Последние из первых

Они росли в атеистической среде. Завет святителя Иоанна Златоуста: «Делать общее дело, не ища своего» — был для них тайной за семью печатями. Но работа духа своё брала и служила компасом. Он не давал им сбиться с пути.
Здание Союза писателей России давно стало для меня сакральным святым местом, и прежде чем переступить порог, я по наитию перекрещусь.
Председатель Союза писателей России В.Н. ГАНИЧЕВ — один из тех, кто создаёт величие страны. Покоится оно на исполинах, среди которых в разные века были свои жрецы. Но понимают это после их ухода, когда видят, что образовалась пустота и потерю так вдруг не восполнить, и замену скоро не найти.
— Валерий Николаевич, вехи вашей жизни и масштабы личности трудно втиснуть в одно интервью, но пробовать надо.
Союз писателей России образовался в 1958 году, вашими предшественниками на посту председателя Союза были Леонид Соболев, Сергей Михалков, Юрий Бондарев. Вы равновеликая фигура, но у вас от высоты не захватывало дух?
— Для меня это было никак не чиновное место, которое означало карьерный рост. Для меня это было место служения. У людей моего поколения выработалась потребность служить России. До этого я работал в издательстве «Молодая гвардия», был главным редактором «Комсомольской правды», возглавлял журнал «Роман-газета».

— Вам принадлежат слова: «История Союза писателей России – это история сбережения России». Но вот вопрос, что бережёт страну: штык или слово?
— Я не думаю, что тут надо противопоставлять, потому что бывают моменты, когда последнее слово остаётся за штыком, но армия не может быть не вдохновлена словом.
— Вижу, наяву вижу, как главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев в беседе с вами не без волнения говорит: «Разве забудется, как от имени писателей-фронтовиков легендарный 94-летний балтийский моряк Михаил Годенко за мужество и героизм в отстаивании отечественной истории и литературы вручил Союзу писателей России копию знамени Победы, и вы коленопреклоненно приняли его».
Скажите, было ли это для вас неким знаком?
— Это было для нас признанием того, что мы, в общем-то, продолжали дело наших фронтовиков. Поэтому я стал на колено и поцеловал знамя, как положено по армейскому ритуалу. И это вручение можно отнести к ряду славных дат в истории Союза писателей России.
— Сколько сегодня фронтовиков в писательском строю?
— Их можно пересчитать на пальцах, но мы старались всегда, чтобы писатели-фронтовики были отмечены. В этом году перед 9 Мая на встречу в Союз писателей пришли только двое: Михаил Годенко и Владимир Бушин. Юрий Бондарев, Михаил Лобанов, Семён Борзунов, я с ними говорил, в силу обстоятельств и здоровья прийти не смогли.
— Копию Знамени Победы фронтовики вручили, в том числе, и за оборону Дома Союза писателей России. Оборона эта, думаю, войдёт когда-нибудь в историю как оборона Дома Павлова в распятом Сталинграде…
— В нашем писательском доме всегда кипела жизнь, проводились встречи, семинары, чествования юбиляров. Но после развала СССР на дом клали глаз то жирные коты нашей жизни, то какие-то коммерческие структуры, то чиновники, решившие что-то отхватить в силу своих властных полномочий.
Однажды сюда вторгся вооружённый отряд во главе чиновников мэрии, которые потребовали здание освободить. Тогда кто-то из писателей, уж не Проханов ли, сказал: «Покажите документы, на основании которых вы вторгаетесь в наш дом». Ему протянули какую-то бумажку, он, не читая, разорвал и бросил: «Вон отсюда!» Они оторопели и убрались восвояси. А писатели забаррикадировали окна и двери, в ход пошли стулья и столы. Помню, Василий Белов сокрушался: «Какое варварство начинается». И это был не последний приступ и не последний налёт на Союз писателей России. Много посягательств было. Вызывали меня в Министерство культуры, увещевали, что здание надо уступить.
— Во имя чего?! Это сродни тому, как отбирали церкви и монастыри. Союз писателей России славен многими людьми, здесь даже воздух в здании намолен!
— Нечего греха таить, многие из тех, кто так упорно добивался нашего выселения, уже уехали за границу: кто в Израиль, кто в Германию, кто в США.
Я обращался к Святейшему Патриарху Алексию II, и он написал письмо в нашу защиту. Потом и новый Патриарх Кирилл нас поддержал. С нами было доброе высокое слово двух духовных пастырей России, и это слово превозмогло силы ополчившихся на нас.
— Русская культура в мировой истории представлена великими и признанными именами, и меня всегда коробило, когда Министерство культуры возглавляли шуты…
— Знаете, я прожил большую жизнь, мне уже за 80. Я видел, что не только в Министерстве культуры, но даже во главе страны стояли люди, которые не соответствовали назначению.
— Вам принадлежат слова: «Можно как угодно относиться к эпохе всемогущего флорентийского олигарха Медичи, но даже и олигарх, если он является частью своего народа, предпочтёт иметь дело с лучшим национальным художником Микеланджело, а не с каким-то примитивным дельцом».
Мой вопрос: судя по тому, что Союз писателей сегодня бедствует, в России таких олигархов нет?
— Их до безобразия мало. Они очень далеки от страны. Кто-то нас поддерживает, и я им очень благодарен, но боюсь называть имена, потому что им это может навредить. Сегодня безопасней давать деньги на футбол или на шоу, чем поддерживать духовные своды страны. Необходимые средства мы вынуждены собирать всем миром.
— Приведу опять ваши слова: «А разве забудется один наш жертвователь, который из тюрьмы регулярно присылал тысячу рублей». Сейчас этот незадачливый жертвователь сидит перед вами и свидетельствует, что в тюрьме масса невиновных и ещё больше тех, чья вина раздута. И опять ваши слова, они бьют не в бровь, а в глаз: «Был у нас когда-то голодомор и война. Было так, что картофелину делили на троих, а сапоги носили на четверых. Но – не вымирали. А сегодня, пока мы будем надеяться на нефтяную или газовую трубу, на нацпроекты, не затрагивающие главного – качества нашей духовной жизни, – Россия не будет иметь будущего».
Скажите откровенно, на ваш взгляд, есть у России будущее? Мне всё больше кажется, что нет…
— Будущее у России есть, но не в таком, конечно, уродливом виде, как сейчас. Сейчас, по-моему, остался один фактор, который держит в единстве наш народ — это великая Победа, 70 лет которой мы только отметили. И я скажу, что это самый важный фактор единения страны. «Бессмертный полк» своим грандиозным маршем это показал.
Качество духовной жизни составляется из веры, когда она является внутренним содержанием, а дальше идут культура и слово, почерпнутое не из словаря Эллочки-людоедки, а из языка Пушкина и Достоевского, Тургенева и Толстого, Чехова и Блока, Шолохова и Твардовского.
— А из социальной справедливости качество духовной жизни составляется?
— Конечно. И это не только вопрос социализма, а вопрос трезвого ума и сердца.
— Вам сказочно везло на встречи с людьми знаковыми: тут и маршал Жуков, и Гагарин, и Шолохов — государствообразующие имена. Приведу ваши слова: «Помню хорошую шутку Гагарина. Летели мы не на очень большом самолёте. На первых сидениях Гагарин с Павловым, секретарём ЦК ВЛКСМ, за ними сидел я. И вдруг, смотрю, вокруг меня стюардессы стали виться, столики свои подкатывают, яства предлагают. Оказалось, они сначала, конечно, к Гагарину, понятно – кумир всей планеты. А он им: «Да ладно, девушки, что я! Вот за мной человек сидит, видите – на Луну готовится! Первым полетит!»
Каким вам запомнился Юрий Гагарин, какими штрихами можно набросать его портрет?
— Я думаю, что это в каком-то смысле ещё недосягаемо. Вот когда мы были у скульптора Сергея Конёнкова, он назвал Гагарина небожителем. Вот это ёмкая, простая формула. Конечно, это человек, который уже ушёл в века, и он, слава Богу, стал нашей опорой. Это живой весёлый человек и в то же время человек духовный. В 1965 году, прошу запомнить дату, только что ушёл Хрущев, и не где-нибудь на кухне, а на пленуме ЦК ВЛКСМ Гагарин заявил, что надо восстановить храм Христа Спасителя, потому что он поставлен в честь победы над Наполеоном. И этот первый призыв к восстановлению храма прозвучал из уст Гагарина. Вот каким он был!
— Приведу фрагмент вашей беседы с маршалом Жуковым. На ваш вопрос: «Почему мы всё же победили?» военачальник отвечал: «Действительно, почему? Немецкие генералы — лучшие. Мы у них учились. Прусские офицеры — военная косточка, отборная каста. Немецкий солдат уже несколько лет приучен был воевать и побеждать… Но мы победили потому, что у нас был идейный духовный солдат».
На ваш взгляд, контрактная армия, которая сегодня формируется или сформирована, может быть идейной и духовной?
— Жуков был, как вы знаете, очень осторожен в формулировках, но ответил он именно так. А сегодняшняя армия, по-видимому, требует контракта, потому что на вооружении стоит высокотехнологичное оружие и призывник не в состоянии всем овладеть. Но в то же время необходимо, чтобы призыв в армию сохранялся и на службу призывали. Это обязанность каждого гражданина страны.
— Икона мировой литературы — Шолохов. Ваши встречи, ваши впечатления?
— Вы знаете, это, конечно, образное слово – икона, но сам Шолохов иконой не хотел быть, не хотел быть идолом и человеком для подражания.
Я знал его с 1967 года, бывал у него дома десятки раз и никогда не возникало впечатления монументальности. Это было распахнутое поле. Сплав простоты и мудрости. Это отметил и Василий Шукшин. За десять дней до своей гибели он приезжал после съёмок фильма и потом мне говорил: «Меня поразил Шолохов. Это мудрец, великий мудрец, и как видит зорко».
Шолохов многогранен. Я уже не говорю, что это гений и создатель лучшего романа ХХ века.
— Вы историк по образованию, доктор исторических наук. Как вы оцениваете роль Петра I в истории России?
— Я лично считаю роль Петра I положительной при всех издержках и при том, что он всё делал через колено. Замшелых бояр Пётр I учил уму-разуму, молодёжь отправлял учиться за границу, сам облачился в фартук, взял в руки плотницкий топор и стал прорубать окно в Европу. А сегодня это окно от нас заложили мешками с песком и превратили в амбразуру.
Россия никогда себя от всего мира не отгораживала. Русский человек — это всечеловек, как говорил Достоевский. Но Европа — это Европа, а мы — это мы. У нас есть своя сущность, своя вера, своя история, своя культура, и нам из этого надо исходить.
— «Слово о полку Игореве» называют памятником русской литературы, но мне кажется, что это не памятник, а кодовое послание, глас вопиющего в пустыне, который дошёл до нас через века и свидетельствует о возможности такого лишь тогда, когда уже земля разверзается под ногами. Что вы, видный представитель Русской партии в России, на это скажете?
— Мы думали об этом всегда. Гоголь в своё время отмечал, что на Руси любое дело должно получить одобрение церкви. И вот Всемирный русский народный собор, главой которого является Патриарх Московский и всея Руси, объединил людей. Он образовался в 1993 году, а уже на следующий год под эгидой Собора в Свято-Даниловом монастыре собрались представители 25 партий, и это было крайне важно для страны после того, как общество было расколото событиями 1993 года…
— Вы скромно умалчиваете о своей роли. Между тем, в дни проведения Всемирного русского народного собора занимаете место рядом с патриархом. Патриарх Русской православной церкви и патриарх литературы… В этом даже скрыт какой-то смысл.
— Вы знаете, кто-то уходил, кого-то уходили, а я, наверно, единственный, кто с первых дней существования Собора до настоящего времени был и остаюсь заместителем главы. Более того, соучредителями Русского народного собора стали Православная церковь, Союз писателей России и журнал «Роман-газета», главным редактором которого я был. При этом патриарх всегда подчеркивал, что Собор — это общественная, а не церковная организация. И вот со дня формирования Собора, мне, я думаю, честь выпала быть заместителем главы.
— В книге «Росс непобедимый» вы себя проявили в органичном сочетании историка и художника. Книга это заняла по праву свою нишу в мировой литературе. Можно назвать её вашей главной книгой?
— Я бы, скорее, назвал её ключевой в моём творчестве. Впрочем, как и роман «Флотоводец». Работая над ними, глубоко изучил XVIII век, и с этого потом пошло создание других произведений. Вот так бы я ответил на ваш вопрос.
— Идея о канонизации адмирала Ушакова принадлежит вам?
— Наверно, эта идея носилась в воздухе, а я первым высказался об этом в письме к патриарху. Оно было написано в 1995 году. До этого долго, больше четверти века, работал над образом Ушакова, изучал его во всех проявлениях, ипостасях и пришёл к выводу, что это подвижник веры. Он закончил свою жизнь в келье Санаксарского монастыря, раздав свои богатства солдатам и инвалидам, «сирым, бедным и убогим», как писал один из епархиальных владык. Помимо этого оказывал помощь вдовам офицеров, выделял деньги на строительство госпиталей. Я говорил с монахами монастыря, и они меня укрепили в моих мыслях.
В 2000 году Синод и патриарх приняли решение прославить в чине святого Русской православной церкви адмирала Фёдора Ушакова. И сегодня Санаксарский монастырь – единственное место в мире, где покоятся мощи святого «в погонах», хотя не за погоны возводили его в ранг святых.
Не все знают, но мощи Ушакова обладают целительной силой. Об этом говорил настоятель монастыря. И что особенно удивительно, помогают женщинам, страдающим бесплодием. Даже трудно себе представить, почему и как, но это Святая сила. Адмирал ведь в браке никогда не состоял, у него не было семьи, не было детей, но поклонение его мощам избавляет женщин от бесплодия. И это, конечно, чудо.
— Вашу книгу «Росс непобедимый» я читал в тюрьме. Я был незаконно осуждён по сфабрикованному от начала до конца делу. Мне было страшно горько, солнце не светило для меня в самый знойный день, но я хорошо помню живительную силу книги.
Вы знали, что книга будет этой силой обладать, или тут уместно вспомнить Тютчева: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»
— Правда тут за Фёдором Ивановичем Тютчевым. Я работал над книгой с 1981 по 1987 год, вкладывал душу, ведь писал действительно о человеке необыкновенном, но я не знал, как отнесутся и как примут книгу.
— Два слова про свою семью, Валерий Николаевич...
— Мне, конечно, повезло с семьей. Была жена Светлана, моя Света, мне казалось, что она будет всегда, а сейчас, когда она умерла, я не верю, что такая красота была со мной… Да нет, я не хочу про Свету говорить, не могу, не буду.
— А про Марину, дочку вашу, про неё просто грех не сказать…
– Про Маришку можно. Это любимая дочь. Она мой соратник, мой друг, мой товарищ. Она окончила, как и я, исторический факультет университета, и, может, мы не представляем какой-то богатый клан, но нас знают в России. Мы несли служение и не помышляли о наживе.
— Зря вы прибедняетесь, Валерий Николаевич. Вы сколотили состояние, над которым не дрожат, ибо сказано: ни моль, ни ржа не истребляют, ни вор сокровище такого рода не крадёт. Спасибо вам за ваше делание и спасибо за беседу.

Беседовал
Владимир СМИРНОВ.

 

Следующий номер «Слова» выйдет 21 августа. А 3 августа – день рождения Валерия Николаевича Ганичева, члена Общественного совета нашей газеты. Поэтому мы загодя шлём свои сердечные поздравления выдающемуся Просветителю и Державнику России, желаем ему здоровья, душевной и телесной крепости в многотрудном деле служения нашему Отечеству.