Опять двойка министерству?

Кое-что о  провалах гуманитарного образования

  ЕГЭ в этом году подытожил многолетние экперименты министерства. Рособрнадзор, приспособившись к достигнутому за партами, установил для экзамена минимальный балл по литературе: 29 из 100. Этого теперь достаточно, чтобы получить аттестат на зрелость.
  Хороша эта цифра или нет? Если соразмерить с более понятной 5-балльной шкалой, то 50 баллов из 100 — это оценка между двойкой и тройкой, а 29, выходит, еще хуже. Добавлю ужаснувшие меня разъяснения: «Тот, кто набрал меньше, считается не сдавшим ЕГЭ, но аттестат таким ученикам, естественно, дадут» («Российская газета», 2010, 3 июня). Дожили! Но ведь и это не всё в моём диагнозе. Говоря о «менее трети знаний» и даже о тех, «кто набрал меньше», неизбежен вопрос: от какого уровня идёт отсчёт? Увы, литература по «часам» сокращена почти на треть от советского времени. Так треть от трети – что же в остатке?! Кстати, много ли в стране выпускников со 100 баллами? Стыдобушка: всего-то чуть более 3 тысяч из 1 миллиона экзаменующихся.

  Я не случайно написал: министерство приспособилось к достигнутому. Своей многолетней устремлённостью оно добилось, что литература низведена с «предмета обязательного» до — «по выбору». Такова безжалостная и ничем не мотивированная амптутация русской традиции, гласящей: литература есть предмет базовый, образующий и воспитывающий. В итоге школа ныне лишена главной возможности формировать личность, её культуру, нравственность и убеждения.

 

  Отважен министр. Вот уж прошло почти три месяца, а нет публичного отклика на два указания президента особой значимости. В апреле он обозначил перед школой новые задачи — «культурное образование, развитие творческих возможностей». Это слова заключают в себе наисущественные поправки к ЕГЭ, который «не является идеальной формой и к некоторым видам дисциплин не подходит до конца». Речь об истории и литературе. Таковы уточнения при утверждении программы «Наша новая школа», которой суждено влиять на ежегодные 10 миллионов юных соотечественников.
  Забывать президентские поручения дело, кажется, для министра привычное. 2006 год. Группа видных писателей (выделяю специально. – В.О.) разных творческих школ и политических пристрастий (Ю.Поляков, В.Бондаренко, В.Аксёнов и В.Маканин) обратились к Д.Медведеву с принципиальнейшим вопросом: «Почему вопреки постановлению Совета по русскому языку при Правительстве страны ещё с 2003 года количество часов на изучение литературы уменьшено в сравнении с советскими временами?» Не думайте, что министр пригласил обеспокоенных писателей побеседовать, польщённый возможностью поспорить, коли нашлись бы аргументы на продолжение политики нигилистического отношения к предмету «литература». Нет, он поручил ответить одному своему департаменту, и тот замесил в письме такой сгущённый формализм, что даже «не заметил» главного негодующего вопроса у писателей. Попутно замечу: этот ответ скрыл, что убогие «три часа» в неделю это привилегия только старших классов, а вот для 5—8-х выделено всего-то 2 часа (точнее: 90 минут).
 

  Этот стратегический документ, подписанный президентом! Как он будет исполнен? Неужто не будет подкреплен системно-комплексным планом мероприятий на несколько лет вперёд? Пока нет разъяснений. Уверен, что министр просто обязан просить общественность помочь создать свод идей, который затем будет обсуждён на совещании всех заинтересованных министерств, родительской общественности, творческих союзов, церкви и СМИ (в первую очередь ТВ).
  И при этом не забудет сопоставить два высказывания: президента при утверждении документа о «культурном образовании и развитии творческих возможностей…». И своё, чиновника, пусть и высокопоставленного: «Всё только и говорят, что дети перестанут самостоятельно и творчески мыслить… Скажу жёстко, но рабочий на конвейере не должен рассуждать, он должен делать то, чему его научили для получения конкретного результата. К сожалению, в нашей жизни, в экономике «конвейеров» больше, чем исключительно творческой работы. Ты вправе выбирать себе работу, но, выбрав, делай то, что от тебя требуется. А мы всё продолжаем рассуждать» («Итоги», 20.11.2008).
 

  Если бы мне довелось выступить на означенном совещании, то вынес бы на обсуждение следующие тезисы.
  …Патриотизм с детского возраста или гражданственный нигилизм и политическое равнодушие? Разве школа не несёт свою существенную долю вины за то, что, к примеру, в этом году возжелали отказаться от призыва почти 200 тысяч юношей из общего числа 270 тысяч? Так как же должно просиходить воспитание любви к Родине? Только ли на уроках НВП, фотостендами и радением судей на скинхедских процессах?
  …Духовность и нравственность. Разве учитель совместно с родителями и СМИ не ответственен за создание иммунитета против метастазирующей, к примеру, сексомании и всобщей пошлости, а кроме того, и предрасположенности к наркомании и алкоголизму?
 

  Очень многие школяры не любят уроки изящной словесности. А за что их любить?
  Методика её преподавания трансформировалась в неусвояемое наукообразие. Один из примеров: что привлекательнее для отрока — облик ТВ-Ксении со своей быстро растворимой в доверчивых душах пошлостью или образ Наташи Ростовой по учебнику для 10 класса? Вот зачин: «Если перенести типологии героев эпопеи на традиционный язык литературоведческих терминов, то сама собой обнаружиться внутренняя закономерность…» Подробно моё отношение к «прохождению» литературы развернуто в заметках «Методика антилитературы и позиция министра» («Наш современник», 2009, № 8).
 

  Министерству просто необходимо найти возможности активного взаимодействия с родителями и воспитателями детсадиков для приобщения детей к чтению. Я обзавёлся устрашающей статистикой: в 1991-м более 80 процентов родителей читали своим чадам сказки перед сном, ныне — только 7 процентов!
 

  Как школа учит истории? Древние справедливо завещали: история – учитель жизни. Давно вопиет надобность призыва к министерству, РАН и СМИ самым срочным образом озаботиться задачей исторического всеобуча.
  В мае прошло заседание рабочей группы по совершенствованию исторического образования Комиссии при Президенте по противодействию фальсификации истории. Почин хорош. Теперь необходимо взывать к открытию второго фронта — искать союзников, и прежде всего в СМИ. Вопрос стратегической важности: как сделать прежде всего ТВ союзником школы и родителей? Ещё один вопрос: почему у министерства нет желания создать всероссийское общество юных историков и краеведов со своим журналом «Юный историк»?
 

  Что представляет собой сегодня учитель-гуманитарий? Есть ли у него библиотечный абонент? Какова сумма, которую тратит он на покупку книг, газет, билетов на театр?
  Кстати, кто готов поделиться секретом: по какой такой причине расстались с поименованием «министерство народного образования»? Даже царям угодно было иметь именно министерство народного просвещения.
   

  Сможет ли опровергуть министр моё утверждение, что нет у него особого желания взаимодействовать с общественностью. Речь о том, что остались безответными призывы совершенствовать гуманитарное образование и воспитательный процесс в резолюциях Всемирного Русского Народного Собора, съездов и пленумов Союза писателей. Шокирующим предстал залу уход министра с заседания недавнего Собора, к тому же без объяснений! А ведь в повестке дня значилось «Духовное воспитание и образование, возвращение к историческими корням, к подлинной культуре»!
 

  Что-то не припомню, чтобы министр откликался хотя бы на проблемные публикации в СМИ — невиданно-неслыханное дело! Уже поименования этих СМИ свидетельствуют о серьёзности намерений: и «Голос», и «Литературка», и «Слово», и «Аргументы и факты», и «Правда», и «Парламентская…» Министр смел «не замечать» даже выступления правительственной «Российской газеты». Так не дождались подписчики отклика на такую вот наиважную для стратегии образования критику: «Готовятся к утверждению стандарты среднего образования, от которых будут зависеть знания, получаемые нашими детьми, внуками и правнуками… Сохранится весьма жёсткая дискриминация гуманитарных дисциплин, и прежде всего языка и литературы… Их изучение по-прежнему сохранится на недопустимо низком уровне…» Нечитанными остались и мои уже немалым числом критические статьи. Однажды даже генпрокуратура заступилась за меня и потребовала ответить. Правда, ответ был неконкретным, в сущности, пустая отписка.
  На сентябрь обещано рассмотреть проект закона «Об образовании». Успеет ли обсудить его общественность?
  И наконец о том, с чего начал: когда же страна узнает об изменении правил ЕГЭ для литературы и истории так, как это подсказал президент страны?
 
* * *
  Напрашивается мысль: рассмотреть уровень гуманитарного образования и воспитательного процесса в школе на Госсовете. Я уже предлагал министру инициировать эту идею – он отказывается без предъявления контраргументов.