Ох, уж эти женщины!

В пятьдесят лет я рассуждал: ох, уж эти мои дружки, закоренелые бобыли, женоненавистники, которых охватывает ужас при мысли о вступлении в брак! Старые волкодавы, пьяницы и бабники, они панически боятся потерять свободу и скорее отправятся на эшафот, чем согласятся пойти в загс. Стоит только женщине задержать на них взгляд, они уверены — это многообещающий, уводящий взгляд; красотка явно плетёт сети, заманивает в ловушку.
Собственно, так оно и есть. Уж кто-кто, а я-то знаю. Здесь у меня большущий опыт — в молодости не раз терял волю от подобных обманчивых (как бы беззащитных, на самом деле колдовских) взглядов и разных обволакивающих придыханий:
— Как интересно! Расскажите ещё что-нибудь! Вы очень талантливы!

Теперь-то я сыт по горло этими хитрованскими штучками, теперь мне яснее ясного: если женщина проявляет повышенный интерес к твоей работе (делает вид, что давно её любит) или, чего доброго, справляется о здоровье твоих родных — это очень опасная женщина, от неё можно спятить. Но главное, когда ты видишь это невероятное, прямо поедающее тебя внимание (как бы неподдельное), всякие уточняющие вопросики (понятно, чтобы ты сильнее сел на крючок), эти загорающиеся (злодейским блеском) и угасающие (почти сдавшиеся) глаза, этот вспухший рот (уже готовый принять поцелуи) — короче, когда ты видишь влюблённую в тебя особу, будь она хоть крокодилом, тебе, идиоту, начинает мерещиться, что ты в неё тоже втюрился. «Наконец-то, — думаешь, — встретил женщину, которая тебя оценила в полной мере. Эта будет рабыней». А она, мартышка, в тот момент смотрит на тебя с безмолвной покорностью и думает: «Всё, испёкся, голубчик! Теперь я тебя заласкаю до мурашек, заставлю оформить отношения, потом отучу от вредных привычек, разгоню твоих дружков и начну из тебя верёвки вить». Вот такие они, женщины, эти ядовитые, коварные существа.
Некоторые из них демонстрируют радостное повиновение, притворяются заботливыми, милыми, но я не верю в женщин-мышек — они просто затаились на время, потом покажут свой оскал и когти; давно известно: женщины более жестоки и мстительны, чем мужчины, ведь у них нет сдерживающих центров.
Некоторые из эмансипированных считают себя личностями: спорят, перечат, навязывают своё — попросту портят мужчине кровь. Забывают, дурёхи, что женщина прежде всего должна быть кухаркой, посудомойкой, прачкой, а уж потом чирикать об искусстве и о жизни вообще, а лучше не чирикать, а тихо ворковать, как бы делать массаж, под который можно вздремнуть. Женщине надо быть тихоней, молчуньей, склонной иногда всплакнуть, но главное — знать своё место. Как говорил император Вильгельм, «знать три К», в переводе с немецкого — церковь, детей, кухню. Если она отходит от этой заповеди — она чудовище.
Говорят, они — прекрасная половина человечества, украшают жизнь и прочее. Чепуха! Не украшают, а отравляют… И, вообще, всё зло на земле от них, женщин. Иногда я думаю: сколько они загубили талантов, сколько из-за этой проклятой любви не состоялось личностей, совершено жутких поступков.
Для меня давно бесспорно: всякая болтовня о любви — пустая трата времени. И грош цена мужчине, если он жертва своих страстей. Жалок подобный страдалец. И жалок тот, кто полжизни тратит в поисках «идеала» и вообще чрезмерно волочится за женщинами. Ну, можно, конечно, за ними приударить, но мужественно, без всяких слюней и заиканий, не теряя головы, ни в коем случае не унижаясь, наоборот — давая понять красотке, что, ухлёстывая за ней, оказываешь немалую милость. Женщина прежде всего ценит в мужчине уверенность в себе, ну и власть над ней; остальное — дело десятое. Без власти ничего не получится — подомнёт под себя, растопчет.
Некоторые не признают власти над собой — такие идут против природы и, как правило, несчастны в личной жизни, а то и кукуют в одиночестве. Некоторые корчат из себя недосягаемых небожительниц, подолгу водят за нос мужчину, а когда сдаются, моментально превращаются в жалкое, беспомощное создание — то есть обратно — из царевны в лягушку. Ответственно заявляю: нет недоступных женщин, к каждой можно подобрать ключ, всё зависит от настойчивости мужчины.
И насчёт преданности женщин больше легенд, чем правды. Опытный мужчина, играя в любовь (или не играя), добьётся своего, завоюет самую верную, неприступную женщину; дождётся, когда она поссорится с мужем, пригласит в кафе «просто поболтать», за вином утешит, пригласит к себе «послушать музыку», в интимной обстановке по-дружески обнимет и плавно переведёт дружеские объятия в сексуальные — женщина расслабится, забудет про всякую верность, в ней победит самка.
Да что там говорить! Немало женщин и в порядке мести способны наставить мужу рога. И не только за его случайную измену, которая для мужчины ничего не значит, но и за невнимание, небрежность (по их понятиям), а то и просто для самоутверждения. Они, эгоистки, не понимают, что подобными поступками не мужу дают пощёчину, а самим себе.
Теперь-то при слове «любовь» у меня сразу начинает болеть живот, и я ненавижу себя за то, что в молодости ухлопал уйму времени на разные романтические приключения. К счастью, вовремя перебесился и дал задний ход. Но всё равно те годы — мой великий позор. Как последний дурак, я чуть ли не в каждой женщине видел чудо: какую-то таинственность, загадочность. Умора! Вся их загадочность в непостоянстве, в нелогичности суждений и поступков. Да и каких суждений, если у большинства женщин от двух до трёх извилин в голове и в основе примитивное желание — нравиться. Замечательно сказал кто-то из великих: «У обыкновенной женщины ум как у курицы, у необыкновенной — как у двух куриц». Лучше не скажешь.
А каково жить с глупой женщиной?! Это ж страшное наказание. Да и спать с такой куклой — не много радости; как говорит один мой приятель, «о глупую женщину даже мужское начало тупится». И с неглупой жить хорошего мало; я уже говорил — это вечные препирания, борьба за лидерство. Да и она умничает, умничает, а потом такое брякнет, что со стула свалишься. Среди умничающих есть всякие режиссёрши, писательницы — те в массе своей мужланки. Есть и вовсе идиотки, которые лезут к власти, в политику (чаще всего от сексуальной неудовлетворённости или сдвига в мозгах) — ну, это уж вообще не женщины, а мужики в юбках. Обнимать такую женщину — всё равно что обнимать самого себя.
И все женщины порочны, даже самые невинные на вид, с ангельскими лицами и прирождённой стыдливостью — всякие святоши, альпийские цветочки. Такие ещё просто-напросто не разбужены, но в них уже идёт брожение, они уже потенциальные блудницы. Не случайно девчонки и созревают раньше мальчишек, у них с детства жгучий интерес к интимной жизни. Как правило, этот интерес идёт по нарастающей и, бывает, заканчивается маньячеством. Не зря же учёные вывели, что женщина думает о сексе в пять раз больше, чем мужчина.
Что меня особенно выводит из себя, так это то, что нормальные, спокойные отношения женщине быстро наскучивают — ей подавай адскую любовь с грузовиками цветов, яростный секс (некоторые не против и похищений, погони и мордобоя соперников). Допустим, живёт она с положительным, заботливым интеллигентом — её тянет к этакому разухабистому самцу-производителю со звериной страстью. Получает разухабистого — вновь мечтает об интеллигенте, который «понимал её тонкую натуру». Такой ветер в голове.
Но с каким бы мужчиной женщина ни жила, как только отношения с ним переходят в ровное, мирное русло, когда мужчина увлечён работой и ему не до дурацких нежностей и поцелуйчиков, женщина начинает нервничать (вначале впадает в лёгкую панику, потом замыкается в себе с затаённой обидой — эти обиды бывают довольно грозными). И начинает вспоминать всяких воздыхателей из своей юности, с которыми связывала платоническая любовь и «каждый день был как праздник». Она уверена, что та «неземная любовь» непременно переросла бы в «земную до гроба». Ей невдомёк, что с годами те воздыхатели превратились бы точно в такого же мужчину, с которым она живёт, или близко к нему. Тем не менее та любовь не даёт ей покоя, она готова жить этой сказкой, и попробуй её переубедить!
Женщина не понимает, что даже самые сильные чувства у мужчины с годами ослабевают, и она обязана эти чувства постоянно поддерживать. Должна каждый день быть чуть-чуть новой и, в зависимости от настроения мужчины, становиться королевой или служанкой, монахиней или секс-символом. Должна предугадывать желания мужчины, беспрекословно выполнять то, что он просит, сглаживать неприятности, которые случаются у него на работе, о чём бы и с кем бы он ни спорил, твёрдо стоять на его стороне и многое другое должна. Но большинство женщин этого не делают, зато с каким подъёмом, как изобретательно пытаются переделать мужчину, подогнать его под свои мерки, а если мужчина сопротивляется, начинают его яростно пилить.
Но, к сожалению, никуда от этих особ не деться, к ним тянет, как к антиподам, чисто физиологически — природа, ничего не попишешь! Из-за этой печальной необходимости приходится с ними встречаться. Но уж привязываться — дудки!
И свидание с любой красоткой я променяю на застолье с друзьями. Это их, женщин, раздражает. Особенно охотниц за старыми холостяками. Раздражает, что я и мои друзья видим их насквозь и подтруниваем над ними. Над их ужимками и жалкими потугами вбить клин в нашу дружбу. Общаясь с ними, мы, следуя мудрым заветам, в одной руке держим розу, а в другой кнут.
Но, естественно, особое раздражение у женщин вызывает наше свободное одиночество, «затянувшаяся холостяцкая жизнь», как они выражаются, а попросту наше нежелание жениться на них. Многих женщин даже не останавливает, когда им говорят, что мы отпетые бабники.
— Это даже интересно! — невозмутимо пожимают они плечами (и не только распутницы, но и более-менее целомудренные — они уверены, что нам просто не везло с подружками, что мы просто не тех встречали, а вот их-то будем любить всю жизнь).
Каждый знает — все женщины трезвонят, что им хочется «чистой любви» (даже развратницы, хотя на неё не способны), но как они себе представляют эту самую «чистую любовь»? Естественно, чтобы их носили на руках, в постель подавали сливки, дарили подарки, отвешивали комплименты, чтобы мужик вкалывал с утра до вечера, побольше приносил денег, а они развлекались.
Некоторые из женщин совсем спятили — ждут принцев! Забывают, идиотки, что для принца самой надо быть принцессой. Не знаю, как другим мужчинам, а мне всегда хочется таких, болтающих о «принцах» и «чистой любви», отправить в деревню и дать в руки лопату.
Вообще для женщин любовь (не только «чистая» — всякая) — прежде всего наслаждения, удовольствия, а семейная жизнь состоит из одних поцелуев, но на самом-то деле любовь (чёрт бы её побрал!) — это жертвенность, а семейная жизнь — постоянные уступки. Женщина ведь только и думает: что я могу получить от мужчины, сильно он меня любит или не очень? А ей надо думать — что я могу ему дать, что для него сделать, чем доставить ему радость? Должна довольствоваться своей любовью, рассматривать её (даже безответную) как дар небес и, само собой, ничего не требовать взамен. Но ни одной женщине это не докажешь, ей подавай ответную любовь и непременно более сильную. Помню, одна особа (из числа умничающих) мне возмущённо заявила:
— Неужели вы не понимаете, что женщина только отвечает на любовь! (Это следовало понимать — «позволяет себя любить».)
Вот такая ахинея! Мне-то давно известно: тот, кто любит сильнее, всегда проигрывает. Потому-то я с усмешкой смотрю на всяких любителей целовать ручки. Повторюсь: при слове «любовь» у меня сразу начинает болеть живот.
Ну а в совместном проживании — к тому, что я уже говорил, это уж обязательно — женщина  должна выполнять сразу семь функций: друга, любовницы, секретаря, няньки, медсестры, домработницы, утешительницы — и при всём при этом в компании быть светской партнёршей, а дома кроткой супружницей, попросту твоей тенью. Понятно, всякие красотки на это не способны — то есть не могут быть домашними, преданными одному мужчине, ведь свою красоту они несут как драгоценность, показывают и так и сяк, а этот путь связан с постоянными соблазнами и, соответственно, с увлечениями.
