Марион Денхофф. Да воздастся должное памяти её

  В канун второго адвента многие немцы и граждане других европейских стран, полагаю, почтили память Марион Грэфин Денхофф: 2 декабря исполнилось 100 лет со дня рождения этой неординарной женщины, по капризу судьбы обойдённой вниманием комитета, ведающего Нобелевскими премиями мира.
  Большинство ценило М.Денхофф как автора книг, комментатора важных событий, издателя еженедельника «Ди цайт», отличавшегося нерутинным взглядом на мировые перипетии. Однако, дабы понять генезис её убеждений и стойкость характера, умение и волю возвышаться над суетным, нелишне отследить среди прочего тревоги и предчувствия, которые в роковые 30—40-е гг. Денхофф делила с друзьями.

 Марион Денхофф неохотно вдавалась в воспоминания о своих контактах с активистами антинацистской фронды, с лицами, причастными к покушению на Гитлера. Судя по репликам, когда в беседах с глазу на глаз всплывала тема сия, ей было что поведать не только об Адаме фон Тротт цу Зольце или Клаусе фон Штауффенберге. Тем не менее она уклонялась проставлять точки над «i». Объяснение? Похоже, благородство натуры стопорило разборки постфактум. Кто был кем среди заговорщиков? Факт есть факт — как бы то ни было, никто из попавших в сети гестапо даже под пытками не назвал имени Денхофф и тем помог ей избежать трагической участи. Хотелось бы думать, что ещё сыщутся какие-то дневниковые заметки или другие документы, что не все архивы пожрал огонь в замке Фридрихсштайн, когда команды «СС» выжигали Восточную Пруссию.
  Конечно, М.Денхофф с болью в сердце воспринимала утрату Германией восточных провинций и в особенности несчастья простых немцев, прочувствовавших на себе беспощадность «военного катка». И она не смолчала. Но у медали имелась оборотная сторона. М.Денхофф заботило, как Германии, Европе, планете в целом избежать худшего после того, как на смену Второй мировой привели «холодную войну» и за горизонтом замаячил атомный апокалипсис. В условиях оголтелой русофобии, изо дня в день насаждавшейся в Западной Германии, идеи добрососедства, взаимопонимания, согласия, что выдвигала и отстаивала Денхофф, слыли за отступничество или за измену. Большинство вольнодумцев тут же осекались, когда к ним прилаживали порочащие ярлыки или, как Рудольфа Аугштайна, бросали в застенок. К счастью, осекались не все. Капля камень точит, и яркое слово способно высечь искру, стать катализатором исторических катаклизмов.
  Нет, М.Денхофф не обманывалась насчёт порядков, возобладавших в Германской Демократической Республике. Вместе с тем она не закрывала глаза на реальные причинно-следственные связи, программировавшие негативные явления. Денхофф не принимала безотчётно, на веру также инициативы Москвы. Но вразрез с установками, заданными идеологами «холодной войны», она не отвергала с порога советские предложения и предостережения. Упомяну хотя бы знаменитую ноту от 10 марта 1952 г.
  Скажу больше. Порой меня поражала её преданность надежде, что логике «острие против острия» вопреки всё образуется, что верх одержит если не высший разум, то инстинкт самосохранения. Искренняя почитательница И.Канта, много сделавшая для утверждения славного образа великого философа в современном Калининграде, похоже, обрекла себя ради «вечного мира» на поиск,  модели отречения от навязчивого, порочного спутника человечества – насилия и всех обслуживающих его поверий. Даже ценой непротивления злу.
  Немерено много времени мы продискутировали с Марион Денхофф вдвоём или при участии Э.Бара и других видных деятелей по её выбору, подводя итоги развитию, закончившемуся воссоединением Германии и раздроблением Советского Союза. Денхофф выражала точку зрения, которую убедительнее, чем пухлые трактаты, запечатлела арабская присказка: всё, что должно сбыться, то сбудется, пусть сбудется не так. Мне попадало за скептицизм, чрезмерное акцентирование бездуховности капиталистической формации с её закодированной на взращивание «денежного кристалла» алхимией, которой, как отмечал К.Маркс, «не могут противостоять даже мощи святых».
  Три с половиной десятилетия длился наш очный и заочный диалог с Марион Грэфин Денхофф. Мы научились делиться мыслями и сомнениями искренне, без прикрас и лести. Диалог оборвался в 2002 году, когда завершился земной путь М.Денхофф.
  В благодарную память о внимании и доверии, которыми удостоила меня Марион Денхофф, позволю предложить читателям отклик, что был написан мною четверть века назад по случаю выхода в свет её книги «АМЕРИКАНСКИЕ КОНТРАСТНЫЕ ВАННЫ…» Эта книга ни на йоту не утратила актуальности и поныне. Убедитесь сами.
 
   Интерес к германской проблематике привёл меня в конце 60-х годов к знакомству с Марион Денхофф. Она была в ту пору главным редактором известного еженедельника «Цайт» и активно выступала в дискуссиях о политическом будущем Федеративной Республики Германии и её месте в отношениях Запад – Восток. Суждения автора, даже сама манера изложения выдавали острый ум, редкостный гражданский темперамент, ту особенную необычность, что помогает людям, одарённым ею от природы, противостоять соблазну искать тёплые места и не токмо удобства ради танцевать от печки.
   Позднее, когда мне посчастливилось встречаться и подолгу беседовать с М.Денхофф, я уверился, что этой хрупкой на вид и неробкой женщине меньше всего свойственно стремление оригинальничать, прилаживаясь к моде. Её характер и взгляды сложились под ударами горестных утрат, на руинах рухнувшего привычного уклада жизни. Наследница одной из громких прусских фамилий, она не позволила заковать свою душу в кандалы ненависти и фатализма, не пожелала довольствоваться выгодным и безопасным в условиях ФРГ объяснением случившегося. Графиня Денхофф предпочла доискиваться своего прочтения военной и послевоенной истории, чтобы ответить на роковой вопрос: как уберечь мир, не допустить новой катастрофы?
   Одной из первых на Западе М.Денхофф подняла голос в пользу разрядки напряжённости и «дружественного сосуществования» государств. Она отстаивала именно эту свою позицию, когда в Бонне ещё не возникло социал-либеральной коалиции и «новая восточная политика» В.Брандта – В.Шееля не была сформулирована. Она твёрдо держалась своего убеждения вопреки всем попыткам, прежде всего официального Вашингтона, предать разрядку анафеме.
   Свидетельство тому – книга Марион Денхофф, которую автор озаглавила «Американские контрастные ванны: наблюдения и комментарии за четыре десятилетия». Критическому анализу подвергнута по сути вся послевоенная политика США с её беспрестанными шараханьями, с «повторяющимися переходами от политики сдерживания к «холодной войне», от разрядки к идеологическому наступлению, от прагматизма к бряцанию оружием», с взаимоисключающими «проповедью невмешательства» (других) и навязыванием всем на свете американских «нравственных идеалов».
   Мечтой Соединенных Штатов является превращение остальных стран в «маленькие Америки». Любая тенденция к самостоятельности вызывает недовольство Вашингтона, стремление к независимости считается опасным, а склонность поостеречься перед лицом заокеанских авантюр – почти предательством. В начале 50-х годов, отмечает М.Денхофф, в американской столице с раздражением говорили, что для «англичан, ведомых эгоистическими соображениями, единство британского Содружества важнее, чем сплочённость некоммунистического мира». Западную Европу обвиняли в нелояльности во время войн в Корее и затем во Вьетнаме. Союзников запугивают мифическими «советскими угрозами» и постоянно корят за скаредность в расходах на «оборону» атлантического сообщества.
   Руководство США, напоминает автор, было весьма раздосадовано решением Бонна урегулировать назревшие проблемы с СССР и другими социалистическими странами и включиться по примеру Франции в разрядку. В конце концов правительству В.Брандта удалось рассеять возникшие у Вашингтона подозрения. Оказалось, ненадолго. Администрация Р.Рейгана вернулась к «опасно упрощённым оценкам процессов, происходящих в мире». В качестве примера «абсурдной типизации» автор книги ссылается на американские предостережения, прозвучавшие в адрес Федеративной Республики накануне выборов в бундестаг 6 марта 1983 года. «В ФРГ, — заявляли представители вашингтонской администрации, — есть только две политические силы – прорейгановская («хорошая») и просоветская («плохая»), причём «хорошая» поддерживает размещение ракет, а «плохая» хочет этому помешать».
   Естественные тревоги западных немцев в связи со всё большей милитаризацией территории, на которой они живут, превращением их в ядерных заложников США клеймят как чрезмерный «пацифизм». Требования стабилизации обстановки и укрепления мира на основе «партнёрства (с социалистическими странами) в деле обеспечения безопасности» расцениваются как дрейф ФРГ с Запада на Восток». В желании иметь свое лицо в международном содружестве усматривают «возрождение национализма». Вот если Бонн нападает на существующие политические реальности в Европе, добавлю от себя, трубит — вдохновляемый старшим партнером – антикоммунистический крестовый мини-поход, вот тогда это будет не национализм и не реваншизм, а «борьба со злом», столь милая и понятная нынешнему шефу Белого дома.
   Крайний антисоветизм, делающий истерию «нормальным состоянием» американской политики (в отличие от 70-х годов, «когда, по мнению М.Денхофф, Вашингтон проводил последовательную внешнюю политику на основе рациональной, взвешенной концепции»), усугубил разногласия между США и Западной Европой, привёл к повсеместному росту антиамериканизма. Ещё в период президентства Дж.Картера, которому были «чужды европейские заботы», угасла в Европе традиция «свято беречь солидарность с Америкой и дружбу с американцами», несмотря на все конфликты и столкновения. Солидарность сменило глубокое недоверие.
   Пороки политического строя, из-за которых на вершину власти возносятся не «действительно лучшие», а выборы превращаются в подобие развлекательных, рекламных спектаклей, коренятся, как считает автор, во внутренней специфике Соединенных Штатов, чьё население представляет собой смесь различных культур, религий и рас. Американским политическим деятелям «проще апеллировать к эмоциям, чем обращаться к разуму и коллективному опыту». При этом «самым излюблённым приемом оказывается антикоммунизм».
   Разочарование рядовых американцев в результате таких потрясений, как Вьетнам и Уотергейт, побудило избирателя отдавать голоса президентам, подменившим – в очередной раз — политику «идеологическим возрождением» и «ура-патриотизмом», пообещавшим повести «нацию в тот пригрезившийся рай, в котором она, как казалось, жила прежде – безгрешно и не ведая сомнений» (Дж.Картер), дать ей посредством военной силы новый шанс и новое чувство безопасности (Р.Рейган).
   «Соединение внешней политики с моральными целями, уже практиковавшееся В.Вильсоном и Дж.Ф.Даллесом, не только не сделало наш мир более нравственным, — пишет М.Денхофф, — напротив, оно привело к катастрофам разного рода и тупиковым ситуациям». Ничего иного нельзя ждать от администрации, у которой «гибкость и идейный багаж не пользуются спросом», чей «козырь – доктринёрское упрямство». В лице главы теперешней администрации мир имеет дело с повторением «контрастных ванн» в американской внешней политике, «прошедшей в послевоенный период, — подчёркивает автор, — сложный путь от доктрины сдерживания при Трумэне и «холодной войны», проповедником которой был Даллес, к фазе разрядки при Никсоне и Киссинджере, которая вновь сменилась идеологией крестового похода при Рейгане».
   Всякий раз, когда в политической жизни США наступает «идеологическая фаза», читаем мы в заключительной части книги, у многих в Западной Европе «просто мурашки бегут по телу, потому что никто не ведает, чем это может кончиться». Главную задачу западноевропейских политиков М.Денхофф видит в том, чтобы «воздействовать на Вашингтон и отвести от нашего всё более усложняющегося мира угрозу, которую таит в себе наивная философия правящих кругов США».
   
  Марион Денхофф не открыла для нас Америки. Возможно, деятельность Р.Рейгана высветила для неё самой некоторые стороны американской действительности, побудившие сделать знаменательный вывод: чтобы отвести от человечества военную угрозу, сдерживать надобно руководство США. Не каждый на Западе решится произнести подобный вердикт вслух.