Лаврентий Берия на подмостках

Вроде бы прошло время, когда мои коллеги из литературного цеха, а ещё кинематографисты и телевизионщики открыли для людей непосвящённых «тёмные» стороны нашей многострадальной истории. Это были первые перестроечные годы – писатели и сценаристы проникали в архивы и находили такое (!), от чего волосы на голове дыбом становились. Авторы выводили на поля своих произведений, в основном Сталина и иже с ним.
Сейчас всё реже и реже нас кормят такими пирогами, начинка которых представляла собой разоблачительную основу. Аппетит обывателей, потребляющих такое печиво, не то чтобы исчез, но значительно поубавился, и, когда, к примеру, в сетке телевещания мы видим очередное разоблачительное шоу, галочку в программе передач не ставим, по крайней мере, я и мои знакомые исключаем из своего досуга просмотр нового осуждающего материала.

Но что произошло со мной, когда по электронной почте я получил от своего коллеги Валерия Иванова-Таганского пьесу, название которой настраивало на желание отложить произведение в долгий ящик («прочту как-нибудь потом…»)? Название — «Казус Берии». А произошло следующее: начав читать, я уже не смог остановиться. На титульном листе пьесы указаны два автора: Валерий Иванов-Таганский и Георгий Цаголов. Известный экономист и публицист Георгий Цаголов, по нашим сведениям, в жанре драматургии до сих пор замечен не был , поэтому этот факт ещё более усилил интерес к данной работе.
Читая новую пьесу о неоднозначной фигуре Берии, о времени, которое вслед за Хрущёвым мы стали именовать «культом личности Сталина», постоянно ловишь себя на мысли: ну почему же до сего времени так однобоко изображали наши творцы от литературы Лаврентия Павловича?! Кстати, о нём не написано ни одной пьесы. В этом смысле Иванов-Таганский и Георгий Цаголов — первооткрыватели.
Авторы с первых строк пьесы расставляют все точки над «i». На сцену выходят двое ведущих и заявляют: «В отношении Берии Хрущёв наплёл много такого, чего и не было». Человек, возглавлявший КГБ СССР семнадцать лет, Юрий Андропов не причислял фигуру Берии к «кровавым тиранам, насильникам и английским шпионам». Почему? Ответ – на поверхности: он достоверно знал, что произошло в марте и июне 1953 года в Кремле…
А произошло то, что Сталин был умерщвлён, а докопавшегося до виновников его отравления Берию убили через несколько месяцев — 26 июня — ровно 65 лет назад. И все это — арест, то ли на заседании Президиума ЦК, то ли Президиума Совета Министров, содержание в бункере штаба ПВО г. Москвы, допросы, суд и т. д. — инсценировки и фальсификации.
Отойти от стереотипа образа Берии, признаются соавторы, нам помогли многие сопутствующие работе факты, но книгу Евгения Толстых «Лаврентий Берия: оболганный герой Советского Союза», следует отметить особо. Евгений Александрович по специальному допуску провёл не один час в архивах, и поэтому его книга написана в жанре документальной публицистики. Не доверять ему мы не могли.
В пьесе высвечены несколько практически неизвестных, локальных эпизодов, произошедших с участием высшего эшелона советской власти. Недаром авторы ещё в начале драмы ограничивают событийный ряд в 122 дня после смерти Сталина. Вот одна из сцен — разговор между Хрущёвым и Булганиным:
Хрущёв: Ну что, Коля, после такой ужасной суетной ночи желание вздремнуть хоть на часок, да нельзя — на карту поставлено многое, возможно, главное. Грядут, как видишь, новые времена, и каждая минута на вес золота. До войны мы бок о бок дружно работали по Москве. Затем дороженьки разошлись, потом опять слились. Теперь мы в одной упряжке, наши судьбы зависят от того, как слаженно будем действовать, насколько доверяем друг другу.
Булганин: О чём ты говоришь, Никита? Конечно. Мы вместе уж свои два пуда соли съели. Разве я тебя когда-нибудь подводил, как, впрочем, и ты меня? А нынче, как там поётся, «наступает критический момент». Полагайся на меня на все 100. Понятно, что в паре мы горы свернём, а поодиночке обоих раздавят и пройдут через нас.
Насколько откровенны и циничны эти люди! И они правили страной!
А вот ещё одна сцена, выписанная драматургом настолько живо, что читатель верит каждому слову. Разговор Хрущёва, Маленкова, Булганина и Берии. Здесь есть и пятый герой — напряжённость.
Хрущёв: …Это он, Лаврентий Павлович, вложил, между прочим, решающий вклад в нашу Победу! Это он перевёз в тыл в начале войны 3000 предприятий и 15 миллионов специалистов. А победа в 42-м на Кавказе? Разве не его молодцы дали там немцам по зубам? А кто спроектировал наши знаменитые высотки? Скажи, Николай, ты сто лет градоначальником был!
Булганин: Этот проект был создан товарищем Берия. Он одобрен был Сталиным, но руководил проектом архитектор Берия! Он спроектировал эти высотки и был главным в создании ядерной бомбы. Вся армия ему за это благодарна. Я прямо скажу: выдвижение маршала Берия в председатели совмина будет встречена нашим народом с ликованием.
Долгая пауза.
Берия (встаёт, взволнованно): Спасибо, Георгий. Спасибо Никита, спасибо, Николай. Я очень взволнован, очень… Но буду откровенен, Коба как-то намекал мне после него взять на себя столь тяжёлый груз, но я сразу отказался, сказав ему, что русский народ не поймет, почему вслед за одним грузином им должен руководить другой грузин. Вот почему, я думаю, что ты, Георгий Максимилианович, сам вполне потянешь такое дело, а мы все будем помогать тебе в этом, если, конечно, ты не против.
Обратите внимание на авторскую ремарку: долгая пауза. По-чеховски, не правда ли. Поди, сыграй её. Но она — тоже участница разговора.
— Мне посчастливилось прочесть пьесу ещё в черновиках, — сказал мне Евгений Толстых, — и признаюсь: был рад тому, что пьеса созвучна моим документальным исследованиям. Авторам удалось передать суть атмосферы «подковёрных» игр, сговоров.... И до революции нередко власть в России менялась с применением насилия, убийств и подлогов. Но всех нельзя мерить одной меркой. Берия внёс огромный вклад в создание ядерного щита СССР. Да разве только это! Взять хотя бы Грузию, где образование до 20-х годов находилось на низшем уровне. Именно Берия смог радикально повлиять на эту ситуацию – в результате эта сфера стала конкурентоспособной и в «табеле о рангах» шла следом за английской системой образования. Создал он и сельскохозяйственное производство — вспомним хотя бы грузинский чай: за счёт его продажи на всей территории Советского Союза экономика республики пошла вверх. Впрочем, заслуг «английского шпиона» перед советским государством предостаточно – о них в моей книге написано подробно. Меня привлекает пьеса прежде всего театральностью: точно разработанной интригой, остротой диалогов и развитием действия, превосходно выписанным ролевым материалом. И в целом — напряжённостью предлагаемых обстоятельств.
— А что вы сказали авторам сразу после прочтения пьесы? — задаю вопрос собеседнику.
— Я им написал так: отличная, вдумчивая работа. Поздравляю. Эх, суметь бы поставить! Оставьте мне пару билетов в пятом ряду…
Конечно предсказать судьбу драмы «Казуса Берии» пока трудно.
— Кстати, почему «казус»? (В словаре написано: это сложный запутанный случай), — спрашиваю у драматургов.
— В том-то и дело, что в обществе сложился образ негодяя Берии, а мы показываем своего героя совсем в ином свете. Нам кажется, что люди, зачеркнувшие прогрессивную роль выдающегося деятеля страны, духовно беднее, они мыслят так, как им диктует «официально выверенная» линия. Недаром так прижилось негласное указание: «Кто управляет прошлым, тот программирует будущее».
Однако авторы «Казуса Берии» — не из их числа. В отличии от пьес Михаила Шатрова, вынужденного, на наш взгляд, писать, мифологизируя своих героев, пьеса «Казус Берии» — не только высокопрофессиональная по мастерству написания, но и, не скроем, – беспошадня правда о нашем недавнем прошлом. Не прошло и полгода, как новая пьеса «Казус Берии» вошла в круг лучших драматургических произведений. Иначе бы этот труд Валерия Иванова-Таганского и Георгия Цаголова не был бы оценен столь высоко: драма «Казус Берии» стала победителем в Международном конкурсе современной драматургии «Время драмы, 2018, весна». Недавно пьеса была опубликована издательством «У Никитских ворот». Чем завершить свои рассуждения о новом успехе представленных мной драматургов? Пожалуй, не буду мудрствовать лукаво, а предложу читателю финал пьесы: не плакать, не смеяться, а понимать – говорил Спиноза.

 

Влад КРАСНОЯРСКИЙ, кандидат педагогических наук.