slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

«Мировая фабрика» к югу от Амура

(Окончание. Начало в № 29—30)

«Приграничный тип территориальной открытости возник в 1992 г., когда Госсовет КНР утвердил присвоение статуса «открытости приграничного города» 13 городам, уездам и поселкам, расположенным близ границы страны…»,— читаем у эксперта из Амурского госуниверситета Н.П.Рыжовой.  Первыми такой статус обрели 9 марта 1992 г. Суйфэньхэ, Хэйхэ, Хуньчунь, Маньчжоули. Чуть позже вдоль границы возникло 13 обширных «зон приграничного экономического сотрудничества» и 90 «приграничных торговых зон» поменьше (последние — для «малых форм» торговли, включая «челночную»). А лексикон «гайгэ кайфан» обогатился понятием «приграничный пояс открытости». Для мобилизации «человеческого фактора» захолустным городам и посёлкам вдоль постсоветских территорий были дарованы льготы, ранее выпестованные для «особых экономических зон» тихоокеанского побережья (дабы «всасывали» инокапитал, осваивали производство элитных товаров).

У постсоветских границ «инокапиталом» не пахло, но задача стояла не менее ответственная: облегчить «всасывание» леса, сырья, удобрений (в тот начальный этап — и автомашин, самолётов) и нелимитированный «сброс» ширпотреба с тысяч «поселково-волостных предприятий». Уже в 1993 г. провинция Хэйлунцзян имела Центр информации по приграничной торговле, Центр обучения кадров для приграничной торговли.  Товарооборот Хэйлунцзяна с регионами РФ достиг в 1993 г. 1,89 млрд долл. (25% товарообмена КНР с РФ!).  По ходу «странной» пятилетки КНР не просто проскочила ухабистый участок перестройки, но выработала стратегию на перспективу.
...Я уже писал в «Слове» (со ссылкой на кандидата экономических наук С. Грибову) о монопсонии, сложившейся в российско-китайской лесоторговле: в 2007 г. за куб соснового кругляка в Забайкалье платили, по её данным, 72 долл., но едва груз минует шлагбаум у перехода Маньчжоули, цена более чем удваивалась (понятно теперь, почему сей «медвежий угол» украсили небоскрёбы и хайвэи). В пунктах переработки 1 куб стоил уже 200 долл . С учётом объёма закупок получается: только эти «ценовые ножницы» давали КНР годичный «навар» почти в 10 млрд долл. (мебельщики США не могли конкурировать с мебелью «ист-чимерики», сработанной задёшево из полудармовой древесины). Но эти «ножницы» — лишь вершина айсберга. В 2007 г. рубки по лесорубочным билетам в Забайкалье составили 2280 тыс. куб. м., а экспорт, по таможенной статистике, — 4160 тыс. куб. м. Разница (почти 2 млн кубов) — браконьерские рубки...
Но для «мировой фабрики» ещё важнее — углеводороды. Договорённость китайской корпорации CNNC с «Юкосом» (за 1999 г.) предусматривала «короткую» трубу по берегу Байкала между Тайшетом и нефтеперерабатывающим центром КНР Дацином. Но вышла заминка: Ходорковский попал под суд, тайшетской нефтью заинтересовались Япония и Южная Корея, взбунтовались защитники Байкала. «Китай будет взбешён, если Россия отдаст нефтепровод Японии», — писала «Вашингтон таймс», а в наших СМИ появились вести об ужесточении позиции Китая на переговорах о вступлении России в ВТО (якобы добивался согласия на неограниченный въезд в РФ китайской рабочей силы, поддержал требование ЕС повысить внутрироссийские цены на топливо). В интервью китайскому ТВ накануне визита в Пекин (октябрь 2004 г.) В. Путин высказался и о нефтепроводе: «Скажу совершенно откровенно и честно: прежде всего мы должны исходить из наших национальных интересов, должны развивать восточные территории Российской Федерации, территории Дальнего Востока, должны планировать и осуществлять там крупные инфраструктурные проекты. Окончательное решение будет принято, исходя из этих соображений. Но мы учитываем и интересы наших партнеров…»
Восторжествовал компромиссный проект ВСТО («Восточная Сибирь — Тихий океан»): труба длиной 4 500 км от Тайшета до Находки (позволяющая включить в круг клиентуры США, Корею, Японию) с ответвлением на Дацин от Сковородино. Монопсонии и грехов перед экологией, характерных для лесоторговли, Россия в данном случае избежала благодаря проявлению политической воли и тому, что в нефтеторговле её представляет не «невидимая рука рынка» (то бишь, криминальная «вольница», крышуемая продажными чиновниками), но подконтрольные правительству звенья госкапитализма («Газпром», Транснефть)...

Конец —
«сверхосторожности»?
На международном форуме «Россия и Китай в клубке Евразии» (октябрь 2006 г.) директор китайского Института социального развития Европы и Азии Ли Фэньлинь .утверждал: «Особые интересы России в Центральной Азии нам понятны… Китай изначально «заявлял свои интересы» в этом регионе осторожно, чтобы не вступать в противоречие с российскими интересами…»  Это прозвучало в духе упомянутого завета Дэн Сяопина об осторожности вовне («не высовываться», как СМИ любят обозначать эту «стратегему»). Но постсоветский фактор сопряжён со столь весомыми шансами, а политические и экономические элиты постсоветского пространства столь податливы нажиму, что Пекин не склонен чрезмерно осторожничать. Напротив, его активизация зачастую наблюдалась как раз в тех точках постсоветского пространства, где у РФ возникали проблемы (в Грузии, Молдове, Белоруссии). Что же до Монголии (семь десятилетий столь связанной с СССР, что её, случалось, величали его «16-й республикой»), то там Китаю — тем более не до церемоний. Так, 90% продукции огромного медно-молибденового комбината «Эрденет» (созданного советскими геологами и строителями, за советские инвестиции) ныне поступает в КНР, «где на неё стабильно поддерживаются более высокие цены, чем на мировом рынке».
…Оценивая отношение китайцев к России, лондонский аналитик д-р Бобо Ло заметил у них «смесь презрения (как к державе, «переживающей упадок». — А.К.), остаточного уважения и стратегической осторожности». Вес третьей составляющей слабеет по мере укрепления Китая, что видит и Бобо Ло: «Призыв Дэн Сяопина «скрывать наш потенциал» и «выжидать удобного случая», – пишет он, – становится неактуальным. Все более могущественный, самоуверенный и во многих отношениях трудный Китай — это реальность, требующая изменения в мышлении всех, кто имеет с ним дело». Тогда же, в 2010 г., сходную оценку предложил  шеф Программы изучения политики Китая в Университете Дж. Вашингтона проф. Д.Шамбо: «В последние месяцы Пекин активно закручивает гайки у себя в стране, резко и самоуверенно ведет себя за рубежом… Многие сходятся во мнении, что преодолен некий порог и теперь с Китаем будет гораздо труднее иметь дело».
За последние два года, действительно, все отчетливей проявляется уверенность Пекина в себе и своих силах. О том говорят жёсткость на копенгагенском форуме по потеплению климата, обострение противостояния с Ханоем в Южно-Китайском море, шаги по созданию авианосного флота. Убедительную версию этого могла бы подсказать гегелевская диалектика. Первый «порог» трансформации количественных изменений в качественные, напомню, совпал с присвоением Китаю на стыке ХХ—ХХI вв. бренда «мировой фабрики». «Второй порог» ознаменовался 10 лет спустя освобождением от внушавшейся Дэн Сяопином тактики сокрытия потенциала. Да и возможно ли «держаться в тени» державе, опередившей по ВВП (в том же 2010 году) Японию и вышедшей по этому показателю на второе место после США?
Когда разразился глобальный финансовый кризис, китайский потенциал уже был «секретом Полишинеля». С Китаем многие мировые эксперты  связывали надежды на обновление мирового экономического порядка, даже на модернизацию капитализма. «Пока западные демократии кое-как тащились вперед, страдая одышкой, китайская экономика мчалась в будущее на всех парусах», — читаем в статье Financial Times под заглавием  «Почему китайский капитализм эффективней американского?»  Особо впечатляет похвала Фукуямы – того, что 22 года назад… «похоронил историю».
Сей нонсенс изложен им, надо признать, весьма складно: «Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив, — писал Фукуяма под впечатлением сноса Берлинской стены и агонии СССР. — То, чему мы, вероятно, свидетели — не просто конец «холодной» войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления». Но в начале 2011 г. вдруг выходит его статья в Financial Times, озаглавленная: «Демократия США мало чему может учить Китай». Американский журнал Time комментирует: «Фукуяма, похоже, предупреждает о том, что, говоря языком теории Дарвина, китайская модель способна лучше приспосабливаться к условиям окружающей среды, чем любая свободная страна».
Психология «ренегатства» понятна. Определение им либерализма как «окончательной формы правления» было сочтено «великим открытием», манифестом «монополярного мира». Фукуяма млел в лучах славы, намного превзойдя популярность изобретателей «Чимерики» (Google накопил по словосочетанию «End of History» более миллиарда ссылок. Как вдруг мировой кризис, разразившийся в условиях тотальной диктатуры «либерализма», обрушил веру псевдопророка в самого себя, вынудил его признать превосходство «авторитарного капитализма» КНР. В результате прояснилось: весть о «кончине» матушки Истории несколько преждевременная.
Какие количественные перемены  подготовили трансформацию в новое качество?
…У энергобезопасности Китая есть ахиллесова пята: почти 80% импортируемой им нефти уязвимы, ибо добываются в неспокойных регионах Ближнего и Среднего Востока, Африки (90% перевозятся танкерами других стран). Важной особенностью «нулевых» годов для КНР стала закладка трубопроводной сети для углеводородов с прилегающего постсоветского пространства. Китай близок к достижению нефтяной безопасности по формуле «трёх третей» (треть — с Ближнего Востока, треть — из других «заморских» регионов и треть — по суше из России, Центральной Азии, Каспия).
Прокачка нефти к Дацину через ВСТО началась в конце 2010 г.: сроки, изначально предлагавшиеся корпорацией CNPC, были (несмотря на заминку из-за споров о маршруте) соблюдены, чему помог китайский кредит в 21,5 млрд долл.) Но с июля 2006 г. нефть уже шла в КНР по трубе из Казахстана. Китайские корпорации купили доли в казахстанских нефтеразработках — примерно 22% добычи (У США и России, соответственно, 24% и 9%).
...Сколько в последние годы было споров, скандалов по газопроводным проектам «Южный поток», «Набукко», «Северный поток»! А не уступающая им по длине и ёмкости первая очередь газопровода CAGP уже проложена  (без особой шумихи) через территории трёх среднеазиатских государств и КНР: газ из прикаспийских скважин с декабря 2009 г. подаётся в Гуанчжоу, а вскоре достигнет и Гонконга. Вопреки соперничеству со стороны ЕС почти половина газа, экспортируемого Россией, Туркменией и Узбекистаном, предназначена Китаю.
Еще важный сдвиг в энергобезопасности: достигнутое с Казахстаном в 2011 г.  соглашение о поставках урана, которые покроют 40% потребностей КНР.
Отметим: многие действия Китая на территории бывшего СССР и его бывших союзников, связанные с освоением месторождений полезных ископаемых, созданием транспортной инфраструктуры, лесоразработками, торговлей,  способствуют приумножению опорных пунктов на безбрежных пространствах Евразии.
...В «трансформации № 2»  вновь оказалась чрезвычайно весомой роль постсоветского фактора, который не только облегчил Китаю решение социально-экономических задач (поставками сырья, покупкой его товаров, вольным или невольным содействием решению проблем занятости), но и обеспечил ему формирование геополитического фундамента мировой державы. Эта ипостась «китайского чуда» рождена не пленумом 1978 года и не курсом «гайгэ кайфан»; её истоки — в «чуде № 1», созданном с помощью СССР в 1950-е гг.
...Неологизм «китайское чудо» принято адресовать рыночной перестройке: учетверение ВВП за её первые 20 лет трактуется как победа рыночной системы над плановой. Но КНР знает ещё одно чудо: на заре её развития национальный доход более чем учетверился (за 8 лет!), промышленность выросла (благодаря грамотно составленным планам) в 7,7 раза.  Если чудо нынешнее творится в мирных условиях, то «чуду № 1» сопутствовали тотальная экономическая блокада Запада, война с США в Корее, внутренние конфликты. Но имелся и благоприятный фактор: союз с СССР.
300 объектов, построенных или реконструированных с советской помощью, дали чуть ли не всё, в чём нуждалась на первых порах «новорожденная» держава: железнодорожные магистрали, мосты, появились первые автомобили, тракторы, самолёты китайского производства (как и первые балетная студия, театр для детей); были сформированы Академия наук и 40 научных центров; модернизирована система образования, создана система здравоохранения, введён порядок охраны труда на производстве…
Мне довелось лицезреть «чудо № 1»: в 1957—1959 гг. работал там переводчиком. В дневнике есть запись, как в сентябре 1958 г. сопровождал советника Посольства СССР Н.Сударикова на церемонии пуска атомного реактора и циклотрона. Присутствовали заместители премьера Госсовета КНР Не Жунчжэнь, Чэнь И. В журнале «Дружба» зам. директора Института атомной энергии АН КНР писал: «…Заводы из разных районов СССР прислали нам самое передовое оборудование… Имея этот реактор, мы можем получить цифровые данные, необходимые для строительства других атомных реакторов». Пример приязни китайцев: на игре сборных Пекина и СССР по футболу болельщики хлопали нашим горячей, чем своим. В лексикон китайцев вошёл неологизм «сулянь лаодагэ» («советский старший брат»).
Годы советско-китайского охлаждения, вражды, пограничных столкновений выгод ни одной из сторон не принесли, для Китая же во многих отношениях оказались потерянными. Напомню: в начале 1990-х гг. ВВС Китая казались слабее тайваньских, и неудивительно, что среди примеров нынешнего китайского «высовывания» американский китаист-политолог Д.Шамбо назвал парад 1 октября 2009 г., когда Китай «продемонстрировал новейшие образцы вооружений». Его, видимо, поразили провезённые по Тяньаньмэнь ракеты, способные нести ядерные боеголовки. Родословная их восходит, как я уже писал в «Слове», к 1958 году, когда в КНР прибыли наши ведущие атомщики и ракетчики. То есть к историческому пленуму 1978 г., повернувшему Китай к нэпу, тот уже обладал благодаря СССР статусом ракетно-ядерной державы. А потом статус поднялся ещё выше… благодаря коллапсу СССР.
Напомню, что в 1996 г. китайцам удалось установить контакт с Центральным НИИ машиностроения в г. Королёве. Благодаря «новому мышлению» и «шоковой терапии» барьеры секретности пали, а прекращение госфинансирования толкнуло головной ракетно-космический центр в волны бизнеса. И Китайская импортно-экспортная компания точного машиностроения, проявив «высший пилотаж» в технике освоения постсоветского фактора, сумела заполучить (пока, наконец, не вмешались органы ФСБ) 13 научно-технических отчётов, благодаря которым Китаю удалось «в ускоренные сроки и с меньшими финансовыми затратами устранить конструктивные и технологические недостатки ракет «Великий поход», служившие причиной их аварий».  Услуги «с чёрного хода» дополнила помощь легальная, по линии ельцинских посулов  при его посещении Пекина в 1996 г.: Китай обрёл документацию по обеспечению длительного пребывания человека в космосе и безопасного возвращения на Землю, образцы скафандров; его космонавты обучались в Звёздном городке.
Хотелось бы счесть, что эти дары — «в порядке вещей»: отвечают, мол, духу и букве дружбы 1950-х гг. (когда нашим футболистам китайцы хлопали горячей, чем своим). Но смущает вышедшая в 2009 г. Белая книга «Космическая отрасль Китая». В ней относительно подробно сказано о сотрудничестве Китая в этой сфере с Бразилией и Германией, без подробностей — о фактах взаимодействия с Пакистаном, Таиландом и Францией; Россия же… вскользь упомянута среди дюжины стран (Италии, Японии, Швеции, Аргентины, США и пр.), с коими у КНР «подписаны на уровне правительств или министерств соглашения, протоколы о намерениях или меморандумы о научно-техническом сотрудничестве в освоении космоса». Возобладавшие в данном случае мотивы «престижа» не совпадают с завещанной Дэн Сяопином стратегемой «осторожности вовне»: потенциал Китая тут не просто не утаивается, но намеренно преувеличивается («Белая книга» по космосу вышла в конце 2009 года — когда Пекин пришёл ко «второму порогу», обозначенному в анализе Дэвида Шамбо).
Итак, последовательная, весьма изобретательная реализация китайским руководством курса реформ и открытости в первые 10 лет ХХI в. способствовала новым количественным сдвигам и их очередной трансформации в новое качество. Благодаря детально продуманной стратегии и политической воле, нацеленной на её реализацию, Китай отчасти приобщился (наряду с Россией, другими бывшими союзными республиками) к «советскому наследству», причём сумел распорядиться тем, что снискал, рациональней, нежели «прямые наследники».

Если бы…
…Из сочинений Фергюсона одно из занятных — «Виртуальная история: альтернативы и контр-факты», вышедшее в 1997 г. Каждая глава представляет собой эссе, посвящённое какому-то известному событию с попыткой уяснить, как изменился бы ход истории, если бы оно получило альтернативный поворот. (Что, если бы немцы осуществили вторжение в Англию в 1940 г.? Или — «если бы президент Кеннеди остался жив? Как повернулась бы бы мировая история — не случись в 1989 г. коллапса коммунизма?) В таком жанре (он именуется «ретропрогнозированием» или «альтернативной историей») античный классик Тит Ливий пытался уяснить: что если бы Александр Македонский не умер скоропостижно и учинил поход на Рим? «На долгом пути своего развития человечество сделало слишком много ошибок. Возможно, ретропрогнозирование поможет избежать хотя бы некоторых других», — читаем в статье одного из приверженцев этого «экзотического» направления исторической науки.
Взгляд с такого ракурса на проблематику  данного очерка сулит вполне прагматичные результаты,  будучи как бы «контрольным взвешиванием»    китайских преобразований, уточнением оценок курса «гайгэ кайфан» как такового.
…Можно не сомневаться: если бы СССР на карте Евразии сохранился, его связи с КНР были бы дружескими. Не обошлось бы, естественно, без поставок углеводородов. Но в меньшем количестве (и, разумеется, без конкуренции РСФСР с Туркменией или Казахстаном, помогающей покупателю сбивать цену). Нелегальной миграции китайцев на советскую территорию не существовало бы, при этом китайцы наверняка помогли бы обогащению нашего рынка ширпотребом, как и налаживанию его производства в СССР (я, помнится, готовил в конце 1988 г. статью в «Правду» о намечавшемся сотрудничестве Львовского телевизионного завода с Китаем).
…Не было бы безоглядной вырубки сибирского леса, каковая растлевает души, плодит криминал и коррупцию (сомнительно, чтобы захолустный городок Маньчжоули обзавёлся хайвэями и небоскребами, что тревожат сибиряков)… Рост китайского ВВП был бы не «запредельным», как сейчас, но высоким: ведь и в 1950-е годы Китай развивался стремительно, пока Мао Цзэдун не подорвал научное планирование волюнтаризмом «большого скачка».
…Не исключено, что СССР и КНР проложили бы сообща «новый шелковый путь» от Тихого океана до Атлантики, но ни у кого в Пекине и в мыслях бы не было — покупать нефтяные скважины в Казахстане, угольные и медно-молибденовые сокровищницы, золотые прииски в Монголии или железнорудные — в Армении. Как не могло бы идти речи о политических интересах Пекина на Каспии или Кавказе.
…Неологизм «китайское чудо» фигурировал бы в СМИ (как и индийское, бразильское). Но без подкормки «постсоветским фактором» оно было бы приземлённей; Ли Сиен Лунг не додумался бы до бренда «всемирная фабрика», как и Фергюсон с Шулариком — до «чимерики». Впрочем,  «история»  последней уже практически исчерпана, ибо в Китае множатся собственные «гедонисты». Долларовых миллионеров, охочих до комфорта и «gadjets», здесь уже почти миллион — даже для Китая обременительно, ибо деньгами сорят по мировым супермаркетам да игорным домам ещё бессмысленней, нежели американцы или «новые русские».
…С пилотируемыми полётами в космос Китаю, вероятно, пришлось бы повременить, ибо, не случись  коллапса СССР, не распахнулась бы миру и «святая святых», врата Центрального НИИ машиностроения в Королеве. Хотя Ян Ливэя вполне могли бы пригласить поучиться в Звёздном городке.
...Ну и, наконец, разумно ли трактовать  «мировую фабрику» (да и «чимерику» как цивилизационный прогресс? Целесообразно ли перегонять ресурсы со всего света в какую-либо одну страну только потому, что в ней мало платят рабочим?
Прошлого, однако, не вернешь: Советского Союза нет, на его территории идут тревожные процессы, и на Китай, впитавший частицу силы рухнувшего колосса, ложится высокая, как никогда в прошлом, ответственность.
Китай весьма успешно использовал коллапс СССР, действуя в русле своих национальных интересов, что не означает, что от этого коллапса он выиграл. Кстати, комплименты, предсказания грядущего китайского лидерства в устах западных экспертов вряд ли суть благие пожелания. Скорее, это — предостережения. Не исключено, что на пути дальнейшего восхождения «китайского чуда» будут создаваться препоны (уже сейчас есть подозрения, не есть ли «магрибские революции» — попытка отвадить Китай от африканского сырья).
При СССР будущее Китая было бы спокойней и предсказуемей. В нынешней ситуации многое зависит от взаимного доверия КНР и РФ, их подлинно равноправного и взаимовыгодного сотрудничества — при условии ясного осознания и четкого соблюдения Россией ее национальных интересов (именно этому у Китая и следует в первую очередь учиться). К сожалению, серьёзных подвижек в этом направлении не видно: сырьевая привязка постсоветского пространства к Китаю нарастает.

Андрей КРУШИНСКИЙ

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: