Под угрозой переворота

В последние недели в стране создалась ситуация, которую иначе как угрозой государственного переворота не назовёшь. Причём речь идёт не о классическом вооружённом мятеже, столь распространённом в третьем мире, а скорее о польском варианте, когда профсоюз «Солидарность» во главе с Лехом Валенсой потребовал от коммунистического правительства «круглого стола», что закончилось мирным свержением власти. У нас же оказалось достаточно двух многотысячных митингов, чтобы внесистемная оппозиция потребовала диалога с властью и отставки Владимира Путина.

Сразу же отметим некоторые существенные отличия от тогдашних польских событий. Там главной опорой  протестного движения был рабочий класс, открывший своими выступлениями дорогу буржуазной контрреволюции. А у нас такой массовой опорой служат средние городские слои, в том числе предприниматели и менеджеры, то есть люди зажиточные, а вовсе не пролетариат и не беднота. Сами себя они именуют созидательным, или творческим классом, но Михаил Леонтьев их презрительно называет потребителями гламурных журналов.
Зато среди предводителей этой люмпен-буржуазной массы мы находим правых политиков, отодвинутых от власти в последнее десятилетие и жаждущих вернуться на властный олимп. Хотя либеральных деятелей в нынешнем правительстве более чем достаточно, правые партии при Путине потерпели общее банкротство, а потому он их главный враг. В тех же рядах обиженные Путиным бывшие ельцинские кадры вроде Немцова и Касьянова и связанные с ними бизнес-группы.

Всё это говорит о крутом повороте в российской политической обстановке. Ещё прошлой осенью вряд ли кто предполагал, что такое может случиться. Детонатором послужили декабрьские выборы в Госдуму, которые, с одной стороны, вызвали необычайно громкие обвинения в фальсификации, а с другой — продемонстрировали резкое ослабление партии власти. Почти сразу после этого оппозиция спровоцировала попытку атаковать Центральную избирательную комиссию, а затем последовали два многотысячных митинга: первый под лозунгом «За честные выборы», а второй за отставку Путина.
По логике организаторов протеста получается, что премьер является главным инициатором выборных фальсификаций. Между тем такой логической связи в действительности не существует. В самом деле, Путин в этих выборах непосредственно не участвовал, а список «Единой России» возглавлял Медведев. Но на митингах имя президента не упоминается вовсе, он в виноватых не числится. Почему?
Дело в том, что антипутинские лозунги впервые появились не вчера и не месяц назад, им уже два года от роду. Зародились они на митинге в Калининграде, затем перенеслись во Владивосток и, наконец, докатились до Москвы. Кампанию начала внесистемная оппозиция, а поддержало сначала тайно, а потом открыто президентское окружение. Кампания шла по нарастающей. Дело дошло до того, что от Медведева ждали заявления о своём решении выдвигаться на второй срок и даже об увольнении Путина с поста премьера.
Такой вариант устраивал и политические круги Вашингтона. Недаром вице-президент США Джозеф Байден во время посещения Москвы уговаривал Путина отказаться от нового выдвижения в президенты.
Итак, антипутинская травля первоначально была предпринята независимо от парламентских выборов и имела целью заставить Путина отказаться от третьего президентского срока и даже уйти из премьеров.
Неизвестно, давал ли Медведев Западу какие-нибудь авансы, только пресловутая рокировка 24 сентября прошлого года была сочтена чуть ли не предательством с его стороны.
