Поэзия Елена РОДЧЕНКОВА

ЗИМА
Зима тепло укрыла землю шубами.
Притихла Русь, не дышит
во всю грудь.
Дома слепые тоненькими трубами
За вечер надымили Млечный Путь.
А пахнет-то не дымом,
Пахнет ладаном!

Сверкают звезды, серебрится снег…
Нам верить надо и молиться
надо нам –
Ушел без покаянья черный век.
Покуда дышит, вырастая, деревце,
И печи топятся, и жжет мороз,
Дай сил, Господь, лишь на Тебя
надеяться,
Любить до смерти,
Чувствовать – до слез.

РУСЬ
Она туманна, будто родом
из тумана.
Она загадочно смеется, плачет
странно.
Она беззвучно говорит, она сияет,
И свет, который в ней разлит,
не иссякает.

Она отпустит и простит,
но спросит строго.
Она сурова, будто родом из острога.
Ее прохладно ледовитое дыхание
И тяжело тысячелетнее молчание.

Она не просит ни о чем, лишь верит
в чудо.
Она такая, будто родом ниоткуда.
Свою погибель в дар берет.
Великий Боже!
Ну как Ты сможешь без нее?
Ведь Ты не сможешь…

ПРОЩЕНИЕ
Кричать в себя, молчать на целый
мир,
Терпеть прикосновенья правды голой,
Служанкой приходить на черный пир,
Где царствуют «иных времен
монголы».

И слышать то, что слышать не дано,
И видеть то, что невозможно видеть,
Ссыпая яд в игривое вино,
Чтоб только разучиться ненавидеть.

В отсутствие державного Царя
Там ложь и кровь текут, как мед
и пиво.
Побед напрасных ордена горят,
Но торжествует пораженье мира.

Чтоб заглушить в себе истошный
крик
И жажду боя утолить устало,
Освобожу себя, — прощу на миг
Иных времен ликующих татар. Но

Тот миг пройдет, и снова грянет
жизнь,
И я проснусь дождем в ручье
весеннем,
И правнук мой потребует: скажи!
За сколько продала ты им прощенье?

За кубок ядовитого вина?
За блюдо человечины кровавой?
Он будет прав.
Но будет ли он, правый?
Пожнет ли Русь прощенья семена?

ЗЕМЛЯ,
СОШЕДШАЯ С НЕБЕС
О чем-то шепчут камыши,
И лес шумит о чем-то.
Журчит речисто, от души
Пречистая речонка.

Гудит тяжелый шмель в цветке,
И птица кличет птицу.
И в невесомом мотыльке
Свой голосок таится.

Мне разговор не разгадать,
Но знаю: в этих звуках
И торжество, и благодать,
И наша сила духа.

Шуми, шуми, великий лес!
Пусть набирает силу
Земля, сошедшая с небес
И ставшая Россией.
ЛОДКА
Россыпь звезд по темной сини,
Черная вода…
Уплывает вся Россия
В никуда.

От родной земли в тумане
Лодку отнесло.
Кружит лодка в океане –
Сломано весло.

Проплывают гордо мимо
Чьи-то корабли.
Не видать земли родимой,
Не видать земли.

Но ни жалобы, ни крика –
Люди – что кресты.
Во-сто-ок – святые лики
Смотрят с высоты.

Жмется  мир к крестам поближе:
Быть или не быть?
Чтобы выдюжить, чтоб выжить,
Надо жить.

* * *
И вот, глумясь, безродные спросили:
«Скажи, зачем тебе твоя Россия?
Скажи, зачем тебе она такая:
Растерзанная, пьяная, глухая?»

Им до икоты был ответ смешон:
«Она – мой сон. Как можно
выбрать сон?
И я люблю, люблю ее такую,
Да, вот такую пьяную, глухую.
Настанет утро – сон свой разгадаю.
А утро будет солнечным, я знаю.
Прочь, глупые!
Всему настанет срок.
С Россией – Бог. Ступайте за порог.

НОЧЬ
Ночь. На стене напротив крест
чернеет
От моего горящего окна…
Не понимаю, что случилось с нею,
С моей страной… И где моя страна?

По ком звучат стихи, и слезы
льются?
Я  крикнуть силюсь: «Ой ты, гой еси!»
И вздрагиваю: люди-то — смеются!
Негоже нынче петь хвалу Руси.

Пригретые в глухом подоле ночи
Рассыпались по ветру огоньки…
Зачем так много бесприютных точек
Вдоль берегов покрытой льдом реки?

Когда ж – весна?  Когда дожди косые
Отмоют тень бессонниц со стены?
Когда поймем, что пред судьбой
России,
Как пред рождением и смертью,
Все равны.

* * *
Хрупки дубы
В пересохшем гербарии.
Русские, русичи,
Росы и арии.
Русые косы
И сильные руки,
Росы и грезы,
Стрелы и луки,
Храмы могучи,
Березоньки грустные,
Парус сквозь тучи –
Русичи, русские.

Нынче рассеялись мы, растерялись…
Чуешь, как гибло звучит:
Рос-си-я-нин…
Раса растает,
Растут расстояния.
Так нас! Под северное сияние.
Так нас! Во льды, в заточение вечное!
Русские, росы,
Да что ж мы, беспечные?

Ворот разорванный,
Жемчуг раскраденный,
Кто мы, откуда?
И где наши прадеды?
В пьяном разгуле
Слеза покаянная.
Раса великая,
Рас-се-ян-на-я.
Бьется в веригах
И жаждет спасения. –
Цареубийцы хотят воскресения.