«Надо чувствовать эпоху! И — читать»

10 сентября 2021 года известный поэт, издатель и общественный деятель, президент Литературного фонда «Дорога жизни» Дмитрий МИЗГУЛИН отмечает 60-летие. В СССР в таком возрасте люди не творческих профессий отправлялись на пенсию. Творческие люди, к коим принадлежит гость редакции «Слова», проходят этот рубеж, сохраняя завидную живость, с новыми планами и интересными проектами… Дмитрий МИЗГУЛИН — председатель редакционного совета альманаха «Эринтур» (Ханты-Мансийск) и журнала «Невечерний свет» (Санкт-Петербург), сопредседатель редакционного совета альманаха «День поэзии» (Москва), член редакционных советов журналов «Север» (Петрозаводск), «Подьём» (Воронеж), «Бийский вестник» (Бийск), газеты «Слово» (Москва), альманахов «Тобольск и вся Сибирь» (Тобольск), «Молодой Петербург» (Санкт-Петербург). Для чего поэту такая общественная нагрузка? Какие «высшие задачи» она позволяет решать?

— Дима! Фонд «Дорога жизни», который ты возглавляешь ежегодно вручает десяток литературных премий… В чём — как сейчас говорят — миссия фонда?

— В наше время появилось много новых, не очень понятных слов. К их числу я бы приписал и слово «миссия». Деятельность фонда — это вполне нормальная, естественная форма жизни. Это участие в литературном процессе, помощь поэтам и прозаикам, публицистам и литературоведам. Это издательская деятельность, которая существовала всегда. Я не вижу в этом каких-то сверхзадач и миссий… Пушкин, Некрасов, Достоевский — издавали журналы. Мы просто продолжаем эту хорошую традицию.

Литературная премия — это событие в культурной жизни страны. Это событие, вокруг которого объединяется целый ряд людей. Не только лауреатов и членов жюри. Читателей, любителей поэзии, прозы… К примеру, премия «Югра» — это значимое событие нашей литературы и Ханты-Мансийского автономного округа. Одновременно с вручением проходит ещё несколько культурных мероприятий. Происходит то, что мы называем литературным процессом. Созданный писателем роман не может просто лежать на столе. Его должны читать, обсуждать… Если есть организационные, творческие, финансовые возможности, литературные силы — их надо объединять.

Мы с тобой родились в СССР и знаем, как была организована система распространения книг. Было много издательств, книга быстро доходила до читателя. Теперь всё сложнее. Поэтому литературная премия — это одна из форм общения авторов с читателями. В рамках мероприятий, как правило, проходят встречи на различных площадках. Вопросы присуждения премий решает авторитетное жюри. Ведь кроме читательского внимания авторы нуждаются и в профессиональной оценке своих произведений собратьями по перу — критиками, общественными деятелями. К слову, по традиции в августе мы встречаемся в Овстуге, в Музее-усадьбе Фёдора Ивановича Тютчева для вручения премии «Мыслящий тростник», на которую съезжаются люди со всей страны.

Ещё одно направление — это работа с молодёжью. Молодые авторы хотят быть признанными не только читателями, но и профессиональным сообществом. Без этого в литературе трудно состояться.

— Твоё отношение к современной литературе, поэзии… Мы знаем, как поэтическое слово влияло на общественное сознание в 20-м веке. Почему сейчас не так?

— Как бы мы с тобой ни любили поэзию, она всегда имела ограниченное число читателей и почитателей. Поэзия никогда не была супер-массово популярной. Хотя, в отличие от прозы, поэзия способна откликаться на заметные явления жизни мгновенно. Для написания романа, повести и даже рассказа нужно время, а стихотворение может родиться в течении нескольких часов. Быстро откликается на событие не только поэт, но и читающая публика. И как правило, этот отклик имеет общественно-политическую окраску.

Мы с тобой не застали стадионы 60-х, но мы наблюдали огромный интерес к литературе в период развала Советского союза. В СССР цензуре подвергались все написанные тексты. Как, впрочем, и в царской России. В художественной литературе можно писать обо всём. Когда под запретом находятся общественно-политические, научные, философские и прочие публикации — человеческая мысль уходит в художественную литературу. А когда цензура ослабевает – поэты и прозаики смелеют и говорят то, чего от них ждут. В такие периоды возможны и поэтические стадионы.

Что читали на этих стадионах? То, что нельзя было печатать в газетах. После перестройки мы пережили период, когда в газетах писать можно было всё, и люди от этого очень быстро устали.

Надо понимать, что любые ограничения общественно-политической мысли благотворно влияют на литературный процесс — как бы странно это ни звучало…

— Я часто слышу сетования профессиональных писателей на то, что сейчас в литературе нет героя. Нет современного Павла Корчагина…

— Зато есть другие герои. Их просто надо уметь замечать.

— В заметке «Политическая лирика Ф.И. Тютчева» ты говоришь: «Люди захотели стать богами на земле. Советская власть обожествляла человека». Демократическая власть не менее обожествляет – считает индивидуализм высшей ценностью… А, как же наша соборность?

— Чтобы всерьёз не заниматься культурным и общественно-политическим воспитанием людей, не искать реальные истоки существующих проблем — мы любим поговорить о соборности и некоей особой миссии русского народа. Все «особые миссии» прописаны в Библии. В Ветхом завете сказано очень чётко: плодитесь и размножайтесь. Благоустраивайте свою территорию. Молитесь Богу.

Не надо изобретать миссий. И насаждать какие-то порядки в чужих огородах. У меня на эту тему есть такое стихотворение:

Была прекрасная пора:

Блистал закат державы нашей,

На целый мир из топора

С лихвою наварили каши.

И, свято веруя в успех,

Презрев все трудности и мэки,

Кормили этой кашей всех,

Кто попадался в наши руки.

Прошла прекрасная пора,

Где мы блистали горделиво…

Ни каши нет, ни топора,

Зато – какие перспективы!

Согласно жить в своём дому,

С утра копаться в огороде,

Не потакая никому,

Внимать мечтательной природе,

Пилить дрова, чинить забор

И плыть по вечному теченью,

И затупившийся топор

Использовать по назначенью.

Не надо напрягать людей какими-то особыми задачами. Ничего нового на земле ни в одной религии не придумано. К сожалению, человек так создан, что им часто правит: жажда наживы, жажда личного успеха и похоть… Религия и культура ограничивают эти желания. Без ограничения люди легко превращаются в животных — давно бы уже перебили друг друга. Господь дал человеку больше — раскрыл путь духовного взросления… По которому, собственно, и нужно идти.

Что касается общественного сознания и коллективных интересов. У нас был великий социалистический эксперимент. Я считаю, что мы зря свернули с этой дороги. И оказались в феодальном капитализме. В социализме отсутствовала жажда наживы. Обрати внимание — нигде при социализме не культивировали чувство частной, личной собственности. Хотя мы имели и дома, и квартиры. И мебель, и телевизоры с холодильниками… Некоторые обзаводились машинами. Но всё это не было главным смыслом жизни. В советское время личность была всегда тесно связана с коллективом. Пусть иногда карикатурно… Но никто не выпячивал задачи личного успеха.

Главная ошибка коммунистической власти — отрицание Бога. Без Бога вся советская нравственная конструкция с «заповедями строителя коммунизма» оказалась очень шаткой… И посыпалась, когда её качнули всерьёз. И к чему мы вернулись? К какой-то пещерной жажде наживы.

Я как-то обратил внимание на то, что западные, американские музеи формировались и формируются за счёт частных фондов. А европейские, российские музеи — в основном, за счёт королевских и царских пожертвований, то есть, государственных денег… Так складывалось в Европе. Потому что, на мой взгляд, государственная власть должна заниматься как материальным обеспечением жизни, так и воспитанием, и просвещением своих граждан. То есть отвечать не только за социально-экономическое развитие, но и за нравственное состояние людей, их образовательный и культурный уровень.

Когда в СССР культивировались идеи социального равенства, нестяжательства, коллективного мышления, когда отсутствовала эксплуатация человека человеком — за нами шло полмира. Это правда. За нами шли не только страны Восточной Европы. Во Франция компартия была одной из ведущих левых сил. В Италии коммунисты однажды чуть не победили на выборах и вошли в правительство. А что было США в эпоху маккартизма? Там же действительно боялись коммунистического переворота. Потому что значительная часть интеллектуалов, особенно в Голливуде, была настроена просоветски. Теодор Драйзер, к примеру, был членом компартии США.

Чтобы за тобой шли, ты должен быть лидером — в технологиях, культуре, медицине, образовании. Ты должен что-то предложить миру, кроме дешёвых полезных ископаемых.

— Поэзия – высшая форма языка. Язык — необходимое условие суверенитета народа, его национальной безопасности… Почему к поэзии государство обращается так нечасто?

— Это нужно спросить у тех людей, которые отвечают за эти вопросы. Давай понаблюдаем за природой. Мир создан Господом Богом. Посмотри, какая гармония! Нет ничего лишнего — в деревьях, в их веточках, в листочках, в цветах… Каждый листок продуман Творцом до мелочей. А что и как создаёт человек? В деятельности людей, безусловно, заложено разрушающее начало…

Немного издалека я подхожу к поэзии. Что такое рифма? Рифма — это возвращение к Божественной гармонии. К равновесию. В христианских церквях поют божественные гимны. Гимн — это ритмизованная, рифмованная речь. До христианства — гимны Давида — тоже пели. Как только человек начинает рифмовать — он возвращается в ауру Божественного… Поэтому поэзия и воздействует на человека так сильно. Можно сказать, что хорошее стихотворение уравновешивает человеческую душу. Из человека уходит всё ненужное. Литература воздействует на человека индивидуально.

Что такое митинг? Собрались люди, послушали, покричали и разошлись. Через день половина митинговавших и не вспомнит, о чём кричали. На митинге информацию воспринимают глаза, уши. В лучшем случае мозг. А книгу человек читает душой, пропускает её через себя. Убеждённость, воспринятая посредством книги, неистребима. Если ты поверил в Павку Корчагина, тебя уже ничто и никто не переубедит.

Меня откровенно смешат некоторые потуги многих нынешних писателей. Сколько сил и денег они тратят на пиар? Продвигают себя… Почему Тютчев этого не делал? Почему современник пришёл, ушёл, и от него ничего не осталось, — один пиар? А Тютчева мы читаем до сих пор.

— Сила слова…

— Правильно. Сила слова, сила духа! То, что войдёт в человека из художественной литературы, никуда не выйдет. И мозги этому человеку никакая политическая программа не запудрит. Если же литературу у человека отнять — что сейчас и делается — в его голову можно всадить всё, что угодно. Силу написанного слова не превзойти.

Если бы Господь хотел прийти к нам через кинематограф, Он бы так и пришёл. Кино крутили бы в Древнем Риме. Но Он пришёл через слово, через письменность — и ты, и я узнали о Боге из Библии. Входит в душу, и в ней остаётся именно живое слово, а не визуализированная экранная картинка. Потому что на экране образ уже готов к употреблению. Кем-то сформирован. А в литературе образ формирует сам человек — читатель. То, что человек создаёт, он считает своим. Кто же будет уничтожать своё?

— В одном из твоих стихотворений есть слова: «Не включай телевизор, не надо…»? Они звучат как резюме только что сказанного…

— А что хорошего несёт телеэкран? Так ли много сегодня нам предлагается сюжетов, сеющих разумное, доброе, вечное? Наших сюжетов… Большинство транслируемых телешоу имеют зарубежный аналог. Они тиражируются по лицензии. Но мы-то немного по-другому устроены, чем, скажем, американский телезритель. Существует справедливая теория, что употреблять в пищу надо те продукты, которые произрастают на территории твоего проживания. Скажем, если ты тридцать лет будешь потреблять бананы вместо репы (которая нынче пропала вообще), то у тебя изменится биохимический состав крови. Так же точно, если ты будешь употреблять зарубежную телепродукцию, что-то поменяется и в мозгу… в плане восприятия действительности.

— Ты хорошо высказался о пользе чтения… Почему ещё надо читать книги?

— Потому что русская литература, на самом деле — это и русская история. Всю нашу историю можно найти в литературных произведениях. И воспринять её не через сухой, протокольный текст историка, а через художественный текст писателя. Через его героев.

Чтение развивает образное мышление. Воспринимая печатный текст, мозг самостоятельно формирует устойчивый образ — в отличие от кино — где, как я уже сказал, образ уже сформирован и готовым укладывается в сознание. Поэтому человеку читать книги необходимо так же, как дышать! Если он хочет стать человеком с собственным мировоззрением.

Те чиновники, которые стремятся убрать литературную классику из школьных программ, по своей глупости — а может с умыслом — стремятся к воспитанию послушного потребителя, неспособного на самостоятельное мышление. Конечно, понятно опасение, что граждане с высоким пониманием диалектики событий могут, осмыслив ситуацию «высыпать» на улицы — как этот случилось в 1991 году. С одной стороны, не хотелось бы такого допускать. Но с другой стороны, интеллектуально неискушённые люди могут рвануть за любыми демагогами, и тогда проблем будет ещё больше.

— Некоторые наши соотечественники, живущие сейчас за рубежом, говорят, что поэзия на Западе сходит на нет. А в России наоборот — развивается. Чем объяснить этот феномен?

— Западную поэзию убивает верлибр, отсутствие рифмы. А на Руси сам язык — поэтический. В нашей речи идёт чередование ударных и безударных слогов. Отсюда: что бы я ни сказал — сказанное может рассматриваться строчкой стихотворения. Если из стихотворения уходит рифма, вместе с ней уходит очарование и гармония. Остаётся сухой, безжизненный текст. И что с ним делать? Обрати внимание: на что в первую очередь реагируют дети? На стихи. На рифмы. Полбукваря — это стихи.

— Ветер по морю гуляет, и кораблик подгоняет…

— Именно. Такая строчка запоминается с первого раза. Её не надо заучивать. Но я бы не говорил, что поэзия на Западе умирает. Поэзия во все времена была искусством для немногих…

— В твоих стихах — много о дороге, о пути. Аэропорты, самолёты, вокзалы. О бурлящем потоке жизни. С другой стороны — много тоски о тишине и уединении…

— И это — очень естественно. Когда я активно занимался бизнесом приходилось много летать, ездить. И уставать от общения. После деловой активности всегда возникает желание побыть в одиночестве, отдохнуть — это нормально. Странны и подозрительны люди, которые одиночества боятся. Я ценю и то, и другое. Так устроена жизнь.

— Твое первое образование – экономическое. Хочу задать вопрос из этой сферы. Культура — особенно в секторах с государственной поддержкой — напрямую зависит от экономики. Твоя оценка нынешней экономической ситуации? В нашей стране, в мире?

— Моя оценка не очень оптимистична. Во-первых, самое главное богатство страны — это люди. С некоторых пор стали говорить — человеческий капитал. Как-то не принято вспоминать о том, что он у нас убывает. Население страны сокращается — и доля русского народа в структуре населения уменьшается. Конечно, можно замещать территорию иными народами — ведь её надо заселять… Но правильно ли это? Структура населения меняется — и сегодня надо думать о тех проблемах, которые возникнут через 20 лет. Страна будет другой.

Есть проблема и в уровне образования — в инженерной, технической подготовке кадров. В СССР на штукатура или кровельщика учили полтора-два года… Я промолчу про менталитет и прочее. Два слова о государственной монополии. И в царской России, и в СССР роль государства как собственника хозяйствующих субъектов — банков, предприятий, компаний — была традиционно очень велика. Но — собственность обязывала к двум вещам — решать государственные задачи развития и нести дополнительную социальную нагрузку (в СССР — это ведомственные больницы, поликлиники, детские сады, пионерские лагеря, санатории, учебные заведения — в том числе и высшие — на балансах заводов и фабрик). Если госпредприятие ставит только задачу зарабатывания прибыли (причём, зачастую, благодаря своему государственному статусу) — это не совсем правильно, и рано или поздно приведёт к проблеме отсутствия мотиваций у производственных и научных коллективов.

— Вопрос об истории. Какие периоды развития России, по-твоему, наиболее близки сегодняшнему дню? Что сейчас главное?

— Россия в силу ряда обстоятельств всегда была авторитарным государством. Это в принципе — не хорошо и не плохо. Ну, вот так сложилось. Поэтому очень важен вопрос передачи власти от одного человека к другому. Любое долговременное правление (это всегда и везде) накапливает определённые проблемы (в том числе и проблемы смены поколений), которые при передаче власти могут решаться корректировкой некоторых систем управления. Причём при этой корректировке «гайки могут как закручиваться, так и ослабляться». Скажем так: надо не просто «шуровать разводными ключом» (как в 1917 и в 1991 гг. — то гайки отпускали, то завинчивали до срыва резьбы). А вдумчиво и не спеша подходить к решению вопросов. Надо чувствовать эпоху! И — читать. В русской художественной литературе эти процессы описаны достаточно подробно.

— Спасибо!

Беседовал

Владимир ХОХЛЕВ.

Санкт-Петербург.

Редакция «Слова» сердечно поздравляет своего постоянного автора и большого друга газеты с круглой датой. Желаем ему личного счастья, дальнейших успехов в творчестве и общественной жизни на благо Отечества.