Парящий истины слуга

  Читатели нашей газеты хорошо знают имя Солтана Дзарасова. Его захватывающие, проницательные статьи об актуальных проблемах нашей жизни вызывают неизменный интерес. Сегодня мы публикуем его очередной материал – сокращённый вариант предстоящего доклада профессора на ближайшем заседании Учёного совета Института экономики Российской академии наук. Отмечаемый в эти дни 80-летний юбилей Солтана Сафарбиевича Дзарасова — хороший повод вкратце рассказать и о нём самом 

Видный российский учёный, до недавнего времени заведующий кафедрой экономической теории РАН, доктор экономических наук, профессор, лауреат Международной премии за проект конвертируемости рубля является одним из оригинальных российских экономистов, у которого всегда собственный взгляд на происходящие в стране и за рубежом события, как правило, подтверждаемые дальнейшим их ходом. Он автор более 100 работ по экономике и политологии, в том числе монографии «Экономические методы управления» (1969), учебника «Политическая экономия» (1988), книг «Российский путь: либерализм или социал-демократизм?» (1994), «Теория капитала и экономического роста» (2004), «Судьба политической экономии» (2004). Многие его труды переведены на иностранные языки. Ученики Дзарасова работают чуть ли не во всех частях света. Более 30 представителей разных стран мира защитили под его руководством кандидатские и докторские диссертации.

Многогранный в своих интересах, Солтан Дзарасов — всегда активный участник общественно-политической жизни страны. В 1988 г. был одним из инициаторов созданной А.Д. Сахаровым «Московской трибуны», служившей рупором демократического движения в СССР. Тогда же он выдвинул идею создания социал-демократической партии России (СДПР), а в 1990 г. стал одним из её основателей.

 Что он собой представляет как гражданин и экономист-теоретик, откуда он вышел, какой дорогой по жизни шагал и как теперь видится наша сегодняшняя действительность с высоты накопленного им недюжинного научного потенциала и мудрости восточного аксакала?

 

Он давно живёт в Москве, но часто во сне видит холмы за родной Чиколой, что в Северной Осетии, где он родился 80 лет назад. Тогдашнее село в девять тысяч жителей разместилось в долине реки Урух у подножия Главного Кавказского хребта, вдали от центров цивилизации. До ближайшей железной дороги — почти 50 километров, до Владикавказа — около 80. На пути из столицы Алании к Чиколе открывается чарующая красота. В синеве тумана тянутся горные гряды, на макушках которых возвышаются вечные снега, а над ними только белые кружевные облака, голубое небо и парящие в гордом одиночестве орлы.

При подъезде с горной дороги видишь внизу село: в долине – утопающие в садах дома, продолговатые сараи, огни, скамейки у ворот. Вроде бы обычная для тамошних мест картина, но у того, кто здесь родился и кого здесь знает каждый камень, сердце начинает биться сильнее, когда машина въезжает на длинные и прямые, как Елисейские поля, улицы Чиколы. Приезжая сюда, он любит, не спеша, пройтись по родной земле. Вечером он навестит оставшихся в живых, поседевших друзей детства, а пока медленно вдыхает чистый воздух и любуется панорамой окружающих селение гор.

Горы — это был первое, что он запомнил с раннего детства и полагал, что они есть везде. Они были чем-то постоянным и неизменным, как ни посмотришь вдаль – вот они, висят на горизонте, то ли сияют белыми снегами и голубыми ледниками на солнце, то ли блестят гранитными скалами после дождя, то ли закутаны в тёмные дождевые облака, но всегда очерченные одним и тем же зубчатым силуэтом. Горы вносили в жизнь постоянство и молча говорили о том, что есть где-то за селом огромный, непознанный мир, грозный, но влекущий.

Детство его пришлось на нелегкие тридцатые годы прошлого века и проходило среди неприметных трудов и забот сельской жизни. Он смутно помнил коллективизацию и то, как отец ходил на колхозную конюшню «проведать своих лошадей», подкармливал их, хотя они ему уже не принадлежали. Поток общественной жизни подхватил Солтана в школе и способствовал тому, что впервые проявилась его талантливая, творческая натура. Учёба в те времена воспринималась как нечто неизмеримо большее, чем просто подготовка к будущей профессии. Она была путем к Знанию, т.е. тому, что должно было изменить самого человека и позволить ему изменить окружающую жизнь к лучшему. Отсюда небывалый подъём активности учащихся. В предвоенные годы чиколинская средняя школа оказалась бурлящим, как весенний горный поток, центром культурной и общественной жизни молодёжи. Незаменимой школой для Солтана были самодеятельные литературные вечера, посвященные Байрону, Пушкину, Лермонтову, Шекспиру, Коста Хетагурову.

Это и разбудило в восприимчивом школьнике собственный поэтический дар. Было в нём что-то особенное, если с раннего детства так много взрослых людей обращало на него внимание. Когда ему было 9 лет, известный осетинский поэт Казбек Казбеков в районной газете «Социалистон Дигора» упоминает его имя как мальчика, подающего большие надежды. Едва ли он мечтал тогда о большем, чем признание и известность местного масштаба. В 1937 г. в возрасте 10 лет он печатает свои стихи, а в 1940 году литературный критик на страницах той же газеты помещает его фотографию и разбирает литературное творчество 12-летнего школьника. Стихи были посвящены окружающей жизни – тому, как она отражалась в сознании восторженного мальчика, которому казалось, что вокруг лежит такой заманчивый и блестящий мир. Солтан получал слово «от имени молодёжи» на общественных митингах и собраниях, удивлял старших недетским интересом к тому, что пишут газеты.

Казалось, что его жизненный путь предопределён – быть ему мастером слова. Но надвигалась война. С началом войны на фронт, недоучившись, ушли многие школьники и почти все учителя. Затем наступила военная катастрофа 41г., подъём надежд после нашей победы под Москвой, новая ещё более страшная катастрофа  лета 42 г. и наконец оккупация. Это был крах всех прежних представлений о мире, и у Солтана возник даже стыд за увлечение таким несерьёзным делом, как сочинение стихов. Жизнь стала очень трудной, скупой на яркие краски. Не хватало учителей, мало было и учеников. Вопрос о смысле общественной жизни и о том, как же наладить её, стал казаться самым насущным.

Осенью 45-го страна лежала в развалинах, а бедность держала каждого за горло. Тем не менее Солтан осуществляет свою давнишнюю мечту: в самодельных осетинских чувяках и с горстью домашних лепёшек, «пробрался» в Москву. Столица открывала новые блестящие возможности, и он жадно набросился на знания, посещая лекции сразу в нескольких учебных заведениях. Вскоре, однако, пришлось убедиться, что овладение серьёзной профессией экономиста, а он выбрал именно эту специальность, требует не столько напора, сколько усидчивости и систематических знаний. Но ему удалось восполнить пробелы школьного образования военной поры. Как один из лучших, был рекомендован в аспирантуру, и после защиты кандидатской диссертации в 1954-м г. он вернулся во Владикавказ (тогда Орджоникидзе), полный сил и грандиозных планов на будущее.

В то время научное звание было ещё редкостью в наших краях, и Солтану «светила» неплохая карьера в нашем Сельскохозяйственном институте, где его вскоре сделали заведующим кафедрой политической экономии. Однако спокойная академическая жизнь не притягивала того, для кого знания были средством изменить мир.

В 55-м г. Солтан совершил один из трудных и нетривиальных поступков, определивших его жизнь, – оставил перспективную работу в институте, чтобы занять пост председателя отстающего колхоза в своём родном селе. Многие не верили, что уже городской интеллигент с московскими дипломами справится с нелёгким грузом забот сельского руководителя. Ему приходилось вставать затемно, чтобы начать длинный и полный трудов день, чтобы в кирзовых сапогах по колено в грязи допоздна мотаться по полям, фермам и тракторным бригадам. Но дома, как известно, и стены помогают, а он вновь находился среди своих земляков, да и в родном колхозе ещё до отъезда в Москву успел уже поработать на разных должностях. А на горизонте по-прежнему висела зубчатая гряда гор на фоне голубого неба, источник постоянства и уверенности в суете повседневных забот. Признанием успеха стал перевод Солтана в Северо-Осетинский обком КПСС. Там оценили ещё молодого кандидата наук, способного поднимать отстающие хозяйства.

Однако партийная работа не стала стезёй Солтана. Его работа председателя колхоза и сотрудника обкома принесла ему огромный практический опыт, поставила перед нелёгкими вопросами о природе нашего общества, его способности к эффективному развитию. Солтан видел и огромные трудовые усилия наших людей и отмечал большие перемены к лучшему в их жизни, произошедшие на его глазах. Но не мог не заметить и «гримасы» нашей системы, проявления её неэффективности и многие примеры бесхозяйственности. Между тем конец 50-х – начало 60-х годов — это период подъёма общественной мысли в нашей стране, веры в её возможности. ХХ съезд КПСС и хрущёвская критика Сталина заставили задуматься над многим. Естественно, что у того, кто с детства усвоил сакральное отношение к знанию, появилась твёрдая вера в то, что именно экономическая наука решит наши проблемы. Как только в 1960 году ему представилась возможность перейти на работу в прославленный МГУ, принял ещё одно нетривиальное решение, ради чего Солтан отказался от высокого положения в Осетии.

Здесь его наставником и учителем в высшем смысле этого слова стал ещё один наш известный земляк – заведующий кафедрой политической экономии Николай Александрович Цаголов. Под его руководством тогда осуществлялась революция в экономической науке. Создавалась научная концепция советской экономики. До тех пор наша наука больше поклонялась наследию Маркса, чем использовала его. Теперь молодой коллектив Московского университета решил воспользоваться открывшимися творческими свободами 60-х гг., чтобы попытаться применить научные принципы марксизма к познанию нашей системы хозяйства. Всё это было связано с развернувшейся тогда реформой народного хозяйства под руководством А.Косыгина, в которую и надеялись внести свою лепту учёные МГУ. Естественно, что в центр внимания складывавшейся научной школы встал вопрос о природе и механизме планомерности. Из неё вытекали, по мнению учёных, и преимущества, и недостатки нашей системы хозяйствования. Весь предыдущий жизненный и научный опыт определил главную тему научных интересов Солтана – соотношение централизма и самостоятельности в нашей экономической системе, которая стала темой его докторской диссертации. Этой теме он остался верен до сих пор.

К сожалению, реформа, на которую возлагались такие надежды, забуксовала после первых позитивных результатов и, как и многие другие положительные начинания в нашей стране, завершилась согласно известному изречению «как всегда». Однако поднятые ею вопросы остались. Где бы ни работал далее Солтан, – а он перешёл в 70-е годы в Академию общественных наук, а в начале 80-х — в Университет дружбы народов, а теперь трудится в Российской академии наук, – он везде продолжал думать над тем, какие перемены могли бы повысить жизнеспособность нашего общества.

Неудача косыгинской реформы, обострение «холодной войны» и усиливающаяся милитаризация экономики, замедление темпов роста народного хозяйства СССР побуждали задуматься о более широком контексте экономики. Круг интересов Солтана выходит далеко за пределы узко профессионального взгляда и охватывает также другие стороны жизни общества, философию, историю и международные отношения, без знания которых, по его мнению, нельзя иметь достаточного представления об обществе и экономике. Французская революция, наполеоновские войны, германский нацизм и Вторая мировая война – всё это были темы, которыми он занимался самозабвенно, штудируя огромное количество литературы и обсуждая продуманное со своими коллегами. Однако наибольший интерес вызывала у Солтана ненаписанная история русской революции и Советского Союза – сюжеты, где до правды докопаться было нелегко. Как произошло перерождение великой народной революции в тоталитарную власть примитивной бюрократии, неспособной обеспечить эффективное развитие страны, – в этом заключался центральный вопрос, поставленный нашей историей.

Провал разрядки начала семидесятых, новое обострение «холодной войн», усиление гонки вооружений, кризис социалистического содружества и война в Афганистане поставили проблемы советского общества в особенно зловещий контекст текущей истории. Всё это усилило и без того большой интерес к международным делам, который всегда был у Солтана. Всё передуманное неизбежно подводило к выводу о необходимости глубоких перемен в жизни страны.

Именно поэтому Солтан, как и абсолютное большинство наших сограждан воспринял с энтузиазмом начало перестройки. Перемены действительно назрели давно, но какие? Сейчас, после опыта «окаянных» 90-х, сторонники демократических реформ той поры подчас воспринимаются как однородная масса, прокладывавшая путь ельцинским реформам. На самом деле ответы на вопрос о сути необходимых перемен давались разные.

Личный жизненный опыт, изучение экономики, истории и международной политики подводили его к необходимости замены всевластия бюрократии демократическим волеизъявлением людей. Солтан одним из первых на страницах «Правды» ещё в 1989 году поставил вопрос о демократической реформе в КПСС, а на страницах «Социалистической индустрии» — о создании системы социалистического народовластия. Он считал, что по этим направлениям следует двигаться к созданию демократии в нашей стране. Но горбачёвское руководство, больше заботившееся о собственной власти, чем о деле, на это не решилось. Между тем такая реформа могла помешать правящей бюрократии подчинить назревшие социально-экономические преобразования своим интересам.

Для обоснования своего подхода к экономическим преобразованиям, придания им большей весомости в глазах непробиваемого советского руководства Солтан Дзарасов решил воспользоваться международной поддержкой. В 1989 г. был объявлен международный конкурс на проект программы экономических реформ, способный обеспечить конвертируемость советского рубля. Попросту говоря, вопрос ставился следующим образом: как изменить советскую экономику, чтобы советский рубль стал свободно обращаться на мировом финансовом рынке наравне с валютами основных капиталистических стран. Свои проекты подали на конкурс около 600 специалистов из 23 стран мира, в числе которых был и проект Солтана, воплотивший в себе итоги его раздумий нескольких десятилетий об оптимальном соотношении централизма и самостоятельности. Предлагалось то, что не удалось косыгинской реформе, – соединение рынка и планирования в едином органичном хозяйстве наподобие нэпа 20-х гг. или современного Китая. Введение рынка должно было позволить сократить централизующие функции государства до разумных пределов, оставив в его руках «контрольные высоты в экономике». Особое значение в его проекте придавалось борьбе с инфляцией, способной мгновенно «съесть» любое повышение уровня жизни. В конечном счёте конвертируемость рубля должна была стать результатом завоевания своего «куска» мирового рынка отечественной обрабатывающей промышленностью.

Международное жюри под председательством лауреата Нобелевской премии В. Леонтьева отметило премией всего шесть работ. Одна из них принадлежала перу Солтана Дзарасова. В.Леонтьев в США лично торжественно объявил результаты конкурса в присутствии М. Горбачёва. Но его ревнивое окружение, ставившее свои интересы выше интересов общества, сделало всё возможное, чтобы не допустить принятия конкурентной программы, свидетельствующей об ограниченной компетентности тех, кто тогда находился у власти. Что касается ельцинского руководства, то говорить о нём излишне. Оно с самого начала нацелилось на приглашение американцев для руководства нашими реформами, отечественные разработки его не интересовали. Это то же самое, как отмечал сам Дзарасов, как если бы овцы пригласили волков навести порядки в своей кошаре. Понятно, что реформы были направлены на личное обогащение тех, кто в решающий момент оказался достаточно близок к власти.

Тем временем в стране развернулась широкая кампания по обману народа; ему рисовали замечательное будущее, которое ожидает его на путях перехода к рыночной экономике. В то время, когда одни бесцеремонно грабили народ, другие уверяли его, что это и есть дорога в рыночный рай. Во множестве своих выступлений в различных аудиториях, в печати и эфире Солтан разоблачал эту ложь. Он утверждал, что рынок — весьма суровый и сложный образ мироустройства. Если прыгнуть в него сразу, можно и голову разбить. Поэтому он выступал против опрометчивости в этом сложном деле.

Недоброй памяти «шоковую терапию» Солтан рассматривал как грубое нарушение того деликатного баланса плана и рынка, поиск которого составлял существо его экономического мировоззрения. Своё отношение к обнародованной в начале 1992 г. программе ельцинского руководства он изложил во многих местах. Так, в тогдашней газете «Голос» в статье с характерным названием «Много шоку, но мало проку» он решительно отрицал версию реформаторов, что либерализация цен приведёт лишь к их небольшому росту, максимум в 2—3 раза. Наоборот, утверждал Дзарасов, она положит начало росту цен в 10 и более раз. В действительности этот рост принял ещё более разрушительный характер.

В свои 80 лет Солтан Дзарасов по-прежнему не просто в строю — он на передовых рубежах развития экономической мысли. Время не убавило его силы, а принесло ему больше знаний, опыта и мудрости. Достаточно сказать, что он один из очень немногих отечественных специалистов, работы которых печатаются за рубежом. В последние годы он активно разрабатывает концепцию развития нашей экономики в противовес господствующему у нас «рыночному фундаментализму». Он не ограничивается опытом собственной страны, а внимательно изучает мировой опыт, заимствуя оттуда не то, что нам предлагают, а то, что нам нужно. С этой целью он находится в постоянном контакте со многими выдающимися представителями западной экономической мысли, в частности с коллегами из Кембриджского и других зарубежных университетов. По мнению Солтана, западный опыт представлен у нас в стране очень однобоко, он сведён к идее саморегулирующегося рынка, в то время, как реальностью развитого капитализма являются социальная ответственность бизнеса, государственное регулирование, перераспределение национального дохода от богатых слоёв общества в пользу малоимущих. Существуют авторитетные школы экономической теории, которые отстаивают именно такие подходы к экономике. К ним Солтан прежде всего относит посткейнсианскую экономическую концепцию, на основе которой разрабатывает альтернативную для российской экономики модель развития.

По мнению учёного, мы ни в чём так не нуждаемся, как в ней. Он утверждает, что текущий «подъём» российской экономики получен путём использования ещё оставшихся от прошлого резервов роста, в особенности энергоносителей, мировые цены на которые резко выросли в последние годы. Между тем масштабы обновления основного капитала в России совершенно недостаточны и не могут переломить тенденцию к технологической деградации экономики. Главную причину этого Солтан усматривает в господстве паразитических интересов в отечественном крупном бизнесе и структурный кризис народного хозяйства. Опираясь на мировой опыт и достижения науки, Солтан разрабатывает концепцию иной экономической политики, ставящей целью общественный контроль над деятельностью крупного бизнеса и подчинение его интересам долгосрочного развития страны в рамках планово-рыночного хозяйства. Как видим, поиск золотой середины между централизмом и самостоятельностью, подсказанный опытом председателя чиколинского колхоза, а затем теоретически обоснованный цаголовской школой, остаётся неизменным стержнем его мировоззрения и его профессиональной деятельности.

Идут годы, но по-прежнему горит орлиный взор Солтана Сафарбиевича, ставшего примером для подражания теперь уже нескольких поколений его воспитанников и учеников. Да и многих из тех, кто решил, не страшась усталости, карабкаться по каменистым уступам Научного Знания. «Времена меняются, но что-то в глубине человека должно оставаться неизменным», – должно быть, думает Солтан, оглядывая горный силуэт на голубом фоне небес, величественный и прекрасный, как и в детстве.

 Много воды утекло с тех пор. Высоко воспарил он над обыденной мирской суетой. Редкое счастье иметь такой удивительно широкий кругозор, обладать столь зорким зрением. И при этом всегда продолжать оставаться преданным слугой Истины и стремления к Справедливости.

Валерий Кадохов, член Совета Федерации РФ, доктор экономических наук, профессор

Георгий Цаголов, доктор экономических наук, профессор