slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Нужно ли переименовывать города и улицы?

читатель спорит
  В нашей стране готовится топонимический бум. Этот вывод напрашивается из многих публикаций в СМИ, из многих сообщений в Интернете.

 Не в качестве перечня, а лишь для примера назову информацию в «Правде» № 81 (29279) за 1—4 августа этого года о предложениях переименовать Свердловскую набережную в Санкт-Петербурге, очерк «Без ретуши» С. Рыбакова в журнале «Урал» 2008 № 7, статью «В честь кого называется область» И. Ф. Плотникова в «Православной газете» 2007 №36—37. Последние две публикации взывают к общественности по поводу несостыковок в топонимических парах Екатеринбург – Свердловская область и Санкт-Петербург – Ленинградская область. Причём в Интернете можно найти предложения, направленные как в сторону избавления от советских названий, так и в сторону тех, что были ещё при Сталине. В «Дуэли» за 12 августа 2008 года Ю. И. Мухин приводит слова одного из деятелей РПЦ, требующие, в частности, возвращения улицам и городам их исконных исторических названий, «отобранных советской властью». Это одно из многих требований, выдвигаемых РПЦ с целью «осудить коммунистический режим не на словах, но и на деле!»
 
  В истории нашего Отечества (и в революционной России, и в СССР, и в современной РФ) бумов переименований было несколько. После Февральской революции и до окончания Гражданской войны 1918—1922 были изменены названия, связанные с царской династией. Были переименованы Царское Село в Пушкин (Ленинградская область), Екатериненштадт в Марксштадт (ныне Волгоградская область), Елизаветполь в Гянджу (Азербайджан). Вообще множество населённых пунктов, в название которых входили имена Александр, Алексей, Николай, Пётр и т. д. Был переименован ряд населённых пунктов, носящих имена с религиозным подтекстом: Святой Крест в Ставропольском крае, позднее – Воскресенск в Московской области, Спасск и в Татарии и Пензенской области и т. д. Хотя переименования первых послереволюционных лет в нашей стране носили явно политизированный характер, думаю, вряд ли они происходили по инициативе центральной власти, озабоченной более серьёзными проблемами. Вообще говоря, авторитарность партийно-советской власти в изображении некоторых публицистов явно преувеличена. Так, например, когда в самом начале 1920-х годов из столицы в Нижний Новгород на главный партийный пост был прислан А. И. Микоян, к тому времени уже весьма авторитетный деятель, ему на месте в результате вполне демократических манипуляций достался лишь пост партийного инструктора. И только благодаря его личной настойчивости он завоевал у местных коммунистов авторитет, позволивший занять ему пост, предназначенный Центральным комитетом партии. Такая же история повторилась и со Ждановым.
  Переименования середины 1920-х годов носили явно более организованный характер, но, конечно же, были вызваны не только идеологическими причинами. Наступила относительная послевоенная стабильность, сёла становились городами, а между городами и другими частями нашей огромной страны активизировались старые и возникали новые экономические связи. Росло влияние печати, транспорта, кино, радио. В это время с карты исчезли такие названия, как Петроград, Царицын, Екатеринбург, Елизаветград, Гатчина. Взамен появились Ленинград, Сталинград, Свердловск, Зиновьевск, Троцк и т. д.
  Следующий бум переименований относится к середине 1930-х годов, причём нередким было вторичное переименование. Исчезли по понятным соображениям названия Зиновьевск, Керенск, Троцк. Появился Киров вместо Вятки и т. д. Было значительное количество переименований по антирелигиозным соображениям. И все же до наших дней сохранились многочисленные Богородски и Вознесенски, Сретенски и Троицки.
  Позднее ряд переименований был связан с Великой Отечественной войной. Марксштадт стал Марксом, бывшие немецкие названия Восточной Пруссии получили русифицированные названия.
  После войны был также большой бум переименований, связанный с переоценкой ряда советско-партийных деятелей. Молотов стал Пермью, Ворошилов – Уссурийском, Сталинград – Волгоградом, Чкалов – Оренбургом. В это время вместо Сталинири появился и известный сейчас Цхинвали. Памятный нам всем Буденновск временно стал Прикумском.
  В начале 1990-х годов состоялся бум антикоммунистических переименований. Условно это называлось возвращением к историческим именам. Ленинград стал Санкт-Петербургом, хотя это было не совсем возвращением, т. к. до этого он был Петроградом. «Вернулись» Нижний Новгород, Екатеринбург. Вместо просто Новгорода стали писать Великий Новгород.
  Топонимика имеет свои законы. Русскоязычная топонимика, кроме того, имеет свои богатые традиции, нарушение которых часто приводит к печальным последствиям.
