Паганини — скрипач Бога!

О фильме «Паганини — скрипач дьявола»

Скрипка — очень родной мне инструмент. Играю на ней с шести лет. Я не стал профессиональным музыкантом, но благодарен судьбе за то, что стихия скрипичной музыки сопровождала меня всю жизнь. Конечно, мне хорошо знакомо искусство большинства выдающихся скрипачей ХХ века — их записи хранятся в моей фонотеке. Среди этого звёздного собрания неизменно высится вершина по имени Никколо Паганини. Увы, мы никогда не услышим его игры, о которой до сих пор ходят легенды.
Паганини скончался без малого два столетия назад. Но осталось его богатейшее композиторское наследство — концерты для скрипки с оркестром, бесподобные «24 каприса», квартеты, сонаты, сольные миниатюры и т.п. Это — великая музыка, она присутствовала в репертуаре всех последующих поколений музыкантов. И, без сомнения, как всё гениальное, останется на века.

И вот нам предложен новый фильм: «Паганини — скрипач дьявола». Это не первая кинобиография артиста. Надо признаться, большая часть предыдущих лент восторгов не вызывала. Но в итало-германском фильме режиссёра Бернарда Роуза, пожалуй, впервые с таким настойчивым нажимом, назойливо реализуется мысль, убеждённость в демоническом происхождении искусства Паганини. Красноречиво и само его название.
На экране главному герою неизменно сопутствует персонаж мефистофельского обличья по имени Урбани. С ним музыкант подписывает контракт — в сущности за некие услуги закладывает свою душу… «Я не дьявол, я служу ему, а ты — мой повелитель», — произносит Урбани в одном из диалогов со скрипачом. И стремится убедить его в том, что его искусство является порождением «скверны, которая кипит в его сердце». В другом эпизоде — во время публичного выступления за спиной играющего скрипача вдруг высвечивается круг, в котором отчётливо возникает контур рогатого демона. Явственно обозначено, кто «прикасается к этим рукам — ангелы или дьявол» (этот текст звучит в фильме).
В подтверждение своему замыслу режиссер демонстрирует с экрана изобилие грехов и пороков, которые терзают музыканта. Пошлейшим образом показаны «постельные» сцены со случайными женщинами. Неоднократно в кадре возникает некий прибор с трубкой, через которую Паганини вдыхает, видимо, наркоту. Разумеется, видим героя и за карточным столом, где он, проигравшись, в безумном азарте ставит на кон и свою скрипку… Порой алкогольным дурманом покрывается его лицо, мутнеют глаза.
Под стать этому в фильме и окружение, сама атмосфера, в которой творит и концертирует маэстро. Неприятие и протесты против его искусства — один из лейтмотивов картины. Снова и снова в густом и зловещем лондонском тумане шествуют английские феминистки из «Лиги моральной стойкости». Под барабанный треск они истошно скандируют, обращаясь к Паганини, «нет покоя слуге дьявола». В другом эпизоде музыканта арестовывают за долги и, как нищего забулдыгу, грубо волокут в тюрьму (очередная «находка» режиссёра), где над ним издеваются и избивают подонки, также оказавшиеся за решёткой.
Но разве в истории мировой культуры Паганини увековечен тем, что увлекался женщинами и любил карточную игру? Как и всякое громкое имя, со временем оно обросло множеством слухов, мифов, легенд и циничной клеветы — зачастую они имели мало общего с оригиналом. Однако именно сплетни вокруг скрипача, как видим, увлекли режиссёра и побудили на этом сосредоточить внимание зрителей. В мутной и дурно пахнущей сюжетной клочковатости, в алогизме и бессвязаности киномонтажа тонет и растворяется гениальное искусство великого артиста.
Какую же надо иметь глухоту к музыке или вовсе не иметь открытых ушей, чтобы столь низко опустить его образ и так мало уделить внимания творчеству художника, наконец, самому звучанию скрипки. Они возникают на экране фрагментарно, в отрывках из произведений Паганини, ни одно из которых не прозвучало полностью.
Режиссёр смотрит на своего героя глазами обывателя, для которого прежде всего привлекательны скандальность, дешёвые подробности биографии, но не Искусство величайшего скрипача всех времён и народов. О котором современники отзывались: когда слушаешь его, невольно думаешь о чём-то сверхчеловеческом…
В череде лиц, с которыми соприкасается герой, нет заметных индивидуальностей. Исполнители таких ролей — актёры второго плана в прямом смысле слова, они — ремесленники. Не исключая и главную женскую роль — Шарлотты, в которую влюбляется Паганини. У исполнительницы, актрисы Джоэли Ричардсон, маловыразительная, несколько слащавая внешность, антиэстетичен её плоский, надтреснутый голос.
Особого внимания заслуживает исполнитель заглавной роли — Дэвид Гаррет. Сегодня это всемирно известный скрипач-виртуоз. Произведения Паганини в его интерпретации звучат великолепно. Можно предположить, что именно с таким пламенным вдохновением играл и его великий предшественник. Гаррету помогают и его благородные типажные данные, и очевидные актёрские возможности.
Но, как уже говорилось, скрипка Паганини-Гаррета слышна в фильме в редких и кратких отрывках, что никак не позволяет вполне проникнуться и насладиться ею. Исключением является выступление Паганини-Гаррета в Королевском театре Лондона, где звучат подряд несколько его «каприсов». Я едва удержался, чтобы не воскликнуть — браво, Гаррет! Можно бы назвать этот эпизод кульминацией фильма, если бы музыка была его содержанием, а не пикантным гарниром к заурядно-пошловатой мелодраме, растянутой на два часа экранного времени.
Реальный Паганини был слугой, а может быть, и рабом своего поистине Небесного Дара, который он приумножил неистовым, многолетним трудом. В жертву им музыкант приносил все силы, своё здоровье и даже личную жизнь, которая сложилась у него не слишком удачно (такова судьба едва ли не всех мировых гениев!). Вот в чём истинный драматизм биографии скрипача, а вовсе не в зыбком балансировании на грани порока и чистоты, бесовской одержимости и гениальности, трезвости и алкоголизма. Но безбожник, поборник пошлости и скабрезности постановщик фильма Б.Роуз оказался не в силах понять это и услышать главное — Божественность музыки артиста. Режиссёр обволакивает его своими скушными, банальными домыслами, но, по счастью, они не пристают, не «приклеиваются» к исполнителю. Душа Гаррета — великого музыканта с талантом от Бога — не вместила в себя демонологию создателей фильма. Вопреки им она остается просветлённой.
Я уверен — с Дэвидом Гарретом можно снять настоящий высокохудожественный фильм о бессмертном скрипаче. Создать картину, где будет много музыки, где в центре окажутся не тривиальные приземлённые подробности его биографии, а небесный огонь его искусства, духоподъёмная и трагически окрашенная сила творчества. Можно ли надеяться, что в стремительно скудеющей в религиозном, нравственном и культурном смыслах Европе ещё найдётся кинорежиссер, который дотянулся бы до такой вершины, как Никколо Паганини, и воссоздал всю полноту его гения, всё волшебное обаяние его невероятно пронзительной, богатой — духовно и эстетически — Музыки. Ведь что ни говори, но Музыка — царица в хороводе муз.

 

Марк ЛЮБОМУДРОВ.