slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Поэзия. Евгений Семичев

Евгений Николаевич – известный русский поэт, член Союза писателей России.
Автор поэтических книг: «Соколики русской земли», «Великий верхъ», «Свете Отчий», «Заповедный кордон», «От земли до неба», «Российский развилок»  и других, а также многих публикаций в московских и региональныхизданиях России. Лауреат всероссийских и международных литературных премий. Живет в городе Новокуйбышевске Самарской области.


*  *  *
Лети, мой блистательный снеже,
Ко мне на свидание днесь…
Когда же ещё мы и где же
Обнимемся, если не здесь?

Чтоб мы никогда не жалели
В какой-нибудь жизни иной,
Что мы не смогли, не сумели
Обняться при жизни земной.

В той звёздной космической стуже
Нам встретиться вряд ли дадут…
Давай, мой сиятельный друже,
Покрепче обнимемся тут,

Где веток хмельное венчанье,
И небо в лиловом дыму…
И вечное наше молчанье
Да будет порукой тому!

*  *  *
Уснул я у самого края
В раю и упал с небеси.
Но нет ностальгии по раю,
А есть только боль по Руси.

Ушибся я шибко башкою
И вывихнул крепко мозги…
Как жить мне с болезнью такою?
Господь, вразуми, помоги!

Зачем мои выбрали ноги
Такую лихую юдоль?..
Ужель дураки и дороги –
России извечная боль?

И Бог мне ответил тревожно:
«Мой ангел небесный, прости,
Россию спасти ещё можно.
Тебя невозможно спасти!

Заснул ты у самого края
В раю и упал с небеси.
…Коль нет ностальгии по раю,
То боль за Россию неси».

БОГАТЫРСКАЯ ПЕСНЯ
Под сокольим крылом Жигулей
Воссиял во всю удаль и ширь
Молодецкою статью своей
Мой самарский народ-богатырь.

По плечу тебе звёздный зенит.
В ноги волжская плещет заря.
По-над степью, как солнце, горит
Золотая душа волгаря.
Ты возделал небесный простор
И земной обустроил пустырь,
Как степной великан-Святогор,
Мой самарский народ-богатырь.

Ты своею могутной пятой
Путь-дорожку врагам заступил.
И сияет твой век золотой,
Словно храм, до небесных стропил.

И молитвенно Волга-река
Твой вселенский читает псалтирь,
Где Создатель вписал на века:
«Мой самарский народ-богатырь!»

Здесь святитель Алексий-пророк,
На валун водружая просвирь,
За два века до срока предрёк
Мой самарский народ-богатырь.

И ярыга, и беглый бунтарь,
И купец-целовальник-упырь,
Аки всякая Божия тварь
Мой самарский народ-богатырь.

Ты стоишь у сокольих широт,
Упираясь в небесную ярь,
Мой былинный самарский народ –
Мой родимый отец-государь.

*  *  *
Марине Ганичевой.
Городская ласточка-воронок
Поутру срывается с каланчи.
К полотну небесному, как челнок,
Пришивает солнечные лучи.

О, моя божественная швея!
Без тебя бы мир стал уныло сер.
Льётся песня ласковая твоя
Ручейком жемчужным
с небесных сфер.

На лету подхватишь ты
Божью нить
(В вышиванье золотом знаешь толк),
Чтобы этой нитью соединить
Грубый холст земной и небесный шёлк.

Помогаешь Матери Божьей ты
Плащаницу Господу Сыну шить.
Без тебя весной небеса пусты,
А с тобою солнечно в мире жить.

Без тебя я был бы – рогожный тать.
Наломал для ада немало дров.
А с тобой – небесная благодать,
Богородицы золотой покров.
Вышиваешь Господу ты венок.
Яснокрылым ангелам ты родня.
Городская ласточка-воронок,
От небесных дел не отринь меня!

*  *  *
Не печалься обо мне, родня!
В этой жизни не было меня.
Был один протяжный грустный
звук…
Да, как выдох, выпорхнул из рук.

Не страдай, любовь, судьбу кляня!
В этой жизни не было меня.
Был один весенний светлый луч…
Да растаял в сизом мраке туч.

Не жалейте, други, обо мне.
Я приснился вам в метельном сне,
Огоньком спасительным маня
В эту жизнь, где не было меня.

*  *  *
Костерок у притихшей реки.
Птахи певчие в небе порхают.
Постреляли крутые братки,
А теперь по трудам отдыхают.

Постреляли таких же братков
Из чужой и непрошеной стаи…
Дух хмельных голубых васильков
В чистом небе блаженно витает.

Вожделенно дымят шашлыки.
Водка плещет ручьём
быстротечным.
Поминают убитых братки,
Памятуя о Царствии вечном.

Уложили чужих и своих
Без суда и разбору, по пьяни.
Бог, прими души грешные их!
Все по жизни они христиане.

Не вини, не казни, не клейми
Воровскую блатную ораву.
А как есть, всю её восприми,
Как воспринял убийцу-Варраву.

Ибо все они – эти и те –
Люди русские, кровные братья,
На соседнем с Иисусом кресте
Распахнули для мира объятья.

Не лишай их всевышней любви
И прощенья родного народа,
Ведь извечно по горло в крови
Восседает на троне свобода.

*  *  *
Читал мои стихи и плакал,
Печаль не в силах превозмочь.
Спать не давал своим собакам –
Стихами их травил всю ночь.
К утру его подушки взмокли.
Постель насквозь проволгла вся.
Собаки от волненья сдохли,
Печали не перенеся.

Он встал, шатаясь, словно пьяный,
Себя не помня, как в бреду.
Лопату взял, чтоб вырыть яму
И закопать собак в саду.

Хотел от горя застрелиться,
Припомнив все свои грехи.
Подумал и – решил напиться,
И больше не читать стихи.

Он пил полгода без закуски,
Устроив знатную гульбу.
Он был отважный новый русский,
А вот теперь лежит в гробу.

Как пошутила беспристрастно
Над ним насмешница-судьба…
Поэзия – небезопасна.
Помянем Божьего раба!

*  *  *
Сизый месяц за млечную тучку нырнул,
И туман над рекою алеет.
Это Бог наш вселенскую стужу вдохнул
И Россию на выдохе греет.

Полыхает костром заревым небосвод
Над унылым мирским бездорожьем…
И не сгинет Россия, покуда живёт
На спасительном выдохе Божьем.

Зря кликуши истошно хоронят её.
Пировать на костях не придётся.
Понапрасну клубится над ней вороньё –
Не затмить ему русское солнце.

И пребудет Россия во все времена,
Потому что на вечные лета
Светом Божьим вселенским омыта она
И дыханьем Господним согрета.

ЯСАК
1
— Что ещё русские, плачут?
— Воют и волосы рвут.

— Видно, они нас дурачат,
Если так сильно ревут.
Что же, обратно идите.
Режьте, как подлых собак.
Глотки зубами порвите,
Но соберите ясак.
Бейте. Давите арканом.
Жгите огнём и бичом.
Видно, презренным шакалам
Есть ещё плакать о чём.

2
— Что ещё русские, плачут?
— Нет! Они горькую пьют.
Пляшут. Друг друга собачат.
Песни срамные поют.
Видно, устали бояться.
Нечего больше терять.
Если к рассвету проспятся,
То соберут свою рать…
Шибко они матерятся
В пьяном угарном бреду…

— Значит, пора возвращаться
Нам в Золотую Орду.

*  *  *
О, эта русская рулетка –
Хмельная дикая тоска,
Когда стрелять не надо метко,
Поскольку дуло – у виска.

Поэты тянутся друг к другу,
Как и положено родне.
А муза мечется по кругу,
Как мотогонщик по стене.

Есть в мире праведные вещи,
Когда свободный русский стих
По рожам без стесненья хлещет
Хмельных создателей своих.

Бледнеют дружеские лица.
Гордыня плещет через край…
Поэты, как самоубийцы,
Не попадут по смерти в рай.
Их круг сжимается всё уже…
Но будут и в посмертной мгле
Саморасстрелянные души
Смущать живущих на земле.

*  *  *
Когда ночь над московским Кремлём
Стелет ангелам Божьи полати,
Прилетает двуглавый орёл
И, нахохлясь, сидит у кровати.

Сиротливо он жмётся к плечу
И в две глотки протяжно вздыхает:
«Эх, соколик, давай прокачу!
Президент ничего не узнает.

Надоело висеть на гербе,
За грехи человечьи распятым,
Вот и я прилепился к тебе,
Как старшой брат ко младшему
брату.

Ты, какой-никакой, всё же – свой.
Кто ещё обо мне пожалеет?
Тяжело жить с одной головой,
А с двумя и того тяжелее…»

«Не горюй! – я орлу говорю,
Заключая по-братски в объятья. –
Ни за что я тебя не корю.
Завтра снова тебе на распятье.

На Руси, на спесивой Москве,
Испокон в головах паутина.
А одна голова или две –
Это Господу Богу едино…»

*  *  *
Говорю я ему: «Не клонись на зарю».
Только он почему-то не верит.
А известно давно – на земле
к сентябрю
Сквозняками из космоса веет.

Что же ты понаделал,
мой милый дружок?
Понакликал печальницу-осень.
Вот и тихую рощу за речкой поджёг,
Листья бьются со звонами оземь.

Небеса на подмогу теперь не зови.
Это пламя исходит из сердца.
Кто из нас не горел на высокой любви?
Все мы, все мы её погорельцы.

Не зальёшь это пламя небесной водой.
Тщетно ангел-хранитель твой плачет.
Я когда-то был тоже, как ты,
молодой.
И, как ты, думал тоже иначе.

И тебя этот пламень вселенский
увлёк.
И твою красоту он схоронит.
Но не слышит меня молодой тополёк –
На зарю свою голову клонит.

*  *  *
Ты куда, душа, ходила?
С кем в чужом шалалась мне?
Ты опять, душа, блудила,
Словно кошка по весне.

В том краю тебя, блудницу,
Больше видеть не хотят.
Ты стихи в мою светлицу
Натаскала, как котят.

Хватит их на многотомник.
Не проймёшь тебя никак.
Превратила дом в питомник.
Обратила жизнь в бардак.

Эвон сколько – разной масти…
Их топить не стану я.
Не в моей казнить их власти.
Бог, душа, тебе судья!

В суете ненастных буден
Сквозь безвременье и тьму
Выводить их, сирых, в люди
Предстоит мне одному.

И с меня Всевышний спросит,
Чья безгрешная рука
В них, сердечных, камень бросит
Иль нальёт им молока.

 

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: