Памяти Олега Михайлова

Мы потеряли ещё одного замечательного соратника и друга – с нами больше нет Олега Михайлова...
Совсем недавно мы проводили в последнюю дорогу С.Ямщикова, С.Семанова, Л.Бородина – бесстрашных и могучих бойцов Русского Сопротивления. Они, как и Олег Михайлов, принадлежали поколению, которое перешло в наступление после сплотившей нас исторической новгородской конференции «Тысячелетние корни русской культуры» (1968).
Олег Михайлов был одним из наиболее одарённых и деятельных ополченцев, из тех, кто входил в состав московского, т.н. Русского клуба. Он являлся истинным пассионарием – его неистовым трудом создана обширная библиотека книг, оказавших мощное воздействие на национальную общественно-культурную жизнь.Для нас, его сподвижников, выход каждой новой книги Олега становился праздником – событием знаковым и окрыляющим. Олег в юности учился в Суворовском училище, имел за спиной богатую офицерскую родословную. И в характере его чувствовалась «военная косточка», помнится его задорная, не раз повторенная реплика: «Я не интеллигент. Я – офицер!». И темы своих книг выбирал соответственно. С боевым настроем рождались его документально-художественные романы о Суворове, Ермолове, Кутузове. В этом же ряду и книги о великих русских патриотах – поэте и государственном деятеле Державине, об императоре Александре III.
Пафосом защиты отечественной культуры пронизана одна из первых его громкорезонансных книг «Верность. Родина и литература» (1974), где в главе «В исканиях гуманизма» развёрнута беспощадная характеристика русскоязычной и в сущности русофобской т.н. одесской школы литераторов.
Общепризнан и огромный вклад Олега в возвращение в наш культурно-исторический обиход наследия писателей русской эмиграции (Бунин, Шмелев, Зайцев, Куприн и др.).
Олег Николаевич Михайлов был всесторонне одарённой личностью, обладал универсальным талантом – ученого филолога, историка, философа, литератора-беллетриста. И обладал неиссякаемой работоспособностью. Я познакомился с ним на рубеже 1960—1970-х. Потом мы неоднократно встречались не только на конференциях, писательских пленумах и съездах, но и на дружеских вечеринках, которые всегда были весёлыми и духоподъёмными. Приносилась на них и дань Бахусу, как мне казалось, иногда чрезмерная... Михайлов всегда становился душой таких застолий. Он излучал нечто очень светлое, улыбчивое, можно бы сказать – в пушкинском смысле – моцартианское. Его характер был открытым и доброжелательным, пронизан духом товарищества и любви к друзьям и соратникам. Иногда не лишённым наивной доверчивости. Не случайно его любимым композитором оказался немецкий сентиментальный романтик Шуберт. Над собой мог подтрунить порой весьма сурово. Но я не помню, чтобы о ком-нибудь из нас он произнёс недоброе слово.
Последний раз я виделся с Олегом в ноябре 2009 года в ЦДЛ, на юбилее Виктора Петелина. От той встречи у меня остались фотографии (по давней привычке я никогда не расстаюсь с фотокамерой), где Михайлов предстаёт подтянутым, молодцеватым, с чуть обозначенной в углах рта искоркой озорной улыбки. И ещё – очень моложавым! Мы давно не виделись и стали вспоминать минувшее. Олег вдруг напомнил мне давний диалог – о наших судьбах, о призвании и избираемых путях, – в котором я посоветовал для обретения покоя уйти в монастырь. По его словам, этот «совет» поразил его и почему-то надолго остался в памяти (я сам давно забыл об этой беседе). Может быть, уже тогда в моем товарище вызревала тяга к отшельничеству, отвращение к столичной кутерьме. А именно таким и стал его образ жизни последних лет.
В сознание не вмещается чудовищность трагедии, которая оборвала жизнь Олега. Меня потрясли фотографии, которые сделаны незадолго до его гибели: на лице – страдание, душевная боль, неизбывная печаль. Эти снимки, как и беседу с Михайловым, сделал писатель Данила Дубшин и выложил их в Интернете. Я с удивлением и горечью вчитывался в его запись: «Горько говорить, что Олег Николаевич предстал перед нами человеком опустошённым, уставшим жить... вдруг вскакивал и требовал поднять бокалы за генералиссимуса Сталина. Несколько раз он повторил, что хочет умереть» (мне вспомнился рефрен последних лет жизни Сергея Семанова, которого не оставляло желание умереть...).
Трагизм гибели Олега Михайлова усугубляется тем, что в пожаре сгорели и его уникальный архив, и его библиотека, в которой было много раритетных книг.
Смерть Олега Михайлова, выдающегося представителя современной Русской Элиты, заключила в себе много уроков. В России – пожар. О нём предупреждал четверть века назад мудрый Валентин Распутин своей одноимённой повестью. Народ, Отечество, все мы – в опасности!
Дорогой Олег, ты погиб как офицер на посту. Память о тебе нетленна.

Марк Любомудров.