Новая страница кризиса

  В мировом экономическом кризисе открылась новая страница. Это случилось после того, как правительства в Америке, Европейском союзе, Японии и России в сентябре-октябре сделали триллионные денежные вливания в банковскую сферу с целью остановить финансовый кризис. Вливания делались в виде выкупа плохих долгов и ценных бумаг, предоставления льготных кредитов и гарантий по вкладам на случай банкротства, покупки крупных пакетов банковских акций, т.е. частичной национализации.

Ничего подобного в последние десятилетия не случалось.
  Не было таких прецедентов. Напрасно вы будете рыться в западных экономических трактатах в поисках соответствующих теоретических разработок. Прямых денежных вливаний государства в банки не предусматривали ни кейнсианство, ни неоклассика, ни монетаризм. Короче говоря, план спасения от финансового кризиса был придуман наспех. Это типичный экспромт.

  О том, что экспромт был не вполне удачным, говорит результат: вместо успокоения на денежных рынках последовали дикие скачки вниз и вверх фондовых, товарных и валютных бирж, в своём большинстве необъяснимые с точки зрения сложившихся критериев экономического поведения.
  Казалось, всё в финансово-экономическом механизме смешалось, систему понесло вразнос.
  Два примера – курс доллара и цена нефти. Первый, т.е. доллар, неожиданно занесло вверх, причём не только по отношению к слабым валютам развивающихся стран, что объяснимо резким оттоком оттуда капитала, но и относительно весьма сильного до того евро. Это противоречит логике. США – эпицентр финансового кризиса, там он начался, оттуда хлынул по остальному миру. Казалось бы, капиталы должны бежать от доллара, в не к нему, он должен падать, а не расти. Сейчас в Евросоюзе тоже кризис, но положение там не хуже, чем за океаном. Но почему-то падает именно евро.
  Добавим, что при этом нарушается ещё одно правило – краткосрочный капитал перетекает из стран с более низкой учётной ставкой ссудного процента в страны с более высокой ставкой. Так, в октябре в США эта ставка снижалась дважды и достигла уровня 1,25 процента годовых – втрое ниже ставки Европейского центрального банка (3,75). По всем правилам это должно было вызвать отток капитала из Америки в Европу и соответственно падение доллара к евро. Однако эффект был прямо противоположный.
  Другой пример – нефть. Её цена со 100 долларов за баррель в начале года повысилась до 147 долларов в июле, а потом резко упала до 60 долларов в начале ноября. Скачок вверх сперва объясняли резким повышением потребления жидкого топлива в Китае и Индии, а последующее падение сокращением потребления и спадом мировой экономики. В действительности не было ни того, ни другого. Реальный мировой спрос на нефть колебался очень мало, скачки же происходили за счёт спекулятивного ажиотажа, сначала массовой биржевой игры на повышение, затем на понижение.
  Сегодня понять извращённый механизм рынка, его неожиданные скачки и противоестественные движения можно только приливом и отливом спекуляций всякого рода. Эти тенденции настолько сильны, что способны нейтрализовать и даже парализовать целенаправленные государственные и межгосударственные акции по стабилизации рынков. Так, в октябре ОПЕК дважды принимал решения о сокращении добычи нефти в общей сложности на 2,5 миллиона баррелей в сутки. Но эти акции практически не повлияли на нефтяные цены, т.к. мощная игра на понижение продолжалась.
  Теперь вернемся к триллионным государственным вливаниям денег в банки, о чём шла речь в начале статьи. Цель заключалась в том, чтобы нормализовать как межбанковские операции, так и кредитование реального сектора. Этого не получилось по простой причине – в условиях кризиса банки сочли более прибыльным пустить полученные средства не на кредиты, а на спекуляцию валютой и другими ценностями, на операции по захвату новых компаний или просто складирование денег на ещё более чёрный день.
  Так поступали банки практически повсеместно. Например, один из гигантов Уолл-стрита «Дж. П. Морган Чейз», получив от государства 25 миллиардов долларов, сообщил, что потратит их, в частности, на приобретение других банков поменьше. В правительственных кругах возник спор, не надо ли сопровождать вливания условиями, которые ограничивают их использование.
  В России банки, получив от государства льготные рублёвые кредиты, пустили их на приобретение долларов, способствуя тем самым уменьшению валютных резервов страны и падению курса рубля к доллару. Эффект получился противоположный тому, который замышлялся правительством, и только осложнил ситуацию.
 

  В отличие от финансовых показателей, которые появляются в печати практически сразу, обобщающие данные о национальном продукте и промышленном производстве публикуются с опозданием в два месяца и больше. Косвенно о падении производства в США можно судить по данным о занятости и безработице. К началу ноября занятость в целом сократилась на 1,2 миллиона по сравнению с январём. Причём только за последний месяц на 240 тысяч человек. Безработица впервые за последние 14 лет превысила 10 млн. человек и составила 6,5 процента от общей занятости. Более подробно о влиянии кризиса на реальный сектор мы можем судить лишь по статистике за летние месяцы и начало осени. Она говорит о том, что в третьем квартале текущего года валовой внутренний продукт сократился во всех трёх главных центрах индустриального мира, хотя и не намного. В США это было только первое сокращение, а Еврозоне и Японии второе. Официально считается, что экономика находится в состоянии спада, если её ВВП сокращается больше полугода.
  О структуре спада в американской экономике можно судить по данным таблицы.
Таблица
Годовой темп падения или роста ВВП США и его компонентов (3-й квартал ко 2-му в процентах)
ВВП    -0,3
Личное потребление    -3,1
В том числе:    
Товары кратковременного пользования    -6,4
Товары длительного пользования    -14,1
Потребление услуг    +0,6
Капитальные инвестиции:    -1,0
В том числе в производственное
оборудование и компьютеры     -5,5
В здания и сооружения    +7,9
Жилищное строительство    -19,1
Экспорт    +5,9
Государственные закупки и инвестиции    +13,8
В том числе военные расходы    +18,1
 
  Из таблицы видно, что спад коснулся практически всех компонентов внутреннего американского частного спроса, за исключением потребительских услуг, мало подверженных циклическим колебаниям. Агрегатный частный спрос в валовом продукте упал за квартал на 4 с лишним процента, что говорит о большой интенсивности кризисных сил. Лидером на сей раз оказались потребительские расходы, на которые приходится свыше двух третей валового продукта. Они сократились на 3 с лишним процента, причём покупки товаров кратковременного пользования — на 6 процентов и товаров длительного пользования — на 14 с лишним процентов.
  Столь сильное падение потребительских расходов необычно для кризисов последних десятилетий. Оно вызвано не только затяжным финансовым кризисом, который заставляет потребителей откладывать дорогостоящие покупки и экономить даже на текущих расходах. Сказалась и нерасчётливость администрации Буша, которая поддержала потребление, вернув населению налоги на 168 миллиардов долларов, но сосредоточила эти выплаты во втором квартале вместо того, чтобы растянуть их на целый год. В результате потребление выросло во втором квартале, потянув за собой ВВП вверх на 2,8 процента, а в третьем квартале доходы населения упали, потянув вниз потребление и ВВП.
  Важно, однако, что наряду с потреблением упали и капитальные инвестиции, особенно в производственное оборудование и компьютеры (на 5,5 процента), а также в жилищное строительство (на 19 процентов). Кризис в жилищном строительстве продолжается уже третий год и ещё далёк от завершения. Запас непроданных жилищ достигает 1,3 миллиона и даже при резко упавшем строительстве новых жилищ рассасывается крайне медленно.
  Что касается капитальных инвестиций, то их падение – явление новое, начавшееся сравнительно недавно. Обычно оно связано с циклическими процессами, завершением очередного тура обновления промышленного оборудования. В данном случае к этому толкают замедление роста прибыли промышленных корпораций, общее затруднение на денежном рынке, всеобщий спад на фондовых биржах и плохие прогнозы экономической конъюнктуры на ближайшие месяцы.
  Итак, распространение кризиса на реальный сектор — это факт, который не дает более резкого падения ВВП только потому, что продолжается рост федеральных расходов, в том числе военных, а также американского экспорта.
  Но это не спасает от кризиса в ряде ведущих отраслей промышленности. Глубокий спад переживает автомобильная индустрия, где в октябре производство было на 30 процентов меньше, чем год назад. Тяжёлый спад охватил чёрную металлургию, вынужденную погасить более десятка печей. Непосредственная причина – кризис в строительной индустрии и автомобилестроении, двух главных потребителях стали.
  Структура промышленного кризиса в Западной Европе во многом повторяет американскую. Больше всего пострадали автомобили и сталь. В октябре на время останавливались конвейеры «Мерседеса» и «БМВ». Крупнейшая в мире стальная корпорация «Арселор Миттал» объявила о планах сокращения выплавки стали на 15, а затем на 30 процентов. Кризис в чёрной металлургии – явление мировое. Даже в Китае выплавка стали сейчас ниже прошлогодней на 8 процентов.
  Промышленный кризис, начавшийся под влиянием финансового, оказывает на банки обратное воздействие. Банки боятся кредитовать производство и торговлю, а те не рискуют начинать и продолжать проекты, без которых само финансирование становится беспредметным.
  Недавно президент Франции Николя Саркози вызвал на ковёр ведущих банкиров, чтобы узнать, почему так вяло идёт распределение государственных средств, предоставленных банкам для кредитования экономики. Выяснилось, что банки виноваты только наполовину и что производители вовсе не торопятся брать кредиты.
  Иногда механизм не срабатывает по вине брюссельской бюрократии Евросоюза. Так, она запретила германскому «Коммерцбанку» взять у государства предложенные миллиарды, сочтя это нарушением правил конкуренции. Антикризисные меры продвигаются с большим скрипом.
  Чтобы ускорить их движение, центральные банки в Европе в начале ноября вновь снизили учётные ставки – ЕЦБ с 3,75 до 3,25 процента, Банк Англии с 4,5 до 3 процентов. Но здесь преобладает мнение, что нужны более радикальные меры. Британский премьер-министр Гордон Браун говорит о необходимости прибегнуть к мерам фискальной, а не только кредитно-денежной политики, т.е. речь идёт об увеличении государственных расходов и сокращении налогов в качестве средств стимулирования экономики.