  Не касаясь происхождения тех или иных конкретных названий, отмечу, что все они могут быть рассмотрены с точки зрения их топонимической устойчивости. Например, Пётр Первый назвал своё детище длинным уродливым именем Санктпитербурхъ (кстати, не в честь себя, как многие считают, а в честь Петра библейского). В жизни оно было переделано на «Питер» (как видим, русский язык не терпел святости и явной иностранщины). Затрудняюсь сказать, кто из царей впоследствии отделил «святую» часть названия чёрточкой, фактически разрешив более практичное и почти официальное, чуть легче произносимое название «Петербург», не убившее ставшее лингвистически чужим неофициальное «Питер». Эта полуофициальность сохраняла топонимическую неустойчивость, приведшую к рождению прекрасного названия. Я имею в виду «Петроград», появившийся на волне германофобии Первой мировой войны. Возможно, автором этого названия был тот же человек, который придумал легендарные «богатырки», известные у нас как будёновки. По крайней мере с ходу вспомнить город, в название которого прежде входил этот «град», я не смог. Наверное, я был бы против переименования Петрограда, который стал синонимом слов «революция», «Смольный», Реввоенсовет и, уж конечно, был бы против возвращения от русского «града» к немецкому «бургу», состоявшегося в начале 1990-х и превратившего горожан ленинградцев в «бюргеров». Таким же нелепым было и возвращение названия Екатеринбург — почти рекорд по количеству слогов. Антисвердловцы уверяют, что Свердлова мало что связывало с этим городом! Как будто все знают, какое отношение к этому городу имела Екатерина. Все мои знакомые очень удивлялись, когда я говорил им, что Екатерина Вторая к этому названию непосредственного отношения не имела. Короче говоря, если «Свердловск» не самое удачное название, но зато топонимически, как и Ленинград, гораздо более устойчивое. Видимо, поэтому эти два имени и сохранились в названии Ленинградской и Свердловской областей.
  Когда переименовывался город Горький в Нижний Новгород, область стала Нижегородской. В остальном повторилась та же болячка. Возвращено было крайне неудачное название! Если раскрыть сокращение, то название примет вид «Нижний Новый Город». Ужас, какое оригинальное название! По этому алгоритму – «Нижний», «Новый» — уймища населённых пунктов на карте. Не хватает еще «Верхней Старой Деревни»! Да ещё, как и в «Городе Святого Петра», — тоже три слова! Не случайно полуофициально сокращённое название города — «Нижний». Не случайны официально утвердившиеся сокращённые названия «Нижегородская область» и «нижегородцы». И вспомним, были ли такие сокращения-клички для советских названий Ленинград, Горький, Свердловск. И для названий областей не приходилось мучиться – были почти готовые Ленинградская, Горьковская, Свердловская. Простыми до примитивности были и слова, обозначавшие жителей этих городов: ленинградцы, горьковчане, свердловчане. Про жительниц я уж и не говорю.
  Нет, я не требую возвращения советских названий. Даже из выше приведённых не все были удачными и долговременными. Особенно не повезло Рыбинску. От некоторых ошибок избавились ещё в советское время. Чего хотелось бы? Чтобы был учтён опыт этих и последующих ошибок. Ещё один фактор необходимо иметь в виду будущим переименовывателям. В советское время те, кто переименовывал, брали на себя и финансовую ответственность за переименования. В этом было ещё одно, незаметное тогда, преимущество советского строя. При последнем буме переименований в начале 1990-х годов это преимущество ещё сработало. Сейчас же призывают переименовывать те, кто оплачивать эти переименовывания не собирается. Несколько лет назад в Нижнем Новгороде родилась идея увековечить имя весьма уважаемого преждевременно скончавшегося деятеля. На здании, где он работал, красуется недешёвая мемориальная доска, учреждены соответствующие именные премии для студентов… А вот с переименовыванием случился казус. И всего-то улицу, практически безымянную, решили переименовать в улицу имени соответствующего уважаемого деятеля. И даже соответствующий акт соответствующим органом был принят. И в скором времени отменён. Потому как никаких денег у переименовывателей не хватило бы на переделку всех существующих бумажек, имеющихся у жителей этой улицы. А жители эти, ещё помнившие мытарства с получением всяких бумажек по приватизации своих жилищ, согласны были уважать вышеуказанного деятеля на улице со старым названием. И я их очень понимаю.
  В нашей стране с ее обширными безлюдными (не бесхозными) пространствами, имеющимся огромным количеством малых сел и деревень, мощным потенциалом обновления экономической жизни безусловно естественным является процесс рождения новых и изменения старых названий. Вот только не хотелось бы, чтобы этот процесс стал поводом для клеветы на советское прошлое, полем для вражды мировоззрений и национальных особенностей.

 

 
А. ЕРМОШИН.
Нижний Новгород.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: