Писатели с «неграми» и без оных

Этот обзор начну со «злопамятных мемуаров» нашего современника, который не только у всех на слуху, но и довольно часто у всех на виду, поскольку с завидной для иных политиков регулярностью появлялся в телевизоре, столь часто им же проклинаемом.

Он не входит ни в какие «тусовки», если только этот термин применим к литературным кругам, где что ни писатель, то пуп земли. И в то же время он один из самых многотиражных (в наше малотиражное время) и часто переиздаваемых писателей, самый успешный из немногочисленной поросли современных драматургов, где смотрится как белый гриб среди поганок, а ещё он замечательный публицист, который плевать хотел на всякие новомодные тренды и мейнстримы нынешней артистической, да подчас и политической, элиты. Что же до олигархов, то «любит» он их до зубовного скрежета.

овая книга Юрия Полякова «Как я был…» с подзаголовком «Злопамятные мемуары» (М. «Вече». 2022) выстроена как путеводитель по творчеству одного из самых ярких авторов на позднесоветском и постсоветском литературном пространстве. Своими мемуарными эссе автор как бы дополняет, а возможно и комментирует книгу Ольги Яриковой «Юрий Поляков», вышедшую несколько лет назад в дочерней серии ЖЗЛ «Современные классики». Подсерия не задалась, (то ли по причине отсутствия «современных классиков», то ли ещё почему), и закончилась на двух знаковых в современной русской словесности фигурах — Юрии Полякове и Эдуарде Лимонове.

Лимонова с нами уже нет, а вот поэт, прозаик, драматург, публицист Поляков продолжает оставаться тем же насмешником, каким он ворвался  в русскую литературу. Знаменитым на всю огромную страну под названием СССР он проснулся после публикации в журнале «Юность» почти крамольной по тем временам повести «ЧП районного масштаба».

Возможно, кто-то другой мог бы «забронзоветь» после триумфального дебюта. Или же продолжить разработку «золотой жилы» какой стала перестроечная конъюнктура с её геростратовским пафосом. Но Поляков пошёл стезёй «гротескного реализма», окликаясь в каждом новом романе на злобу времен царя Бориса, где все моральные ориентиры перетасованы, перемешаны в смятении эпохи перемен, когда рушились одни литературные кумиры, а их пьедесталы занимали иные лжекумиры. И на этом балу угасающей русской словесности с присутствием Сатаны неожиданно появился российский Рабле, если рассматривать романы Полякова с точки зрения мудрого Михаила Михайловича Бахтина с его «теорией карнавала».

Поляков прекрасно знает труды Бахтина. Раблезианского смеха с лихвой в его романах, повестях и пьесах. Хотя «смеховыми элементами» его публицистика не блещет. В ней больше гнева и боли за поруганное Отечество. Потому-то не всем его смех, как и гнев по душе. Но оставим брезгливые стенания эстетствующей яйцеголовой критике. Поляков плоть от плоти народной смеховой культуры. Потому и многотиражен. Потому и успешен на театральных подмостках. Он умеет не только смеяться. Поляков — многолетний и стойкий боец со «свинцовыми мерзостями» современного масскульта. Он не боится быть белой вороной, скорее гордится своим донкихотством. Потому что он не «гражданин-поэт», а именно Поэт и Гражданин.

В одном из своих эссе Юрий Поляков без ложной скромности отметил, что по количеству переизданий своей прозы в позднесоветское время он уступал лишь Владимиру Богомолову, автору единственного романа «В августе сорок четвертого… Момент истины» (М. Вече. 2022). Это одна из самых правдивых книг о Великой Отечественной войне, которая здесь показана с весьма необычного для «лейтенантской прозы» ракурса — не из окопа. Хотя все атрибуты «лейтенантской прозы» здесь соблюдены, прежде всего обращение авторов к собственному фронтовому опыту, интерес к личности, попавшей на войну, предельная правдивость, — назвать роман Богомолова «лейтенантской прозой» нельзя.

«В августе сорок четвертого…» является чуть ли не первым произведением советского времени, в котором приоткрывается завеса секретности о действиях советских спецслужб, точнее армейской контрразведки, известной как СМЕРШ. Впервые роман был опубликован в журнале «Новый мир» за 1974 год. И сразу же стал абсолютным бестселлером. За книгой Богомолова в библиотеках записывались в очередь. Роман был переведён на три десятка языков, выдержал более ста изданий, тираж превысил несколько миллионов экземпляров.

В романе присутствует большое количество документов военного времени (приказы, рапорты, сводки, отчёты, ориентировки, правительственные телеграммы и другие официальные документы). Автор приводит реальные документы, из которых убрана служебная информация (гриф секретности, резолюции, кто передал, кто принял и т.п.), а также в тексте романа изменены фамилии генералов и старших офицеров, наименование нескольких воинских соединений и небольших населённых пунктов. Всё это придаёт роману вид документального. Недоброжелатели обвиняли Богомолова в сочинительстве и выдумках, однако писатель довольно жёстко настаивал, что ничего не придумывал.

А вот Юлиану Семёнову с его собирательным Штирлицем, ставшим одним из персонажей советского анекдотического фольклора, никто подобных претензий из-за «мюнхгаузенского» изображения закулисья СС и СД не предъявлял.

Но всё же тем читателям, которые хотели бы узнать правду о гитлеровских охранных структурах не от Штирлица, а от знатока Третьего рейха Константина Залесского, хочу представить его книгу «На страже нацистского режима. Гестапо, СД и криминальная полиция» (М. Вече. 2022). Эта книга подробно освещает деятельность контролируемых СС спецслужб Третьего рейха — полиции безопасности (гестапо и криминальная полиция) и СД.

Казалось бы, какие могут возникнуть вопросы, если гестапо и СД, о которых идет речь в этой книге, признаны на Нюрнбергском процессе преступными организациями? Как видно из этой книги, в преступлениях против человечности участвовали сотрудники всех подразделений Главного управления имперской безопасности. Книга Залесского может кому-то показаться скучноватой, но это серьёзное историческое исследование, сотканное на огромном массиве документов Третьего рейха. Ну, а если станет совсем кучно под рукой всегда окажется бессмертный Штирлиц, по тиражам, переизданиям и переводам на языки Вавилонской башни давным-давно превзошедший и Юрия Полякова и Владимира Богомолова.

Возвращаясь к мемуарам Полякова, хотел бы обратить внимание на гордых признаниях автора относительно своих собраний сочинений. По мере выхода в свет очередного романа, пьесы, киносценария и пр. количество томов в этих собраниях росло, сначала скромно от трех до пяти, потом до восьми, потом до двенадцати и ближе к финалу ПСС, (хотя полное собрание возможно расширится), насчитывает сегодня аж пятнадцать томов. И все же не Юрий Поляков и не менее «многотомный» Александр Проханов даже на десятки «томометров» не смеют приблизиться к пирамиде творческого наследия Александра Дюма-отца, чье Полное собрание сочинений исчисляется боле чем сотней томов.

Даже принимая во внимание раблезианскую неуёмность создателя Мушкетеров и Монте-Кристо, невольно возникает вопрос — как обычным пером, скорее уже не гусиным, создать такой «томаж» блестящей и не очень исторической беллетристики и социальной прозы. Учитывая, что современной оргтехники в середине XIX века не было, как и стенографисток, услугами которых пользовался Федор Достоевский, тоже довольно не близко отстоящий от ПСС мэтра Дюма. «Загадка Дюма» уже давно не загадка.

Завистники и недоброжелатели судачили ещё в его бытность о том, что Дюма окружил себя целым штатом талантливых рабов, способных мастерски работать со словом и создавать литературные шедевры. Чтобы выдвинуться самим в популярные и знаменитые писатели, им не хватало двух вещей: денег и положения в обществе. Именно этим, продолжают завистники, пользовался старший из двух Александров, заставлявший гениев (так ли это?) без гроша в кармане работать на него. На литконвейере Дюма-отца денно и нощно (если точно, то по 12–14 часов в сутки) скрипели перьями более шести десятков «негров от писательства», реализуя сюжеты и эпизоды, придуманные мастером, выписывая диалоги, которые ему оставалось только прочесть, сделать вид, что он их отредактировал, и послать кого-то отнести рукопись в издательство.

В этом злословии безусловно присутствует доля истины. Да, Дюма пользовался услугами безымянных «литературных негров», причём большинство литераторов, работавших на бренд «Александр Дюма», так и остались анонимными, но некоторые из них всё же вышли к публике и со своими творениями. Наиболее известным считается Огюст Маке, работавший «на мэтра» в течение десяти лет, помогая писать трилогию о Д’Артаньяне и его друзьях, а также о графе Монте-Кристо. На исходе десятилетия плодотворного сотрудничества этот «литературный негр» подал на мэтра Дюма в суд. Маке потребовал, чтобы его имя тоже появилось на обложке названных выше произведений, и чтобы при этом Дюма выплатил справедливый размер вознаграждения помощнику. В результате рассмотрения спор проиграли оба — и истец, и ответчик. Суд Огюсту Маке в соавторстве отказал, но присудил в его пользу некоторую денежную компенсацию. После чего творческий тандем распался, и его участники проиграли по второму разу: звезда Дюма-старшего начала закатываться, а Маке со своими оригинальными работами в одиночку и без громкого имени славы не добился.

Издательство «Вече» даёт современному читателю уникальную возможность самому «отделить зёрна от плевел», продолжая выпуск иллюстрированного многотомного собрания Дюма (вышло уже шестьдесят томов, но это далеко не предел в бескрайнем наследии автора). Одновременно с последними томами Дюма, в серии «Мастера приключений» вышла впервые на русском языке книга Огюста Маке «Белая роза», созданная на английском историческом материале времен «войны роз» между Ланкастерами и Йорками. Нужно признать, — у английских литераторов этот эпизод отписан куда более сочно. Что же до романа Маке — он лишь один из многих. Мушкетерами и Монте-Кристо здесь и не пахнет. Впрочем, один из поздних романов мэтра Дюма «Охотник на водоплавающую дичь» тоже далеко не шедевр в творческом наследии автора Мушкетеров. Всё-таки нельзя мастерить по пять романов в год. Хотя наша подвижница Донцова выдавала свои иронические детективы едва ли не по одному в месяц. Однако никто из отечественных «литнегров» на нее не возроптал.

И в завершение этого обзора представлю вам ещё одну интересную новинку «Вече». Историческое исследование Альберта Вандаля «Императрица Елизавета и Людовик XV» невольно заставляет читателя вспомнить блистательный роман Валентина Саввича Пикуля «Пером и шпагой».

В богатейшей библиотеке «нашего русского Дюма» наверняка занимал своё место томик с учёным трудом французского историка Вандаля «Императрица Елизавета и Людовик XV». Возникновение франко-русских отношений и первая попытка франко-русского союза привлекали как французского историка Вандаля, так и нашего незабвенного исторического беллетриста Пикуля. Вандаль мастерски рисует на протяжении страниц длинную и причудливую вереницу различных попыток и комбинаций русско-французского союза; здесь и попытка Петра Великого и его ближайшей преемницы Екатерины заключить не только политический, но и родственный союз путем брака французского короля на цесаревне Елизавете. Как и в романе «Пером и шпагой» в историческом исследовании Вандаля мы окунёмся в интриги, секреты, переодевания, но главное в перипетии дипломатической борьбы. Всё это мы читали у Пикуля, но в книге французского историка это увлекательное полотно подкреплено ссылками на огромное количество официальных документов и частных архивов.

Кстати, сейчас на одном из телеканалов идет сериал «Елизавета». Не думаю, что создатели очередного исторического «мыла» вдохновлялись книгой Вандаля, хотя кто знает… Случаются ведь проблески интеллекта и на этой «ярмарке пошлейшего тщеславия».

Виктор ПРИТУЛА