Теперь-то нам легко — повторяю, мы видим женщин насквозь, для нас в них уже нет тайны (а если нет тайны, исчезает и красота), и мы не волочимся за ними (случайная, ни к чему не обязывающая встреча — ради бога, но что-то серьёзное — боже упаси). Не волочимся не потому, что нет желания или возможностей, — просто отошли в сторону, «ушли из большого секса», ведь есть дела поважнее (наконец-то можно спокойно поработать), да и годы уже поджимают, надо торопиться делать то, что не успели сделать, откладывать уже нельзя.
Теперь мы потешаемся над сверстниками, замученными семейным счастьем, ведь они погрязли в заботах и обязанностях и постоянно ругаются со своими жёнами, а при встрече с нами вздыхают:
— Женщины хороши, пока не становятся жёнами, — и предостерегают: — Не женитесь! Не будьте дураками!
Ясное дело, семейные ухожены, реже болеют и дольше живут, но стоит ли ради этого взваливать на плечи такую обузу?! И потом одно дело встречаться с женщиной, когда она наутюженная, причёсанная, разрисованная, благоухает духами, улыбается, говорит приятные слова, другое дело — жить с ней, когда она непричёсанная, шлёпает в халате с кислой физиономией; насупившись, что-то бурчит, а то и скандалит — тут уж, как ни вертись, через пять-семь лет она станет всего лишь единомышленницей, ну другом, сестрой — это в лучшем случае, в худшем — квартиранткой, а то и врагом.
Кстати, всякие размолвки и скандалы женщина рассматривает как непременные атрибуты семейной жизни — думает, «попилю его, и он станет лучше, а если и немного переборщу — не страшно; потом покручусь перед ним, покажу свои неотразимые формы — и он приползёт как миленький, да ещё будет просить прощения». Тупица! Ей невдомёк, что после скандала неприязнь к ней только нарастает, а её прелести превращаются в уродства.
Кое-кто, из числа слабоумных, призывает: «Берегите женщин!» Чего их беречь? Они живучи, как кошки. Беречь надо мужчин! Мужчины сгорают намного быстрее женщин, ведь всё принимают близко к сердцу, загоняют себя работой, да ещё переживают за положение в стране и во всём мире; от постоянных стрессов курят, выпивают — и попробуй избавиться от этих «вредных привычек», когда вокруг творится чёрт-те что!
Говорят, женщины чувствительные, возбудимые, эмоциональные, у них интуиция и прочее. Чушь собачья! Все их переживания (в основном из-за пустяков) от неуравновешенности, и эти переживания так же быстро угасают, как и возникают, ведь происходят неосознанно, на уровне инстинкта. К примеру, вы прожили вместе несколько лет, потом разошлись; тебя ещё долго мучают угрызения совести за всякие промахи, а она встретила нового хахаля и тут же забыла о твоём существовании, а то ещё будет рассказывать на каждом перекрёстке, с каким кретином жила. И что немаловажно — после развода женщина на последующих мужчинах вымещает всё, что наболело с мужем, в то время как её муж, как правило, с другими женщинами замаливает свои проступки.
В чём переживания женщин устойчивы, так это в ревности и зависти к более красивым и удачливым подругам (некоторые вообще ненавидят всё бабское сословье, выделяя себя в особую касту). Женская дружба крайне редко бывает искренней; обычно женщина выбирает себе подругу или страшнее, чем она, или жуткую неудачницу и, ясное дело, рядом с ними чувствует себя уверенней и значимей.
Что касается шестого чувства, то оно у женщин проявляется лишь в одном — они безошибочно секут, кто нормальный мужик, кто импотент, кто голубой — только это, в остальном их чувствования недоразвиты. Слабый пол — он и есть слабый во всём. Ну не случайно, сколько женщины ни лезут в искусство, ни одной не удалось создать оперу, написать великую картину или роман уровня «Войны и мира» (только сопливые песенки, кисельные любовные истории, ну и, ясно, детективы, которые лишний раз доказывают кровожадность «нежных» дамочек).
Да что там искусство! Как известно, лучшие портные и парикмахеры — и те мужчины, не говоря уж о врачах, учителях, поварах… К тому же все женщины жуткие нескладёхи. Во всяком случае, всё, что они делают, я и мои друзья делаем более ловко и в сто раз быстрее. Единственно, что они делают неплохо — это раздеваются.
И не смешно ли после всего этого столь никчёмную половину человечества считать лучшей, прекрасной?! Именно поэтому в Международный женский день особенно хочется выпить за мужчин.
По правде сказать, у бессемейных не всё гладко получается: иногда жаль тратить время на магазины, прачечные, готовку, уборку, но мы уже как-то свыклись с этими бытовыми заботами; порой не очень приятно завтракать и ужинать в одиночестве, но зато никто над ухом не жужжит, и на душе спокойно. Конечно, бывает, по вечерам находит хандра, когда хочется с кем-то поговорить, поделиться мыслями, услышать похвалу о своей работе. Случается, прищучат болезни, и тогда не мешало б, чтобы кто-то заботился о тебе, но как представишь, что женщина изо дня в день маячит перед глазами, ещё сильней заболеваешь.
Ко всему, в нашем возрасте уже трудно привыкнуть к женщине. У нас уже чётко заведённый порядок, вещи лежат на своих местах, а она начнёт всё перекладывать по-своему; приберёт на твоём рабочем столе — потом ничего не найдёшь (у меня-то давно жёсткое правило: женщин к рабочему месту не подпускать; если какая случайно подойдёт, потом и стол и стул окуриваю — сбиваю её дух).
В семье как? Утром она убегает на работу, а ты ещё можешь поспать, но где там! Плещется в ванной, гремит на кухне, потом уже вроде оделась, вроде уходит, так нет — ещё раз пять подойдёт к зеркалу и всё топает на каблуках. Ясное дело, больше уснуть не удаётся… Встанешь, заглянешь на кухню — в раковине посуда, не успела вымыть — значит, тебе приходится. Пойдёшь в ванную, а там от батареи флаконов бьёт резкий запах, рядом с твоей бритвой бигуди, ещё какие-то фиговины, какие-то ватки в помаде и туши и куча «украшательств» — бижутерии; ну неужели нельзя все эти побрякушки убрать в один ящик, почему они должны мозолить глаза? Ну и, само собой, в расчёске полно волос, тюбик зубной пасты измят — больно смотреть, и всюду её бельё. И вообще, что у них, у женщин, за мода — по всей квартире разбрасывать свои шмотки! Вот неряхи!
И что за манера — ставить вещи на край стола, или устраивать из посуды неустойчивые пирамиды, или всякие безделухи выставлять напоказ, а вещи, которые постоянно должны быть под рукой, запихивать в дальний угол! Кстати, на работу женщины еле встают, а вот если предстоят развлечения, вскакивают как ужаленные, ну то есть серьёзные дела для них — нудная обязаловка, а вот развлечения — смысл жизни.
А по вечерам ты должен выслушивать сплетни о её сослуживцах и отмечать её ужин и то, что тебе чего-то там подшили, — иначе жуткая обида. И должен «чистить зубы на ночь и мыть ноги» (понятно, сами-то женщины любят поплескаться и могут быть чистоплотны до болезненности, но жутко неаккуратны), и должен «поменьше курить, а пьянки с дружками вообще прекратить». И, естественно, надо её развлекать, что-то болтать — в противном случае прослывёшь бесчувственным чурбаном. И никуда не деться от споров; причём женщине начхать на тему спора (тем более на истину), главное — одержать победу. Через пять минут она забудет, о чём был спор, но своей победе ещё долго будет радоваться; потому-то, ради мира в семье (и собственного здоровья), иногда можно и сделать вид, что складываешь оружие (разумеется, только в чепуховом споре, но никак не в серьёзном).
Что ещё случается в семье по вечерам? Ну, к примеру, ты настроился посмотреть по телевизору футбольный матч, заранее купил пивка или четвертушку, а твоей половине, видите ли, надо духовно обогатиться, досмотреть какой-то мыльный сериал — ясное дело, без скандала не обойтись.
Или тебе хочется отдохнуть, полежать на тахте в тишине, а ей приспичило наводить порядок в квартире — и громыхает, хоть беги из дома, а то и начнёт строчить на машинке — ей позарез понадобилось что-то сшить.
Доходит до смешного: тебе жарко, ты открываешь окно, а она просит его закрыть — она, видишь ли, замерзает. И наоборот: если тебе холодно, её, естественно, распирает жар.
В семейной жизни женщина редко сияет: то не выспалась, то с кем-то повздорила на работе, то у неё критические дни — и потому бесится, не находит себе места и всё старается тебя разжалобить, пристаёт, пытается как-то зацепить, к чему-то придраться: «то не сделал, это не починил». Такое надо сразу обрубать, показать характер:
— Поменьше крутись перед зеркалом и выкинь всякую дурь из башки, вон сколько работы в доме: там пыль, там вещи не на месте, на моей рубашке отлетела пуговица (надо непременно перечислить объекты для работы, указать на её промахи, чтобы заронить чувство вины).
А если начнёт огрызаться, можно и выдать парочку слов из нашей богатой матерной лексики и шлёпнуть распоясавшуюся особу по заднице — сразу придёт в себя. Так же, как собаку не воспитаешь без ремня, так и женщину без силового давления на место не поставишь.
Что ещё раздражает, так это привычка женщин использовать вещи не по назначению, браться в первую очередь за ерунду, мелочовку, а важные дела откладывать на потом; и менять привычное, обжитое на современное «модное» (будь то обои, мебель или утварь). Что у них за обыкновение — выбрасывать старые, пусть чуть сломанные, вещи, да ещё с присказкой — «этой рухляди место на помойке!»? Мне-то эти вещи как раз особенно дороги; я, надо сказать, в быту не терплю всяких новшеств и до конца своих дней хочу видеть то, что привык видеть, и пользоваться тем, чем пользовался всю жизнь (даже одежду ношу, как цыган, до полного износа); и не терплю всяких перестановок в доме — пока с ними свыкнешься, то и дело будешь на всё натыкаться; я должен ходить по квартире вслепую и определять вещи на ощупь.
И раздражает чрезмерно серьёзное отношение женщин к еде, всяким диетам, и хроническая озабоченность своим внешним видом, и многое другое, что у каждого нормального мужчины сидит в печёнках.
Ну и, само собой, раздражают воскресные посещения родственников жены, когда надо изображать семейную идиллию, а раз в месяц — это уж обязательный ритуал — выход «в свет»; как говорит мой приятель, «выгуливать жену» — в кино там или в театр.
И при всём при том — вечные женские капризы, дурацкие сообщения, смехотворные проблемы, пустая болтовня с подругами по телефону и идиотские мечты о будущих покупках — да что там! — перечислять весь этот культовый набор — только трепать себе нервы. Короче, подобная жизнь не для таких, как я. Когда-то, давным-давно я уже был женат, и хватит с меня!  
Кстати, я прожил в браке три года, и всё это время моя благоверная методично пила мою кровь, как вампирша; по стакану в день. В конце концов вылакала целое ведро, не меньше; я прямо весь высох. Но однажды хлопнул кулаком по столу и сказал:
— Всё, баста!
Мы разошлись, и я сразу набрал прежний холостяцкий вес, а вскоре даже поправился на десять килограмм.
Конечно, в прикладном смысле не мешало б иметь некую женщину- невидимку, дежурную любовницу с покладистым характером, которая, как минимум, была бы красивой и любила бы абсолютно всё, что любишь ты. И повторяла бы твои слова (во всём поддакивала), и никогда ничего не просила, ни на что не жаловалась. И принимала бы твои привычки как святое (даже возрастное занудство выслушивала бы, как «Лебединое озеро»), а на самого тебя смотрела бы как на икону. И чтобы охраняла бы тебя от всяких неприятностей и вообще появлялась бы, когда необходимо, и мгновенно исчезала, когда у тебя есть более важные дела.
Но главное — видела бы тебя таким, каким ты мог бы быть. Только где такую найдёшь?! Ведь они сейчас все личности, у них столько запросов, требований! К счастью, днём за работой о женщинах и не вспоминаешь, а по вечерам всегда можно встретиться с друзьями, благо у нас есть свой клуб, ЦДЛ то есть.
Так я рассуждал, когда моим друзьям и мне чуть перевалило за пятьдесят; приблизительно так же я рассуждаю и сейчас, спустя десять лет.

 

Леонид СЕРГЕЕВ