельствовала о легкомыслии. Нет, — она была в умении передачи лёгкости. Вот почему он начал бороться с тяжеловесностью Художественного театра, хотя и был пламенным приверженцем системы Станиславского, навсегда оставшийся её лучшим передатчиком».

Режиссёр этим спектаклем открывает новые горизонты своего разнообразного дарования. У него есть главное — опыт и воля искать, идти вперёд, увлекать тех, кто готов работать и бороться за то, чтобы театр никогда не превращался в здание, а оставался Домом, где из многого и разного получается одно — хороший спектакль, который во все времена остаётся самой великой радостью.

Необычен и жанр постановки, сам Гоголь определял жанр «Мёртвых душ» как поэму, у Владимира Иванова — жанр спектакля определён «галопад» — бальный танец, в котором кавалер с дамой в быстром темпе, как обняв друг друга, скачут вместе. Основная идея спектакля выражена в этом загадочном слове, олицетворяющем и пронизывающем весь мир, одухотворяющем все тела — великая творческая сила, которой Бог наделил материальный мир. Это поэма театру и театральному мастерству, Вахтанговской школе, актёру и режиссёру. В спектакле «Мёртвые души» мы видим оригинальный стиль театра — режиссура не может быть оторвана от конкретной актёрской личности, поскольку основной принцип Вахтанговской философии театра — творческий тандем, который состоит из режиссёра, актёров, художника и музыканта. Главными составляющими являются воля и мироощущение актёра, способного вести режиссёрскую мысль всего спектакля. Игровой принцип, выявленный в роли, —
сценический гротеск как способ выявления сверх содержания образа. Отсюда возникает фантастический реализм гоголевского спектакля на сцене.

Владимиром Ивановым в галерее блистательных спектаклей Вахтанговского театра, создана необычная, сатирическая постановка «Мёртвых душ» Н.В. Гоголя, где все смысловые акценты нацелены на нашего современника, нуждающегося в вечных ценностях, забвение которых ведёт к духовной деградации. В результате создан яркий спектакль, призывающий к сохранению живой души.

Наталья ДУТКО

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: