slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Послесловие к славословиям

Заметки на полях двух юбилеев

Кажется, никогда не приходилось мне видеть таких непроницаемо чёрных глаз – зрачки полностью сливались с окружьем. Ладонь ещё хранила ощущение от рукопожатия его по-женски мягкой, округлой, сухой руки. Горбачёв сидел на диване в метре от меня, чуть откинувшись назад, составив ноги рядом. Он весь излучал спокойствие, доброжелательность, пожалуй, даже благость. Только что закончился его совместный с Раисой Максимовной проход по кампусу – студенческому городку Стэнфордского университета, где тысячные толпы студентов, преподавателей и аспирантов приветствовали его такой бурей неподдельного восторга, что не восхититься этим смог бы разве что совсем бесчувственный человек. Впору было подумать, будто на изголодавшийся по общению с мировыми звёздами молодняк разом свалились все знаменитости Голливуда, а также лёгкого и тяжёлого рока в придачу.

 

Толпа неистовствовала, исходила визгом, рёвом и стонами от томительной близости кумира, сопровождаемого бывшим госсекретарём США Дж.Шульцем, человеком с лысой головой огурцом, который уже всё понимал про Горбачёва и снисходительно давал ему последний раз понежиться в лучах стремительно ускользающей славы. Что ж, для аудитории Стэнфорда Горбачёв и впрямь олицетворял изменившийся мир, в котором он, советский президент, вчерашний коммунист №1, предводитель «империи зла», отвёл угрозу уничтожения, десятилетиями висевшую над головами этих смеющихся мальчиков и девочек с сияющими глазами. То, что он при этом почти похоронил свою страну, эти люди представляли себе плохо. Впрочем, им было всё равно…

Великий лицедей блажен-ствовал в эти минуты, неспешно рассказывая мне, корреспонденту «Правды» в Нью-Йорке, о впечатлениях от своего нынешнего визита в США. Округлые формулы, тысячу раз обкатанные, изжёванные слова, давно потерявшие первоначальный смысл. Если он вообще когда-то в них был. «Новое мышление», «в ХХ век без ядерного оружия», «Европа от Атлантики до Урала» и т.д.
Вокруг сновала челядь – помощники, охрана, переводчики, советники. Горбачёв давно взял за правило путешествовать за границу со свитой в сотни человек, побив в этом все рекорды предыдущих генсеков. Уже несколько раз кто-то, подбегая к нему в суетливо услужливом поклоне, умолял: «Михаил Сергеевич, времени нет. Опаздываем!». На что расслабленный Горбачёв величественно ответствовал, закинув ногу на ногу: «Ничего. Времени у нас столько, сколько мы хотим». На самом деле времени у него оставалось – год с небольшим до того, как он подпишет в прямом эфире «Останкино» заявление о сложении с себя полномочий президента СССР – великой страны, исчезнувшей с карты мира его стараниями. А вернее, благодаря его дьявольскому дару обращать в ничто всё, к чему прикасались его руки, — людей, идеалы, союзы, военный паритет, экономику, величие и славу 1000-летней державы.
Какой контраст являли здешние восторги в сравнении с тем, что ожидало его дома по возвращении: забастовки шахтёров, растущий ропот возмущения, пустые полки магазинов, кровавые волнения на окраинах страны, распухавшая, как на дрожжах, популярность Ельцина.
Поучительны судьба и деяния Горбачёва, личности великой только в своём ничтожестве и безграничном самолюбовании. Он живёт среди нас, словно являя собой укор всем живущим, скорбным напоминанием о том, что может сделать один бездарный политик, обладавший всей полнотой государственной власти. Месяцем разделено появление на свет 80 лет назад в разных концах огромной страны двух фигур – Горбачёва и Ельцина, а пучина, в которую они ввергли край своих предков, только продолжает хлюпать и расширяться под континентом по имени Россия.
Одним из коренных пороков той системы и страны, которую столь бездарно разрушили «наследники» в лице Горбачёва и Ельцина, была проблема наследования власти. Без счёта говорится все последние годы, каким «предателем», хамелеоном, интриганом и размазнёй оказался Горбачёв. Каким беспросветным пьяницей и разложенцем обернулся чудовищно амбициозный Ельцин, ставший брать наличными за назначения и продвижения членов своей команды «реформаторов».
Сколько раз цитировался в последние годы пресловутый «план Даллеса» по уничтожению России; при этом как-то совершенно «упускается из виду», что весь этот план сочинён писателем Анатолием Ивановым и вложен в уста бывшего директора ЦРУ в одном из его романов. Другое дело, что писатель разглядел, что всё было сделано ровно так, как он описал. Словно по нотам.
Агенты влияния, завербованные шпионы, масоны, предатели – какими только бранными словами не награждали Ельцина и Горбачёва за последние годы патриотические критики! Но что стоит система, которую может разрушить ЦРУ? – задал как-то риторический вопрос один из американцев своему советскому собеседнику. Со всем её аппаратом подавления, с системой осведомительства, с мощнейшими вооружёнными силами, с многомиллионной партией, ЦК, вертикалью власти? Весь ужас трагедии крушения Союза в том, что никакое ЦРУ, никакие западные миллиарды не смогли бы осуществить немыслимую операцию по его уничтожению, если бы её не взяли в свои руки питомцы советской системы, руководители в лице Горбачёва и Ельцина вместе с тысячами поддержавших их перерожденцев в высших слоях советской элиты.

Без «защиты
от дурака»

Прежняя система не выработала простого и критически важного принципа для нормального функционирования любого государства — «защиты от дурака». Суть его в том, чтобы максимально сузить, ограничить ущерб от случайной фигуры, которая может встать у государственного руля. Инструменты просты и давно известны: ограничить сроки пребывания первых лиц у власти, оградить общество всей мощью законодательных и судебных институтов с тем, чтобы максимально осложнить возможности любого первого лица нанести непоправимый ущерб государству.
Об этом много говорилось в ходе перестройки. Ныне же дело у нас закончилось, как кончаются все благие намерения, – ничем. А вернее, восстановлением всех тех препон, против которых с такой пеной у рта бились предыдущие революционеры.
«Демократ» Ельцин построил Конституцию под себя, «царя Бориса». Путин отменил выборы сенаторов и губернаторов, сроки пребывания во власти президентов снова увеличены, что было покорно отштамповано голосованием ручной Думы и Совета Федерации. В извечной российской дилемме между страхом утратить управляемость страны с огромными пространствами и опасностью сосредоточения непомерной личной власти в одних руках снова выбираем концентрацию власти. А стало, быть и угрозу бесконечного нахождения у государственного кормила фигур случайных.
Всё это уже было в нашей новейшей истории. Ленин, по признанию Сталина, своим знаменитым Завещанием перессорил всех тогдашних членов политбюро, показав, что заменить его в центральной роли в сущности некем. Сталин так и не подготовил наследника, хотя мыслил на эту роль одно время Жданова и Маленкова. Великий вождь и учитель пытался избавиться от непосильной для обычного смертного тридцатилетней властной ноши на последнем при его жизни ХIХ съезде партии. Он привёл страну к самой великой победе в её истории, он создал возможности для прорыва в космос, создал тот потенциал, который до сих пор прожирают жадные потомки и никак не могут прожрать. И, наконец, задумался, кому достанется великое хозяйство, в чьи руки падают плоды великих побед и завоеваний? Но задумался поздно, скоро соратники оставили его умирать без врачебной помощи после инсульта на даче в Волынском.
После Сталина, воссоздавшего великую империю, продвинувшего её на второе по мощи место в мире, после Берии, неустанно работавшего над тем, чтобы выковать ядерный щит страны, остатки которого позволяют сегодня Медведеву стоять вровень с «партнёрами» вроде Обамы на переговорах о сокращении стратегических вооружений, появился Хрущёв! Лапотный мужик, не способный грамотно написать и полстраницы текста, Хрущёв тут же опрокинул страну в череду сильнейших потрясений. Зуд реформаторства, слияний и разделений обкомов и райкомов, создание совнархозов, дробление министерств, удар по вооружённым силам, органам безопасности, передача Крыма, волюнтаристские схемы с огромными затратами человеческих и материальных ресурсов вроде освоения целинных и залежных земель — всё это было провозвестником того, что потом с размахом осуществляли Горбачёв и Ельцин. Печально знаменитый хрущёвский доклад на ХХ съезде можно было бы сравнить разве что с тронной речью британской королевы с рассказом досточтимому парламенту о зверствах, вытворяемых бравыми британцами, например, в Индии на протяжении двух с половиной веков владычества. Или как если бы вновь избранный американский президент рассказал в одном из Посланий конгрессу о том, как истребляли в США миллионы индейцев в ходе славного проекта под названием «освоение американской границы». Напомним, что за скальп индейца платили тогда 50 долларов, очень приличную по тем временам сумму.
Демократический централизм, затверждённый Уставом партии на заре её существования, а потом усиленный принятым под давлением Ленина решением о запрете фракционной деятельности, обернулся только повторением самодержавных традиций бонапартизма и монархизма. Ни одна страна не позволяла своим руководителям делать того, что сделал Хрущёв. Но в ту пору система ещё имела некую устойчивость и смогла преодолеть тяжелейший кризис наследования, сместив в конце концов отдыхавшего в Пицунде Первого секретаря ЦК КПСС. Правда, для этого потребовался, по существу, тихий государственный переворот.

Величайшим пороком предшествующей системы была и её национальная политика. Лепившие новую страну и систему по книжкам и коммунистическим манифестам, написанным внуком еврейского раввина, как могли не сделать ошибок те, кто приступал к кровавой переделке огромной страны с великой и своеобразной историей? Потому-то Союз и распался строго по границам, очерченным ещё в 20—30-е годы, по этническому принципу, пав жертвой абсолютно идеалистической, а потому безграмотно составленной политики в национальном вопросе. Так что некоторые пороки были заложены в системе ещё задолго до Горбачёва – нельзя ему ставить в вину всё.
Хотя Горбачёв и Ельцин стоят рядом в новейшей истории России как соучастники и основные герои преступления по статье «государственная измена», между ними всё же есть разница. Горбачёв, который, по его позднейшему признанию, всю свою жизнь боролся с коммунистической системой, всё-таки не решился на демонтаж социализма (а вернее, не смог его осуществить просто потому, что проваливал по жизни всё ему поручаемое или им задуманное, начиная с Продовольственной программы). Ельцин же, как личность куда более решительная, в жажде абсолютной власти перешагнул Рубикон: подписал Беловежские соглашения о прекращении существования СССР, расстрелял российский парламент, освятил воровскую приватизацию, породил класс олигархов и чудовищно криминальную разновидность российского капитализма.

Случайные фигуры
в поднебесье

Но многие ли в эти юбилейные дни, ещё раз осмысливая трагедию, в которую погрузилась страна во время правления этих двух фигур, задались вопросом: а как случилось, что такие деятели, как Горбачёв и Ельцин, плоть от плоти коммунистической системы, оказались во главе государства, которое они сами и разрушили? Оба русские, молодые, первые секретари ведущих областей страны, сельскохозяйственной и промышленной, оба уже в силу этого законные претенденты на выдвижение в самый верхний эшелон власти, в Политбюро.
Централизованная до предела система, созданная Лениным и сцементированная в железобетон Сталиным, тоже повинна в крушении страны. Горбачёв пользовался неограниченной властью, которой все были обязаны беспрекословно подчиняться в силу партийной дисциплины. Когда развал страны стал угрожающе близок, его попробовали сместить. Но было уже поздно.
Есть немало белых пятен в истории возвышения этого первого в истории России тандема. В череде властных перемещений наверх прежняя система непостижимым образом обошла фронтовиков, людей с боевым опытом, прошедших крещение огнём, – Машерова, Романова, Кулакова. Все они таинственным образом заканчивали жизнь до срока – в автомобильной катастрофе или у себя дома в ванной. Или оказывались перед лицом решений, принятых в их отсутствие. В итоге сразу после Андропова и Черненко в кресло Генерального секретаря партии стремительно уселся Горбачёв. На спешно созванном заседании Политбюро не было Щербицкого, Романова, а Громыко, старый лис, «мистер Нет» советской внешней политики, был заранее обласкан посуленным ему постом Председателя Президиума Верховного Совета. У этого человека приятная улыбка, но у него железные зубы, сказал тогда сталинский выдвиженец Громыко, решивший на заседании 11 марта исход дела в пользу Горбачёва. Через год с небольшим Горбачёв пинком под зад «отблагодарил» Громыко за оказанную услугу.
В прежней системе политику и людей, как известно, рассматривали с классовой точки зрения – личности марксизм не интересовали, тогда рассуждали не меньше, как с планетарной точки зрения.
Как могли просмотреть Горбачёва, его нутро нарцисса, падкого на лесть, патологического болтуна без стержня, без единой самостоятельной мысли, Андропов и Суслов, Брежнев и Кулаков, предшественник его на посту члена Политбюро, ответственного за сельское хозяйство? Как этот сельский парубок, необразованный и неотёсанный, ограниченный и посредственный во всём, что выходило за пределы мелкого интриганства и провинциального актёрства, мог встать у руля огромной державы? Он не родился предателем – он родился мелким лицедеем, но этого оказалось достаточно, чтобы, получив огромную власть, оказаться способным, именно в силу своей бездарности, развалить всё, к чему он прикасался.
Ну не мог Андропов, этот сфинкс непонятных кровей на советском Олимпе, почти два десятка лет возглавлявший КГБ, не знать, что собой представлял Горбачёв! А если знал и всё равно продвинул — тогда кто он сам?
Не могли Рябов, потом Лигачёв, те же Андропов и Горбачёв, выдвинувшие Ельцина сначала в Свердловске, а потом перебросившие его в Москву на повышение, не знать, что собой представляет эта фигура!? Значит, знали. Андропов проверил его на фельдфебельски безупречном ( в одну ночь!) выполнении приказа о снесении дома Ипатьева, где была расстреляна семья последнего русского царя.
Если прежняя система оказалась способной взметнуть на самый верх таких предателей коммунистической идеи, своего номенклатурного класса и своего государства, как Михаил Горбачёв и Борис Ельцин, то что же это за система? При том что они оказались не единственными, не исключением из правил на советском властном Олимпе – рядом было готовое к любым услугам окружение в лице Яковлева, Шеварднадзе и тучи более мелких прихлебателей, тут же перекрасившихся в ярых борцов за перемены, готовых сделать всё возможное для разрушения строя и страны, которым они служили. Какова мотивация этих людей? Хорошо отрепетированный хор нынешних славословий в адрес «преобразователей» призван заставить нас поверить в то, что ими двигали высокие мотивы: приверженность идеалам свободы, страстное желание реформировать, а лучше вовсе отбросить на свалку истории прежнюю «чудовищную тоталитарную систему», покончить с «холодной войной» и противостоянием социальных систем.
Если бы, если бы… Если бы не предметное, зримое и, увы, весьма прозаическое выражение этой «приверженности свободе» и «новому мышлению». Горбачёв, гостя у Буша-старшего на техасском ранчо, поразил американского президента тем, что приценивался, сколько, к примеру, может стоить вон тот домик с участком, который они вместе с Раисой облетали в ту минуту во время экскурсии на вертолёте. С Горбачёвым можно иметь дело, ещё в 1984 году проницательно заметила М. Тэтчер. Это уж точно!
Иногда новую поросль реформаторов называют «большевиками», подразумевая их безоглядную готовность насильно ломать судьбы людей и сословий, радостно экспериментировать с «революционным насилием». Но существует громадная пропасть между большевиками и «большевиками». Прежние большевики, как и первые христиане, испытывали презрение к смерти, готовые отдать жизни за свои идеалы преобразования мира. Пусть кто-то называет их идеалы ошибочными, пусть пути их достижения были отталкивающе жестокими, но они были готовы платить за них своими жизнями. Заметим в скобках, что любые социальные перевороты, какими бы революционными они ни были, без Бога, то есть, без изменения природы человека суть недостижимая химера. В этом случае после всех революций, войн и потрясений человечество обречено на повторение прежнего — в укладе жизни, в несвободе и в несправедливости…
Преобразования, которые принесла Октябрьская революция, при всех жестокостях и извращениях всё-таки осуществлялись во имя большинства. А всё, что делалось последние 20 лет, в конечном итоге обернулось против большинства. В конце 80-х – начале 90-х свергали не тоталитарную сталинскую систему (возвратом которой нас до сих пор усердно пугают штатные пропагандисты новой власти и правые либералы) – уничтожали Советский Союз горбачёвской поры, который был образцом демократии по сравнению как с раннесоветскими, так и с нынешними временами (был открыт выезд за границу, разрешено свободное предпринимательство, выборы и т.д.). Другое дело, что сегодня «железный занавес» вырос с другой – «свободной»! — стороны. Заполнить анкеты какого-нибудь западного посольства из 45 пунктов, а потом часами и сутками топтаться в очередях за визой куда унизительней, чем проходить выездные комиссии старых большевиков в советское время…

Героизация антигероев

Дети и внуки советской элиты оказались готовыми сподвижниками Горбачёва и Ельцина, стремясь устроить своё маленькое мещанское счастьице по-западному образу и подобию, урвать здесь и сейчас, в таком коротком земном существовании. Ничего в их жизненной философии не отстоит дальше, чем жертвенность тех первых, подлинных и фанатично бескорыстных преобразователей мира.
Идеологи перестройки, записные бойцы агитпропа, особенно неистовствали по части разрушения. Коротичи и яковлевы, большой и маленький, и многие, им подобные, подлость свою прежнюю ненавидели, своё долгое пресмыкательство и маскировку. А теперь усердствовали, чтобы оказаться на гребне волны обновления, перевести свою политическую власть в деньги, недвижимость, дома за границей, владение заводами, скважинами, прочими благами. В тени почему-то до сих пор остаётся Николай Рыжков, который верно служил Горбачёву и, лишь оказавшись не у дел, стал рассказывать о своём многолетнем «сопротивлении разрушительным горбачёвским реформам».
Как личность, Ельцин, конечно, был крупнее Горбачёва. На этом чувстве базировалась начальная симпатия народа к Ельцину на фоне горбачёвского непрестанного говорения, метаний и полного отсутствия представления о конечной цели. Но московский первый секретарь превосходил президента СССР не просто в жажде власти, а в том, что ради неё он готов был платить любую цену, пойти на любую низость, переступить через то, что ни человеку, ни тем более руководителю нельзя переступать. Это, в конечном итоге, усугубило трагедию страны.
Ельцин впервые появился в США в самом конце 80-х. Часа три выступал и отвечал на вопросы в Колумбийском университете, расправляясь с аудиторией из преподавателей, студентов, многочисленных политологов и аналитиков из госдепа и ЦРУ, как бог с черепахой. Принимали его на ура – точно так же, как дома в те месяцы. Я стоял у него за спиной на сцене актового зала, когда Роберт Легволд, директор Русского института исследований Колумбийского университета, с улыбкой бросил мне: «Ну, что будем делать с этой неуправляемой ракетой советской политики?». Американцы тогда делали непростой для них выбор между Горбачёвым и Ельциным, впрочем, быстро сообразив, что из вражды между этими двумя персонами можно выжать ещё больше преимуществ для себя на переговорах. Хотя, казалось бы, куда больше? Горбачёв вместе с Шеварднадзе уже сдали американцам столько, что, казалось, те вот-вот подавятся. Но нет, аппетит у них только разыгрывался!
На следующее утро ещё одно выступление. Ельцин, завидев меня в коридоре, уже тянет руку для приветствия. Встречаясь вечером с нами, советскими журналистам в Нью-Йорке, говорит: «Американцы, вообще, своеобразный народ». Да уж куда своеобразней – эти свою ыгоду не упустят!
Тем, кто считает разрушителей величайшими благодетелями страны, скажу: имейте не совесть – её у вас нет! – а хотя бы элементарный здравый смысл, чтобы признать: преобразователями России, проложившими её славный путь в джунгли криминального капитализма, стали воспитанники прежней социалистической системы, руководители КПСС, в которой, кстати, состояли и члены нынешнего тандема. Поблагодарите прежнюю систему хотя бы за этих «преобразователей»!
Думается, нынешний тандем, отводя почётную нишу в истории разрушителям страны и системы, расставляет опасные акценты, героизируя антигероев. Правда, Д.Медведев пытался выкрутиться из этой двусмыслености. «Я вижу в этом (награждении) символ уважения к тому государству, которое вы возглавляли, к тому государству, которое было нашей общей родиной — Советскому Союзу», — заявил Д.Медведев при вручении высшего государственного ордена страны Михаилу Горбачёву. Обычно, вручая награду от имени государства, говорят, что видят в награждении дань уважения государства к человеку. Здесь же получилось, что нынешний президент России отдал дань уважения СССР, использовав для этого горбачёвский юбилей.

Виктор Линник.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: