ПАМЯТНИК –РЕКВИЕМ. Новое произведение Зураба Церетели

Каждый год церковь, верующие,  но пока ещё не страна, приносят молитвенное покаяние за зверски расстрелянную Царскую Семью Дома Романовых в ночь с 17 на 18 июля 1918 года. В эту памятную дату чудовищного преступления, переступившего законы Божественные и человеческие, преступления, неизжитого и поныне, в веке XXI, со всех концов России стекается народ на место трагедии —  в Екатеринбург, чтобы почтить память убиенных мучеников, теперь прославленных в лики святых. здесь, в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома, где содержались августейшие узники,

происходила кровавая, бандитская расправа, санкционированная большевистской властью.

После её падения каждый год во всех храмах совершаются службы, и огромный крестный ход из Екатеринбурга идёт к Ганиной Яме, куда были сброшены в

бывшую шахту истерзанные тела замученных. Ныне восемьдесят девятая годовщина трагического события: ко дню её скорбной памяти в Художественной галерее искусств Зураба Церетели предстала его новая работа. Языком искусства она даёт глубокое осмысление события трагической ночи: захватывает при первом же приближении к скульптурному произведению духовный масштаб образа и его историчность.

Изобразительно-портретная композиция скульптурной группы,  запечатлевшая образы Царской Семьи поизвестным всем фотографиям – мирно домашним, из императорского семейного альбома… С первого же момента входишь в пластически выраженное состояние мистического Свершения – духовновеличественного, как бы надмирного и одновременно конкретно реального злодеяния, рокового и ужасающего. Образ магически властно захватывает своим содержанием, втягивает в своё пространство, заставляет вглядываться, созерцать, переживать, прочитывать нечастное, а всенародное… Именно это делает бронзовую скульптуру Памятником! Художник совместил в нём две реальности, найдя свои методы воплощения для каждой, в целостности Образа: реальность историческую, представленную в изобразительной конкретности черт, деталей трагической ночи, портретности лиц Царской Семьи и реальность духовную,  выраженную внутренней формой пластического образа, классицистической строгостью скульптурных изображений,  устойчивой уравновешенностью форм, что позволило достичь необходимой меры идеализации и обобщения образа. Скульптурные изображения Царских Детей группируются вокруг образов последнего царя России, Императора Николая II и Императрицы Александры Фёдоровны — в одно монолитное целое. В нём чувствуешь духовную мощь, нравственную стойкость перед насилием зла и в то же

время внутреннюю напряжённость, которую сообщает художник каждому образу Царских Мучеников. Сложная гамма чувств трепетно пробегает по лицам, меняя выражения их в зависимости от падающего света на скульптуру, от бликов и теней на её бронзовой поверхности, в струящихся складках ниспадающих одежд. Мучительно спокойное, смиренно просветлённое лицо царя. Мужественная постановка его ног в сапогах, выдвинутых вперёд и кажущихся огромными, придаёт силу его фигуре, а также крепкое равновесие скульптурной группе. Скорбная недоумённость перед жестокостью выражена в обликах Великих Княжён, юных и красивых, —  Татьяны, Ольги, Марии, Анастасии. Выразительны их по разному скрещённые руки — знак смиренного принятия судьбы. И опущенныеруки августейшего наследника — царевича Алексея. Его лицо и фигура

подростка, чуть выдвинутая, с выражением детской невинности и протеста, изображена под выстрелом в упор. Образ Императрицы — Матери, с античной посадкой головы, исполнен нравственного достоинства, духовной силы и благородства, проникнут болью за всех — за свершающееся. «… они умерли за всё человечество»,

— свидетельствовал сопровождавший их в ссылку доктор П. Жильяр.

Человеческая драма столкновения Добра и зла, Света и тьмы как бы на глазах у зрителя, созерцающего скульптуру, переключается из плана исторического ужасающего факта в план духовный. Скульптор опустил веки, закрыл глаза Венценосной Семье —

и лицо каждой Царственной Особы превратилось в лик  мученичеством стяжённой святости. Кажется, разверзлись Небеса! Скульптурное пространство с высоко поднятым горизонтом раздвинулось ввысь и вширь, усиливая вертикальный ритм. Бронзовая масса крупных фигур словно потеряла тяжесть, им придана воздушность, устремлённость — Царские Мученики предстоят перед Богом.

Принятость их душ Вечностью  обретает  очевидность. И это большое художественное достижение! Энергетически  напряжённая внутренняя форма скульптуры создаёт ощущение надмирности Царских лиц, что выражено в гармонии и равновесии. Духовный образ,  увенчивающиймученичество, жертвенность,  приобретает всеобщность смысла, выходит в эсхатологическую реальность в своём жизненном двуединстве: зверской

жестокости, убивающей детскую невинность, красоту и чистоту юности, несущей страдание и примиряющей в любви Вечности Царствия Божьего, торжества Воскресения — в Смерти. Двуединству образного смысла соответствуют две точки зрения: отдалённая —  сверху, обобщающая форму, и — снизу, вносящая экспрессию, сообщающая внутреннюю динамику скульптуре. Двуединство, как узел пластической темы памятника, прочувствовано художником в самой жизни,  переживаемой действительности. Но непосредственный импульс дали ему  впечатления от документальных материалов о  кончине Царской Семьи, ставших теперь доступными. Всепрощение Русского

Царя и Царицы за содеянное злодейство оставлено нам  в дневниках и письмах. Из письма Великой Княжны Ольги — последние слова Царя: «Чтоб не мстили за него, так как он

всем простил, за всех молится»… «Не зло победит зло, а только любовь». Лица, смотрящие с фотографий, подтверждают это состояние души,  художнику удалось его выразить. Другое сильное впечатление, но спротивоположным знаком — разнузданность зла и жестокости. КромеЦарской Семьи, были зверски замучены 17 Великих Князей и Великих Княгинь — представителей Дома Романовых. Тяжкое бремя преступления

легло на душу народа, на Россию, на её государственность. «Два гвоздя вбиты в ту трагическую ночь», — гласит надпись в верхнем углу Стены Скорби. На заднике памятника изображены эти два гвоздя, символизирующих расстрельную стену Ипатьевского подвала. Духовный горизонт произведения раздвигается до планетарно

го масштаба! Двуединство свершения получает всечеловеческий смысл, открывает созерцанию в пластическом образе Памятника Реквиема со всей реальностью противостояния — Света и тьмы, Добра и зла, Небесной Выси и чёрной бездны.

Эта мистическая реальность нераскаянного греха остаётся в жизни. Кровавый след той роковой ночи лёг на последующую, уже советскую историю, протянулся в наше настоящее. Невинно расстрелянные и погибающие в лагерях… Это те, кто представлял цвет царской России, и те кто строил советскую страну, и те, кто защищал её от фашизма. И как царские дети тогда,  расстреляны дети в Беслане теперь! Зло гуляет по миру. Свобода, Право, отождествляемые с произволом и вседозволенностью потеряли свою нравственную сущность Свобода и право вернутся к нам  лишь тогда, когда соединятся с

личностью и личностным. К этому взывает Памятник, сочетая  в своём образе прошлое

настоящее и обращение к будущему. Расколотая история России расщеплённые русский

народ и русская культура должны обрести своё единство  в единстве духа всего человечества.

Сияние процветающей Лозы завершает смысловое содержание произведения, над которым президент Российской академии художеств Зураб Церетели работал семь лет.

Корни нового побега взламывают камень стены, избитой пулями, выбрасывая в высь

сияющую ветвь новой жизни — символ Воскресения.

С каждым годом в День памяти Царских Мучеников нарастает количество крестных

ходов народа, устремляющихся к месту Скорби в Екатеринбург. Как ручьи и реки, они стекаются из разных краёв страны… Проходят неделями по 50 – 70 и более км

в сутки, молитвенно неся народное покаяние во искупление будущего России.

Не пора ли день гибели Царских Мучеников, ставший  всенародной памятью и символом невинно погибших людей, сделать Днём Государственной памяти? Памятник, созданный Зурабом Церетели, положил этому начало. Возвышенный, драматичный, художественный образ последнего русского царя и царицы и их детей, оклеветанных, поносимых почти век, возвращается в народное сознание и, что ещё важнее, в самосознание народа.

Где стоять памятнику? Он требует соответствующего места и возможных к нему добавлений…

Я вижу памятник, соединивший с вечностью прошлое, настоящее и будущее, перед храмом Христа Спасителя — символом возрождающейся России, на стрелке улиц  Остоженки и Пречистенки, вместо памятника Энгельсу (ему возможно найти другое место). Здесь, в пространстве храма, уединённом от напряжения улиц, от ускорений современной жизни, под сенью дерев, органичнее будет восприниматься, прочитываться образ искусства, призывающий глубже поразмыслить о прошлом, о судьбах России, о преобразующей духовной силе Веры.  О значимости  Человека.

Мария НЕКРАСОВА,

профессор, доктор

искусствоведения.