Подсолнухи Ван Гога

Джек Лондон. Кто не знает знаменитого американского писателя, на книгах которого выросло не одно поколение читателей. Издавать его начали ещё в дореволюционной России, в советское довоенное время выходило едва ли не самое полное собрание сочинений в издательстве «Земля и фабрика», а в послевоенные годы начиная с 50-х годов и по наши дни Джека Лондона издают часто и помногу. Как сейчас скажут: Джек Лондон «снова в тренде», хотя ненавижу эту иноземную дефиницию. Просто читательский интерес к этому американскому писателю напоминает приливы и отливы, но никогда не забвение.
Автор новой книги о Джеке Лондоне, специалист по американской литературе Андрей Танасейчук дал своему биографическому повествованию о великом американце подзаголовок «Одиночное плавание». Насколько верен такой подход к творчеству Джека Лондона — вопрос спорный.

Мы не можем говорить о каком бы то ни было влиянии его творчества на Хемингуэя и уж тем более Фицджеральда или Фолкнера, однако у более поздних поколений американских писателей можно проследить корни джеклондоновской прозы. Назову лишь «В дороге» Керуака и абсолютное влияние алкогольной темы из «Джона-Ячменное зерно» на практически всё творчество Чарлза Буковски.
Но для подавляющей массы читателей Лондон был и останется Гомером «белого безмолвия». С «северных рассказов» о золотоискателях на Аляске началась его литературная слава, которая не изменяла ему до конца недолгой жизни.
В отличие от Ирвинга Стоуна, автора романизированной биографии Джека Лондона — «Моряк в седле», — Андрей Танасейчук не склонен идеализировать своего героя. Он пишет биографию писателя без прикрас. Возможно даже с неким чисто американским меркантилизмом, ссылаясь на якобы высказанную Джеком Лондоном мысль, что главное в творческом признании писателя — это деньги издателей, а слава лишь сопутствующий элемент. Очень современное звучание, однако…
Конечно, не всё написанное Джеком Лондоном – проза высшей пробы. Есть у него произведения и чисто коммерческие. Но лучшие его рассказы и романы — золотой фонд не только литературы, но и кинематографа. В этом отношении Джек Лондон, наверное, наиболее экранизируемый литератор. Думаю, что и читательская известность Лондона у послевоенных поколений во многом обязана кинематографу. «Белый клык», «Мексиканец», «Морской волк», «Мартин Иден», «Смок Белью» … Это только отечественные кинофильмы и телесериалы. А сколько фильмов снято в Голливуде, в Канаде, в Европе.
В наши дни Джек Лондон был бы миллионером только за счёт экранизаций. Впрочем, он и в начале прошлого века был самым высокооплачиваемым писателем Америки. Однако всё время жил в долговых тисках. Хотя работал на износ. Был рабом нормы «в тысячу слов». Оттого, пишет Танасейчук, Джек «истратил себя», выплеснув всю свою недюжинную энергию в творчество. Плюс разрушительные последствия алкоголя и наркотиков. Словом, типичная американская трагедия.
А вот у художника Ван Гога трагедия совсем иного плана. Если к Джеку Лондону признание пришло в 25 лет — прекрасный возраст для писателя, то Винсент Ван Гог свою первую значительную картину «Едоки картофеля» завершает в 32-летнем возрасте, а свою первую и единственную проданную при жизни картину «Красные виноградники», создаёт лишь пять лет спустя, когда его палитра обрела наконец подлинные вангоговские цвета. Спустя полгода художник застрелился.
Подлинный интерес у широкой отечественной публики к творчеству Ван Гога пришёл в 60-годы прошлого столетия вместе с выходом в Советском Союзе великолепного биографического романа Ирвинга Стоуна «Жажда жизни». Потом были другие биографические книги, посвящённые Ван Гогу, в первую очередь следует назвать «Жизнь Ван Гога» Анри Перрюшо, но роман Стоуна пока ещё — вершина биографического жанра.
Француз Давид Азио построил своё повествование на основе переписки Винсента Ван Гога с братом Тео и другими корреспондентами, что позволило в определённой степени проникнуть во внутренний мир художника. Но только в определённой степени, поскольку гениальность Ван Гога постоянно граничила с его безумием. И всё же можно сказать, что Азио создал портрет художника, которого мы не знали, хотя куда более ранний роман Стоуна во многих личных библиотеках «зачитан до дыр».
Однако биографический роман и биографическое повествование — всё же разные жанры, и в серии «ЖЗЛ» стараются отдавать предпочтение последнему.
Возможно, поэтому многолетнее биографическое исследование Александра Куланова «Ощепков», при всём искушении удариться в захватывающий детектив с примесью самурайской эстетики Акиры Куросавы, книга строго документальная и оттого возможно суховатая.
Возможно, биография этого героя под пером япониста Чхартишвили-Акунина превратилась бы в головокружительную шпионскую фандориану. Но Куланов не Акунин, а Василий Ощепков при всей извилистости его судьбы, увы, не то что не Фандорин, но даже не Исаев-Штирлиц, хотя секретным агентом стал ещё в 1912 году, когда обучался в легендарной токийской школе дзю-до Кудокан.
Потом были революции и гражданская война, японская оккупация Дальнего Востока. Возвращение на «малую родину» — бывший каторжанский Сахалин. Потом создание агентурной сети в Японии, а дальше…
В 1926 году разведчика Ощепкова отзывают в Россию. И вот отсюда — сплошные «тёмные места». Обвинения серьёзные, но ещё не 37-й год. Определяют служить в штабе СибВО в Новосибирске. Там «рассекреченный агент» начинает обучать чекистов приёмам дзю-до.
С 1929 по 1937 годы повсеместно продвигает дзю-до в столице. Трансформирует японское боевое рукопашное искусство в российскую версию самбо.
1 октября 1937 года арестован. Через неделю умирает в Бутырской тюрьме от стенокардии. Это версия. Точной причины смерти не знает никто. Точнее знают архивы НКВД-КГБ-СВР. Но они хранят молчание.
Ощепкова называют предтечей Рихарда Зорге, которого казнили в Токио. В 1964 году Зорге посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.
Василия Ощепкова в 1957 году реабилитировали. Наград посмертно не удостоили. Вероятно, не простили ошибки резидента.
А вот была ли ошибка? Александр Куланов в этом сомневается. Так что, вероятно, эта книга о неизвестном герое в серии «ЖЗЛ» — ещё не конец этой истории.