Николай Лебедев: «Я люблю тебя жизнь, и надеюсь, что это взаимно!»

В декабре исполняется 100 лет Николаю Сергеевичу Лебедеву — талантливому артисту театра имени Моссовета, роман с которым у него возник еще в 1950-ом году. В юности он снимался в кино, сыграв почти в 70 картинах, а ролей в театре у него ещё больше! Он прошёл всю Великую Отечественную войну. Будучи пулемётчиком, воевал, попал в плен, в концлагеря, из которых чудом спасся.

Николай Сергеевич — наш современник. Для меня большое счастье — иметь возможность пообщаться с ним, ведь он — человек с удивительной судьбой, необычайно добрый, внимательный, тактичный и галантный, неутомимый рассказчик. А ещё он — большой труженик с богатым творческим опытом и большой силой воли, которому есть, чем поделиться с худруком театра имени Моссовета — Евгением Марчелли и молодыми артистами. Ему очень хочется и сегодня быть нужным театру, любовь к которому, как и к людям, его окружающим, он пронёс через всю жизнь. Несмотря на тяжёлые испытания, выпавшие на его долю в годы войны, невзирая на 4 концлагеря, через которые он прошел, и пребывание в которых будто эхом отразилось на его творческой карьере в начале его пути на встречу с театром, он сохранил в себе главное — любовь и доброту к людям.

— Николай Сергеевич, если бы вы не стали артистом, какую бы профессию для себя выбрали?

— Если бы не стал артистом, то стал бы юристом. У меня были такие мысли, но это желание на фоне стремления быть артистом, было второстепенным. Я ведь вырос в театральной семье. Моя мама работала кассиром в Театре Московского Губернского Совета Профсоюза (МГСПС — предшественник Театра имени Моссовета — Ю.Ф.). А папа работал до революции в Театре Фёдора Корша (ныне Театр Наций в Петровском переулке - прим автора), затем – в Театре Рубена Симонова – в том, что находился на Большой Дмитровке напротив Театра Станиславского и Немировича – Данченко (сейчас на месте этого здания Совет Федерации — Ю.Ф.). Мама брала меня с 8 лет на работу в театр, чтобы я не воспитывался улицей. Я же плохо учился в школе, много времени проводил, гуляя во дворе с друзьями. К папе в театр я тоже стал приходить, правда, почему-то брать он меня с собой в театр стал только тогда, когда мне уже было 10 лет.

— А затем ваш папа пришёл в МГСПС и работал в дирекции театра?

— Ну, в дирекции театра, — это, конечно, громко сказано, но он был помощником режиссёра по работе с труппой в МГСПС.

— Какой ваш любимый город?

— Москва… Конечно, Москва! Здесь я родился, здесь вырос, здесь меня воспитали.

— Москва вашего детства какая?

— Моя Москва — не такая, как сейчас. Сейчас Москва, конечно, стала более благоустроенной, можно даже сказать, гостеприимной в какой-то степени, но это не та Москва, какой я её помню, будучи мальчишкой. Моя Москва — широкая, просторная, где есть проход в любой двор. Раньше и люди были другие — всегда можно было легко и просто позвонить, пообщаться, столько, сколько хочется, прийти друг к другу в гости, а сейчас изменился ритм жизни, изменились и люди — все погружены в себя, куда-то всё время спешат, даже говорить стали быстро. Я не могу сказать, что люди стали хуже, они просто другие.

— Это можно как-то изменить?

— Нет… Жизнь диктует другое. Сейчас иное время и жизнь другая. Ничего уже не изменится.

— После окончания Великой Отечественной войны Вы закончили школу-студию МХАТ, диплом по окончании которой вам вручала сама Ольга Книппер-Чехова. Вам доводилось когда-либо с ней ещё встречаться в жизни?

— Нет, к сожалению. Но, вы знаете, я очень хотел и хочу поставить спектакль про Антошу Чехонте, в общем, про Чехова. Но сейчас это можно сделать только, если мне дадут в  помощники пару человек в театре, а одному мне уже тяжело поставить спектакль. Есть замысел, есть идея, и я прекрасно представляю, как это можно сделать, вот только бы появились единомышленники, которые, работая вместе со мной над спектаклем, смогли бы раскрыть этот образ на сцене и донести идею до зрителя.

— Поставить спектакль про великого классика отечественной литературы, основанный не на пьесах, а на биографии писателя — прекрасная, на мой взгляд, идея, и я уверена, что публика восприняла бы это с восторгом и большим интересом, ведь таких спектаклей крайне мало в театрах Москвы. Вы озвучивали эту замечательную идею худруку Евгению Марчелли?

— Нет, не озвучивал, но, когда в сентябре 2020 года он был назначен Министерством культуры художественным руководителем нашего театра, я, видя его растерянность в плане того, в каком направлении двигаться театру и как работать с огромной труппой, предложил свою помощь, как артиста, который видел, как работали другие художественные руководители, который знает, как ставились ранее спектакли, отмечали торжественные мероприятия, юбилеи артистов и так далее. Я сказал ему: «Возьмите меня в помощники-консультанты, мне не нужны никакие деньги за это, я просто хочу с вами поделиться своим опытом, знаниями, наблюдениями». К сожалению, от моей помощи отказались… А ещё я хотел, и лет 30–40 вынашивал эту идею, поставить спектакль по пьесе М. Горького «Васса Железнова». На мой взгляд, это пьеса, спустя почти 100 лет, остается актуальной, современной и сегодня — распад семьи, распад страны. Я даже представлял, кто из актрис нашего театра сможет сыграть Вассу Железнову.

— И кто же?

— С этой ролью смогла бы справиться, например, Валентина Талызина. Я предлагал её кандидатуру художественному руководителю нашего театра, которым тогда был Павел Хомский. Но он сказал, что ввиду не очень хорошего самочувствия она не сможет сыграть в спектакле. До этого данный спектакль я в итоге так и не поставил по причине того, что я много лет активно снимался в кино, и как-то об этой постановке особо не думал. Кроме того, мне хотелось наверстать упущенное время. Ту юность, которая погибла у меня во время войны, я хотел компенсировать общением с друзьями, прогулками с девчонками уже в мирное послевоенное время. Но сейчас этот спектакль, в постановке другого режиссёра, совершенно другая версия Вассы появился в театре.

— Николай Сергеевич, вы, учась в школе-студии МХАТ после войны, изучали разные предметы, которые, так или иначе, необходимы в актерской профессии. Но есть ли среди них такой, который пригодился и в личной жизни, и в общении с людьми в целом, скажем «Манеры», которые Вам преподавала княгиня Елизавета Григорьевна Волконская?

— Да, это был интересный предмет, изучая который, я, человек, прошедший войну, многому научился. Нас учили правильно сидеть, держа осанку, подавать одежду девушкам. Нас даже учили, как правильно посадить девушку в машину, открывая её дверцу. А машину для наглядности делали из приставленных друг к другу предметов мебели.

— После окончания школы-студии МХАТ, Вы говорили, что Вам было трудно найти работу артистом в театре…

— Да, это так. Вы даже не представляете, как было сложно это сделать из-за того, что у меня за плечами был плен. Я несколько лет не мог устроиться в театры! Я обращался в Театр Ленинского комсомола (ныне Ленком – Ю.Ф.), в Театр на Тверском бульваре — бывший Театр Александра Таирова, но в то время главным режиссёром там уже был Василий Ванин, и во многие другие, но везде мне отказывали. И только Юрий Александрович Завадский, которому я безмерно благодарен, меня принял.

Я вам расскажу один случай, который меня потряс, когда я уже работал в Театре имени Моссовета. Намечались гастроли театра в Польшу. Мне было важно и необходимо поехать за границу с театром, потому что это добавляло положительных штрихов в моей творческой биографии. Для поездки мне нужно было собрать подписи трех человек. Когда я подошел к коллеге, которая занималась этими гастролями, и попросил, чтобы меня тоже взяли, она сказала: «Ой, Коля, ну как я тебя возьму? У меня и так 15 человек!». И я всё понял… И тут я подхожу к Завадскому и говорю, что не еду. И он мне сказал: «Иди, заполняй анкету, я дам тебе характеристику». Он написал высокому начальству очень хорошую характеристику на меня. Но вскоре мне и ещё 4–5 артистам, собиравшимся на гастроли, сказали, что мы никуда не поедем, а будем работать над детским спектаклем «Сестрица Аленушка и братец Иванушка». Я пошел к Завадскому и сказал ему: «Юрий Александрович, как же Вы могли? Мне ведь так было важно поехать за границу!» Мне не нужно покупать никакие вещи за границей, мне эта поездка была нужна для того, чтобы потом я смог написать, заполняя различные анкеты, об этом. Завадский мне на это ничего не ответил. А на следующее утро раздался телефонный звонок, мне сказали собираться в Польшу, я пошел покупать шляпу и в тот же день мы поехали с женой (с Анной Касенкиной, актрисой Театра имени Моссовета — Ю.Ф.) и другими артистами за границу.

— Юрий Завадский, видимо, был смелым и отзывчивым человеком, поскольку помогал многим, не боясь того, что скажут чиновники.

— Конечно. Он принял меня на работу, возможно, потому, что в театре имени Моссовета на тот момент не было правительственной ложи — театр в то время находился на ремонте, и артисты выступали на Электрозаводской.

Я очень жалею, что не поблагодарил Юрия Александровича за всё, что он для меня делал. Знаете, как-то поначалу думал, как-нибудь потом, а потом уже не получилось…

Юрий Александрович многое делал и для театра, репертуар которого был полон спектаклями по современным, отвечающим духу времени, пьесам. А, кроме того, у него было одно замечательное качество — хорошее отношение к людям. Он не только мне помог, но и другим артистам. Например, пригласил любимую актрису Михоэлса, на которого в то время были гонения, — Этель Ковенскую и ещё 3–4 актрис, из ссылки по инициативе Завадского приехал в театр замечательный артист Михаил Названов.

— Юрий Завадский вам давал какие-то советы во время репетиций, чему он вас научил?

— Ну, во-первых, когда я пришел в театр, он заметил, что я плохо выговариваю букву «с», и посоветовал регулярно делать артикуляционную гимнастику, произнося «си-зи, со-зо, су-зу, са-за». И я хочу вам сказать, что до сих пор, даже не играя сейчас в спектаклях уже, наверное, лет шесть, я этим ежедневно занимаюсь, чтобы была хорошая дикция всегда!

А ещё хочу рассказать об одном интересном случае. По молодости лет, я, конечно, был таким же примерно, как ныне молодые артисты, пришедшие к нам в театр — уверенным в себе, думающим, что всё мне известно и понятно, всему научен, я же школу-студию МХАТ закончил. И вот однажды на собрании, а они у нас проводились регулярно по средам, и на них анализировались спектакли, репетиции, Юрий Завадский что-то говорил, а я в это время разговаривал с кем-то и его не слушал. И тут он увидел, что я не принимаю участие в беседе, и сказал: «Лебедев! Я тебе не мешаю?!» — Нет, нет, Юрий Александрович, ответил я совершенно искренно. После этого все артисты «грохнули» от смеха (улыбается).

Ещё был случай, когда я во время репетиций делал большие паузы в своих монологах. Завадский, заметив это, сказал мне строго: «Зачем ты делаешь такие большие паузы?». На что я ответил: «Прежде чем что-то сказать, я должен это увидеть». — «Ты должен быстрее мыслить!» — сказал он мне в ответ.

Хочу также добавить — особенностью Завадского было то, что он легко и просто за один вечер мог переделать спектакль, который к утру был готов и даже некоторые из этих постановок были удостоены Сталинской премии! Вот таким он был человеком.

— В Театре имени Моссовета Вы работаете с 1950 года. За Вашими плечами огромный багаж знаний, навыков, умений. Есть артисты, которым Вы с высоты опыта даете советы теперь сами?

— Вы знаете, пройдя через 4 концлагеря в войну, неоднократно бывая на допросах на Лубянке в мирное послевоенное время, я стал видеть людей насквозь, и я вижу, кому мой совет нужен, кто к нему прислушается и будет рад, а кому это не нужно. Вот, например, Катя Гусева, всегда охотно прислушивается к моим советам, я вижу, как у неё горят глаза. Однажды я ей предложил спеть песню «Враги сожгли родную хату» под аккомпанемент скрипки, потому что, звук этого инструмента похож на рыдания. И она это учла. Но я не навязываю никому свои советы. Молодежи, я смотрю, это не нужно. Я их понимаю, я сам когда-то был таким, придя после школы-студии МХАТ, думал, «а зачем мне советы ветеранов? У меня же были самые лучшие педагоги в школе-студии МХАТ!» Но я всё же тогда прислушивался к советам корифеев сцены.

— Вы вспомнили о войне. И мне хочется задать Вам, фронтовику, видевшему всё своими глазами и через многое прошедшему, какой вопрос: Вы смотрите современные фильмы о Великой Отечественной войне, достоверны ли они?

— Нет, не смотрю. Единственный фильм из современных, что я посмотрел только потому, что там играет артист из нашего театра — Гоша Куценко, с которым у нас к тому же хорошие отношения, — это фильм «Снайпер» (фильм российско-белорусского производства, снятый в 2015 году. Режиссёр Арман Геворгян — Ю.Ф.). Но правды о том, какой была война, в нём нет! Вот, например, присмотритесь к одежде пленных в этой картине — не носили длинные полосатые рубахи узники концлагерей, их носили политзаключенные. А халаты, в которых пленные представлены в этом фильме? Да немцы разорились бы на этой одежде! Такая одежда была у политзаключенных до войны и после, но не было её у пленных в годы войны! За 4 года войны я не видел ни одной собаки, а в фильме они есть. Да и вы посмотрите, какими в фильме этом представлены пленные из СССР — такие все полные, как говорится, кровь с молоком. Не такими внешне были люди, какими их показали в этом фильме. И еда была не такой у пленных, какой её видят кинозрители — нам, попавшим в концлагеря, поесть давали всего один раз в день, и то, какая это была еда?! — свёкла, выдернутая с грядки вместе с землёй, грязью.

— Вы помните свою первую роль и какая, из сыгранных Вами, — самая любимая?

— Моя первая роль была во МТЮЗе, в спектакле «Финист — Ясный сокол», а любимая роль в Театре имени Моссовета – роль Форда (в спектакле «Виндзорские насмешницы» в постановке Ю. Завадского по одноименной пьесе У. Шекспира — Ю.Ф.).

На фото: Николай Лебедев с актрисой — супругой Анной Касенкиной. 

— Есть ли среди Ваших киногероев похожие на Вас?

— По характеру, темпераменту мне близок Евдоким из фильма, в котором я снимался у Татьяны Лиозновой — «Евдокия» (фильм по повести Веры Пановой вышел на экраны в 1961году — Ю.Ф.), а также Ермаков — главный герой фильма «Ровесник века», в котором я впервые сыграл большую роль (1960 г.). Вспоминая фильм «Евдокия», я, конечно, сейчас, думаю, что нужно было немного по-другому сыграть свою роль.

— По-другому — как?

— Вы помните, там есть сцена, в которой после романа на стороне Евдоким, находясь наедине с женой, смотрит молчаливо на неё, и в этом красноречивом взгляде читается, что он её прощает?

— Помню.

— Так вот мне надо было в этом эпизоде сыграть иначе – показав своей киножене Евдокии, что мой Евдоким её поступок не оправдывает вовсе. Надо было сыграть так, чтобы во взгляде Евдокима читалось: «Зачем ты это сделала?»

— Какой Ваш любимый кинорежиссёр, из тех, у кого Вы снимались?

— Татьяна Лиознова. Мне очень обидно, жалко, что о ней сейчас не вспоминают. Ей было очень трудно в жизни. У неё был мужской характер, и это отразилось на её личной жизни, потому что, то, что хорошо на съёмочной площадке, в жизни — не годится. Понимаете? Именно поэтому она не смогла создать семью, она была одинокой. Вот это — самое страшное.

— Вы в одном из интервью признались, что фильм «Евдокия» сами посмотрели только в 2004 году. А остальные фильмы со своим участием смотрели? Или не любите на себя смотреть со стороны?

— По-моему, ни один артист не любит смотреть на себя в кино. И я не люблю, потому что всегда хочется что-то изменить, сыграть по-другому.

— Вам больше нравилось играть в театре или сниматься в кино?

— Работа в театре мне ближе и больше нравится, чем съемки в кино, потому что, во-первых, в театре ты работаешь с мастерами. К тому же, работая над спектаклем, ты больше погружаешься в роль, посещаешь музеи, читаешь книги, чтобы лучше передать образ, характер своего героя. А в кино достаточно фактуры и фигуры, и больше ничего не надо. И потом сами съёмки проходят достаточно быстро, и нет времени на разговоры, уточнение каких-либо рабочих деталей. Время идёт – надо работать. Отснимались, разъехались и забыли друг про друга. Я снимался со многими артистами, например, с Людмилой Хитяевой (ровно 60 лет назад в фильме «Евдокия» — Ю.Ф.), но после съемок фильма мы почти не виделись, лишь изредка — 1-2 раза в год, понимаете? Не тянет ни её ко мне, ни меня — к ней. А в театре складываются более близкие дружеские отношения.

На фото: Ю. Соломин, Н. Дупак и Н. Лебедев в фильме «Инспектор уголовного розыска».

— У Вас есть любимая песня, с которой Вы шагаете по жизни?

— «Я люблю тебя, Жизнь».

— Какие Ваши любимые места в России?

— Щелыково. Это имение А. Островского  Это любимое место отдыха многих артистов (Дом творчества Союза Театральных Деятелей, расположенный в Костромской области — Ю.Ф.). Сюда на отдых приезжала дочь Фёдора Шаляпина. Здесь на протяжении многих лет отдыхают актёры Малого театра, артисты балета. Здесь я много раз видел артистов Большого театра — Владимира Васильева с женой Екатериной Максимовой. В Щелыково я научился играть в теннис. Здесь потрясающе красивая природа, сосновый бор, водопад «Русалки»! Я там очень давно не был, и очень хочу туда приехать вновь!

— Где и когда Вы были больше всего счастливы?

— Больше всего счастлив я был, когда после показа на фестивале в Египте фильма «Евдокия», вернувшись домой, подарил своей маме привезенную из Африки шаль из верблюжьей шерсти. Она была очень рада этому подарку. И я был очень счастлив в тот момент от осознания того, что я, уже, повзрослевший мальчишка из шпаны, отчисленный после 9-ого класса из школы им. Ф. Нансена (и доучивавшийся в другой школе — Ю.Ф.) чего-то уже добился в этой жизни! Вот тогда я был больше всего счастлив! А фотография моей мамы с этой шалью, накинутой на плечи, сейчас у меня стоит в комнате, и я каждый день на неё смотрю.

— Николай Сергеевич, за 71 год, что Вы работаете в театре, зритель сильно изменился?

— Конечно, изменился и театр, и зритель. И я не знаю, почему так происходит, но культура от нас уходит. Сегодня зритель запросто может прийти с едой в зал театра, и это стало, увы, нормой. Изменился и репертуар театра. Исчезла ответственность за поставленные спектакли. Но! Это я говорю не про наш Театр имени Моссовета (!), а про тенденцию, сложившуюся в театрах в целом.

— В Севастополе в сентябре прошлого года в шестой раз подряд прошел XXIX кинофестиваль «Золотой Витязь», на который приехало много известных актеров, режиссёров, художников, киноведов из России, Украины, Белоруссии и Сербии. И Вы, несмотря на сложную эпидемиологическую обстановку, отважились поехать в Крым, чтобы представить документальный фильм «Война без грима», снятый о Вас режиссёром Виталием Максимовым. Какие впечатления на Вас произвела эта поездка?

— Это было уже в прошлом году?! С ума сойти — как мчится время! Кстати, там в сентябре была уже нормальная эпидемиологическая обстановка. Я отправился туда со своей невесткой, которая выступала моим пресс-секретарем. Нам дали машину, и мы объездили весь полуостров, продегустировали красное вино, полюбовались красивыми пейзажами. Мне понравилась сама обстановка в Крыму, красивые ландшафты — речка, горы, виноградники, атмосфера умиротворения и люди — удивительные люди!

Я влюбился в город Севастополь, где проходил кинофорум. Это потрясающий город, в котором замечательная атмосфера тепла, радушия, гостеприимные и доброжелательные люди. Там я открыл для себя поэта и писателя Николая Туроверова (1899–1972 гг., донской казак, выходец из дворян войска Донского, уроженец Ростовской области — Ю.Ф.). Его стихи у нас в Москве мало известны, потому что он эмигрировал, но в Севастополе его знают и помнят.

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою!
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо —
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда. 

И вот там я влюбился в этого поэта, потому что его поэзия мне близка.

Мы шли в сухой и пыльной мгле
По раскалённой
крымской глине.
Бахчисарай, как хан в седле,
Дремал в глубокой котловине
И в этот день в Чуфут-кале,
Сорвав бессмертники сухие,
Я выцарапал на скале:
Двадцатый год —
прощай Россия! 

— Что бы Вам хотелось пожелать всем людям с высоты своего жизненного опыта?

— Не зли других и сам не злись. / Мы гости в этом бренном мире, / А что не так, то ты смирись. / Холодной думай головой. / Ведь в мире всё закономерно: / Зло, излучённое тобой, / К тебе вернется непременно!

(Стихи Омара Хайяма — Ю.Ф.). Надо очень хорошо относиться к людям, чувствовать, что у человека есть душа, и нужно как-то находить подход к каждому человеку. Понимаете?

— Николай Сергеевич, я благодарю Вас за эту душевную беседу и невероятно теплую встречу, и желаю Вам крепкого здоровья!!!

— Спасибо!

Беседовала Юлия ФИЛЬЧАКОВА.

Редакция «Слова» сердечно поздравляет Народного артиста РФ Николая Сергеевича Лебедева со славным юбилеем, желает ему крепкого здоровья и осуществления всех заветных желаний.