Дело, конечно, не столько в личных качествах Путина и Медведева, сколько в их политических позициях. Когда они на людях демонстрируют единодушие, то думается, это далеко не всегда искренне. То, что президент проводил антипутинскую линию в вопросе о государственном регулировании экономики — это факт, не подлежащий сомнению. Их разногласия по поводу Ливии общеизвестны. В последние годы в нашей и западной тиражной прессе Путин неизменно изображался как заядлый консерватор, противник рыночных реформ, сторонник жёсткой политики в отношении Запада. Утверждалось, будто при его новом президентстве страна погрузится в стагнацию. От такого будущего надо было освобождаться, утверждали критики, во что бы то ни стало. Когда не удалось заставить Путина уйти добровольно, появился новый замысел – не допустить президентских выборов с участием Путина. Тогда и была запущена многоходовая комбинация с протестом против фальсификации парламентских выборов. Насильно прервав поход демонстрантов и арестовав его зачинщиков, власти всё же испугались повторения в Москве киевского варианта и разрешили массовую демонстрацию протеста на Болотной площади. На сей раз оппозиция действовала объединённым фронтом и сумела собрать несколько десятков тысяч участников, а полиции было приказано не применять силу. Расчёт был на то, чтобы выпустить пар из кипящего котла. Но эффект был противоположный. Жест властей был расценён как проявление слабости, и на повторный митинг на проспекте Сахарова публики собралось ещё больше.

Главными требованиями митингов, кроме отставки Путина, были отмена декабрьских выборов в Думу и увольнение председателя избиркома Чурова. Обвинение в фальсификации обычно воспринимается как справедливое, хотя масштабы его явно преувеличены. Эксперты статистики, специально изучавшие этот вопрос, оценивают её в 5—7 процентов, то есть в 2—3 раза меньше предельных оценок оппозиции. Партии системной оппозиции игнорировали призывы сдать свои депутатские мандаты, так как получили больше голосов, чем ожидали.  Что касается несистемной оппозиции, то она в выборах по большей части не участвовала и стать жертвой фальсификации просто не могла.
За «Яблоко» же и «Правое дело» никто голосовать не мешал, но они нужного минимума голосов не собрали.
Подлог голосов, временами грубый, совершался и раньше, но тогда протесты дальше судов не доходили. На сей раз внутренняя оппозиция вкупе с внешними силами решила использовать нечестные выборы как предлог для массовых выступлений с целью расшатать основы политического строя.
И надо признать, что первые шаги в этом направлении удались. Впервые за долгое время  создан объединённый оппозиционный центр, который, опираясь на массовую поддержку улицы, осмеливается предъявлять правительству ультимативные требования, которые власть не может игнорировать.
Первоначальная реакция властей была резко негативной. Сначала Медведев, а затем ещё более чётко Путин сформулировали ответ — пересмотра выборов не будет. Дума с её комитетами сформирована и приступила к работе, отменить выборы может только суд. Новый элемент накануне второго митинга внёс президент в своём послании к Федеральному собранию. Он предложил восстановить прямые выборы губернаторов населением, сделать половину избирательных округов в Думе одномандатными, радикально упростить правила регистрации новых политических партий, существенно уменьшить число подписей, требуемых для выдвижения партий и кандидатов. Оппозиция расценила эти предложения как некий ответ на её требования и, конечно, не удовлетворилась ими. На самом деле, как утверждает бывший глава президентской администрации Сергей Нарышкин, эти реформы готовились ещё прошлым августом, то есть задолго до возникновения протестного движения.
Так или иначе, на проспекте Сахарова прозвучала угроза, что если власти не примут требования протестующих, митинги и шествия будут продолжаться с нарастающим числом участников, пока власти не капитулируют. Один из демонстрантов даже заявил, что и сейчас митингующих достаточно, чтобы захватить Кремль и Белый дом.
Но хватит ли у протестантов духу, чтобы осуществить эти угрозы? И достаточно ли повторных митингов и шествий, чтобы заставить власти капитулировать? Исторический опыт говорит, что этого недостаточно. В 1991 году союзная власть уступила потому, что Правительства Российской Федерации и Москвы находились в руках восставших. Сегодня у протестантов нет своих позиций во властных структурах. В 1993 году оппозиция опиралась на парламент, но исполнительная власть бросила против него танки и одержала победу. Сегодня военная сила находится под контролем власти, и оппозиция может надеяться только на мирную победу.
Закономерно, что уже на втором митинге была выдвинута идея диалога, то есть переговоров с властями, а следовательно, поиска компромисса. Но несмотря на поддержку Православной церкви и ряда либеральных политиков, идея эта отнюдь не получила всеобщей поддержки. В рядах оппозиции раздались возгласы, что с «ворами и мошенниками», как там именуют власть, говорить нужно только языком ультиматума либо не говорить вовсе. В свою очередь Владимир Путин сказал, что всегда готов к диалогу, только не знает, с кем и о чём говорить.
По всему видно, что сложилась патовая ситуация, выход из которой далеко не ясен.
На первый взгляд кажется, что власти торопиться некуда и что время играет ей на руку. Вполне возможно, что со временем протестный дух начнёт выдыхаться. Очередной большой митинг назначен на начало февраля, и отнюдь не факт, что на него придёт больше народу, чем на предыдущий. Даже если такое случится, вовсе не очевидно, что оппозиция рискнёт атаковать Кремль и Белый дом. В марте состоятся президентские выборы, помешать которым оппозиции вряд ли удастся. При большой вероятности победы Путина в первом туре поражение оппозиции станет очевидней.
Во всём этом деле есть и третий участник в лице пресловутого «вашингтонского обкома», на поддержку которого, безусловно, рассчитывает наша оппозиция. В какой-то момент он может попытаться переломить нерешительность протестующих и спровоцировать их на агрессивные действия. Силовой ответ властей был бы использован для развязывания очередной антироссийской кампании, которая была бы очень кстати Вашингтону.
А что если компромисс?
Но жёсткий ответ власти отнюдь не предопределён. Не будем забывать, что до начала мая в президентах всё ещё ходит Медведев, проявляющий чрезмерную активность для так называемой хромой утки. От него можно ожидать разные либеральные фортели, в том числе уговоров Путина не сердить Вашингтон.
Но надо видеть и неизбежные негативные последствия мягкой линии. Посмотрим, какой компромисс предлагает бывший министр финансов Кудрин, выступивший в качестве добровольного посредника между оппозицией и властью. Прежде всего, предлагает он, следует отменить состоявшиеся парламентские выборы как несправедливые и провести вместо них  справедливые выборы, которые, кроме честного подсчёта голосов, предусматривают допуск всех оппозиционных партий, зарегистрированных по новым правилам, предложенным Медведевым. Такие выборы должны состояться уже в нынешнем году. Центральная избирательная комиссия во главе с Чуровым должна быть заменена новой. Кроме того, предлагается создать контрольный комитет из представителей общественности от власти и оппозиции.
Президентские выборы Кудрин предлагает в этом году не отменять, но провести их снова через полтора-два года, когда, по его мнению, может появиться конкурентоспособный соперник Путину. Кудрин считает, что такая программа устроит обе стороны, но это, конечно, не так. Экстремистски настроенные лидеры оппозиции хотели бы устранения Путина с политической арены уже текущей весной, и любые отсрочки им не по душе, ломают их планы. Они явно переоценивают свои силы, не понимая, что даже при поддержке Запада кишка у них тонка. Россия — не Ливия, не Йемен и не Сирия, и повторение у нас «арабской весны» невозможно.
План Кудрина неприемлем для власти. Это была бы сдача позиций по всему фронту. На капитуляцию слабого Медведева оппозиция ещё могла бы рассчитывать, но с Путиным этот номер не пройдёт.

Говорят, что восстание внесистемной оппозиции — это проявление кризиса системы. При этом имеется в виду, что начался слом авторитарного режима и чуть ли не революционный переход к демократии. Это, однако, выдумка тех, кто хочет представить себя в виде двигателей общественного прогресса. В действительности достаточно посмотреть на личности предводителей массовых митингов, чтобы убедиться в том, что это главным образом выходцы из обанкротившихся правых партий, давно потерявших свои парламентские места в относительно честных выборах. Их нынешний бунт это не революция, а попытка реакционного правого реванша против прогрессивных сдвигов, начатых при Путине.
Владимир Путин — противоречивая политическая фигура. При нём впервые после ельцинского обнищания значительно поднялись пенсионные выплаты, существенно выросли зарплаты бюджетных работников. Разрыва с доходами богачей преодолеть не удалось, но такова уж железная закономерность капитализма.
Путин не ставил своей задачей ликвидацию олигархического капитала, но он ограничил влияние олигархов на политику, способствовал созданию государственных корпораций в отраслях, куда частный капитал не хотел инвестироваться. Он не раз «кошмарил» большой бизнес и вместе с тем спасал его от банкротства во время кризиса.
Путина обвиняют в установлении личной диктатуры, но при этом игнорируют тот факт, что благодаря его твёрдой руке и максимальной централизации удалось пресечь сепаратистские тенденции регионов и сохранить единство Федерации. Возможно, что начатая при Медведеве децентрализация несколько опоздала,  но с другой стороны, твёрдая рука ещё пригодится для вразумления любителей  походов на Кремль.
Противоречивость политики Путина в какой-то мере является результатом его сознательного выбора, стремлением  понравиться разным социальным классам и слоям, часто имеющим противоположные интересы. При высокой экономической конъюнктуре первых двух президентских сроках такой тактике сопутствовал успех, и она обеспечивала ему высокую и растущую популярность. Под конец второго срока очень многие жители страны были против его ухода с президентского поста, а «Единая Россия» решила называть его лидером нации. Казалось, так будет всегда.
Но за время президентства Медведева многое изменилось. Под ударами мирового кризиса ухудшилось экономическое положение. Многие забыли, что своим прежним процветанием они обязаны Путину. На этом общем фоне легко распространился мещанский говорок, что Путин-де до смерти надоел. Хотя  в действительности надоел даже больше многоречивый Медведев, но о нём враги нынешнего премьера помалкивают. К тому же антипутинская кампания имеет вполне организованный характер. В последнее время она идёт по нарастающей и нередко принимает до неприличия злобный характер. Интернет-хулиганы не постеснялись осквернить и недавно открытый предвыборный сайт Путина своими непристойностями. Профессиональный блогер-клеветник Навальный не устаёт сочинять злостные небылицы в адрес кандидата в президенты.
Путин не удостаивает эти нападки ответом,  и многие его сторонники считают, что он от этого скорее проигрывает, чем выигрывает. Во всяком случае, последний опрос общественного  мнения показывает, что рейтинг его растёт и намного превышает рейтинги конкурентов. Это, конечно, не повод для самоуспокоенности. Путинскому предвыборному штабу, состоящему из ярких общественных звёзд, не мешает активизироваться.
На мартовских выборах Путин, скорее всего, победит. Но уже сейчас ему пора подумать о поддержании своей долговременной популярности. Казалось бы, события толкают его вправо, к большим уступкам собственным олигархам и Западу. Это, вероятно, ослабило бы давление на него буржуазной оппозиции, но ценой потери доверия широких масс. Однако, судя по его последним выступлениям, его приоритеты лежат в другом направлении. Это курс на ускорение экономического развития, на новую индустриализацию, на укрепление внешних позиций и обороноспособности. А для этого надо вернуться к политике, которую Путин начал проводить в конце своего второго президентского срока и прерванной либеральными экспериментами Медведева.
Считается, что для расширения своего массового электората Путину следовало бы сделать ещё более крутой поворот влево. Так, по мнению весьма влиятельного Евгения Примакова, будущему президенту надо опираться на левоцентристскую коалицию, назначив в кабинет министров нескольких политиков социалистического направления. Известный учёный профессор Георгий Цаголов полагает, что пришло время социал-демократии и страна должна создавать конвергентную, т.е. смешную экономику (См. «Слово», № 1—2/2012 г. — Ред.).
Следует также более чётко определить позицию в отношении олигархического капитала. В нынешнем конфликте оппозиции с властью большой бизнес открыто занял нейтральную позицию. За редкими исключениями олигархи не встали на сторону протестантов, но они не поддержали и правительство. Как видно, урок с Ходорковским усвоен ими только наполовину, и от них в любой момент можно  ожидать удара в спину.
Но главное сейчас — не допустить государственного переворота, которым угрожает оппозиция. А для этого требуется большая решимость, мобилизация всех дружественных сил и скорейший переход в контрнаступление.