  14—15 ноября в Вашингтоне проходит встреча «большой двадцатки» по обсуждению совместной стратегии борьбы с мировым кризисом. Участвует в ней и Россия в лице её президента Дмитрия Медведева.
  Встреча проходит в сложной обстановке. В США предстоит смена хозяина Белого дома и, по-видимому, также курса экономической политики. Но председательствует на встрече всё же Джордж Буш, полномочия которого истекают только 20 января следующего года. Какова будет роль на встрече избранного президента Барака Обамы, пока неизвестна.
  Так или иначе, оба они сейчас сосредоточены на очередных мерах по стимулированию экономики своей страны, а с обсуждением проблем других стран они не торопятся.
  Есть принципиальные разногласия между администрацией Буша и французским президентом Саркози. Последний считает, что встреча должна положить начало обсуждениям, которые поведут к реформе современной валютно-финансовой системы, тогда как вашингтонская администрация хотела бы ограничиться небольшой корректировкой нынешней системы. Европейские эксперты настаивают на значительном усилении регулирования государством финансовой сферы, включая хедж-фонды и некоторые виды производных. Американские специалисты в этом вопросе расколоты. Однако и среди европейцев нет единодушия. Хотя на встрече в Брюсселе 7 ноября они в целом поддержали предложения Саркози, но выразили опасение, что вмешательство наднациональных органов контроля может повредить национальным экономикам.
  Дмитрий Медведев довольно подробно изложил российскую позицию. Он считает причиной финансового кризиса монополию США в валютно-финансовых делах, американский эгоизм в навязывании политики другим странам. Выход он видит в основательном реформировании мировой системы, создании множественных резервных валют, включая рубль, превращении России в один из новых мировых финансовых центров.
  Финансовый кризис, считают Медведев и Путин, во многом навязан России извне, которая имеет все возможности выйти из него ещё более сильной и конкуренто-
способной.
  Надо сказать, что на Западе сейчас господствуют совершенно другие, крайне пессимистические прогнозы относительно России. Один за другим тамошние эксперты буквально хоронят её, предвещая остановку экономического роста и даже глубокий спад. Этот прогноз построен на механической экстраполяции двух тенденций – падение мировой цены на нефть и сокращение наших валютных резервов на 100 с лишним миллиардов долларов за последние три месяца.
  Но учитывая неопределённое состояние мировых рынков и господствующие на нём хаотические скачки, такого рода экстраполяции просто неуместны. Падение нефтяных цен не может быть однолинейным, а утечка долларов из страны имеет естественные пределы. Тем более если государство будет более строго контролировать валютную спекуляцию.
  Однако в нынешней обстановке, когда на Западе будущее России рисуют в мрачных красках, продвигать Медведеву в Вашингтоне российскую позицию будет нелегко. Чтобы она выглядела более убедительной, следовало бы прежде всего поддержать те страны, которые настаивают на ограничении безудержной спекуляции, и определиться с отношением к валютной реформе в духе «нового Бреттон-Вудса», т.е. отмене плавающих курсов валют и возврату к системе фиксированных паритетов. Это положило бы конец беспорядочным скачкам валют, что дезорганизует всю систему международных экономических отношений.
  Кроме того, следовало бы обратить внимание на необходимость разработки скоординированных долгосрочных программ экономического развития, обеспечивающих устойчивый рост в глобальном масштабе.